Комната, сломавшая две жизни

      Прошла неделя с последней встречи Гермионы с Малфоем. С той самой встречи, которую девушка вспоминает со смущением и румянцем на щеках, с дрожью в ногах и пересыханием горла. И она вроде была рада, что парень отсутствовал, ведь после случившегося она не хотела попадаться ему на глаза, в которые не сможет нормально смотреть, не дав ему лишнего повода для издевательств. Да и надоели ей эти игры, и так времени катастрофически не хватает. На Гермиону последнее время слишком многое навалилось: обязанности старосты с каждым разом все увеличивались и увеличивались, Гарри и Рон абсолютно не хотят учиться, отчего у них куча проблем с преподавателями, а поскольку она их лучшая подруга, которая любит их, она почти всю домашку делает за них, еще постоянно приходиться помогать мадам Помфи в лазарете, черт её дернул согласиться на это, но жалобный тон и взгляд женщины не дал ей возможности отказаться, да и как правая рука библиотекаря у неё очень много поручений. Устала она от всего, у-с-т-а-л-а. Злость и обида начала обволакивать её тело, пытаясь полностью вывести из строя и подчинить этим ужасным эмоциям. Словно смола они скользили по ногам, пытаясь пробраться в голову девушки. От неё всегда все всё требуют, она всегда всем всё должна, но даже собственные друзья забили на свою подругу, на её чувства, здоровье, переживания, никто за последнее время не удосужился узнать как она, а нужно ли ей вообще всё это, нормально ли у нее всё, не нужна ли помощь. Нет, всем на неё плевать. Только Джинни пыталась помочь Гермионе, старалась как можно чаще с ней общаться, но Уизли тоже вся по уши в делах, как-никак она сейчас одна из главных надежд команды по квиддичу, её планируют сделать капитаном, ведь у неё талант к этому. Она всегда искренне извиняется и обещает поболтать попозже, и самое главное, она держит свое слово. Воспоминания о рыжей и о том, как Гермионе становится легче, когда та рядом, обнимает её и подбадривает, мигом отогнали нахлынувшие на неё негативные эмоции. Ей стало немного легче, особенно после того, как она вспомнила, что Джинни обещала на выходных сходить с ней вдвоем по магазинам. Улыбка засияла на лице старосты, она распрямила грудь, сделала глубокий вдох и решительно зашагала в сторону апартаментов главных старост. «Пока я кому-то нужна, я не буду унывать!» – про себя подумала девушка и с высоко поднятой головой пошла заканчивать вечерний патруль.       Но девушку хватило ненадолго, и вот весь этот настрой пропал, когда гриффиндорке оставалось буквально 10-15 шагов до комнаты старост. Уже которую неделю это чувство не покидало её, оно приходило так же внезапно, как и уходило, оставляя Гермиону в недоумении и со множеством вопросов. Это тревожное чувство в груди сейчас пылало, не давая нормально дышать. Всё тело пробрала неприятная колющая дрожь. Губы пересохли, отчего девушка облизнула их и закусила, пытаясь справиться с неприятным ощущением в теле. В такие моменты ей становилось очень страшно, ведь она не знала, что с этим делать, так как ни разу ещё с таким не сталкивалась. В такие моменты хочется забраться в укромное место, спрятаться ото всех и сидеть одной в тишине и покое, чтобы никто не смог её найти. Кроме Малфоя. На удивление, с ним эта тревога проходит, хотя нет, не так. Эта тревога сменяется другой, и ей от неё не так страшно, ведь она знает источник этого чувства – их отношения. Вопрос, который последнее время не выходил у неё из головы и заставлял нервно смеяться от парадокса – с какого момента ей стало легче находиться с заносчивым слизеринцем, который был ей врагом на протяжении 6 лет, а не с друзьями? Ответа нет, от этого становится ещё больнее. Внутри начинает зарождаться то неприятное, мерзкое одиночество, которое потихоньку начинает грызть тело изнутри, отрывая куски тебя и смакуя их, словно это было самое вкусное лакомство в мире. Оно заставляло съеживаться и сильнее сжимать кулаки, впиваясь ногтями до крови, лишь бы заглушить этого монстра внутри. Ком обиды на себя и на близких подкатил к горлу, слеза вот-вот одиноко стечёт по её щеке, так никем и незамеченная.       –Так, – прошептала себе под нос Гермиона. – Нельзя расклеиваться, я сильная, со всем разберусь, всё переживу, ведь у всех же бывают такие моменты в жизни, не так ли? – словно пытаясь себя успокоить, задала гриффиндорка себе вопрос. – Мне просто нужен покой, надо будет попросить больничный на пару дней, я просто переутомилась. Точно, это лишь усталость.       Ничего не подозревая, девушка проговорила пароль, дверь в гостиную старост открылась, и стоило ей войти, как её взгляд наткнулся на Драко Мадфоя. «Черт, его ещё не хватало! Почему именно сейчас он вернулся?» Она решила его игнорировать, чтобы лишний раз не нарваться на скандал. Вот она уже почти дошла до лестницы, ведущей в спальни ребят, ликуя от того, что она осталась незамеченной, вот уже одна нога наступила на первую ступеньку, как властный и громкий голос Малфоя прервал эту тяжелую тишину:       - Грейнджер, постой.       Девушка же решила идти до конца и уже подняла ногу, собираясь опустить её на вторую ступень, как парень второй раз разрезал тишину:       -Грейнджер, твою мать, ты что глухая? Остановись! – сорвался на крик юноша.       Гермиона же уже поднялась на третью ступеньку, как она услышала то, что никогда не ожидала услышать от Малфоя:       -Пожалуйста, не уходи… – эти слова он прошептал так, чтобы девушка услышала его. Казалось, будто он произносил последние слова молитвы. Сколько же боли было заключено в этих трёх безобидных словах. Он добился своего, девушка остановилась. Казалось, что из пола выросли невидимые руки, которые схватили её ноги и не давали ей возможности сдвинуться с места. «Что с ним? Почему он так говорит? Это же сон, не так ли? Или это его очередной план? Издёвка? Или ему действительно так сильно плохо?» Все эти вопросы со скоростью света сменялись в голове девушки, полностью парализуя. Растерянность полностью выбила её из колеи, отчего девушка даже немного пошатнулась, но невидимые руки всё продолжали держать её на одном месте. Она стояла так некоторое время, думая, что делать. Первый заговорил Малфой:       – Гермиона, останься, прошу тебя, – уже громче сказал парень, в голосе которого не было ни намека на то, что у него был какой-то хитрый план по унижению девушки.       Эти слова как ледяная вода обрушились на неё, приводя в чувства и вырывая из того состояния. Она обернулась и посмотрела на Малфоя. Тот сидел на диване, в черных штанах и черной спортивной кофте, на голове творился полнейший хаос. Он согнулся, облокотившись на свои колени и опустив голову. Драко был похож на сломанную куклу. «Что же с ним произошло, что он умоляет остаться с ним ненавистную ему грязнокровку?» Видимо, почувствовав на себе её изучающий взгляд, Драко поднял голову и посмотрел на девушку. Его взгляд, такой пустой и одновременно полный боли и усталости, поразил Гермиону. Но больше её поразило его лицо. Невероятно бледный цвет лица, которое немного осунулось (видимо, он неплохо похудел за неделю, что было очень странно), с ужасными синяками под глазами, которые вместе с бледнотой делали его похожим на приведение. Но это были ещё цветочки. Ягодки начинались на разбитой скуле, подбородке, гематомах вокруг этих ран и на носу, на шее виднелись синяки в виде пальцев человека. Его красные от полопавшихся капилляров глаза смотрели будто сквозь неё. Дальше взгляд упал на его руки, которые он сцепил вместе и опустил на свои колени. Они были разбиты, на костяшках виднелась его уже засохшая кровь. «А его ли она была?» сразу пронесся в голове Гермионы вопрос. Она не знала и пока что знать не хотела. Она как вкопанная стояла и смотрела на Драко, не зная, что делать. Стоило ли ей подойти к нему или бросить и уйти в свою комнату? Что же делать? Голова нещадно трещала от непонимания того, что нужно предпринять в данной ситуации.       В это время Малфой продолжал сидеть молча и смотреть на неё безжизненным взглядом. Это был взгляд сломанного человека. Человека, которого предали, ранили и бросили на произвол судьбы. Сердце Гермионы сжалось, неприятное тянущее чувство сковало её грудную клетку, в глазах девушки можно было увидеть страх. Однако она не боялась слизеринца, это был другой страх, страх за человека, который ей не безразличен. Она никогда не видела Малфоя таким. Несмотря на их вражду, она всегда восхищалась его стойкостью, силой духа. Даже когда он проигрывал, уступал Гарри и его друзьям, Малфой никогда не показывал, что ему больно. Он продолжал бороться, идти вперед и с высоко поднятой головой, не боясь жизненных трудностей, которые встречались на пути. Ей казалось, что он всегда воспринимал свои поражения как знак того, что он может ещё лучше, что ему нужно просто ещё чуть-чуть постараться и тогда он сможет всех обойти. Но сейчас от того прежнего равнодушного и дерзкого Драко Малфоя не осталось ни следа. Перед ней сейчас сидел маленький мальчик, которого загнали в угол и закидывали камнями. Который не знал, как выбраться из этой тьмы. Которому никто не хотел помочь. Он был один со своей болью и переживаниями, которые топили его в этом вязком, холодном, глубоком омуте под названием реальность. Ему ничего не оставалось, как только обратиться к своему врагу детства и просить о помощи.       Медленно направившись в сторону Малфоя, Гермиона тихо задала вопрос, вложив в свой голос как можно больше доброты и нежности, чтобы не спугнуть или не разозлить парня.       – Драко, что случилось?       Он не ответил, даже не пошевелился, а лишь буравил взглядом ковёр под ногами. Гриффиндорка подошла к нему вплотную и опустилась перед ним на колени, взяв его руки в свои. Драко дернулся и поднял свою голову. Теперь он удивленно смотрел ей в глаза. Гермиона, убедившись, что она может продолжать, прошептала:       – Драко, все хорошо, здесь ты в безопасности, я никого не позову, пока ты сам не попросишь. Ты можешь мне довериться, – медленно продолжала девушка, очень тихо ведя монолог, чтобы только слизеринец мог его услышать. Она осторожно подняла руку и убрала челку с его лица, а затем нежно провела по волосам, пытаясь успокоить парня и расслабить его. Малфой быстро заморгал, будто пытался убедиться, что это не сон, с недоумением уставился на девушку и прошептал её имя, словно он не видел Гермиону, а только чувствовал её прикосновения. Сейчас он был в полной темноте, которая всё сильнее затягивала его разум, а руки девушки были спасательным кругом.       – Да, Драко, это я, все хорошо, я рядом, – шептала девушка, ласково проводя руками по его лицу.       Драко лихорадочно дышал и хватался за её руки, которые, как ему казалось, могли защитить от всего мира. Гермиону начало пугать его поведение, он будто совсем не видел девушку, его тело сильно дрожало. От него исходил жар. Гермиона дотронулась рукой его лба и сразу же отпрянула. Он весь буквально горел, все лицо было покрыто капельками пота, футболка, которая была видна из-под кофты, полностью промокла.       – Так, Драко, услышь меня, я сейчас отведу тебя в нашу ванную комнату. Ты весь горишь, тебе надо умыть лицо и там же я тебя осмотрю.       Малфой младший лишь коротко кивнул в знак того, что он её услышал. Девушка взяла его руки и поднял. Он, словно тряпичная кукла, поплелся за ней. Она очень медленно и осторожно вела его по лестнице в комнату, чтобы тот не споткнулся и не упал. Она чувствовала, что в парне не осталось сил, будто он вообще перестал существовать, а это всего лишь оставшаяся после Малфоя оболочка. Дойдя до нужного места, она открыла дверь и усадила его на стул. Набрав холодной воды в миску и сев рядом с ним на колени, она начала умывать его лицо, волосы. Прохладная вода наконец смогла привести в чувства парня. Когда она в очередной раз потянулась мокрой и уже холодной от этих процедур рукой к его лицу, он перехватил руку девушки и опустил ее, сказав, что все нормально и пора остановиться. Отойдя от него на пару шагов, она осмотрела его и приказным тоном сказала:        – Раз ты пришел в себя, то, Малфой , я хочу чтобы ты полностью разделся, – поняв, что она только что сказала, она покраснела и поспешила себя исправить, пока слизеринец не успел отреагировать на её заявление.        – Точнее, до нижнего белья, – добавила девушка, нервно сглотнув, так как увидела реакцию Малфоя, на лице которого уже красовалась пошлая ухмылка, которая явно болезненно отдавалась в его разбитой скуле. Однако он не сразу последовал её просьбе. Он с минуту сидел молча, будто решал, стоит ли это делать или нет, как будто его просят выдать самую важную тайну, которую он бережно хранил долгое время.       - Я предполагаю, что теперь у тебя есть метка, Драко, и если это так, то её наличие меня вообще не удивит, этого и стоило ожидать, так что можешь смело снимать кофту. – сказала Гермиона, прочитав в его глаза растерянность. Да, все Золотое Трио было уверенно, что Драко Малфой и еще половина слизеринцев начнут новый учебный год не просто в статусе учеников 6 курса, но и в статусе пожирателей смерти.       После её слов он снял с себя почти всю одежду, как и просила Грейнджер, и положил её на пол рядом со стулом. Сейчас он стоял перед ней полуголый, и будь это другая ситуация, девушка бы засмущалась, ведь её тело немедленно бы отреагировала на столь привлекательный вид его подкаченного и немного худощавого тела стаей сладостных и, в тоже время, болезненных мурашек, которые разжигали бы внутри неё то самое чувство, которое было ей в новинку. Но, увы, сейчас была другая ситуация, и тело Малфоя вызывало лишь шок. Гермиона пришла в ужас от того, что она увидела. Перед ней было измученное пытками тело со множеством открытых ран, в которых вот-вот недавно только засохла кровь. Они были воспалены от того, что их вовремя не промыли и не обработали. Куча гематом покрывали большую часть тела Драко.       – Малфой, пожалуйста, – сглотнув нервный комок ужаса, проговорила Гермиона содрогнувшимся голосом. – Повернись спиной, мне нужно полностью оценить твоё состояние.       – Нет! – рявкнул Малфой, глаза которого вмиг почернели и налились ненавистью.       – Но Драко, я… – мямлила Гермиона, явно не ожидавшая такой реакции со стороны парня.       – Я сказал нет! Я не хочу, чтобы ты этого делала.       – Но я просто хочу помочь тебе.       –Нет! – не дав ей договорить, крикнул парень. – Сколько мне ещё раз тебе повторить! Я не желаю, чтобы ты осматри…       Не успел юноша договорить, как теплая рука гриффиндорки опустилась ему на плечо и стала нежно поглаживать его. Глаза Малфоя защипало, он быстро отмахнулся от слёз и ужасных воспоминаний, которые немного подкосили юношу, отчего тот чуть не упал на девушку, выпрямился и пристально уставился в глаза Гермионы. В её взгляде не было злости, ненависти или страха, которые ожидал увидеть парень, была лишь забота. «Почему, когда она рядом, мне так спокойно? Почему именно она помогает мне отгонять те нежеланные и ненавистные воспоминания? Почему с этой проклятой грязнокровкой я чувствовую себя иначе, будто вовсе не было ничего плохого, будто я не тот Драко Малфой, каким я являлся до этого? Что же она со мной делает?» Поток его мыслей нарушила Гермиона, которая тем временем изучала своими пальчиками его лицо, нежно проводя рядом с ранами, пытаясь быть осторожнее и не причинить боли, и мягко сказала:       – Драко, пожалуйста, не отталкивай меня, дай мне помочь тебе, если есть то, чем ты не хочешь ни с кем делиться, я не буду лезть в твою голову, задавать лишних вопросов и давить на тебя.       Малфой ещё раз взглянул в глаза девушке и, убедившись в том, что она все также ласково смотрит на него, лишь кивнул, опустил её руки и развернулся спиной.       Девушка думала, что сюрпризы на сегодня закончились, но то, что она увидела, ещё больше шокировало её. Вся его спина была также покрыта гематомами и ранами. Но поразило её то, что вся спина была изуродована кучей шрамов, нет, не так, вся его спина и была одним сплошным шрамом. Некоторые были уже старые, некоторые были совсем свежие, недавно образовавшиеся. Больше всего Гермиону потряс шрам, который шёл вдоль его позвоночника. Концы этого шрама были уже старыми, но середина еще не успела нормально стянуться, будто он совсем недавно его ободрал. Она осторожно подошла к нему и провела пальцами по этому шраму. В одно мгновение его спина покрылась мурашками. «Почему я раньше не видела их, ведь он частенько любил показывать на всеобщее обозрение свое тело? Ах да, он же сверкал только своим прессом. Но в наших апартаментах он тоже ходил голым по пояс, но я никогда не замечала его спину?» Гермиона нервно сглотнула и потеребила ворот рубашки, расстегивая первую пуговицу. Вспоминая их предыдущие стычки, она поняла, не могла нормально смотреть на него, уж слишком смущал он её, слишком сильно и дурно его обнаженное тело действовало на её невинное девичье. Да и он сразу начинал подкалывать, когда видел, как она пораженно пялилась на него.       – Малфой, я не буду сейчас спрашивать, что произошло, когда это случилось и каким образом ты получил эти раны. Сейчас я промою их, обработаю и попытаюсь залечить. Я знаю одно заклинание…       – Гермиона, – сказал тихо Малфой, отчего девушка вздрогнула, а по телу волнами разливалось приятное ощущение. Она никак не могла привыкнуть, что весь вечер он называет её по имени, это было так непривычно. Так приятно. – Тебе нельзя использовать магию для заживления моих ран. Если ты это сделаешь, то станет только хуже. Тогда об этом узнают мой отец и тетя.       – Но что в этом такого? Я не совсем понимаю.       – Слушай, пораскинь мозгами, я пропал на неделю, даже больше возможно, я уже потерял счёт времени, ты прекрасно знаешь, что я пожиратель смерти, ты сама в этом убедилась сегодня, – резко сказав это, слизеринец указал на свое предплечье, давая Гермионе ещё раз взглянуть на безобразную метку Волан-де-Морта.        – Ты же не была этому удивлена, сама ведь мне это сказала. Ровно неделю назад из Азкабана бежали мой отец и ещё десяток его крыс. Как ты уже наверное догадалась, меня вызвали домой для посвящения в его ряды, без моего согласия. Отец сказал, что с моей матерью что-то случилось в его отсутствие, так как знал, что я сразу сорвусь домой, ведь моя мама для меня всё, и он знал это, знал, что она моё слабое место. Так он заманил меня в наш дом. Там меня ждал он и моя тетка, Беллатриса Лестрейндж. Теперь сопоставь это всё и подумай, почему я не хочу, чтобы они узнали, что кто-то, а особенно ты, жалкая грязнокровка, подстилка Поттера, с помощью магии заживляет мои раны.       Сказать, что у Гермионы Грейнджер отвисла челюсть от услышанного, – ничего не сказать. И нет, ей было наплевать на оскорбления в свою сторону. Она не хотела верить своим ушам. Она всегда думала, что дома его холят и лелеют, балуют и ни в чем не отказывают. Она бы никогда не подумала, что такое может сделать отец со своим сыном.       – Всмыыыыслееее? Ты ведь шутишь? Если да, то шутка вышла плохая. Как твой отец мог такое сделать?       – Грейнджер, какая же ты наивная дурочка, раз я аристократ, то значит, что меня там на руках носят и машут веером перед лицом, исполняя все мои приказы? Поверь, лучше тебе не знать, что происходило в стенах Малфой Мэнора, что позволял себе мой отец не только в мою сторону, но и в сторону моей мамы, его собственной жены. – с грустной ухмылкой сказал парень, нервно сглотнув и поежившись на моменте, когда он упомянул свою мать, Нарциссу. – Как бы это не звучало абсурдно и ненормально, но отец готов был убить меня за моё нежелание служить этому чудовищу. Меня спасла моя мама, она прервала его пытки и умоляла оставить меня, заверяла, что я буду послушным. Она явно отхватила от этого зверя за эту выходку. Ну а тетка, ты сама знаешь, что она на голову ебнутая.       Гермиона стояла неподвижно, прикрыв рот руками. Она никогда бы не пожелала такого даже самому злейшему врагу. Пережить такое, это же с ума можно сойти. Но она не собиралась так просто отступать, не зря она магглорождённая, она сможет помочь Малфою, она сможет залатать его раны на теле и, как надеется девушка, в душе.       – Хорошо, я не буду использовать магию, я зашью твои раны. Опережу тебя, я знаю, как это делать, я раза три зашивала руки своего отца, когда тому на приеме пытались откусить пальцы или просто выдрать зубами куски мяса на его кисти его же пациенты. Он стоматолог, ну тот, кто лечит зубы. Доверься мне, я справлюсь.       – Ты можешь не делать этого, ты не обязана.       – Тсс, – перебила его девушка, закрыв его рот руками. – Я хочу этого. Так что прошу тебя слушаться меня, на данный момент я являюсь твоим лечащим врачом. – гордо закончила свой монолог девушка, выпрямившись во весь рост, расправив грудь и задрав голову. Малфой лишь прыснул от такого ребяческого поведения. Уж от кого, так от Грейнджер, великой заучки и зануды Хогвартса, он не ожидал такого спектакля.       – Сейчас мы идем ко мне в комнату, там у меня лежит аптечка, которую положила мне моя мама на всякий случай, так что ей ты тоже должен будешь сказать спасибо. Пошли, – взяв за руку Драко, она потащила его к себе в спальню. Там она усадила парня на свою кровать и, достав аптечку, выложила бинт, какие то склянки, иголку и нитку. В течение часа, а может и больше, девушка кропотливо зашивала все его раны, бережно заклеивала их, покрывала мазью гематомы. Малфой все это время заворожено смотрел на неё, ведь она с таким воодушевлением делала эту работу, будто он был полотном, а она художником, которого настигло вдохновение. Он изредка убирал её локоны за ухо, отчего девушка краснела, а рука предательски подрагивала. Малфой лишь улыбался её реакции, она определённо ему нравилась, отчего возбуждение подкрадывалось всё ближе и ближе, и когда девушка начинала работать над ранами, которые были на его торсе, ближе к линии нижнего белья, он уже не мог себя сдержать. Когда девушка случайно задела локтем его Малфоя младшего, она пискнула и отпрянула, непонимающе взглянув на парня.       – Успокойся, Грейнджер, ты что, ни разу не видела возбужденного парня? – помахав отрицательно головой, Гермиона в шоке уставилась в окно, лихорадочно перебирая подол своей юбки, пытаясь не думать об этом.       – Гермиона, – мягко сказал юноша, взяв её руку в свою, – просто у тебя нежные руки, и ты так бережно всё делала, что моё тело не могло не отозваться на всё это. Я же тоже не каменный. Я обещаю, что ничего делать с тобой не буду, да если бы и хотел, не смог, я сейчас не в том состоянии.       – Хорошо, я тебе поверю, но только попробуй что-нибудь сделать, я обещаю, я распорю все твои раны и даже глазом не моргну.       – ХАХАХА, Грейнджер, ты очень забавная, когда угрожаешь, похожа на маленького котёнка, у которого отобрали корм, аааа, что ты делаешь? – в ужасе от резкой боли уставился он на гриффиндорку. Та в свою очередь немного надавила на рану, которую она собиралась сейчас зашивать.       – Нефиг тут шутить надо мной. Сиди молча и не двигайся, это приказ твоего врача. Малфой решил последовать её словам, лишь немного поменял позу, чтобы его возбужденный член не доставлял проблем Гермионе. Все остальное время они просидели в тишине.       – Ну все, я закончила, теперь ты почти как новенький, – улыбнулась девушка и отложила инструменты. – Только тебе все равно придется некоторое время отказаться от занятий, я это улажу, не переживай.       – Спасибо, Грейнджер, – шёпотом произнёс Драко, взяв её руку и поцеловав пальцы. Девушка отшатнулась, будто её только что ударили током. Щёки мгновенно вспыхнули, во рту пересохло, мурашки уже в тысячный раз нагло прошлись по телу. – Ладно, – прервав неловкую тишину, сказала девушка. – Теперь ты можешь идти ложиться спать. Тебе нужно отдохнуть.       – Я без тебя не пойду. – отчеканил Малфой. Сейчас он снова был похож на маленького мальчика, который боялся остаться один, который нуждался в тепле и в опоре, даже если и на одну ночь, но нуждался. Она больше не могла смотреть на перекошенное от страха лицо, лишь молча подошла, взяла его под руку и повела в его же спальню. Зайдя туда, она зажгла лампу перед кроватью и уселась на неё. Малфой подошёл к шкафу и открыл одну дверцу. Он остановился, и немного обернувшись, тихо прошептал:       – Спасибо.       Голос предательски дрогнул, и вот он чувствует на своей спине теплые нежные руки девушки, которая была ему врагом. Руки девушки, благодаря которой он ещё жив. Она мягко, едва ощутимо провела руками по его спине и обняла так, словно он был её самым близким человеком. Уткнувшись в его спину, она заплакала. Холодные слезы девушки пробудили его от ступора, и, развернувшись к ней лицом, он крепко обнял её, наплевав на то, что сейчас это причиняло ему боль. Но эта боль была приятной, она не разрывала изнутри, не убивала его. Она отпрянула от него и, посмотрев в глаза, сказала одними губами « не за что». Когда Малфой напялил на себя домашнюю растянутую черную майку, они сели на его кровать и молча думали о своем.       Молчание нарушил Драко, начав вести свой монолог, который с каждой секундой заставлял Гермиону испытывать весь спектр ужасных эмоций, от которых волосы на руках вставали дыбом, а сердце начинало бешено биться.       – Я не хотел становиться пожирателем. Я всегда был против Волан-де-Морта и его приспешников. Просто на голову ебанутое существо, человеком назвать его у меня даже язык не поворачивается, и стадо тупых фанатиков, которые все дрочат на него. Я никогда не стремился к такой власти, тем более никогда не стремился убивать. Знаешь, что произошло после того, как меня насильно посвятили в пожиратели, закидывая круциатусами? – с нервозной усмешкой произнес слизеринец, вставая с кровати. Он начал словно сумасшедший ходить из одного угла комнаты в другой. На мгновение он замолчал, пытаясь набрать в грудь как можно больше воздуха и нормально отдышаться после своего рассказа, который явно давался ему с трудом. – Я убил человека, вот этими самыми руками, - словно молния, разрезавшая небо, прозвучали его слова. Показывая Гермионе свои руки, Малфой дрожащим голосом поведал свой самый страшный кошмар. «Значит, это была не его кровь» – пронеслось в голове девушки. Словно прочитав её мысли, он ответил:       – Да, это не моя кровь, это кровь того человека. Он был магглом, скорее всего, был обычный человек, неплохой, у которого наверняка есть семья, которая сейчас ищет его и не может нормально заснуть. Они никогда не найдут его, также как и не найдут ответа на вопрос жив ли он или нет. И это все из-за меня. – сорвавшись на последнем предложении Драко со всей силой ударил кулаком по стене. Поморщившись от боли, он потер свою руку. Его глаза налились кровью и уже были на мокром месте, но он продолжил свою исповедь: – Это всё из-за меня. Я просто жалкий трус. Я испугался. Я испугался смерти. Либо он, либо я. Он даже до конца не понял, за что я его бью. Понимаешь, я убил его руками, не Авадой, а руками, забил его до смерти. Я чувствовал под своими кулаками его лицо, которое превращалось в кашу, в мягкую субстанцию, от чего потом меня стошнило. Я слышал, как хрустят и ломаются его ребра, которые я нещадно пинал вот этими самыми ногами. Своими ногами! – заорал Драко, ударив кулаком со всего размаху свою левую ногу. – Я кричал, матерился, проклинал всё на свете, меня вырвало раз 10, а потом, когда он перестал подавать признаки жизни, меня заперли с ним на ночь. – с горечью почти шепотом говорил Малфой и уставился безжизненным взглядом на стену позади Гермионы, будто бы там стоял тот самый человек с разбитым лицом и обезображенным телом. Дыхание Грейнджер участилось, а по коже волной шли мурашки, которые неприятно отдавались пульсацией в висках.       – Я всю ночь провел в темноте рядом с трупом человека. Рядом с человеком, которого я убил, просто так лишил жизни, – теперь он уселся в углу комнаты, напротив кровати, на которой сидела Гермиона, опустив голову и вытирая слезы, которые она уже не могла сдерживать. Она старалась не двигаться, боясь помешать Малфою. Он нервно потирал костяшки на своих руках, будто на них была кровь того маггла. Схватившись руками за свои волосы, он начал кричать:       – Я не хотел убивать его! Не хотел! Я не хотел! Я убил его! Убил! Убил! Убил! Он начал быстро повторять одно и то же слово, крича во весь голос и вырывая волосы на своей голове. Гермиона быстро вскочила с кровати и подбежала к Малфою. Она еле-еле оторвала от волос его руки, после чего взяла лицо парня и начала громко и с расстановкой, чтобы он услышал её, говорить:        – Драко, успокойся, всё хорошо, ты не виноват, у тебя не было выхода. Прекрати, не плачь, мы сможем найти выход, я тебя не брошу, – уже шептала девушка, вытирая его слезы.       Малфой замолчал и заворожено наблюдал за девушкой, после чего сгрёб её в охапку и усадил себе на колени. Гермиона закашляла, когда он слишком крепко обнял её, тогда парень чуть-чуть ослабил хватку, но не отпустил, всё так же прижимая к себе. Слёзы до сих пор бесшумно стекали по его щекам, а тело дрожало. Прижимаясь к нему, она гладила его спину и плечи и облегченно вздохнула, когда поняла, что под ее прикосновениями мышцы юноши начинают постепенно расслабляться. Он лишь иногда шептал ей на ухо, что не хотел этого, что он хотел бы всё вернуть и отдать свою жизнь, лишь бы этого человека отпустили. Немного успокоившись, он вновь заговорил:       - Когда я сидел рядом с трупом, я звал маму. Я, наверное, выглядел как самый последний чмошник, – гортанно засмеялся слизеринец, заглядывая в лицо девушки, которая продолжала сидеть на его коленях. Нежно проведя тыльной стороной руки по её щеке, он продолжил: – По большей части я выбрал свою жизнь из-за неё. Пока я жив, отец её не тронет, он будет использовать мою мать против меня. Её безопасность взамен на мою покорность.       Гермиона немного отодвинулась от парня и пристально смотрела в его глаза. Он уже не плакал, просто устало смотрел в ответ. Гермиона непроизвольно потянулась к его щеке. Малфой не остановил её, дал дотронуться до себя. Даже после этого ужасного и отвратительного рассказа она не ушла, она рядом, гладит его лицо и сочувственно смотрит прямо в глаза. Она не боится его. Он взял пальцами её подбородок и провел большим пальцем по нижней губе гриффиндорки. Они оба знали, что сейчас произойдёт, но никто из них не попытался это предотвратить. Медленно Драко начал приближаться к губам Гермионы, обдавая её теплым прерывистым дыханием. В миллиметре от её губ он остановился, будто давая ей шанс уйти, остановить его, если она не хочет этого, но она не шелохнулась. И вот вмиг её губ мягко касаются его, такие холодные и теплые одновременно. Сначала это было простое нежное касание, как будто он давал ей второй шанс остановить его. Поняв, что она точно не против этого, он коснулся её губ своими третий раз, четвертый, пока их невинный, детский «поцелуй» не перерос уже в более взрослый и страстный. Это был первый поцелуй девушки, Драко это знал, поэтому не ждал от неё каких-то внятных ответных действий. Он решил всё взять в свои руки и начал понемногу углублять поцелуй, обхватив её лицо своими руками. Вот он уже врывается в рот Гермионы, начиная понемногу играть с её языком. Она неумело пытается отвечать ему, робко и неуверенно касаясь его языка своим. Её тело буквально дрожит в руках Малфоя, сердце отбивает чечётку, она отчаянно хватается руками за его плечи и руки. Сладкая дрожь разливается по всему телу девушки, отзываясь покалыванием в пальцах и щеках. Он нежно взял её руки, не прерывая поцелуя, положил себе на шею, отчего она крепко обняла его и немного успокоилась. Она уже вроде поняла, что надо делать, и стала более уверенно отвечать на его ласки. Малфой сильнее углублял поцелуй, жадно впиваясь в её губы, прихватывая нижнюю губу, терзая её, вбирая в себя горячее дыхание Гермионы. Она лишь ещё сильнее прижалась к слизеринцу, от чего тот уже начал терять связь с действительностью.       Она послушно отзывалась на его ласки, нежно поглаживая его шею одной рукой, а другой зарываясь в его волосах. Эта близость только сильнее пьянила Драко. Её губы, такие мягкие, горячие, так покорно отвечали на его поцелуй, дразнили его. Её жаркое рваное дыхание заставляло сердце биться в сумасшедшем ритме. Он целовал Гермиону то нежно, то срывался на более безумный темп, то он отстранялся от неё, то накрывал вновь, принося с собой ещё большее наслаждение. Его руки уже спустились на талию девушки, где он случайно коснулся голой кожи девушки, отчего её сознание стремительно унеслось в бездну, которую она ещё никогда не встречала. Которую ей ещё предстоит исследовать. Когда Гермиона уже не так робко отвечала на его поцелуи, а её руки уже спустили с шеи Драко на его грудь, где её такие горячие и влажные от пота пальчики касались его оголенных участков кожи и вырисовывали непонятные узоры, Малфой зарычал от болезненного удовольствия, которое судорогой отзывалось во всем теле. Вдоль позвоночника прошлись сладостные и такие мучительные мурашки, за которыми наступали жаркие волны возбуждения, неизменно останавливающиеся в районе паха. Он был благодарен Мерлину, что сейчас на нём были спортивные штаны, которые не доставляли сильного дискомфорта, который обычно приносят школьные брюки, сдавливающие его возбуждение.       – Ты не представляешь, какой я на самом деле, – прошептал Малфой и провел носом по щеке Гермионы, пытаясь отдышаться от поцелуя и того чувства, которое накрыло их двоих, унося далеко от реальности.       – Когда-нибудь ты узнаешь это! – прерывисто проговорил Драко, и вновь коснулся её губ, отчего Грейнджер прикрыла глаза, наслаждаясь этой близостью, его такими настойчивыми губами, жаром тела, пьянящим мужским запахом и голосом, который был пропитан неким отчаянием и в тоже время надеждой.       – Останься со мной, не уходи, пожалуйста, – так странно слетела с его губ мольба, после которой она снова почувствовала огонь на своих губах. Она ещё сильнее прижалась к парню, отдаваясь полностью своим чувствам, отвечая на его поцелуй, поспешно раздвигая губы и впуская его язык, позволяя углублять поцелуй настолько, насколько этого хотел Малфой. Она буквально таяла в руках слизеринца, от его ласки, от его таких нежных и сильных рук, которые уже вовсю блуждали по телу девушки. Когда Малфой сильно сжал её бедро, и его другая рука начала пробираться под её одежду, Гермиону будто ледяной водой окатили. Она попыталась прервать поцелуй и отстраниться от него, давая понять, что с них хватит на сегодня. Малфою потребовалась невероятно много усилий, чтобы отпрянуть от девушки, но когда он увидел в её глазах страх, сразу же вытащил руки из-под её одежды и погладил по щеке, пытаясь этим жестом сказать, что он услышал её. Они молча сидели и смотрели друг другу в глаза ещё некоторое время, пока Гермиона не нарушила такой долгий и мучительный интимный момент:       - Малфой… Драко, тебе нужно отдохнуть, давай ложиться спать. – наконец выдавила из себя Гермиона, чье дыхание до сих пор не пришло в норму после случившегося. Она встала с колен парня и помогла подняться ему. Драко улёгся на кровать и потянул за собой девушку. Когда та мягко приземлилась рядом с ним, он осторожно обнял её сзади за талию и уткнулся в шею, обдавая ее теплым дыханием. Гермиона не стала упираться, положив сверху его рук свои, и так они оба провалились в царство Морфея.