Любовь негаданно нагрянет, а потом шарахнет чем-нибудь тяжелым по голове.

      Солнце ярко светило, пытаясь прорваться сквозь туго-переплетённые дождевые облака, грозящиеся в любой момент пролиться на землю. Ученики, как по указке, сидели в строгой тишине, не издавая ни звука, стараясь не отсвечивать. За окном не слышно было шелеста листьев, ручки послушно скрипели по тетрадным листьям, а страницы учебников переворачивались. Идеальность момента нарушал перестук длинных тонких пальцев педанта по столешнице. Именно тишина и смущала мужчину. За последнюю неделю никто не беспокоил его, не бесил, не выводил из себя и не пытался домогаться. Что-то явно было не так, словно затишье перед бурей. Гроза не заставила себя ждать.       Следующее утро. Класс математики.       Дверь распахнулась с характерным скрипом, прозвучавшим оглушительнее чем обычно. Дмитрий Геннадьевич давно говорил завхозу смазать петли, но у того всё не доходили руки. Чёрный чемоданчик был небрежно, для разнообразия, брошен на учительский стол. Пуговицы пиджака были расстёгнуты, привлекая внимание немногочисленных, встреченных на пути педанта, работников. Настроение не располагало к перфекционизму, что было удивительно для мужчины. Он догадывался что, вернее кто, был тому причиной, но старался лишний раз об этом не задумываться. Следовало приготовиться к уроку.       Быстрым движением, практически вслепую, нужные учебники были извлечены из книжной полки и уложены на стол к чемодану. За всё время преподавания порядок расстановки учебной литературы был неизменен, поэтому мужчина был очень удивлён, обнаружив в руке пособие для 11 класса, а не для 7, который он и планировал достать.       - Что за чёрт?! - воскликнул педант, обнаружив на полке не только сбившийся порядок книг, но и... пыль? Только после этого в глаза ему бросились другие необъяснимые детали: парты были сдвинуты на несколько сантиметров назад и являли собой яркий пример наличия у кого-то косоглазия. Обнаружилась лужа воды, накапавшая из одинокого цветочного горшка, подвешенного под потолок, пара ящиков в столе были неплотно закрыты, а в одном даже обнаружилась какая-то клейкая пакость.       Дмитрий Геннадьевич стремительно вылетел из кабинета, не замечая огромного белого пятна на своей упругой заднице, прикрытой чёрной тканью брюк.       - Анатолий Сергеевич, у вас новая уборщица? Почему вещи не на своих местах?! - воскликнул математик, врываясь в покои школьного завхоза.       - Хм, не понимаю о чём вы говорите - раздражённо выдал мужчина, выразительно осматривая белое пятно на безупречной репутации педанта. - Ну давайте посмотрим, что у вас случилось - заинтересованный работник решил пойти на встречу своему раздражителю.        - Вот, пожалуйста: *перечисляет* - выпалил математик, попеременно тыкая указательным пальцем то в один, то в другой предмет. - И это я ещё не всё осмотрел. Да блин! - на запасном пиджаке, висевшем на вешалке в шкафу, расплывалось большое белое пятно. Откуда это?        - Вот, хм, незадача - лишь пожал плечами завхоз и поспешил удалиться из кабинета от греха подальше, пока Дмитрий Геннадьевич задумчиво втыкал в одну точку.       - Это ещё не всё, не может этот недалёкий учителишка остановиться только на таких мелких пакостях - бормотал про себя Дмитрий Геннадьевич, планомерно приводя класс в благочистивый вид.       Ученики не заставили себя ждать. Если раньше и находился один, который умудрялся опоздать на урок тирана всея школы, то в последнее время к нему даже учителя боялись опаздывать на педсовет. С опаской математик включал компьютер, ожидая подвох в любое время, однако Алекс не любил повторяться, так что новых свидетелей его крепкого торса в классе не появилось. Не пострадала мебель и все остальные атрибуты кабинета, даже доска, на которой в данный момент учитель записывал формулы, под давящиеся в зародыше смешки семиклассников.       Мел рассыпался от резкого удара об пол с громким стуком, в резко притихшем кабинете.       - Господа бездельники и тунеядцы, в чём дело? - с виду спокойно произнёс Дмитрий Геннадьевич, впрочем школьников это не обмануло.       - Не велите казнить, а... кхм, извините - стушевался под грозным взглядом представитель элитной части класса, а в народе нёсший гордое звание ботаника - у вас на... ну, сзади побелка на брюках - к концу фразы молодой человек перешёл на шёпот и уткнулся в тетрадь.       - Я не удивлён - пробормотал сам себе математик - ну вот, ещё и с ума схожу, разговариваю сам с собой - семиклассники недоуменно переглядывались. - Оставайтесь в классе, я подойду через минуту, задание на доске. Фролов, перестань ухмыляться, буду спрашивать устно, как вы пришли к конечному решению - пригрозил Дмитрий Геннадьевич и направился в сторону уборной.       Белое пятно изо всех сил отказывалось сходить с поверхности мужских брюк. Молекулы настолько сильно въелись в ткань, насколько близко, хотел к себе прижать математика Алекс. Что за раствор послужил началом всех будущих неприятностей Дмитрия Геннадьевича, так и осталось загадкой. Он же и украсил улыбчивым смайликом припрятанный учителем на крайний случай костюм. Выбора не оставалось. Вернее ему никто не оставил выбора. Истерика медленно, но верно приближалась к мужчине, уничтожая остатки самообладания и гордости учителя. В класс он вернулся невозмутимый и такой же невыносимый как и всегда, хотя вряд ли ученики могли бы заметить микроизменения на лице своего преподавателя, которые выдавали его нервозность и тревогу. Зато выражения лиц школьников отлично передавали весь спектр эмоций, которые они успели испытать во время отсутствия учителя в кабинете, однако Дмитрий Геннадьевич был слишком погружён в себя, чтобы это заметить.       -И так, Фролов, ну давай, поведай нам, какой у тебя вышел ответ и откуда ты его взял - произнёс педант, периодически одёргивая полы пиджака. Но ученику не суждено было сегодня ответить. Беспомощные метания подростка прервал прозвучавший звонок телефона, что заставил школьников прыснуть со смеху, а Дмитрия Геннадьевича дрожащей рукой шарить по столу в поисках вышеозначенного предмета, который продолжал заливаться: "Ну а я пошёл гулять! с Эдиком, с Яриком, с Мариком, и встретил у подъездаа". Отключение звонка произошло под завывание умирающих со смеху подростков, которые смогли быстро успокоиться, лишь взглянув на выпученные, налившиеся кровью, глаза своего преподавателя.       До конца этого дня мужчину повсеместно преследовала улыбающаяся рожица, украшавшая запасной костюм, а слова небезызвестной песни "Всё решено, мама я гей", словно преследовали его в устах школьников, коллег, директора, напоминая, что ещё не всё, возможно, где-то там его ждёт знатная подстава. В какой-то мере мезофобия педанта усугубляла ситуацию, делая мужчину всё более и более подозрительным, даже выявляя все грани его параноидального характера. В этот раз своеобразная чуйка не подвела мужчину, всё самое интересное ждало его впереди.