Найти в себе силы

      Высокие липы отбрасывали живые тени на ровные стены особняка, и казалось, что по ним бегают неведомые существа. Солнце медленно опускалось за горизонт, кидая на прощанье последние лучи. В саду семьи Ильфукиир еще щебетали птицы, но то и дело успевали прятаться в кроне деревьев от громких криков, чтобы снова начать щебетать, и снова испугаться и спрятаться. Идиллию тишины нарушал Олвар — (на вид, 11 — летний) второй сын семейства и младший брат Мэнэльтармы. Он «нарезал» круги по лужайке, распугивая здешних обитателей.       — Отец! Да как же так? Они ведь не имеют на это право! — кричал Олвар.       — Как раз имеют, — спокойно возразил Пэриан, — твой брат до сих пор не выбрал себе спутницу, и не может занять мое место. Его первое совершеннолетие было давно, а он до сих пор один.       — Но ему даже нет 100 лет! Ему только 94!       — Вот именно. Я прекрасно понимаю тебя, но, видимо, Найло считают иначе.       В сад влетел запыхавшийся Мэнэль, не на шутку испугав садовника и лакея.       — Прибыл, как только смог, здравствуйте, — он низко поклонился.       — Мэнэльтарма. С возвращением, — отец всегда излишне сдержан.       — А вот и блудный сын пришёл! — обрадовался Олвар, тут же подлетев и крепко сжимая старшего брата в объятьях, — что это такое? — он с интересом оглядел свитер.       — Хах, ты мне ребра сломаешь! — смеялся тот.       — Олвар, люди называют это свитер, — пояснил Пэриан.       Парни обернулись, когда вошла Госпожа Ильфукиир. Она едва слышно ступала. Впрочем, как и всегда.       — Сынок… я рада, что ты вернулся, — она подошла к сыну и огладила его впалые щеки, — ты осунулся, и очень бледен.       Теперь, когда все немного успокоились, можно было начинать решение главного вопроса.       — Сын мой, — начал Пэриан, — скоро тебе исполнится 100 лет, пора жениться, иначе твое место по праву займет старший сын из семьи Найло.       Мэнэльтарма глубоко вздохнул, пригладив волосы на затылке.       — Как будто мое первое совершеннолетие было вчера. Что это такое? — он обратил внимание на снимки красивых девушек, как он потом догадался, из высокопоставленных семей. Значит это эльфийки.       — Они могут составить тебе хорошую партию, — мама посмотрела на него с надеждой, — взгляни.       — В этом нет необходимости, — широко улыбнулся парень, и посмотрел на всех членов семьи, — я нашел человека с тандемной душой.       — ЧТО??! — все ахнули разом. Теперь удивление всего семейства распугало не только птичек, но и слуг. Они порскнули кто куда, и осторожно выглядывали из своих укрытий. Видимо, в новинку было видеть такое удивление своих господ.       — Этого не может быть! — не поверил отец.       — Неужели? — удивилась мама.       Находчивей всех оказался Олвар.       — Я всегда знал, что ты крут, — он одобрительно хлопнул Мэнэля по плечу. Все были рады за его успех, но в такое сложно было поверить, ведь подобных людей не встречали уже около 25 лет. Родители доверяли сыну, и поэтому у них не закрадывалось никаких сомнений в чистоте его намерений. О том, что из–за нее Мэнэльтарма преступил закон не единожды, не нарушая, однако, основных его рамок, им знать не обязательно. Отец все же с мизерной долей недоверия уперся взглядом в сына.       — Ты абсолютно уверен в этом? Ты не ошибся?       — Я уверен, отец. Хоть она и воспитана в мире людей, причем безукоризненно, у нее преобладание нашей крови, и никаких низких черт характера.       — Что ж, тогда надо скорее готовиться к твоему просвещению и свадьбе, — захлопотала мама.       — Нет, — резко оборвал все Пэриан, глубоко вздохнув, — ты не женишься на ней.       У Мэнэля все оборвалось внутри. Он обреченно посмотрел на Квэнту и Олвара, ища поддержки — они молча опустили головы.       — Что?       — Она из мира людей, она — смертная! Такой не место подле тебя. Ты — достопочтенный эльф из знатного рода…       — Не напоминай мне о моих корнях! — закричал Мэнэль, — ты не веришь в меня! Я женюсь на ней, потому что я люблю ее! Их поколение благословили, а лекари будут поить ее настоями, чтобы она не ушла раньше меня!       — Неужели? Она тебе так вскружила голову, что ради нее ты готов не все?       — На все!!!       — Я сказал нет! — ответил криком отец, — Сегодня на закате ты встретишься с будущей супругой, и женишься на ней, потому что я так сказал!       В эту же минуту между кустами цветущих роз появился дворецкий.       — Господин, прибыла семья Найло. Я препроводил их на террасу. Квэнта и Олвар поспешили в замок, по просьбе супруга. Сам же он с Мэнэльтармой отправились на неприятную встречу, чтобы решись все раз и навсегда. Размолвку пришлось пока отложить.       Под высокими кипарисами их уже поджидали два эльфа: отец Рингло — глава семьи — худой эльф с угловатыми чертами лица и длинными пшеничными волосами. Его сын — Карадрас — был полной его противоположностью — юноша с коротко остриженными каштановыми волосами, и задира от природы. Он был немногим младше Мэнэля, 89 лет. Широкий нос был несколько раз переломан. О семье давно ходила дурная слава. Когда–то они были могущественными заклинателями воды, и имели высокий статус в обществе. Но, все резко изменилось, когда громкое имя унаследовал Рингло — эльф весьма свободных взглядов и критикующий законы. Чего стоит только отношение Карадраса к людям. Короче говоря, в последствии их свергли с высокого поста за порочное отношение, но позволили им тихо жить среди своих. Более того, их право притязания на высокий статус и свое старое положение также сохранилось.       — Ха! Любезный Пэриан! Мэнэльтарма! — широко улыбнулся Рингло, — давно не виделись.       — Невежливо приходить с оружием в гости, — сказал Мэнэль без тени улыбки, заметив меч на бедре Карадраса.       — Кажется, мы и не на пир пришли, — огрызнулся Карадрас.       — Придержи язык! — строго одернул его отец, — Я полагаю, Вы приняли решение? Битва или отступление?       — Глупый вопрос, Рингло, — устало отозвался Пэриан, — только слабые духом сдаются без боя. Как это будет происходить?       — Думаю, все как обычно, — пшеничная голова изящно прошлась перед Мэнэлем. Играть на нервах недругов, которые с непроникновенным лицом усмиряют бурю ненависти — каждое мгновенье доставляло ему невообразимое удовольствие. Оно подпитывалось мерзкой вульгарной улыбкой.       — Поясни.       — Наши сыновья сразятся в непоказательном поединке, — Рингло остановился, приложив палец к губам, — думаю, на мечах. Но от магии отказаться столь сложно…       Пару дней назад к семье Ильфукиир прилетел степной орел с коротким резным стилетом в лапах. Это был вызов от семьи Найло. Такого рода оружие отправляла семья, имеющая право претендовать на статус управляющей страной. В случае принятия вызова парирующие семьи обговаривали место и время поединка. Законы запрещали использовать магию. Должна победить только сила оружия, конечно, без серьезных увечий.       — Разве Вы забыли, что в поединке запрещено использовать магию? — яростно запротестовал Мэнэльтарма, — это против правил!       Карадрас в ответ только язвительно усмехнулся.       — А мы никому не скажем! — он подмигнул ему.       — Мы не принуждаем Вас пользоваться ею — это ведь право каждого, но вряд ли один меч решит исход битвы в вашу пользу, — Рингло с противным ложным видом раболепия опустил голову, сверкая глазами, — мы вернемся на закате восьмого дня. Вам следует подготовиться.       — Вас сопроводит дворецкий, — Пэриан поклонился и жестом подозвал слугу, — Прощайте.       Незаметно ото всех, Карадрас кивнул Мэнэльтарме, чтобы тот шел за ним. Они скрылись за кустами, чтобы их никто не слышал: ни отцы, ни слуги, ни даже птенцы в гнездах.       — Что?       — Я не хочу тебя калечить. Почему ты просто не сдашься? — злорадно усмехнулся коротковолосый.       — Ты так уверен в своей победе? Ты просто бахвалишься. Признай, этот поединок… и статус, которого ты не достоин… Ты мог кому угодно отослать орла, но ты выбрал меня. Ты хочешь победить меня… из–за нее? — Мэнэльтарма внутренне напрягся.       — Да, ты угадал! Но я не хочу ждать до поединка, может мне сделать ее своей раньше? — задумался Карадрас, — не понимаю, что она в тебе нашла. Ты ведь такой честолюбивый. Примерный сынок, делающий все по правилам, видящий все в одном цвете. Пока ты надумаешь овладеть ею, она уже потеряет интерес к тебе. Но… я покажу ей, что она тебе безразлична.       — Ты не посмеешь её и пальцем тронуть, — он беззвучно оскалился.       — Проводя так много времени с ней, ты не замечал, что она почти лишена девичьей нескладности? Эта рыжая бестия будет не только желать мои пальцы, но и нечто… большее. Неужели ты никогда не думал об этом? Не строй из себя идиота!       — Ах ты, ублюдок!       — Лучше подготовься к поединку, пока законное место принадлежит тебе.       И Карадрас, намеренно толкнув юношу, посмешил за удаляющимся отцом. Когда эльфы, наконец, покинули семью Ильфукиир, отец позволил себе расслабиться и в изнеможении рухнул на лавку. Он даже не хотел смотреть на сына. Случилось то, чего боялся. Изначально твердивший о гимназии и людях, Пэриан был уверен, что этого всего бы не случилось. Но винить Мэнэльтарму было бессмысленно. В конце концов, он так и не уступил ему, и об этом знала только их семья.