Хвостик

Как ни странно, за последние года полтора Рамлоу успел практически полюбить те миссии СТРАЙКа, к которым не присоединялись Кэп или Барнс. С одной стороны, это было не слишком умно, потому что отряд лишался значительной силовой поддержки, а с другой – меньше нервов. Всем троим. Так что, отправляясь на север Финляндии «закрывать» оставшуюся там мелкую базу ГИДРы, Брок был практически счастлив. Счастлив ровно до того момента, как после почти двух недель среди снега и льда проснулся уже в номере отеля в Хельсинки и пошел отлить. Первая мысль, когда он, матерясь, вылетел из сортира, была о том, что теперь-то он точно знает, что чувствует петарда, когда ей подожгли хвостик. Вторая: где он ухитрился подхватить какую-то заразу - была отметена на корню, как нелепая и необоснованная. - Не переживайте так, просто переохлаждение и небольшой воспалительный процесс, - пожилая дама, врач ЩИТа, насмешливо покосилась в сторону ширмы, за которой копошился, натягивая портки, ее незадачливый пациент, и продолжила: - Десятидневный курс антибиотиков я вам поставлю и, конечно, стоит поберечься: вы, все же, уже не мальчик. И да: рекомендую на период приема антибиотиков отказаться от половой активности и мастурбации. На этих словах Рамлоу уже показалось, что над ним издеваются. Сначала миссия, а теперь еще, мать его, вынужденное воздержание. Зимний Нью-Йорк и близкая встреча с ожидающими его возвращения любовниками переставали радовать прямо-таки на глазах. От врача он вышел погруженным в глубочайшие раздумья. Сам факт того, что, явившись домой, надо будет «обрадовать» парней чем-то вроде "Привет, рад вас видеть, но ебли не будет, потому что я хуй простудил, идиот старый!" раздражал, что уж говорить о том, что скажет Кэп в ответ на такое приветствие. Остро хотелось обратно на миссию, дней так на десять и желательно туда, где тепло и нет людей, кроме Роллинза. Правда, смысла в такой миссии тоже не особо виделось, вот разве что на это время полностью бы стерлись из памяти такие слова, как «сексуальность», «возбуждение» и «ебля», а «горячими» были бы только солнце сверху и песок снизу. Брок уныло выматерился и понял, что домой ему не хочется. Очень. Но и позорное бегство к тому же Роллинзу на период лечения не представлялось возможным. - Пиздец, блядь! - прозвучало в пустом коридоре неожиданно громко, и уж совершенно неожиданно эхо откликнулось голосом Кэпа: - Язык, Брок! От неожиданности Рамлоу чуть не подпрыгнул на месте. Видимо, мрачные мысли настолько отвлекли внимание, что даже незаметно подошедший Роджерс оказался огромным сюрпризом и, увы, не сказать, чтобы приятным. - Наташа позвонила и сказала, что вы вернулись, я и решил за тобой заехать. Как все прошло? Ты в порядке? - во взгляде Кэпа читалось отчетливое беспокойство. - Мне сказали, что ты ходил в медблок. Ранение? Броку захотелось завыть от отчаянья, но такой роскоши он себе позволить не мог, и реакции Кэпа на «новость» видеть не хотел. - Да нет, все в порядке. Просто ряд вопросов по поводу диспансеризации у парней хотел уточнить. А так - лучше всех. Врать было стыдно, но признаться – просто отвратительно. - Ну что, раз ты закончил, тогда домой? - Ага. Брок тащился по коридору за сияющим от предвкушения любовником, и мысли о грядущем позоре с каждой минутой становились все отчетливее, а ведь дома еще ждал Барнс. *** В машине молчали. Вернее, Кэп-то вообще не мастак словоблудить, Барнса, который затыкался, только если находил своему рту более интересное занятие, не было, а сам Брок был не в духе. Побаивался, если честно, брякнуть что-нибудь не то на самый обычный вопрос. Высказать наболевшее. Поэтому после стандартных ответов «все в порядке, без потерь, нормально, до понедельника свободен», Кэп как-то странно на него посмотрел и замолчал. Даже лапу свою широченную не пристроил на колене, как обычно. Брок выдохнул с облегчением: он был жаден до тактильных ощущений. И после миссии хотелось херни всякой. Ответственность с себя смыть. Отдаться заботливым рукам. Пожрать, выпить вина. Завалиться в постель и на сутки перейти в излюбленный режим: спать-трахаться-трахаться-трахаться-есть-спать-трахаться. Что ж, от львиной доли планов придется отказаться. Брок чувствовал себя больным, старым и никчемным. Связавшимся с молодыми жеребцами ослом. А потому когда Барнс, открыв дверь, облизал его взглядом с головы до ног, Брок едва подавил в себе желание сделать вид, что его тут нет. - Тефтельки в томате, - вкрадчиво произнес Барнс, отнимая тяжеленную сумку с оружием. – Вареный картофель и маффины. И ванна готова. Брок не знал, как Барнсу удавалось двигаться… неотвратимо, как пиздец. Вроде двадцать лет смотрел, как Зимний Солдат проворачивает такие штуки, загоняя противника в угол, а сам каждый раз попадался. Вот и теперь, стоило наклониться, чтобы развязать шнурки, как он пропустил нападение с тыла. Ладони Барнса были горячими, обе. Он так любовно оглаживал его зад, что у Брока создалось впечатление, что Роджерс всю неделю ему не давал. А еще – что он сам сейчас просто взорвется. - Жрать охота, - с трудом выдавил из себя Брок, зная, что конфуз лишь отодвигается во времени, но все равно неизбежно настигнет, протянув по самому больному, как розгой. Барнс почти мурлыкнул и испарился на кухню, но тут открылась дверь и явилась вторая Немезида Брока: - Я булочки купил, - сообщил Роджерс. – С корицей. Твои любимые. - Барнс маффины соорудил, - зачем-то сообщил Брок, чувствуя себя не заслуживающим заботы мудаком. - О, - Роджерс взглянул на пакет, потом пожал плечами и вышагнул из кроссовок, не забыв педантично убрать их на полку. – Ну, ничего. - Стив, волоки командира в ванную, а то все остынет, - заорал с кухни Барнс. - Я сам, - предупредил Брок, убеждая себя, что не трусливо дезертирует, а меняет диспозицию на более выгодную и безопасную. При нормальном раскладе он сам заманил бы Кэпа в душ, отсосал бы ему прямо там, едва успев стянуть провонявшую казармой футболку. Позволил бы намылить себя, а потом и трахнуть: быстро, жадно, просто чтобы немного прийти в себя. Вновь почувствовать себя живым. Вернувшимся. Кэп тут же убрал руки, будто обжегся, и улыбка сползла с его лица. - С тобой все… - начал он, но Брок, рявкнув что-то о няньках, ушел в ванную, не дослушав. И ненавидя себя за это. *** Сколько можно просидеть в ванне? Ну, час-полтора, если постоянно подливать горячую воду и не пытаться утопиться. Брок выдержал два часа. Вымыл все что можно, хотел даже побрить от скуки, но не стал – не захотел быть смешным и привлекать лишнее внимание. Надо было выходить. Натянув заботливо приготовленный халат и какие-то новые дурацкие тапки то ли с зайцами, то ли с собаками, Брок поплелся на кухню. Хотелось сожрать слона, а потом завалиться в постель, обложившись горячими любовниками, и так замереть. Навечно. Только хуй кто ему даст замереть. Выебут и разрешения спросить забудут. В гостиной у них стоял диван. Не тот, что был у Брока до всей этой истории с Вакандой и гражданской войной. Тот приказал долго жить, не вынеся бурной личной жизни своих хозяев. Новый диван Барнс выбирал лично, и выглядел он ничуть не менее внушительно, чем «трехспальная» кровать. Повздыхав о том, что гостевая спальня окончательно превратилась в оружейную и старому больному человеку негде даже укрыться от вездесущих молодых любовников, Брок решил, что сегодня спит здесь, а завтра напросится у Фьюри на две недели в тренировочный лагерь. Выбьет дерьмо из новичков, сам разомнется и… переживет как-то это время, не видя Барнса и Кэпа. Потому что на них даже смотреть было больно. Больно ТАМ. Хотелось трахаться до отключки, до сорванного голоса – зря они, что ли, отвалили две зарплаты за звукоизоляцию всей квартиры? Но нельзя. Вдруг член, грешным делом, и правда отвалится? Чертова Финляндия, будь она неладна. С кухни послышалось тихое, угрожающее шипение Барнса, и Брок невольно прислушался: - Это ты, Стив. Я уверен, что ты что-то ляпнул, как всегда, не подумав. Командир - он ранимый. - Клянусь тебе, Баки. Ничего не говорил. Расспросил о миссии… он в лазарет заходил, кстати. Сказал, что проверял там что-то. - Ранен? – Брок мог себе детально представить, как вскинулся Барнс. - Нет, не похоже. - Тогда это ты. - Бак. - Потому что если нет… тогда получается, что он устал от нас, понимаешь? И, может… ну… Молчание Кэпа стало таким тяжелым, что Брок немедленно почувствовал себя мудаком. Надо было срочно что-то делать. Немедленно. Ничего лучше, чем показаться пред светлы очи этих двоих, он не придумал. - Пахнет вкусно, - чтобы не выглядеть совсем идиотом, протянул Брок, занимая свое место за большим столом. - Остыло, - опасно-спокойно предупредил Барнс. Брок знал этот тон, но, пожалуй, впервые он был обращен к нему, а не к Кэпу. – Все вымыл? Или где-то пропустил? - Э… - Ничего не хочешь рассказать? - Нет? – Брок всей душой чувствовал, как на него наваливается пиздец. Неотвратимый и страшный, как Барнс, которому не дали, ничего не объяснив. - Вот как, - Барнс расплылся в усмешке, больше напоминавшей акулий оскал. - Баки, - предупредил Кэп, и Брок даже успел почувствовать что-то вроде благодарности к нему, пока тот не закончил: - Оставь Брока в покое. В конце концов, он нам ничего не обещал. «Блядь, - успел подумать Брок до того, как под металлическим кулаком Барнса затрещала столешница. – Блядь, ебаный же пиздец», - пронеслось в голове, когда Барнс, склонившись к его лицу, блестя ледяными глазами, спросил: - Пледик себе на диван притащил уже или поухаживать за тобой? - Барнс… - Брок лихорадочно соображал, что ему делать, и не мог придумать ничего хоть отдаленно хорошего. В голове выл ледяной ветер. Прямиком из Финляндии, мать ее. Барнс перетек в вертикальное положение, навалил гору тефтелей в тарелку и очень аккуратно поставил перед Броком. Потом налил вина. - Каберне, - промурлыкал он. – Твое любимое. «Никакого алкоголя, - строго повторила в его голове толстая старуха-врач, перекрывая вой ветра, - иначе вам будет очень, очень плохо, мистер Рамлоу». «Куда уж хуже?» - пронеслось в голове, но пить Брок все-таки не решился. - Не охота, - осторожно отказался он, и Барнса сорвало: - С кем ебался, сука?! – рявкнул он Броку в лицо, ухватив за ворот халата. – Какого рожна тебе не хватает? - Баки, - Кэп как всегда оставался спокоен, и от этой невозмутимости Броку было еще хуже. Казалось, невозмутимость граничила с равнодушием. – Это не наше дело. - Хуй там, - процедил Барнс. – Говори, - приказал он Броку. - Ни с кем я, блядь, не ебался... хуй на льду отлежал! *** Если бы за удивление платили хотя бы по центу за полфунта, то на выражении лица Барнса в этот момент они бы могли озолотиться, таким чистым и беспримесным оно было. Такой пробы и концентрации, что хоть снимай, как сливки, мажь на хлеб и ешь. Вот только недолго. Ровно до того момента, пока Брок не почувствовал себя мудаком вдвойне: и от того, что скрыл от парней всю эту дурную и нелепую ситуацию, и от того, каким виноватым стало лицо Баки буквально мгновением позже. А тут еще Кэп, вскочивший было защищать и спасать Брока, топтался рядом и огорченно сопел над ухом. И как-то само собой получилось, легко мазнув ладонью по щеке, притянуть Барнса к себе за шею и поцеловать в губы, насколько возможно нежно, а другую ладонь так же мимоходом положить Стиву на поясницу и не пытаться даже сдвинуть. Но хотя бы потянуть к себе, к ним, ближе, надеясь, что тот без слов поймет, что от него ждут. Понял, слава богу, без слов. Укутал своим теплом и так же молча замер рядом, обнимая обоих. А Броку только и осталось, что, чуть отстранившись, прошептать, на большее голоса не хватало: - Ну, простите дурака. А дальше закрутилось. Пока все кое-как отдышались, пока Брок таки доел то, что перед ним поставили, и допил экстренно заваренный Кэпом чай, пока Барнс то смеялся, то хмурился, мотая головой и закрывая лицо руками, пока Брок отбрехивался от дополнительной порции, а Кэп, вот прямо сейчас, сорвался в аптеку за антибиотиками, незаметно наступил вечер. Улеглись, утрамбовав Брока в середину и обняв с двух сторон, так, словно, он куда-то мог от них деться. И замерли. Без сна. Все трое. Рамлоу лежал на своем месте, чувствуя, как его попеременно бросает то в жар, то в холод от близости любовников и невозможности реализовать хотя бы часть своих желаний, и думал. Думал о том, где и в какой момент их чувства, то, что переживают они, что думают о нем и каким его видят, стали важнее его собственного мнения. А жизнь и благополучие этих двоих оказались важнее собственных. Думал, терзался нереализованной похотью, гладил осторожно Баки по волосам, а Кэпа по спине, да так и уснул, ничего не надумав. Снилась адская хуйня с летальным исходом, так что проснулся, подскочив на кровати и чудом сдержавшись, чтоб не заорать от ужаса. От самой мысли о том, что приснилось, как разом лишился обоих. Спальня, залитая теплым утренним светом, уже пустовала. Кэп, судя по времени на часах, сбежал на утреннюю пробежку с Уилсоном, а Барнс, судя по звукам, возился на кухне. Туда Брок и пополз, зевая, прихрамывая и держась за поясницу, на ходу размышляя о том, что "за пятьдесят" все же возраст, а не кот нагадил. Прислонился плечом к косяку и замер, любуясь, как Барнс священнодействует над туркой. Не то чтобы это было совсем уж редко, но чаще они пили кофе из кофеварки, на то, чтобы вот так мирно и с удовольствием его варить, времени обычно просто не было. Баки оглянулся и тут же спросил: - А ты чего вскочил? Рано еще, ложись обратно, я тебе пожрать "с доставкой на дом" организую. - Да иди ты... Брок поморщился, но как-то невсерьез, также, держась за поясницу, проковылял через кухню и остановился, только обняв любовника и уткнувшись лицом куда-то ему в шею, сзади. Всем телом словно бы "прислушиваясь" к его движениям, к напряжению мышц, к биению сердца, к теплому запаху кожи. К тому, как резонирует под ребрами звук от того, что Баки что-то мурлычет себе под нос. - В отпуск хочу. Заебало... воевать. - Да без проблем, - Барнс едва заметно повел плечом, подаваясь на ласку. - Скажем Кэпу, и все будет. - Не, да ну нахуй. Не так, втроем хочу. Что, они здесь в ебеня провалятся или их какими-нибудь читаури опять без вас завалит? Баки осторожно вывернулся из объятий и начал разливать кофе по чашкам, а Брок продолжал, любуясь открывающейся картиной: - А даже если и завалит? У них рука и язык не отсохнут, чтобы вызвать, если что, а с остальным они, думаю, пару неделек и без вас справятся. Вот вы и отдохнете, а я хуй на солнышке погрею. А повезет, так и не только на солнышке, может, с Беннером или Чо сегодня поговорим, и до отпуска еще вылечат. А то я ебанусь так, на вас глядя, попусту хотеть. Так любая хотелка отсохнет. Барнс в ответ лишь повел металлическим плечом, которое вот уже пару недель ныло на сырую погоду и, усмехнувшись, кивнул. Брок вдруг представил себе побережье, легкий бриз с моря, соломенный навес, запах цветов - и Баки. Лежит на животе, блаженно прикрыв глаза, пока смуглая полуголая тайка плавно скользит босыми ступнями по его широкой спине. Картинка оказалось такой объемной и живой, что он даже зажмурился от удовольствия. *** К Коулсону отправили Стива. Что он там ему обещал и как обосновывал тройной отпуск сразу всего руководства «Капитанской» группы, осталось за кадром, но уже через несколько дней все трое отбыли на десять дней к теплому океану. *** Брок лежал в гамаке, лениво потягивал какой-то божественно прохладный коктейль и любовался. Все-таки Барнс и Кэп, полуголые, аппетитно покрытые загаром, поблескивающие от пота, играющие мышцами, выглядели офигенно. Брок исподволь гордился ими. Барнс с силой впечатал раскрытую ладонь в несчастный мяч, так, что тот едва не разошелся по шву, и от его бомбардирующей подачи на противоположной половине поля все кинулись врассыпную. Все, кроме Кэпа, конечно. «Кто бы сомневался, - лениво подумал Брок, - наш Кэп никогда не пасует перед трудностями» Мяч со звуком вылетевшего из дула пушечного ядра (и с такой же скоростью) устремился обратно и народ вокруг разочарованно застонал: эти двое будто играли друг с другом. Грудастая блондинка, поначалу покушавшаяся на Барнса, обиженно надула губки и удалилась, призывно покачивая бедрами, но объект ее охоты лишь залихватски свистнул и изобразил неприличный жест, используя бедра и руки, когда Кэп все-таки не смог взять его подачу. От этого плавного движения Брок почувствовал слабый пока отголосок возбуждения и ухмыльнулся. Хорошо быть здоровым мужиком, имеющим двух еще более здоровых любовников. Ну, относительно здоровым. Потянувшись к небольшому столику, Брок выдавил на ладони мерзкий на вид крем и принялся размазывать его по лицу, шее и плечам, сквозь зубы костеря себя и не особо стесняясь в выражениях. «Старый дурак» было еще самым ласковым. Потому что расслабился. После того как доктор Чо провела унизительную, но действенную процедуру по излечению одной немаловажной отмороженной части тела Брока, он будто с цепи сорвался. Будто его год не ебали. Будто его насильно лишили удовольствий не на какие-то полторы недели, а навсегда, но вдруг передумали. Восьмичасовой перелет показался ему вечностью, потому что Кэп наотрез отказался трахаться в сортире и Барнсу не позволил. Потому что трансфер до более-менее уединенного отеля занял час, и все это время Брок провел, стиснутый с двух сторон самыми шикарными мужиками, какие только водились на этой земле. Потому что потом они ввалились в номер и после трех спаррингов на несчастной кровати решили перекусить, но в результате сломали стол и некоторые особо мерзкие щепки впились Броку в задницу, что нисколько не помешало ему кончить с членом Кэпа… Стива в этой самой заднице. Потому что потом они отправились на пляж и уснули прямо под палящим солнцем, и теперь чертовы суперсолдаты выглядят как модели из рекламы мужского белья, а Брок - как пострадавший от хозяйского произвола поросенок. Нежно розовый, местами красный. И весь, весь в шрамах, которые на этом фоне, казалось, стали еще заметнее. Брок иногда забывал, как выглядит. Потому что ни Кэпу, ни Барнсу не было до этого никакого дела. В ЩИТе тоже все давно привыкли к виду его потрепанной рожи. У него ничего не болело, даже самолюбие, а остальное было не важно. Но тут он то и дело ловил на себе взгляды хорошеньких горничных, в которых сочувствия было почти столько же, сколько отвращения. «Они ну… вместе», - округляя глаза от ужаса, шептались они за его спиной. «И этот страшный?» «Ну, я меняю белье только на одной кровати» Брок слышал эти шепотки так же привычно, как тщательно отслеживал все слухи, ходившие по ЩИТу, просто чтобы не пропустить какую-нибудь не слишком приятную смену настроений. Здесь же вбитая в подкорку привычка работала против него. Ну, или работала бы, если бы Кэп и Барнс хоть раз посмотрели куда-то, кроме как на него и друг на друга. Но они не смотрели. И эта дурацкая, тысячу раз подтвержденная истина грела не хуже полуденного солнца. Потому что Брок уже слишком стар и слишком избалован… любовью этих двоих, чтобы что-то менять. Не в этой жизни, где Барнс на полном серьезе может предложить кончить на лицо, потому что «вдруг быстрее заживет?». Где Стив среди ночи пойдет на поиски жаропонижающего и найдет его только в десяти кварталах от отеля, и лишь нахмурится в ответ на просьбу забить, потому что «может, само как-то пройдет». Не в этой жизни, где можно лежать в гамаке, потягивая коктейль, и не переживать о том, что выглядишь как жертва пыток, потому что тебя… любят? Совсем не за то, как ты выглядишь, а черт его вообще знает, за что. И это настолько взаимно, что становится страшно. И приятно, чего уж. Так что Брок доволен жизнью. А рожа? Рожа заживет, как и раньше. Ей, роже, не впервой.