…:::…
Возможно, все это даже к лучшему. Точнее, все это перестает быть напоминанием. Через некоторое время, конечно же. Тайлер долго сидит на бордюре около старой побитой заправки, перебирая пластиковой ложкой клубничное мороженое. Он пытается быть сильным и чисто тупо игнорировать яркую боль в голове из-за температуры лакомства. — Эй, — громко зовет его продавец. На нем зеленая кепка. — Уже почти десять, парень, тебе бы убраться отсюда, слышишь? Джозеф пожимает плечами. Он думает о том, что если будет попутка в Кливленд (даже самая ужасная) — то он с удовольствием уберется вон и выбросит это чертово мороженое на дорогу, создавая липкое пятно. Если она будет. Но ее нет. Жизнь ясно решает показать мальчику свою реальную сторону, заставляя того подложить под голову куртку и лечь спать под маленьким дождиком, заставляя убраться мыслям к черту. И на утро шея действительно болит ужасно, но солнце кое-как выбирается на небо и освещает красивое поле, и эту заправку, и разлитое машинное масло. Стаканчик мороженого все еще стоит рядом. Тайлер поднимается на ноги. От ночного дождя его волосы выбились из кучи и теперь торчат в разные стороны, делая его похожим на ребенка. Телефон в кармане играет самую тупую мелодию из всех мелодий на этом мире. Тайлер нажимает на кнопки. привет, говорит Зак. надеюсь ты у Марка, говорит он. и еще: я сказал маме, что у тебя работа, потому тебя уже три дня нету дома. позвони мне, окей? На заднем фоне слышится громкий скулеж Джея — малыш пытается выпросить у брата новую видео-игру и время, чтобы поиграть в нее. Тайлер вздыхает. Тайлеру будет этого не хватать, он уверен. Несколько машин сигналят ему за эти двадцать минут. Джозеф пропускает две, наблюдая за водителями, что оказываются старыми бородатыми мужиками, которые точно не против развлечься. Тайлера тошнит. Он присаживается на зеленую мокрую траву — блокнот тут же оказывается в его руках, а ручка будто сама появляется из заднего кармана джинсов. Джозеф хочет написать о том, что никогда раньше он не спал на улице, а когда проснулся, то подумал, что это лучшее, что случалось с ним за последние восемнадцать лет. Но он пишет о том, как ужасно ему было холодно. Тайлер — избранник сомнений. Он даже не сразу замечает, как какая-то красная машина плавно останавливается напротив него, а затем темное стекло опускается и там появляется какой-то парень с улыбкой на губах. — Эй, — говорит он. Голос хриплый, слегка знакомый. — Тебе нужно в город? Тайлер подымает на него светлые ореховые глаза — ему не верится, что это происходит. Он почему-то вспоминает о своем глупом мороженом, когда его взгляд цепляется за ярко-розовые волосы незнакомца. — Да, — просто говорит мальчик. Его руки все еще ухватываются за блокнот. — Но мне кажется, что это плохая идея. — Садиться ко мне в машину, да? — улыбка незнакомца становится еще шире. Он почему-то ужасно заинтересован. — Думаешь, что я психопат, что подбирает вот таких милых детей, а потом убивает их в кливлендском лесу? — Это ты сказал, — просто говорит Джозеф. Ручка чертит какие-то символы и точки, что создают картинку. — Тогда в чем дело? До города тридцать километров, ты решил преодолеть их пешком? — Не знаю, — Тайлер пытается унять дрожь в своем худом теле. Он на секунду поднимает глаза и тут же сталкивается с глазами незнакомца. — Убеди меня, что я должен сесть к тебе в машину. — Ты… серьезно? — брови розоволосого ползут на лоб, и он удивленно, но все еще по-доброму, смотрит на мальчика. — То есть, в город нужно тебе… и я, типа, готов тебя отвести туда без денег, а ты просишь, чтобы я тебя убедил сесть ко мне в машину, так? — Да, именно. Все это такой придурочный фейл, что аж страшно подумать. Тайлеру нужно заполнить пустоту пустыми разговорами, ибо он просто не сможет дожить до следующего утра. Незнакомец открывает дверцу машины, а потом перелазит на другое переднее кресло, чтобы быть поближе к Тайлеру. — Ладно, — он принимает условия игры, бегло оглядывая лист блокнота, на котором уже целый форт из точек. — У меня есть еда и я слушаю просто прекрасную музыку. — Какую? Песню из «Титаника»? — Ты смешон, — незнакомец качает головой и его синяя футболка необычно блестит под утренним солнцем. — Я говорю про The Killers. — Неплохо, — кивает младший. — А ты вообще откуда приехал? — Я был у брата, — спокойно сообщает парень из розовыми волосами. — Так ты сядешь в машину или мне продолжать? — Продолжай. Тайлеру интересно, какие у незнакомца волосы. Он почему-то до сих пор мысленно сравнивает их с мороженным, даже не с жвачкой. Они липкие? Что будет, если их коснуться. — Я Джош. — Окей, а я Тайлер. — Что ты рисуешь, Тайлер? Вопрос просто бьет по ребрам и вызывает тупую боль, словно тебя пырнули ножом, но нож оставили на пару суток в твоем теле. — Ладно, поехали. Тайлер встает на ноги: он отчаянно старается не думать о том, какой у него вид, он не хочет даже смотреть на грязную футболку и заляпанные джинсы. — Постоим еще немного, м-м? — Джош хлопает рукой по бамперу своего Приуса, напоминая мальчику, что они уже стоят в молчании несколько минут. Тайлер залезает в машину, оставляя свой рюкзак на коленях.…:::…
— Что ты делаешь на дороге один? Это вопрос и Тайлер пытается вспомнить, как на вопросы нужно отвечать. — Ты неправильно формулируешь предложения, — сухо отвечает мальчик, прислоняясь лбом к стеклу. Дождь опять начинает медленно стучать по крыше автомобиля. — То есть, что значит «один на дороге»? Я же не в буквальном смысле стоял на ней, да? — Конечно нет, — Джош смотрит прямо, мотая головой. — Я говорю про то, что это странно видеть ребенка, вроде тебя, одного около старой заправки. — Я не ребенок. Мне восемнадцать. — О да, это все меняет, — саркастично заканчивает розоволосый и выдыхает. Он частично переводит глаза на Джозефа. — Так что, ответишь? — Ну, — Тайлер прикусывает губу и кровь тут же потоком проникает в рот и на язык. — Я ушел из дома. — Глупое решение. Джозеф фыркает. Он не обязан кому-то что-то объяснять. Это его жизнь. Правда? — Почему? — Ты же даже не знаешь, куда направляешься. Тайлер соглашается. Ладно, он просто в ужасе от внезапного осознания. Но он все еще верит в этот мир и в музыку, особенно в музыку, потому все еще может повернуться к лучшему. — Зачем знать куда, если сам смысл в приключении. — Тебя могут ограбить. — Спасибо, Джош, без тебя я бы и не понял, что такое возможно, — кровь все еще течет и мальчика начинает тошнить. Это сложнее, чем ты себе представляешь. — А еще могут убить, либо навредить мне. Но если воспринимать мир только так, то что тогда остается? — Я и забыл, что тебе сейчас ничего не страшно. — Не понимаю, — хмурится младший. Они сворачивают влево и теперь едут вдоль большого кливлендского поля. Туман обволакивает машину и деревья. Джош спокойно достает из кармана своих штанов пачку сигарет — он ловко подкуривает одну, а потом затягивается. Тонкие пальцы продолжают крутить руль. — Когда мне было шесть, я сломал себе ногу, — зачем-то говорит он. — Знаешь, эти дурацкие игры с братом и его друзьями… — Да, у меня тоже есть брат. Точнее, два. Именно в этот момент телефон в рюкзаке пищит вновь. — Продолжай?.. — неуверенно, голос дрожит слишком сильно. — Кто тебе пишет? — Что было потом? Джош выкидывает окурок через окно в туман. Поле растягивается еще на десятки метров. — Я помню буквально все, Тайлер. Точнее, ну, типа этот хруст и как я падал с горы. — Насколько это было больно? — Тайлер смотрит прямо на Джоша. — Это было охуеть, как больно. Я был таким маленьким, что подумал, что теперь этот мир — не большая игровая безопасная площадка, понимаешь? Весь розовый барьер из ожиданий и игрушек просто разбился. — Ты думаешь, что я тоже должен сломать ногу, чтобы понять ужасную и грустную реальность, — хмуро говорит мальчик. Его спиной ползут мурашки. — Не в прямом значении, Тай. У каждого есть своя сломанная нога. Джозеф закрывает глаза — Джош прав. У Тайлера есть целый дом таких. Сломанная нога — когда мать говорит о том, что религия должна настолько сильно влиять на жизнь, что страх смерти должен исходить из твоего рта. Сломанная нога — братишка Заки, что постоянно плачет у себя в комнате из-за того, что отец бьет его кулаками по лицу. Сломанная нога — сомнения и боль, что разъедают Тайлера все его восемнадцать лет. — Я понимаю тебя, — говорит он, сжимая свой рюкзак слишком сильно. — Джош, это так. Розоволосый неоднозначно кивает, а потом почему-то останавливает машину. Он выбирается из нее и просто останавливается около капота, засовывая руки в узкие карманы. — Джош… Тайлер выбирается следом. Ему — странно. Это все такой фейл, не иначе. Что он делает? Что. Он. Делает. Ну перестань, ну пожалуйста. — Джош, что такое? — Это там, — его рука поднимается вверх и указывает по ту сторону поля на небольшой склон. — Это случилось там. Джозефу не нужно ничего больше. Он просто делает несколько шагов вперед, кусая свои подростковые губы, вновь задевая ранку из которой течет кровь просто ему на подбородок. Он останавливается и касается дрожащей рукой Джоша. А потом обнимает его, прислоняясь щекой к его широкой спине. Джош вздрагивает. Они стоят так несколько минут. — Ты когда-нибудь находил себя обратно? — спрашивает он, не двигаясь. Он весь страшно напряжен. — Типа, ты осознавал кто ты? Футболка Джоша пахнет ментолом. Он весь — эмоциональные точки на тайлеровском блокноте. — Я пытаюсь это делать, — кое-как говорит Тайлер, пачкая кровью ткань. — Все еще пытаюсь. Розоволосый кивает. Он осторожно поворачивается и следит за тем, как руки мальчика обхватывают его ребра. — Тайлер… — Я парень на дороге, помнишь? И ты не собираешься меня убить, потому, это же ничего страшного? Джош на голову выше — он только коротко улыбается и касается своей рукой затылка младшего, ероша ему волосы. Ну Тайлер не знает, что так можно. Этого никто не делал прежде. Его губы слегка подрагивают, а в уголках глаз собираются слезы. Джош легко стирает их большим пальцем, а потом они возвращаются обратно в машину. Сломанная нога — Джошуа Дан.…:::…
— Мне всегда нравилась концепция того, что ты умираешь за кого-то другого, — говорит мальчик, когда они добираются до Кливленда. Тупая вывеска жжет глаза. — Это как? Типа закрываешь собой кого-то, когда в него стреляют из браунинга? — Не совсем. Людишки идут по тротуару, дождь накрывает их, но им все равно. У них есть зонтики, и плевали они на август с его грозами. — Если ты кого-то любишь, к примеру, — продолжает младший. — Ты, ну, ты разделяешь с ним все мысли почти одновременно и если ему слишком плохо, то ты… забираешь его боль себе, разве нет? То есть, ты можешь умереть, пытаясь спасти его. — Ты говоришь о каком-то мальчике? Скулы Тайлера становятся красными: он часто дышит, пытаясь успокоиться. — Без разницы, Джош. Ты понимаешь? — Ага, так и есть. Я понимаю. Они на секунду встречаются глазами. Затылок ноет из-за пальцев розоволосого. Тайлер кусает губы. Все еще это делает. — Тебя высадить на вокзале? — Без разницы, — мальчик пожимает плечами. Его сердце слишком быстро бьется, он так не хочет уходить от Джоша. Ему не нравится идея вылазить из этой уютной машины. — Окей. Они молчат. Телефон Джозефа пищит еще раз. ты не у Марка, пишет Заки. что, блять, происходит, пишет он. — Что происходит? — спрашивает Джош. Его пальцы опять достают пачку сигарет, пока они стоят в пробке. — Они будут меня искать, — кое-как выдает Джозеф. — Это… не то, чтобы они действительно сделали. — Я говорил тебе, что бросать все — не лучшая идея. — Но тогда бы я не встретил тебя. Джош Дан поворачивает голову. Его взгляд останавливается на губе мальчика. Цвет радужек резко меняется, они почти рубиновые. — Что ты делаешь с губами? — Что не так? Джош протягивает руку и касается пальцами губы, слегка поддевая ее, а потом стирая кровь. Тайлер почти не дышит. Он почему-то думает о той девочке, которая любит «Никс». Что все это, блять, значит? — Перестань калечить себя. Три слова. Три гребаных слова, а Тайлер не может начать дышать нормально. Кто он? Кто Джош? — Позволь мне отвезти тебя домой, — говорит он, ухватываясь за руль своего Приуса. — Тайлер, ты еще ребенок. Это не должно выводить из себя, нет. Но мальчик перестает отдавать себе отчет — он подается вперед и накрывает губы розоволосого своими. Ток. Это он. Они — два проводника, по которым течет вода и электричество. — Тайлер, — Джош дышит ему в его губы, все еще до конца не позволяя мальчику пробраться языком в его рот. — Что ты делаешь? — То, что не делают дети. Джош пропускает смешок. Он минуту колеблется — тонкая жилка у него на шее отбивается красным цветом. А потом он все же притягивает младшего к себе ближе и целует его в ответ. Это продолжается, пока у них не кончается воздух в легких. Тайлер не против задохнуться. Он не против так умереть. — Я отвезу тебя домой, — повторяет Дан. — Ну, знаешь, Кливленд не так и далеко, вроде. Все-таки когда-то потом мы сможем сбежать вместе, да? — Наверное, — кивает Тайлер, касаясь пальцами своего лица. Ему так жарко. Он весь — чистый огонь. — Да, Джош, отвези меня домой.…:::…
Тайлер Джозеф знает, что дом — это определенный человек. Он со всем своим подростковым максимализмом хочет, чтобы этим домом оказался Джошуа Дан с розовыми волосами. Ну пожалуйста. Пожалуйста. — Колумбус, — сообщает мальчик, когда Дан спрашивает о том, куда они возвращаются. — Это он. Мой город. Джош не задает вопросов, он вообще молчит. Он слишком понимающий и слишком взрослый. Сколько ему? — Мне двадцать три, котенок, — слова слетают с его рта слишком быстро, слишком плавно. — Ты живешь в Колумбусе все время, да? — Я живу в Слоутауне, — пожимает плечами мальчик, прижимая к себе рюкзак. — Ну, знаешь, где все хорошо и круто. — Врун, — отзывается Джош. Они дожидаются ночи и выезжают на главную дорогу. Тайлер засыпает за двадцать минут до заправки, а когда невольно просыпается от запаха бензина, Джош протягивает ему стаканчик клубничного мороженого. — Продавец узнал тебя, — говорит он. — Он сказал, что ты любишь клубничное. Это так, думает Тайлер. Это так. Он ест сладкое и думает о руках Дана. Слишком сильно болит внутри грудной клетки. Это похоже на заболевание. Это похоже на смерть. Джош останавливает машину за восемь поворотов: он без слов стаскивает с себя футболку и наклоняется расшнуровать свою обувь. Тайлер — дрожит и медленно сглатывает слюну. Он все еще наблюдает за парнем, когда тот кое-как снимает штаны, оставаясь в белых тугих боксерах. вот это как происходит, думает мальчик. сейчас он меня трахнет, думает он. Но Джош поясняет ему, что ночью водить небезопасно, потому им нужно немного поспать. — Тогда зачем ты разделся? — Тайлер, кажись, искренне удивляется. Он смотрит на него во все глаза. Он очарователен. — Ночью тут чертовски холодно, Тайлер. Нам будет теплее, если я тебя обниму и буду греть без всякой одежды. Тайлер почему-то даже не спорит. Он снимает одежду с себя тоже: маленькие глубокие белые шрамики на его животе создают живую карту созвездий. Он слишком смущен. Они кое-как помещаются на заднем сидении Приуса, прижавшись друг к другу настолько тесно, что мальчику кажется, будто его кожа и кожа Джоша — одно и тоже. Они засыпают.…:::…
Джош будит его совсем невинным детским чмоком. Его губы мокрые, потому создают прекрасный звук на целом свете. Капля слюны тянется вниз и падает на подбородок. Солнце медленно выходит на небо, пока еще не скрываясь под черными тучами. Тайлеру уже жарко: он невольно опускает глаза и замечает, что Джош уже слишком возбужден. Его белые боксеры оттопырились и он даже этого не скрывает. — У тебя есть презерватив? — просто спрашивает Тайлер. Он не думает убегать, или еще чего. Сейчас все кажется правильным. — Ну, знаешь, я этого никогда не делал. Джош дарит ему еще один маленький, но слишком заботливый поцелуй. Тайлер — охуевает. Он смотрит на то, как розоволосый достает свои штаны, а потом вытаскивает маленький красный квадратик. — Перестань думать, — Джош открывает его в два счета. — Я не сделаю тебе больно. Тайлер верит. Он правда верит Джошу. Он ему доверяет. Джош наклоняется над ним и медленно стягивает черные трусы: все так, как в реальности, без сказок. Тайлер дергается от прохлады, но потом тут же ощущает жар, который исходит от тела Дана. Ему хорошо. Впервые за все время — это лучшее, что было с ним. После той ночи на бордюре, конечно же. Руки Дана накрывают его член, делая несколько незамысловатых движений. Тайлер скулит. Он цепляется руками за плечи парня, а потом они сливаются в долгом утреннем прекрасном поцелуе. Вскоре Тайлер осознает, что такое любовь. Через пару часов Джош везет его домой, пока что не понимая, что дом — это он сам.…:::…
Вот, как это случается. Вначале ты встречаешь парня, который везет тебя все тридцать километров на Приусе, а потом главным образом переубеждает в том, что не нужно никуда спешить. Потом он любит тебя несколько долгих часов на заднем сидении машины, начиная говорить о действительно важных вещах. Он все еще любит тебя, когда аккуратно целует в висок, поправляя мокрые волосы. Он все еще любит, когда доставляет тебя к твоему дому, где на крыльце тебя ждет маленький Джей в одних шортах и с заплаканным лицом. Он все еще любит тебя, когда вы встречаетесь через год на том кливлендском холме, где он когда-то сломал ногу, когда ему было шесть. — Джош, — говоришь ты, обнимая его со спины. — Я люблю тебя тоже. — Всегда, — по-доброму кивает Джош, поворачиваясь к тебе так, что твои руки обхватывают его ребра. — Всегда, Тайлер. А потом дождь все же перестает и на августовское небо поднимается солнце.