Шейх

Василий не появился в клубе ни в первый вечер их дежурства, ни во второй, ни в третий. И если Савва с Настей вели только внешнее наблюдение, то остальные абсолютно нагло припирались в клуб. Правда, Роман для себя день выбрал, когда Артём-охранник не дежурил. Зато скучавший в одиночестве Алик изобразил полное раскаяние, а Роман сделал вид, что якобы простил своего друга. И теперь Артема вообще можно было не опасаться. Не получилось у них с ним ничего, такое бывает. Зато с Аликом все о’кейно. Но и Роману не свезло, как говорил Шариков, не приходил в клуб Василий и в тот день, а это значит, что снова дежурить сначала Савве, затем Насте, а уже потом Роман и парни в клуб пойдут, опять выбирая день, когда Артема не будет. Или уже все равно. А ещё Романа поразили заискивающие взгляды посетителей клуба. Надо все же поинтересоваться у Саввы, пусть спросит, на чьих номерах они раскатывали тогда по городу и его окрестностям… — Не придёт он, — сообщила Соколовскому Марьиванна, когда закончился ещё один безрезультатный вечер. — Почему это? — Роман даже не поинтересовался, кто и куда не придёт, а сразу понял, о ком речь. — Не придёт, и все, — настаивала соседка. — Нутром чую. Съездил бы вы к нему, Роман Александрович. Посмотрел, что к чему. Что-то у меня за Василия сердце побаливает. И она постучала рукой по груди. — И я с вами прокачусь на всякий случай. Проку от меня мало, но вдруг пригожусь. Роман даже не стал спрашивать, что это у соседки сердце за мальчишку побаливает, а сразу набрал номер Саввы, который должен был сегодня дежурить перед входом в клуб. — Не появлялся, — доложился тот, жуя бутерброд и запивая его кофе. — Знаю, — ответил Роман без предисловий. — Звони Никите и Игорю и давайте все вместе сгоняем загород. Наведаемся в гости к Василию, — предложил Роман. — Марьиванна там что-то чует. Я ей не могу не доверять. — Давай, — сразу согласился Савва, заводя мотор своей Лады. Он был готов бежать, мчаться куда угодно, только не сидеть на одном месте. А Роман был единственным из их компании, Настю он в расчёт не брал, который не был в посёлке и не знал, куда ехать. По пустынной дороге до коттеджного посёлка Зелёный две машины с пятью пассажирами долетели буквально за полчаса. На въезде суровому охраннику, вышедшему из своей будки, Роман буркнул: — К Василию Смирнову, — и полез в карман за удостоверением, но тот молча, сразу открыл шлагбаум. И даже не это показалось Роману странным, а то, что в доме не было света ни в одной комнате, а все двери и калитка, в том числе, были распахнуты настежь. Парня отыскали в доме без труда — тот лежал на диване в холле и тихо постанывал, словно плакал. — Не включайте свет, — попросил тот, когда заметил движение руки Соколовского к выключателю. — Вам не понравится зрелище. — Чем оно мне может не понравиться? — проворчал Роман, который в своей жизни всякого понасмотрелся, и нажал выключатель. И тут же ахнул, а Савва, Никита и Игорь просто застонал от увиденного. На диване лежала окровавленная тушка, прикрытая лохмотьями, которые ещё совсем недавно были вполне приличной одеждой. — Скорую, быстро, — скомандовал Соколовский, присаживаясь рядом с парнем и пытаясь уложить его так, чтобы тому было как можно менее больно. Да где там, как не положи, все равно на избитые части тела попадаешь. И на лицо было страшно смотреть — фиолетовые разводы синяков и узкие щёлочки вместо когда-то выразительных ореховых глаз, круглых, как у кота. — Не надо скорую, на мне все и так быстро само по себе заживёт. Спустя несколько дней буду как новенький. Пить дайте, пожалуйста, — попросил Василий, с трудом шевеля спёкшимися губами. — Лимонад в холодильнике на кухне. Игорь тут же устремился искать и кухню, и холодильник, в котором стоял лимонад, чтобы принести его парню, да и самому выпить, а остальные присели перед Василием на корточки, соображая, как бы тому помочь. — Что произошло? Кто это тебя? Эдуард? — задавали они по очереди вопросы. Василий только слегка качнул головой. — За что? — Если я расскажу, все равно не поверите, — прошептал он. — Тебя в таком виде нельзя здесь оставлять одного, — строго сказал Роман, когда Игорь наконец появился возле них с кувшином и стаканом. Он сам напоил Василия, и сразу стало заметно, что тот стал говорить гораздо бодрее. — Нельзя, — согласился парень. — Я его боюсь. Только и уйти отсюда не могу. — Как это ты не можешь уйти отсюда? — удивился Роман. Остальные же, ничего не говоря, только покачивали головой, глядя на избитого до потери внешнего вида парня. Никита несколько раз прикоснулся руками к своему лицу, проверяя, что лично с ним все в порядке. — Без Эдуарда я не могу покинуть периметр, — вздохнул Василий. — Какой периметр? — не понял его Соколовский. — Обыкновенный. Я же говорю, что вы мне все равно не поверите, — обиделся тот и попытался отвернуться от мужчин. — Хорошо, хорошо, — согласился Роман, легонько поглаживая его по плечу, стараясь не доставлять ненужной боли. — Расскажи, что это за периметр, и как ты с Эддом его покидаешь? — Пожалуйста, не называйте Эдуарда этим именем, а то после третьего раза он здесь появится, — попросил парень. — Ты хочешь сказать, что если я три раза произнесу Эдд, то это чудовище здесь появится? Прямо здесь, в этой комнате? — удивился Роман и потыкал пальцами в пол. Остальные удивлённо переглянулись, а Никита даже прикусил губу, чтобы слово нечаянно не слетело с его языка. — Я же просил, — простонал Василий. — Хорошо, хорошо, не буду больше, извини. Так как ты все же покидал периметр без Эдуарда? — поинтересовался Роман. Его даже уже не интересовало, что такое периметр, важно, как за него Василия вывести. — Пообещайте, вы все станете мне верить. Это нельзя понять, надо только в это верить, — жалостливо попросил он и взглянул в глаза Роману своими щёлочками глаз. — Обещаю, — торжественно произнёс тот, и все остальные с Саввой во главе, как юные пионеры, отсалютовали Василию. — Он выносил меня на руках или… давал надеть сапоги со своих ног. — И Василий внимательно взглянул на ноги Романа, обутые в самые обычные хоть и недешевые туфли, но отнюдь не сапоги, а потом перевёл взгляд на ноги всех прочих, обутые тоже отнюдь не в сапоги. На кроссовках Никиты он задержался несколько дольше. — На руках, так на руках, — согласился Роман раз у них ни у кого не оказалось сапог и пытался поднять Василия. — Не спешите, — попросил тот. — Тут тоже не все так просто, как кажется на первый взгляд. Эдуард нёс меня всегда на вытянутых руках. — Верить, говоришь, — произнёс Соколовский, подхватывая Василия и отправляя Савву вперёд на всякий случай, а вдруг с ним и парнем при прохождении периметра что-нибудь случится, а остальные должны были его подстраховывать слева и справа. Савва шёл первым, осторожно ступая и убирая с дорожки камешки, которых мог не увидеть Роман, нёсший на вытянутых руках Василия, наступить, подвернуть ногу и уронить парня. Лудин даже открыл калитку шире, чтобы тому с Василием было удобнее пройти. И вдруг все заметили, как заколебался воздух вокруг них, сгустившийся до состояния желе, и мурашки пробежали по коже. — Надо только верить, — прошептал Роман и шагнул сквозь этот воздух через калитку за ворота. И все… Ничего не произошло, они спокойно погрузили Василия на заднее сиденье Ауди, уложив головой на колени Марьиванне, и погнали прочь из посёлка. Тот же суровый охранник молча открыл шлагбаум, выпуская машины наружу. Игорь гнал, как сумасшедший, словно опасался погони. Старушка на заднем сиденье бережно прижимала к себе Василия, боясь, что тому от всех этих рывков влево-вправо было нестерпимо больно. Едущая следом Лада с Саввой и Романом прикрывала их отход. Роман все время чего-то опасался. Но опять ничего не произошло, и уже совсем скоро Соколовский внёс, но уже нормально, а не на вытянутых руках, парня в свою комнатушку и опустил его на диван. Это даже не обсуждалось: избитого Василия Роман не доверил бы никому — его надо опросить, в первую очередь, допросить, во вторую, а если тот не хочет в больницу, то лучше Марьиванны никто не окажет помощь, в третью очередь. Савву же Роман сразу отправил домой к Насте, так ему было спокойнее, тот все же будет под присмотром супруги, а это что-то, да значит. Парням, Никите и Игорю, посоветовал затаиться и не оставаться по одному, даже в туалет ходить парой — один сторожит другого… — Давай поедем к мадам Делайе, — предложил Никита. — У неё мы будем в полной безопасности. — Ты думаешь? — без особого энтузиазма отозвался Игорь. — Ты, может, и будешь, но мне везде плохо — она смотрит на меня волком. — Ничего, придётся потерпеть, — обрадовался Никита, что ему не ответили решительным «нет». Он страшно хотел поговорить с ясновидящей про камень, но опасался один на один. Нет, свою Елену Прекрасную он нисколько не боялся — не хотел что-нибудь переврать, пересказывая потом историю Игорю. Тут уж из первых уст всяко лучше будет. Их приходу мадам Делайе обрадовалась — даже Игорю улыбнулась не дежурно, а вполне искренне. — А я чувствовала, что вы придёте, — сказала она Никите, обнимая его прижимаясь к нему всем телом. — Даже ужин на три персоны приготовила вот этими ручками. И она покрутила своими ладонями перед лицом Никиты. — И что у нас на ужин? — спросил Игорь. — Фрикасе из кролика, — сразу же обернулась к нему мадам Делайе. — Надеюсь, что блюдо вам понравится. Кролик ещё утром травку жевал. — Баран жеваль травю, — грассируя, протянул в нос Никита. — Кролик — это хорошо, — вздохнул он грустно. — Что-то не так? — забеспокоилась мадам Делайе. — Все нормально, — снова вздохнул Никита. — Но у меня какое-то двоякое чувство, словно я что-то упускаю. — Ты просто устал, — мадам Делайе прижалась к нему теснее. — сейчас поедим, немного выпьем хорошего коньяку, кофе, отдохнём. Я вам расскажу сказку. Настроение и улучшится. — Думаешь? — Никита улыбнулся женщине — та кивнула. — Тогда тащи своего кролика. Или мы на кухне поедим по-домашнему? — Стол давно накрыт… Мадам Делайе распахнула дверь в комнату: она не солгала ни на йоту — горела не люстра, а свечи, источая восточные ароматы, а стол был сервирован на троих. — Я обожаю тебя, — прошептал Никита. — А теперь скажи, моя Шехерезада, что будет после сказки? — Именно то и будет? — счастливо рассмеялась мадам Делайе. — А Игорю я постелю от нас подальше, чтобы он не завидовал. — Зря шепчетесь, — надулся Игорь. — Я все равно все слышу. Если бы не надо было затаиться, ни за что не остался бы с вами, голубки. — А как же сказка про бриллиант? — удивлённо спросила мадам Делайе. — Не поверю, что вам нисколько не интересно. — Ну почему же? Игорь первым уселся за стол и в предвкушении потёр руки. — Хорошая история на десерт как дополнение к кофе и коньяку никогда не помешает. Мадам Делайе кивнула — она была того же мнения. — Вы прочитали жизнеописания Вильхелмов? Парни виновато переглянулись — в этой суете они совершенно забыли о переданным им листкам с переводом книги. Им казалось, что в этих записях не может быть ничего интересного. — Ну что же, — нисколько не обиделась на них мадам Делайе, — я расскажу походя и о потомках Макса. Про Генриха потом прочтёте, хотя он не последнее лицо в истории, описанной в книге. — А разве он не главное? — переспросил Игорь. — Нет, — покачала головой мадам Делайе. — Главное действующее лицо — «Голубой Виттельсбах». Трудно в это поверить, но так оно и есть. Вы и сами это поймёте, как только я начну свой рассказ.