***
Проснувшись, Белль застонала, заморгав от пронизывающей их спальню темноты. Она отлепила язык от неба и с трудом сглотнула, ощутив, словно проглотила ложку песка. Почему ей так хотелось пить? Она мягко улыбнулась, несмотря на дискомфорт, почувствовав, как муж дышит ей в затылок. Он был прижат к ее спине, одна рука сжимала ее талию, а другая обнимала за плечи, прижимая за грудь к себе. Медленно, она снова привыкала к своим снам. Румпельштильцхен всегда крепко прижимался к ней во сне, опасаясь, что ее вырвут из его рук в середине ночи. Ей не хотелось оставлять его в постели в одиночестве, но это было необходимо. Осторожно, она вывернулась из его объятий, благодаря всех богов за то, что он не проснулся, когда она наконец-то выскользнула из их постели. Белль медленно двигалась к двери, постоянно оглядываясь на него через плечо, чтобы убедиться, что он не заметил ее отсутствия. Наконец, она повернула ручку и вышла из комнаты. Белль не могла позволить мыслям вернуться к событиям прошедшего дня. Он был относительно спокоен, пока она была в поле его зрения. Воспоминания и то, что случилось в больнице, оставило его на грани, заставляя его сомневаться в собственной ясности ума. Он не стал ей рассказывать о некоторых вещах, которые он вспомнил и она постаралась сделать все возможное, что бы это не перегрузило его, и он смог отвлечься от этого. Она знала, что Зелена могла колдовать. Он чувствовал, что не мог разделить некоторые детали, если он не верит, то этого и не должно было существовать, не так ли? Рано или поздно он потеряет контроль и тогда ей придется все ему рассказать. И это было не то, что она с нетерпением ожидала. Белль приготовила им на ужин простой суп, из свежих ингредиентов, предоставленных Давом. Это было полезно и вкусно и, казалось, оно успокаивало их обоих. Белль позволила Руму выбрать занятие на вечер и не удивилась, когда он остановил свой выбор на просмотре фильма. Она была вся в своих мыслях, едва обращая внимание на комедию, но ему нравилась она. Он лежал на диване, с головой у нее на коленях и пальцами в волосах, и ничто не могло нарушить его счастье. Белль не смогла сдержать улыбку, войдя на кухню и потянувшись за стаканом на верхней полке. Румпельштильцхен заворчал, когда она призвала его лечь спать, но она хотела побыстрее закончить этот день. Белль была полна решимости повторить попытку доставить ему удовольствие и дать расслабиться. Даже вздремнув на шезлонге, он мгновенно заснул, едва его голова коснулась подушки. Находясь с ним в хижине, напоминало ей о их жизни в Темном Замке, когда там были только они двое. Все казалось намного проще и без проблем, когда они были только вдвоем. Никто не набрасывался на них, требуя магического решения проблем, никаких сказок и историй, никто новый не приезжал в город. Тишина и покой хижины приносили ей удовольствие и она была в восторге от этого. Белль залпом выпила содержимое стакана, а затем снова наполнила его водой из-под крана. Она почувствовала знакомый аромат. Это вызвало больше воспоминаний о Темном Замке… озон, запах костра, и мускусный запах…магии. Она ахнула, выронив стакан из онемевших пальцев. Стекло упало в раковину из нержавеющей стали, раздавшись звоном на кухне. Липкий страх пробежался по ее спине, когда холодные пальцы сомкнулись вокруг ее горла, а тонкая рука притянула к себе, вжимая ее в свое тело. Именно слова, произнесенные едва слышно, нежно, почти благоговейно против ее уха, вызвали у нее настоящую панику. Это был не мягкий голос ее друга, а что-то совсем другое. — Привет, дорогуша…Часть 10
13 апреля 2017 г. в 16:15
— Белль, что ты здесь делаешь, дорогая? Генри сказал, ты уехала в хижину на несколько дней, чтобы Румпель мог отдохнуть.
Белль внутренне застонала, как только этот ненавистный голос коснулся ее ушей, настолько наполненный снисходительностью, что она едва сдержала рычание. Она и Реджина никогда не будут друзьями, но Белль всегда задавалась вопросом, сможет ли она когда-нибудь избавиться от легкой тревоги, которую она ощущала вдоль своей спины, когда эта женщина находилась поблизости. Она взяла маленький пакет лекарств от фармацевта и спрятала его в сумку вместе с квитанцией, и только после этого ответила королеве.
— Лодыжка Румпеля. Я хотела, чтобы Виктор взглянул на нее, — нейтрально отозвалась она, выдавив более теплую улыбку для мужчины стоявшим рядом с ними. — Привет, Робин.
Робин наклонился и поцеловал ее в щеку.
— Привет, Белль, рад тебя видеть. С Румпельштильцхеном все в порядке?
— Он в порядке, хоть и сердит, как всегда. Что привело вас сюда сегодня?
Робин поморщился, а взгляд опустился к полу.
— У Зелены сегодня первое УЗИ и мы здесь, чтобы убедиться, что ребенок здоров и все-такое.
Реджина слабо улыбнулась, когда взгляд Белль обратился к ней.
— Белль, ты в порядке? — спросила она, когда все краски сошли с лица Белль.
Она посмотрела в сторону зала ожидания, ее дыхание сбилось, когда она заметила двух санитаров стоявших снаружи двери, ведущей в этот зал. Из ее горла сорвался панический писк, когда ее сердце бешено забилось о ребра.
— Нет! Румпель… — она ничего не объяснила, ни попрощавшись или чего-либо еще, что общество назвала бы вежливым ответом. Ее ноги уже бежали по длинному коридору, а в голове было лишь представление о… Румпельштильцхене и явном ужасе, который он, несомненно, мог получить, если бы оказался в той же комнате, что эта мерзкая женщина.
Она проскользнула мимо одного из санитаров и резко затормозила, ярость, которую она не чувствовала раньше, окрашивала все в красных тонах. Она увидела руки ведьмы на нем, дразня его, делая дрожащим от ужаса и испуганным. Его губы шевелились, глаза были широко распахнуты от страха и паники и он казался застывшим от угрозы. Сумка Белль упала на пол с глухим ударом и она поспешила через комнату, ковер заглушил ее шаги, когда она схватила ведьму за копну рыжих волос.
Белль изо всех сил старалась не наслаждаться теми криками боли и возмущения, которые издавала Зелена.
— Отойди от моего мужа! — вскрикнула она, отбрасывая ее от Румпельштильцхена. Ей было чертовски приятно видеть, как женщине из последних сил удалось удержать равновесие, чтобы не упасть на пол. Реджина задохнулась, войдя в комнату и увидев развернувшуюся перед ней сцену, но Белль было плевать на нее и то, есть ли у нее магия или нет. — Как ты смеешь?!
— Ты позволишь ей так обращаться со мной? — Зелена обратила свой ошеломленный взгляд на сестру, ожидая от нее поддержки.
Робин изогнул бровь, как бы говоря, что это меньшее, что она заслужила, а Реджина просто бросила на нее холодный взгляд. Но Белль не закончила с ней, ее рука взметнулась вверх и ударила ведьму по лицу.
— Ты не смеешь дотрагиваться до него! Ты не смеешь говорить с ним! Ты не должна быть в одной комнате с ним! — закричала она, ее глаза наполнились непролитыми слезами. — Ты сделала все, что могла, чтобы разрушить его и я больше не позволю этому повториться!
— Действительно, Белль, не нужно применять насилие, — фыркнула Реджина. — Мы просто…
— Что, Реджина? — презрительно усмехнулась Белль. — Продолжишь позволять ей извергать свою желчь и на остальных? Я больше не позволю ей причинить боль моему мужу, — она подавила всхлип. — Она сломала его, Реджина, оставила лишь его оболочку, всего лишь из-за стремления к власти и безумного предположения о том, что она любит его! Но вам же прекрасно знакомо ее безумство, не так ли, Ваше Величество?
— Белль, нет причин нападать на Реджину…
— О, заткнись, Робин. Ты действительно не знаешь, на что она способна. Она изменилась, искупила ошибки, но это не изменило ее прошлое! И эта… — она взглянула на Зелену, нос которой немного опух от удара. — Эта сучка, — выплюнула она, — намного хуже.
Белль подошла к женщине, в ее глазах горел огонь, наплевав на то, что она была в относительной безопасности из-за ее сестры.
— Я предупрежу тебя только раз, Зелена. Если я когда-либо увижу тебя на расстоянии пятидесяти футов от моего мужа… беременной или нет… Я. Покончу. С. Тобой.
Зелена пронзительно засмеялась, поставив руки на бедра, издеваясь над Белль.
— Нет, ты этого не сделаешь, дорогая. Ты герой, а герои не убивают, — она взглянула через плечо на дрожащего Румпеля. — Хотя, возможно, было бы благословением, чтобы избавить его от страданий.
Глаза Белль сузились, когда она резко вдохнула.
— Рискни, Зелена. Я много научилась у тьмы, пока жила с Румпелем в Темном Замке. Ты не захочешь меня проверить.
Виктор ворвался в зал, его лицо скривилось от возмущения.
— Что, черт возьми, здесь происходит?! Белль… Черт! — выругался он, заметив прижатого к стене Румпельштильцхена, его дыхание было быстрым и прерывистым. — Дризелла, отведи Зелену и ее семью в палату номер три, пожалуйста.
Белль не стала дожидаться пока они уйдут с медсестрой, ее гнев испарился, когда она бросилась к мужу, видя, как он стал сползать по стене, чтобы сесть на пол и прижать колени к груди. Он тихо захныкал и отшатнулся, уходя в себя, когда доктор приблизился к нему. Белль встала между ними, бросив на Виктора изучающий взгляд и притянула Румпельштильцхена в свои объятия. Он охотно прижался к ней.
Белль прижала его за шею к себе, проведя пальцами по волосам.
— Теперь все хорошо, любовь моя. Я здесь, — прошептала она. — Это моя вина. Я не должна была оставлять тебя.
Сильная дрожь прошла по его телу, когда он отчаянно вцепился в ее талию.
— БелльБелльБелльБелль... — шептал он снова и снова.
— Мисс Голд… Белль, ты должна заставить его успокоиться, до того, как он выйдет отсюда. Хочешь, чтобы я дал тебе успокоительное? — спросил Виктор, беспокоясь о здоровье мужчины. — Или, если хочешь, я могу освободить вам одну из палат, чтобы вы могли немного уединиться.
— Нет, — сказала она, с трудом контролируя свой голос, чтобы еще больше не расстраивать своего мужа. Ему нужны были сейчас тишина и спокойствие. — Все хорошо, Виктор. Он нуждается во мне. Этого достаточно. Не могли бы мы просто побыть здесь наедине и, если это не слишком сложно, пусть Дризелла позвонит Арчи. И мне нужна будет бутылка воды.
— Конечно, — он встал, чтобы выполнить ее просьбу, но ее голос остановил его.
— Виктор, надеюсь, мне не нужно напоминать о конфиденциальности.
— Ни одна душа не узнает об этом, миссис Голд, — заверил он ее.
— Ну, это не то, что я ожидала, — мягко сказала Реджина из тени, когда лампы продолжили мерцать. Она опустилась на колени рядом с Белль и положила руку ей на плечо. — Он получил…
— Пожалуйста, не говори этого. Он не знает, — взмолилась Белль, понизив голос. Она крепко обняла его, тихо шепча успокаивающие слова и покачивая его. — Все хорошо, любовь моя. Мне нужно чтобы ты глубоко вдохнул, Рум. Пожалуйста. Она ушла и я не позволю ей снова оказаться рядом с тобой. Обещаю, Рум, пожалуйста… пожалуйста, мне нужно чтобы ты сделал вдох, ради меня…
— Белль… могу ли я чем-то помочь? — спросила Реджина.
Белль бросила на нее испепеляющий взгляд.
— Да, ты можешь держать свою ненормальную сестру под замком, пока она не превратится в пыль, — она издала горький смешок. — Ты наверняка вне себя от радости, видя его таким. Великий Темный… — Белль замолкла, едва не сказав чего лишнего. — Просто уходи, Реджина, пожалуйста. Просто оставь нас.
— Я… нет, не радуюсь, Белль. Когда-то да, я бы упивалась его слабостью, но сейчас...
— Не смей его жалеть, — прошипела Белль, ее тело дрожало от сжигающей ее изнутри ярости. — Он может быть немного сломлен, но он все еще Румпель и он вернется к своему прежнему «я». И поверь, ты не хочешь, чтобы он знал, что ты жалела его. Он возненавидит тебя за это. Не говоря уже о твоих попытках помочь мне сейчас, это ни на каплю не разжалобит его.
Реджина виновато покраснела, вспомнив, как недавно оставила его на полу своего магазина умирать. К счастью, маленькая библиотекарша не знала об этом эпизоде.
— Вне зависимости от этого, тебе понадобится моя помощь.
— Не твоя.
— Тогда чья? — отбила Реджина. — Ты не сможешь сделать это одна. Позволь мне помочь тебе с ним, я…
— Мэр Миллс, доктор Вэйл ждет вас в палате номер три, — окликнула ее Дризелла, подходя к ним. — Вот вода, которую вы просили, миссис Голд, — сказала она, поставив ее на пол рядом с Белль и подмигнув ей.
Белль подарила ей блеклую улыбку, благодаря ее за прерывание их разговора.
— Спасибо, Дризелла.
Реджина поднялась и неохотно повернулась, чтобы последовать за медсестрой, но в последний раз рискнула вразумить Белль.
— По крайней мере, подумай об этом.
Белль тихо напевала, надеясь, что это успокоит ее мужа. Сейчас у нее не было времени думать над предложением Реджины. Она знала, что бывшая королева была настолько отчаянной, что готова была помочь, лишь бы это помогло Эмме. Ничто сейчас не имело значения, кроме мужа.
— Я здесь, дорогой, — тихо прошептала она. — Вот так, любовь… глубокий вдох.
Он глубоко вдохнул и зашипел, когда воздух обжег его легкие. Он сосредоточился на ее голосе, аромате, тепле и прикосновениях, что стали успокивать его панику, пока он был в ее объятиях.
— Отвези меня домой, — выдохнул он, его губы коснулись мягкой коже у шеи. — Я не хочу, чтобы люди видели меня, как… вот так, Белль. Пожалуйста. П-пожалуйста… Я хочу домой… в хижину.
Белль облокотилась головой о стену и с облегчением вздохнула, он медленно возвращался к самому себе. Она открыла бутылку с водой, которую ей дала Дризелла и подала ему.
— Выпей это, любимый. Тебе станет лучше, хорошо?
— Миссис Голд? — прозвучал мягкий голос Дава, стоявшего в проходе. — Вам нужна помощь?
Белль покачала головой, благодарная за то, что он так быстро отреагировал на ее смску, которую она ему прислала стоя в очереди в аптеке. Она вытащила из жакета ключи от Кадиллака и протянула их громиле.
— Нет, Дав. Огромное спасибо, что ты пришел. У тебя были проблемы с Фиатом? — она задумалась, как он смог влезть в ее маленькую машину.
— Нет, миссис Голд, никаких проблем, — улыбнулся он.
Белль повернулась к Румпельштильцхену, который, прикрыв глаза, прислонился к стене. Рука с бутылкой воды все еще дрожала. Белль потянулась и схватила трость, валявшуюся неподалеку от них.
— Вот, Рум, давай поедем домой. Осторожно, — предупредила она, когда он поднялся на ноги, слегка покачнувшись. Белль взяла у него бутылку и выбросила ее в мусорный контейнер, а затем сжала его руку в своей.
Дризелла остановила их, ее глаза были наполнены сочувствием.
— Миссис Голд, Хоппера нет, но я оставила ему сообщение, чтобы он как можно скорее позвонил вам. Могу ли я чем-то еще помочь вам и мистеру Голду?
— Нет… спасибо, Дризелла, — пробормотала Белль, проводя мужа мимо стойки регистрации. Он смотрел прямо перед собой, отказываясь встречаться с кем-либо взглядом, мужественно держа себя в руках, достаточно долго, чтобы вернуться домой.
Они вышли из больницы без происшествий. Румпельштильцхен даже не пожаловался, когда сел на пассажирское сидение Фиата. Дав, в свою очередь, уехал, чтобы вернуть Кадиллак к их дому, чтобы потом вернуться вновь в лавку. Белль должна была отметить, чтобы он получил хорошую прибавку к своей зарплате. Этот человек действительно выполнял свои и не свои обязанности. Она даже ехала медленно, чтобы не напугать своего мужа. Белль закусила губу, бросив на него взгляд. Рум был замкнутым и угрюмым, гипнотизируя глазами золотую ручку трости. Похоже его не волновал мелькающий пейзаж, или разговор, который Белль пыталась начать с ним. Он был пленником воспоминаний, сражавшихся в его голове за господство.
Белль облегченно вздохнула, когда он взял ее за руку, последовав по ступенькам крыльца их хижины. Она быстро открыла дверь и вошла внутрь, сразу распахивая шторы и принося в тусклый интерьер хижины больше естественного света.
— Прости… — нарушил молчание он, когда она вернулась к нему и, обхватив плечи, обняла. — Я… прости меня, Б-белль… Я не хотел смущать тебя в больнице.
— Ты не должен ни за что извиняться, Рум… ни за что, — тихо прошептала она, играя с кончиками его волос, убеждая в своих словах. — Ей не следует быть вне стен ее камеры, она даже не имеет права свободно ходить по ней, не то что разговаривать с тобой.
Его слезы упали на ее кожу, просачиваясь сквозь прекрасную кашемировую ткань жакета, когда его руки обвили ее талию.
— Не отпускай, Белль, пожалуйста… пожалуйста, не отпускай меня, — его трость упала на пол, когда его руки скользнули по ее спине. — Я этого не выдержу! Я не хочу чувствовать себя слабым, — всхлипнул он. — Но все, что я вижу, когда закрываю глаза, это ее прикосновения ко мне, Белль. Она трогает, целует, облизывает, и меня тошнит от этого.
Горячие слезы потекли по ее щекам.
— Рум… Она не достанет тебя здесь… Я не позволю. Я больше никогда не позволю причинить тебе боль… Я обещаю.
— И еще… Кажется, я что-то вспомнил, но я даже не могу верить самому себе, действительно ли это было на яву.
— Пошли со мной, — сказала она, беря его за руку и призывая следовать за собой. Белль привела его на кухню и, подойдя к дальнему шкафчику, достала два стакана и бутылку скотча. Вечернее солнце стало садиться, бросая последние лучи на верхушки деревьев и их заднее крыльцо. Белль села на шезлонг, ее ноги были по обе стороны от него и призвала Румпеля сесть между ними, прислонившись спиной к ее груди. Когда он откинулся на нее, она налила небольшую порцию янтарной жидкости и протянула ему стакан, а после налила и себе. Белль прижалась губами к его виску, обвивая свободной рукой его грудь, лениво играя с пуговицами на его рубашке. — Так лучше?
— Немного, — согласился он, глубоко вдохнув, чувствуя, словно сделал первый свободный вдох за все это время. — Мне легче дышится здесь.
Белль поставила свой напиток на стол рядом с ней.
— Скажи мне, что ты помнишь. Может, я смогу помочь?
Она легко стала касаться его, успокаивая и поощряя. Погладила по волосам, коснулась щеки и вздымающейся груди, молясь, чтобы он не оттолкнул ее.
— Все хорошо, Румпель? Тебе… комфортно так? — ей необходимо было его подтверждение, что это помогает ему… особенно после того, что он испытал ранее. Ей нужно было знать, дает ли она то, что ему было необходимо.
Румпельштильцхен повернул голову, чтобы уткнуться лицом в изгиб шеи, вдыхая ее успокаивающий аромат. Непрерывной жужжание, невыносимый зуд под его кожей, изнуряющий все то время, когда он расстался с ней, утих, и он тихо застонал, расслабляясь в ее объятиях.
— Ты всегда заставляешь меня чувствовать себя лучше, Белль. Ты успокаиваешь мою душу. Возможно, я не пойму, почему так происходит, но я не могу этого отрицать, — он все больше и больше ощущал, как волнение отступает с каждым ее прикосновением. — Я не хочу говорить тебе, что я вспомнил. Я не хочу, чтобы ты думала, что я схожу с ума.
Взгляд Белль наполнился слезами. Истинная любовь… самая сильная магия… она все еще была между ними, все еще в его сердце, помнил он это или нет. Это давало ей надежду.
— Я не собираюсь думать, что ты сумасшедший, Рум. Я люблю тебя… всего тебя. Не бойся говорить со мной.
Он вздохнул, закрыв глаза, позволяя воспоминаниям нахлынуть на него.
— На самом деле это только отрывки. Тьма… холод… боль. Я ничего не помню, темная бездна, а потом… ты, Белль. Ты была там, в лунном свете, и плакала так, словно твое сердце было разорвано на части… и человек. Кто этот мужчина, Белль? Я знаю, что он был важен, но я не могу вспомнить, почему!
С ее горла сорвался придушенный всхлип, когда она уткнулась лицом в его волосы.
— Бэйлфаер, — прошептала она, ожидая, не принесет ли это имя ему еще больших воспоминаний. Она отмахнулась от разочарования, когда этого не произошло. — Твой сын, Бэйлфаер.
— Мой сын? У меня есть…
— Был… он умер, Рум.
Это убивало ее изнутри, потому что она должна была сказать ему это, но она обещала себе и ему, что больше не будет ему врать. Она не могла нарушить обещание.
— Я не могу вспомнить, — он сжал ее руку, прижав к своей груди. — Мне нужно вспомнить.
— Ты вспомнишь. Память медленно возвращается, дорогой. Нам просто нужно быть терпеливее, — Белль поцеловала его в щеку и прижалась к его виску. — Расскажи мне больше, — подтолкнула она его. — Постарайся сфокусироваться и, возможно, ты вспомнишь больше.
Он глубоко вдохнул, с трудом пытаясь поддержать уверенность в себе.
— О-она была там… с кинжалом… всегда с кинжалом. Она была в моей голове и я не мог оттолкнуть ее, она приказала убить тебя. Я хотел убить тебя, — вскрикнул он, задрожав от страха, его грудь стала беспокойно вздыматься в ее руках. — Зачем?! Зачем ей это делать? Как она могла так сильно заставить меня хотеть этого?
— Тшш, любовь, все хорошо… ты не сделал мне больно. Ты никогда не делал мне больно, Румпель… никогда.
Румпельштильцхен сердито вытер слезы тыльной стороной ладони.
— Подвал… там был… она посадила меня в клетку, как животное.
Его грудь быстро поднималась и опускалась с каждым вздохом, когда стены его разума стали рушиться, а сердце болезненно билось о ребра. — Она хотела, чтобы я… чтобы я причинял людям боль… тебе… людям, о которых я заботился. Никогда не было спокойствия… даже во сне… просто боль.
— Ох, Румпель…
— Ты пришла за мной… — он повернулся в ее руках, его темные глаза были наполнены слезами. — Ты пришла за мной, Белль.
Слезы текли по ее щекам, когда она прижала ладонь к его щеке.
— Я пришла. Я не могла оставить тебя там!
— Но я не мог уйти. Она пришла и… Я заставил тебя уйти. Я заставил уйти, прежде, чем она могла сделать тебе больно. Я заставил ее… Я заставил ее наказать меня вместо этого, — он переместился так, что она оказалась прижатая к его боку, и сжался против нее. — Я не мог позволить причинить ей боль тебе. Ведьма могла делать вещи, которые я не могу объяснить, Белль. Это безумие… Я сошел с ума. Я не знаю, правда ли это или какой-то механизм самозащиты в моей голове.
Белль прижалась к его груди, наслаждаясь теплом и уютом, которые он предложил ей. Его врожденная потребность защищать всплыла на поверхность, не смотря на страх, что сковывал его. Она была окутана ароматом, прикосновениями и ей хотелось навсегда остаться в его объятиях.
— Ты не сумасшедший, Румпель.
Его нос прижался к ее, когда он коснулся губами уголка ее рта.
— Мне так жаль, что я испортил наш день, — он провел губами по ее нижней губе, мягко целуя ее в другой уголок. — Прости меня, — прошептал он. — Пожалуйста... Я сделаю все для тебя.
Она провела своими губами по его и поймала его нижнюю в поцелуе, поддавшись мучительному желанию, что медленно затуманивало ее разум. Скотч, который он выпил, лишь усиливал его собственный неповторимый вкус, и он послал всплеск тепла по венам, когда Рум медленно изучал ее губы своими. Мягко застонав, она погрузила руку в его волосы, притягивая ближе к себе, моля его взять все, что он хотел. Их языки переплелись, отправив толчок желания вниз ее живота. Это напомнило их первый раз, после того, как проклятие было разрушено и она была сломлена. Тогда он даже боялся коснуться ее.
— Т-тут не за что прощать, дорогой. Ты не сделал ничего плохого, — горячо прошептала она, скользнув руками под его рубашку, мягко поглаживая его нижнюю часть спины, разминая его напряженные мышцы. — Мне ничего не нужно, пока рядом с мной ты, Рум.
— Моя Белль… моя жена... Вся моя, — прошептал он, прикусывая ее нижнюю губу. — Ты заставляешь меня чувствовать себя цельным, живым. Ты вытаскиваешь меня из тьмы и заставляешь видеть, что можно жить при свете, — его длинные пальцы погрузились в ее шелковистые локоны, держа ее в своем плену. — Ты мне нужна, Белль. Я в безопасности рядом с тобой. Ты делаешь меня сильнее, — он вздохнул, прижавшись губами к ее губам.
— Я здесь, Рум... мой муж, — простонала она, потянув его за волосы, прося поцеловать ее еще раз.
Румпельштильцхен молча отодвинулся, мысленно жалея о потери контакта с ней, но он хотел чтобы она кое-что знала.
— Я был бы потерян без тебя, — он наклонился и снова поцеловал ее, его губы лихорадочно двигались против ее. — Ты заставляешь забыть меня о полученной от нее боли, — он взял Белль за руку и прижал к щеке, удерживая ее своей рукой. — Твои прикосновения прогоняют ее, — он повернулся лицом к ее ладони и поцеловал в центр. — Ты исцеляешь меня, Белль.
Она удивленно смотрела на него и из ее глаз катились слезы, скрываясь в волосах. Он доверял ей настолько, что мог говорить все, что было у него на сердце.
— Мы можем исцелить друг друга, — прошептала она. Если бы он все еще хотел ее, когда его воспоминания вернутся к нему… если бы он мог простить. Белль уже простила его за то, что он сделал. Боги, она просто хотела, чтобы он вернул свои воспоминания! — Румпель… ты мне тоже нужен. Мы исцелимся вместе. Вместе все возможно.
Он осторожно улыбнулся и опустил голову ей на плечо, его веки становились тяжелее, но тяжесть на сердце исчезала. Рум обнял ее за талию, и напряжение, исходившее от него, стало медленно испаряться, когда Белль вновь прижала его к себе. Было так хорошо, с обернутым вокруг него мягким телом его жены, дающим ему комфорт и любовь. Впервые за несколько дней он не боялся заснуть, зная, что она будет рядом, оберегая . Его Белль никогда не позволит кому-либо причинить ему боль.