Комната, сломавшая две жизни

Следующую неделю главные старосты Хогвартса провели в спокойствии и тишине. Они почти не видели друг друга, так как Мафлой всегда куда-то пропадал. Дежурили они тоже по очереди. Гермиона вроде была рада такому раскладу, но её беспокоил тот факт, что сначала наглый слизеринец приставал к ней, угрожал, а сейчас даже не смотрел на неё. С ним явно что-то происходило. Голова разрывалась на мелкие кусочки от множества мыслей. Надо расслабиться. Она встала с кровати, отпихнула учебник, взяла палочку и направилась в гостиную своего факультета. Но добраться туда ей было не суждено. В общей гостиной сидел Малфой. Девушка, ничего не подозревая, спокойно начала проходить мимо него. Только потом Гермиона пожалеет, что не вышла из своей спальни на пять минут раньше. Малфой, схватив её руку, потянув девушку на себя. Грейнджер, не ожидая этого, начала падать, как тут же Драко подхватил её и усадил на свои колени. — Здравствуй, малыш, — промурлыкал слизеринец, проводя носом по щеке девушки. — Малфой! Какого чёрта? Быстро отпусти меня! — возмущённо кричала Гермиона. — Спокойно, Грейнджер. Что-то ты сегодня какая-то дёрганная. Соскучилась по мне? — с издёвкой произнес он. — Да иди ты, противный хорёк, — Гермиона отчаянно колотила руками по его плечам, краснея от злости на него, а главное на себя. Зачем она решила пройти мимо него? — Оу, Грейнджер, а вот обзываться, а уж тем более бить человека не хорошо. За это тебя просто необходимо наказать, — загадочно протянул Малфой, усаживая её к себе лицом. От этого юбка Гермионы неприлично задралась. Щёки девушки ещё сильнее вспыхнули румянцем от смущения и стыда. Его это лишь раззадорило, — причём как следует наказать. Гермиона резко толкнула слизеринца в грудь, а затем влепила хорошую пощёчину. -Ты слизеринский ублюдок! Мне осточертели твои игры. Отпусти меня! Немедленно! — продолжая попытки выбраться из цепких рук парня, сказала Гермиона. -А то что, Грейнджер? — спросил Малфой, хищно улыбнувшись. Резко притянув за бедра ещё ближе, он откинул её непослушную, волнистую копну волос за спину и, наклонившись, прошептал, — тебе же нравится это. Признай. Зачем ты обманываешь и меня, и себя. Как будто я не вижу, как ты смотришь на меня. Как ты ищешь меня глазами на уроках, в толпе людей в коридоре, в столовой. Да я уверен, вечером, лежа в своей тёплой кроватке, — медленно продолжал Малфой, обдавая шею Гермионы жаром, отчего стая мурашек накрывала её тело, — ты вспоминаешь меня и… -улыбка парня стала ещё шире. Да он издевается! -Да ты! Ты! — от возмущения Гермиона не могла найти слов.- Ты просто подлый извращенец! Как ты смеешь так говорить? -Но почему тогда я сейчас спокойно поглаживаю твою нежную, стройную ножку? — слова Малфоя окончательно вывели девушку из себя. Та сразу вспомнила, что у неё есть палочка. Незаметно достав, она резко поднесла её к шее Малфоя и прошипела: -Или ты сейчас же отпускаешь меня, или я уже за себя не отвечаю. Однако Драко было всё равно. Он не боялся ни девушки, ни того, какой заклятие она могла пустить в него. Неожиданно резко заболела рука, отчего тело парня начало неметь. Перед глазами потемнело. Быстро заморгав, пытаясь развеять чёрную дымку, Драко закинул голову назад, хватаясь за неё руками. Тут же воспоминания начали вспыхивать одно за другим, от чего кровь стыла в жилах, а тело пробирала дрожь. -Хорошо, — как можно спокойнее сказал Малфой, ослабляя хватку так, что Гермиона могла встать с его коленей. Она тут же вскочила с парня, попутно поправляя одежду. Портрет захлопнулся. И в этот момент туда летит стакан, который разбивается на маленькие кусочки. Наступает тишина… *** Астрономическая башня. Малфой любил находиться там. В ней одиночество воспринималось по-другому. Не так тяжело, как, например, в своей же спальне. Он мог позволить себе дышать полной грудью, позволяя ледяному воздуху, словно шипы, протыкать лёгкие, отчего становилось больно. Но эта боль была нужна. Необходима. Лишь бы не чувствовать её внутри. Всё, что было у Драко, все его взгляды, ценности, мировоззрение…все рассыпалось в один миг. Как по щелчку. По щелчку двери тюрьмы Азкабана, куда попал его отец, известный Люциус Малфой. Раньше для Драко он был идеалом. Он во всем старался подражать отцу, быть как он, говорить как он, думать как он, ходить, есть, спать… Всё делать как он. Он боготворил его. А сейчас это всё пропало. Осталась ненависть к нему за то, что он сделал его таким. Что твердил ему, что он обязан мыслить также. Что обязан стать им. Но он всегда чувствовал себя по-иному. Он не такой. И никогда таким не был. Раньше он думал, что раз он его отец, значит так правильно, так и должно быть. На протяжении долгого времени Драко просто обманывал себя, душил себя настоящего, лишь бы не видеть разочарованный взгляд отца, не нести за это наказаний. Опять ярость начала закипать в Малфое-младшем. -Блять. Кулаки непроизвольно сжались. Удар. Ещё. Сильнее. Быстрее. Кожа на костяшках испарялась на глазах. Руки были в крови. Он бил по стене с такой силой, что посыпались камушки, запачкав его костюм. Сейчас была только злость, которая тенью следовала за ним. Он упустил тот момент, когда она стала частью него, поглотила полностью, разрушая его идеальный самоконтроль, к которому Малфой шёл очень долго и мучительно. Она сломала его. -Сука. Он скатился по стене и уселся на пол. Плевать. Сил нет. Тело пробила дрожь. Неприятная, холодная, пронизывающая, словно тысяча иголок, дрожь. Он вспомнил Нарциссу. Мама. Любимая мама. Тепло потихоньку начинало греть его изнутри. Для него она была огоньком надежды. Таким родным, таким приятным. Он излучал нежность, ласку, заботу и был способен заглушить всю его боль и терзания. Нарцисса был единственным человеком, который хотел для него лучшего, который всегда знал, какой он настоящий. С ней он мог забыться. Вспышка. Тоска потушила тот огонёк. Появилась неприятная, тянущая боль вверху живота. Зарывшись лицом в ладони, он поёжился от боли. Металлический запах крови успокаивал, приводил его в чувства. В этот момент ему было плевать, что он сидит на грязном полу Астрономической башни с испачканным лицом и окровавленными руками. Сейчас ему просто не хватало матери. Безумно не хватало. Как же ему хотелось обнять её, почувствовав на своих волосах её длинные, заботливые пальцы. Почувствовать её теплый поцелуй в лоб. Резко воспоминание сменилось другим, где она плачет из-за Люциуса. -Мразь. От этого он ненавидел своего отца ещё больше. Тот всегда доставлял страдания своей жене. И даже находясь за тысячи километров от неё, ему удавалось причинять ей чертовскую боль. От этого становилось ещё хуже, потому что в данном случае он был бессилен. Он не мог заставить Нарциссу перестать любить своего мужа. Применить Обливиейт? Это означало бы предательство. Он не мог так поступить с человеком, которого он любил. Драко усмехнулся. Она была единственная, кто действительно любил его. И всё. Панси? Нет, для неё он лишь потенциальный муж из «хорошей» семьи и весьма хороший секс. Сестры Гринграсс? Дафна и Астория были влюблены в Малфоя-младшего, даже помешаны. Но эта не та любовь. Много фальши. И опять же секс, для них — предмет гордости, для него просто секс, уже не такой отличный, как с Паркинсон, но доступный и не плохой. Грейнджер… -Да блять. Какого чёрта он вспомнил эту грёбанную грязнокровку? Какого, нахуй, чёрта даже сейчас она бесцеремонно врывается в его мысли, захватывая разум, окутывая его туманной дымкой, отчего летят в пропасть все его принципы, весь его самоконтроль? Эта сучка всегда считала его грязью на своей подошве, грязью на подошве блядского Поттера! И это действовало ему на нервы. А ещё она всегда напоминала ему, кем он является. Всегда. Никогда не упускала возможности. Как и он сам. Она полностью повторяла его отношение к ней. А он лишь хотел, чтобы она выкинула все эти ярлыки, взглянула на него с другой стороны. Ведь он не такой. Нет. Но Грейнджер слишком узко мыслит. Хоть на стенку лезь, но она никогда не захочет понять его. Для неё он лишь жалкий пожиратель смерти и просто Малфой. Он усмехнулся. Его фамилия из её уст звучит как оскорбление. -Долбанная выскочка. Единственное, что ему хотелось, это взять её за шею, кинуть на кровать и хорошенько оттрахать. Чтобы она потом ненавидела себя ещё больше. Чтобы ей было ещё больнее. Чтобы она потом часами сидела в душе и не могла отмыться от этого. Чтобы она не могла отмыть ощущение его рук, его грубых губ, его сука-охренеть-какого-твёрдого члена. Всегда. Откуда такое желание? Он не знает. Знает только то, что у него не получается выкинуть её из головы. Легче выколоть себе глаза, чтобы не видеть её. Легче согласиться на тысячу Круциаутусов, чтобы не вспоминать о грязнокровке. Но он всё равно не сможет убежать от неё. Ведь это ёбанная Грейнджер, чей образ намертво вцепился в сознание Малфоя. Он не знал, как у неё получалось вводить его в ярость и нереальное возбуждение одновременно. Каждую грёбанную встречу с Грейнджер ему хочется зажать ей рот, чтобы она наконец-то замолчала, не резала его своими колкими, мерзкими, едкими словами. -Твою мать. От болезненного напряжения в паху Малфой зарычал. Почему она не вырывалась? Почему она стояла и позволяла ему делать с ней всё это? Что у неё, блять, с головой? Сцены их встреч быстро менялись перед глазами. Член больно пульсировал, отчего внизу живота появилась ноющая боль. -Отлично. Ненависть и возбуждение смешались воедино, сводя Драко с ума. Потеряв последние остатки разума, он начала ещё яростнее бить стенку. Лишь бы избавиться от всех этих воспоминаний, мыслей. От образа Грейнджер, которая позволила ему прикасаться к ней, целовать её шею, гладить бедра. Позволила ему посадить к себе на колени. Которая отказывается принять тот факт, что люди меняются. Что он изменился. «Я никогда не буду твоей, больной идиот!» Удары становятся еще сильнее, ещё яростнее. Костяшки горели. Новый удар. Поменял руку. Ещё удар. Ещё. Нужно ещё. Боль помогала, хоть и ненадолго. Сладкая боль. Спасение. Ещё удар. Под ногами лежала куча камней, отколотых ударами от стены. Перед глазами стоял её образ, её милое личико. Пухлые, мягкие губы. Губы, которые делали ему больно. Которые могли бы делать ему пиздец как хорошо. И он начинал бить ещё яростней. — Сучка. Усталость. Он отошёл от стены. Ему срочно нужно было в душ. Руки адски горели, в паху зудело, голова раскалывалась. Он не мог больше здесь находиться. Малфой быстро зашагал в сторону апартаментов главных старост. Лишь груда камней осталась одиноко лежать на полу Астрономической башни, которая в очередной раз приняла в свои объятия страдающую душу… *** Он молился, чтобы в гостиной не было Грейнджер. И к счастью, его услышали. Быстро проскользнув в свою комнату, он снял с себя костюм, который был весь в пыли и крови, и направился в ванную комнату. Струи воды расслабили парня, смывая остатки ярости и ненависти. Драко не знал, сколько простоял там, под тёплой, освобождающей от мыслей, водой. Лишь пощипывающая боль в районе кистей не давала ему забыться. Однако возбуждение так и не хотело проходить. Слишком сильно он хотел Грейнджер. Быстро отмыв себя от грязи, он обмотал полотенце вокруг бедер. Он не любил вытираться. Ему безумно нравилось, как капли воды стекали, оставляя прохладу и свежесть. Возвратившись в свою спальню, он увидел Грейнджер, которая сидела на его кровати. В шортах и футболке. В шортах. В глазах потемнело, сердце сильно забило, кровь прилила к вискам, заставляя их больно пульсировать. -Что ты здесь забыла? В этот момент Гермиона пожалела, что пришла сюда. Сейчас ей просто хотелось убежать подальше от этого злого взгляда, который дико пожирал её. Во рту пересохло, она вдруг забыла все слова, которые знала. Колени начали дрожать. — Ещё раз повторю. Что ты здесь забыла? — чётко, с расстановкой произнёс Малфой. — Я, я…- щёки моментально вспыхнули, стало жарко.- Я пришла поговорить. Гермиона готова была провалиться под землю, лишь бы не чувствовать этот взгляд на себе. Страх уже раскрыл свои объятия, готовый принять девушку. Становилось слишком жарко. Малфой приподнял бровь, и на его лице появилась такая привычная ухмылка. -Поговорить? Ну, валяй, грязнокровка, — протянул насмешливо юноша. — В общем, я хочу поговорить о том, что между нами происходит. Меня это очень беспокоит. Нет, меня это пиздец как беспокоит. Я не знаю, что с тобой происходит. Я не знаю, зачем ты это делаешь. Я просто хочу разобр… Малфой с жадностью изучал девушку, отчего член опять неприятно заныл, требуя долгожданной разрядки. Она додумалась прийти к нему в коротеньких шортиках. Единственное, о чём он думал, это как было бы круто порвать их и выебать тупую Грейнджер. — Я тебя не слышу, — без зазрения совести прервал ей монолог парень. — Ты делаешь слишком много бесполезного шума. Уже голова от него раскалывается, — продолжил Малфой, закрыв за собой дверь и делая шаг вперед. — Я просто не хочу слушать тебя. Ты всегда несешь одну и ту же чушь. Она меня откровенно заебала, — ещё шаг. Гермиона чувствует, как её начинает потряхивать от страха ещё сильнее. Что он собрался делать? Девушка не знала. От него можно было ожидать чего угодно. — Я все равно не ответил бы ни на один твой вопрос. Я не знаю на них ответа. Поверь, я хочу разобраться во всем также сильно, как и ты, — устало произнес Малфой, запустив руку во влажные волосы. Гермиона закусила губу. Она заворожено наблюдала за тем, как капельки воды медленно стекали по его телу, по каждому кубику на торсе, спускаясь ниже, где явно выпирало достоинство парня. Её глаза расширились, и тут же она отвела их в сторону. Хотелось вжаться в стенку, стать ею. Только не видеть того, как она действует на него. Не чувствовать, как он действует на неё. Внизу живота бушевал ураган, который охватил её тело и разум полностью! Мысли путались. Гермиона закусила губу ещё сильнее. -Я вообще поражён тебе. После всего, что произошло, ты заявляешься ко мне в спальню в коротких, блять, шортиках. Чего ты добиваешься, а? Зачем ты пришла на самом деле? Ведь явно не для разговора, — оказавшись около неё, он сел рядом с кроватью, нагло глядя ей в глаза. Пусть видит его взгляд, полный желания и ненависти. Пусть боится своего поступка. Сама виновата. — Малфой, я … я не хотела. Я правда пришла поговорить. Нет, пронеслось в её голове. — Я не специально их надела. Специально. — Я не хотела тебя провоцировать. Хотела. Гермиона замолчала. Малфой был прав, она лгала и ему, и себе. Она пришла не разговаривать с ним, она надела специально эти сранные шорты, чтобы спровоцировать его, чтобы опять увидеть, как она возбуждает его. Ей это было просто необходимо. — Я тебе не верю, — прервал её мысли Малфой, нависая над ней, — ни единому твоему, блять, слову не верю, — его шёпот обжигал нежную кожу на шее. Гермиона почувствовала во рту металлический привкус. Чёрт. Только сейчас она поняла, что прикусила свою нижнюю губу до крови. Взглянув на него, она заметила, что лицо слизеринца не выражало никаких эмоций, лишь странный, подозрительный огонёк плясал в его уже чёрных глазах. Пальцем взяв подбородок девушки, он притянул её к себе. -Ты пришла специально ко мне, не отрицай. Ты не умеешь врать. Твои глаза, твоё тело не умеет, — прошептал Малфой. Он придвинул её ещё ближе, слизывая кровь с губ Гермионы. Такая сладкая. Такая грязная. Она могла поклясться, что слышала, как Малфой зарычал. Мерлин, что они творили? Гермиона убрала его руку, отпрянув от него. Он не помешал ей. Это была жестокая безмолвная борьба. Они просто смотрели друг другу в глаза, делая больно. Почему больно? Потому что оба понимали, кто они и что они творят. Оба были загнаны в тупик, не зная, что делать. Две сильные личности, два умнейших волшебника на своём курсе, просто два совершенно разных человека запутались, свернули не туда, наткнувшись друг на друга. Теперь они не знают, что с этим делать. Как выбраться из этой темноты, которая окутала их, как избавиться друг от друга, забыть. — Уходи, — наконец разорвал тишину Драко. Он встал и, взяв сигареты со стола, подошёл к окну, -Что тебе не понятного? Свалила отсюда, быстро! — Не смей так со мной разговаривать! Я не твоя очередная шлюха! — разгневанно выпалила Гермиона. Её буквально ломило от возмущения. Руки сжимались в кулаки. Чего она ожидала от него? Он не упустит ни малейшего шанса унизить её, растоптать. Он был Малфоем, им он и останется. Наивная дура. — Но ты была бы не прочь стать ей, да, Грейнджер? — с усмешкой произнес парень, не поворачиваясь к ней. — Ни за что! Этому не бывать! Я лучше умру, чем позволю этому произойти! — Я бы был осторожнее со словами. И с желаниями, — произнёс Малфой. Его голос прозвучал как-то очень странно. Будто он принадлежал не ему. Он медленно подошёл к ней и прошептал, — Уходи, пожалуйста. Это была почти мольба. Гермиона развернулась и пулей вылетела из его спальни. Ёрзая в кровати, она долго не могла заснуть. Вдруг она услышала звуки из комнаты Малфоя. Она придвинулась ближе к стенке и стала прислушиваться. Стоны? Что? Ей наверное послышалось. Не может быть. Но никто же не входил. Он… До Гермионы начало доходить, что он делал. Прикрыв рот рукой, она быстро отпрянула от стены, будто та собиралась ударить девушку. Он самоудовлетворял себя! После их разговора! Быстро спрятавшись под одеяло, будто это ей поможет, она старалась не думать об этом. Но чёрт, она не могла. Мысли сами перебрались в его комнату, где он лежит или сидит, удовлетворяя себя, придумывая самые извращённые сцены с её участием. Слишком противно. Слишком возбуждающе? Она не могла понять, что чувствует. Этой ночью она так и не смогла заснуть. Этой ночью Малфой представлял, как Грейнджер сосёт ему. Неумело, но жадно. Будто это было жизненно необходимо. Он представлял, как её пухлые, искусанные до крови от желания губы дотрагиваются до его головки. Её колкий, грязный язычок проводит по всему основанию его твердого члена. Её движения набирают обороты. Она обхватывает его своей горячей, маленькой ручкой и начинает дрочить, параллельно не отрываясь губами. Представлял, как она послушно берёт его почти полностью в рот, задыхаясь. Движения Драко становились быстрее. Дыхание участилось. Сердце колотило с бешеной скоростью. Вот он приказывает встать перед ним на колени, и она послушно делает это. Малфой на пике. Вот она покорно открывает свой сладкий ротик, и он кончает в него. Она начинает медленно слизывать язычком капли спермы со своих губ, не прерывая зрительного контакта с ним. Это сводило с ума. Сдавленный рык вылетает из его уст. Он кончает. Наконец-то. Из глаз посыпалась тысяча искр. Тело содрогалось от неземного наслаждения. Он был словно в тумане. Мысли беспорядочно сменялись в голове. Придя в себя, он встал, убрал результат своих фантазий и возбуждения и лёг обратно в постель. Он знал, что его стоны были громкими. Он знал, что Грейнджер слышала их. И ему это чертовски нравилось. Пусть знает, что она делает с ним. Пусть ждёт, ведь скоро он сделает с ней то, что пока что он может делать с ней лишь в его самых развратных фантазиях. Пусть ждёт.