Шейх

— Опять не ночевал дома. Этого следовало ожидать, — Савва своим ворчанием разбудил Романа, сладко спавшего в кресле. Соколовский уснул почти сразу после того, как все ушли, а ночные размышления, как помочь Василию, да и о какой помощи тот просил вообще и просил ли, или это только почудилось ему, ни к чему не привели. Будет день и будет пища, решил Роман, устраиваясь поудобнее и засыпая. Это уже стало многолетней привычкой — выбросить все из головы, если данных для решения задачи недоставало. Вот когда появится что-то новое, можно снова взяться за решение головоломки, а так, только пустая трата времени, которое можно с пользой потратить, например, на отдых. Свежим и отдохнувшим, даже здесь, на работе, в кресле, которое специально для этого случая у высокого начальства вытребовал, он себе нравился больше. — Вставай. Я тебе завтрак принёс, Настасья сварганила, поешь, пока не остыл. Между прочим, омлет с жижкой, как ты любишь, — говорил напарник, при этом расставляя на письменном столе своего начальника судки и контейнеры со снедью. Настасья, похоже, кроме омлета на завтрак, ещё и об обеде для них двоих позаботилась, с улыбкой отметил про себя Роман. Он потянулся прямо в кресле, расправляя слегка затёкшие члены, затем пружинистым движением поднялся и подошёл к сейфу. О! Там у него, кроме личного оружия и текущих нераскрытых дел, хранились не менее ценные вещи — зубная паста, щётка, бритва и… свежая рубашка с джинсами. Начальник должен выглядеть с утра, как «огурец», чтобы подчинённым хотелось исполнять его команды и приказы, а не жалеть его. Он это понял ещё в первые годы службы, когда пришёл после юридического в это отделение полиции на должность… Роман уже и не помнил, как называлась его должность, что-то вроде «волостного писаря». До дел, серьёзных дел, со стрельбой и погонями, его, естественно, не допускали, считая мальчишкой, молокососом, хоть и с высшим образованием, пока ему с его аналитическим умом и недюжинной сообразительностью не удалось распутать громкое и на первый взгляд, запутанное дело, которое на поверку оказалось банальным убийством при попытке ограбления. Но это отдельная история, которая даже в учебник по криминалистике попала — студентам рассказывали, как одна маленькая, неприметная деталь позволила следователю распутать весь клубок хитросплетений. — Расскажи мне об Эдуарде Смирнове все, что знаешь, — с набитым ртом, все же не утерпев, поинтересовался Соколовский у своего напарника, после того, как умывшись, побрившись и переодевшись, он с удовольствием поглощал Настасьин омлет. — Ты хоть поешь по-человечески, а потом будешь делами заниматься, — попросил тот. Сам же он баловался чайком с плюшками, которые хозяйственная супруга напекла с утра пораньше. Может, и не красавица была его Настя, но хозяйственная, добрая, весёлая и до секса охочая. Познакомился с ней Савва, ещё когда участковым работал, она на его же участке трудными подростками занималась, вот и стали встречаться не только на работе, но и после, а потом весёлая инспекторша переехала к нему жить. Детей вот только у них не было, очень их это удручало, тем более что после того, как один из подопечных Насти, пырнул её ножом в живот, думали, вообще на этом можно поставить крест. Только доктор их успокоил и заверил, что отсутствие детей у пары, ну, никак не связано с ножевым ранением. Но после того случая Савва запретил Насте работать с чужими детьми на такой, как выяснилось, опасной работе. Пришлось ей устроиться на службу в суд секретарём — и на этой должности тоже высшее юридическое требовалось. Зато времени свободного появилось вагон и маленькая тележка. И, казалось, свои детки нисколько не помешали бы, так ведь нет, не получалось. Савва с завистью посмотрел на Романа. Жена Соколовского, пока не бросила его, непрерывно аборты бегала делать. Только Савва от своей супруги слышал о трёх случаях — рассказывала эта кукушка его Насте, дружили они какое-то время. Вот только не знал ничего об этом сам Роман, скрывала, гадюка, от него. А на вопросы Насти, почему не предохранялась, отвечала, скривив красивые напомаженные дорогущей помадой губки: — Я что, на дуру похожа, чтобы гормональные препараты глотать, а Соколовский презерватив никогда не наденет. Он мужик настоящий, и резинка ему только мешать будет истинное удовольствие получать. А что беременею, так это для организма более полезно, опять же, перестройка, омоложение. А что потом аборты делаю, так посмотри на Соколовского — у него же шрамов на теле больше, чем лет ему, а убьют его, кто его ребёнка воспитывать будет? Да и молода я ещё. Позже, когда время подойдёт, а Соколовский хотя бы до полковника дослужится, и в кабинете сидеть станет, вот тогда и подумаю о наследнике. А пока нет, не желаю погрязнуть в пелёнках, распашонках, подгузниках. Только ошибалась она. Не стал бы Роман сидеть в кабинете, душно ему в запертом помещении — воздух нужен, оперативный простор, так сказать. А потом когда Романа назначили начальником отдела, супруга его стала трясти средства на салоны красоты, фитнес-клубы и прочее, как положено истинной леди и настоящей мадам. Стала приводить к нему дядек, которым требовались за деньги, разумеется, определённые услуги по закрытию дел или смягчению статьи. Не выдержал Роман и послал супругу далеко и надолго. Несостоявшаяся леди фыркнула, но портить жизнь капитану и начальнику убойного отдела не стала, правда, раздела имущества, нажитого в браке, потребовала. Квартиру Соколовский продал, деньги честно поделил, и на эту честную долю купил себе крохотную комнатушку в коммуналке с добрейшей соседкой лет семидесяти Марьиванной, которая расспросами о личной жизни не донимала, что вполне устраивало Романа. Ко всему ещё была внимательна и наблюдательна, как мисс Марпл и все старушки на лавочках возле подъездов, и когда ему помогла в расследовании одного дела, он стал делиться сам с ней своими догадками, а она сыпала разгадками, как из рога изобилия. — А чем это тебя опять заинтересовал господин Смирнов? — удивился Савва, не донеся до рта плюшку и так и замерев. — Мы же выяснить вроде уже все про него. — Парнишка тот, что мы с тобой вчера отбили у хулиганов, случайно оказался его племянником. Только что-то мне подсказывает, что не племянник он ему вовсе, — не отрываясь от еды, быстро сообщил информацию Соколовский. — Понятно, — кивнул Лудин, отложил плюшку, отставил чай и поднялся за своим блокнотом, чтобы записать распоряжение начальника. — Это частный интерес, Савва. Записывать ничего не надо. Официальных запросов тоже делать не надо. Просто расскажи все, что о нём знаешь. Неспроста возник Эдуард Смирнов в поле нашего зрения именно вчера. Он как будто почувствовал, что вместе с прибывшими на помощь парнями мы ищем то место, куда привезла Никиту Пухова девушка по имени Олимпиада. Что-то ему от Никиты надо. Думаю, и Василия он послал нам «в помощь». Хитрый бестия, Людоед, одним словом. Роман поел и, сыто отрыгнув, откинулся на спинку стула. День начался хорошо. Он почти выспался, переоделся в свежую рубашку, накормлен, осталось выпить чашку кофе, выкурить сигарету и можно приступать к делам. Курить Соколовский бросил давно, а вот первая утренняя сигарета с кофе, особенно первая затяжка, когда слегка кружилась голова, создавая состояние некой эйфории и нереальности, как дурная привычка, осталась. И если нет кофе с этой первой затяжкой, то и нет дня. День, можно считать, для него потерян. Он и делал только эту первую затяжку с глотком свежезаваренного, а не растворимого кофе прямо здесь за рабочим столом, а потом тушил сигарету в дорогой хрустальной пепельнице. Он сам на свою первую зарплату капитана купил кофемашину и поставил её тоже тут же в кабинете. В течение дня почти весь отдел, да какой отдел, все отделение, за кофе к нему ходили, но первая утренняя чашка была только его. Савва вон пьёт чай и счастлив, а ему же с его дурацкими привычками надо всегда что-то своё особенное… — Ну, и последний вопрос, — пока Савва рассказывал, Роман дождался своей порции кофе и затянулся сигареткой. — Откуда все это знаешь? — О-о-о, — протянул тот. — Это, можно сказать, та информация, что мне удалось узнать о господине Смирнове через агентов. Никто ничего тебе о нём больше не расскажет — он же неместный. А я знаю… Когда искал того придурка, что Настю ножом пырнул, след к нему вывел, но там и оборвался. Сдаётся мне, впрочем, и всегда казалось, что тот юный правонарушитель по чьей-то указке действовал, только мотив неясен. Могу, конечно, и ошибаться. Настя уверяет, что тот мальчишка колёс каких-то заглотил, а потом на неё с ножом полез, вроде все при ней было, прямо во время разговора. Когда я искал источник этих колёс, то на два клуба господина Смирнова и вышел, но там глухо, как в танке. Странным показалось только одно, как связаны эти два дорогущих клуба и юный наркоман. — Ладно, пошутил, это был предпоследний вопрос. Ещё один позволишь? А твоя агентурная сеть ещё жива? — поинтересовался Роман, надеясь все же получить информацию из первых рук и посвежее. — Естественно, — процедил Савва самодовольно. — Подкармливая бойцов невидимого фронта со своей скромной зарплаты старшего лейтенанта, я сохраняю их стройные ряды. — Да, уж, — рассмеялся Роман. Он-то точно знал, как начальник отдела, что на агентуру им выделялись солидные средства, а Савва как раз и заведовал и деньгами, и агентурной сетью, видимо, подкармливая из этих же денег и своих старых бойцов. — Тогда к тебе просьба, выведай у них все, что сможешь об Эдуарде Смирнове. Только прошу, попробуй обойтись малой кровью, то есть бесплатно. А то за частное расследование на государственные деньги нас начальство по головке не погладит. — Будет сделано, — шутливо козырнул Савва. — Только почему частное. А разве та девушка?.. — Несчастный случай, — оборвал его на полуслове Соколовский, — и дело закрыто, сам знаешь. Там все чисто. Экспертиза показала, что у неё сломался каблук, она подвернула ногу, а уже потом, скатившись по крутой лестнице, сломала шею и разбила голову. И если бы не просьба старинного университетского приятели, ни за что бы не вернулся к этому происшествию. Одна головная боль. Погибшая, хоть и звали её на самом деле Олимпиадой, удалось хоть личность установить без проблем, никогда не работала в клубе «Шейх» и никогда не снимала квартиру в элитном доме. В указанной квартире как жил модный портной с женой, так и продолжает жить. — Да, — протянул Савва, — мистика какая-то. — И не говори, — протянул Роман. — А самое пренеприятное во всей этой истории, что Никита не может показать, куда его привозила Олимпиада. И Олимпиада ли? Место происшествия он не опознал. Да и вход в клуб «Бункер» как-то тяжело перепутать с «Шейхом» — там тебя никто не встретит до самого зала, а лестница на самом деле крутая. На фотографиях с места происшествия не видно лица девушки, но ты все равно запроси дело из архива и сделай с них копии…