Ты утонешь в своей голове

— Идиотка! От тебя одни проблемы! — Аято рычит, почти сипит, тяжёлой походкой приближаясь к одной из своих временных подчиненных. Им двоим удалось ускользнуть в последний момент до прибытия CCG, вернее Киришима, борясь с желанием оставить эту бестолочь на куинке голубям, все же закинул этот кусок мяса себе на плечо, ретируясь с места бойни. Парень в порыве чувств пинает ближайший кусок кирпича, и оный впечатывается в стену в жалких трёх сантиметрах от бедра временной подчиненной, разлетаясь на более мелкие камешки. Девушка, чуть ли не плача отступает назад, вскоре натыкаясь спиной на полуразрушенную стену вовремя подвернувшегося под руку укрытия. Она судорожно хватает ртом воздух и прижимает ладони к тому участку маски, где расположены прорези для глаз, царапая пальцы о стеклянную мозаику. Школьница в попытке ускользнуть от разъярённого командира подается вперед и делает шаг вправо, после резко уходя влево и вниз. Маневр был столь стремительный, что Аято немного замешкался, но девчонка зацепилась носком ботинка за пару кирпичей и, неловко взмахнув руками, распласталась на грязном полу, царапая подбородок о бетон, сдирая кожу на ладонях и коленях, разрывая последние чёрные брюки для таких вот вылазок. Из-за падения тошнота на нервной почве только усилилась, и она свернулась калачиком на полу, скидывая маску к чертям, зажимая рот руками, пережидая панический приступ. По идее рвоты при таких приступах не бывает, но ощущения все равно самые неприятные. Киришима нависает сверху над полуживой тушкой, кривит губы в презрительной ухмылке и хватает девушку за ворот ветровки, дергая вверх, удерживая её в полуподвешенном состоянии. Хочется пару раз съездить ей по лицу, но он сдерживается, ибо знает, что после Татара засадит ему своим бикаку по шее. — Какая же ты жалкая! — Слова пропитаны ядом, который проникает в самые закоулки разума. От интонации Киришимы девушка дергается и предпринимает слабые попытки вырваться, ну, или хотя бы ослабить хватку. Края ворота впиваются в шею. Трудно дышать. Хрипя, царапая пальцами руку старшего по званию, она пытается хоть как-то достать ногами до земли. — П-пус.ти… — Воздуха катастрофически не хватает, из-за этого к лицу приливает кровь, а губы едва заметно бледнеют. Аято громко фыркает и разжимает пальцы, выпуская материю из рук, после демонстративно отряхивая руки. Не хватало ее здесь умертвить. Хотя, после можно будет списать случившееся на CCG. Девушка, на автомате выставив перед собой руки, приземлилась на колени, сгибаясь в три погибели. Разодранные коленки и ладони болезненно заныли. Неприятный ком подошёл к горлу, от чего она пару раз кашлянула, сплевывая вязкую слюну на пол. В глазах немного рябило, из-за чего пришлось опереться на одну руку и свободной надавить на веки. Тошнота к счастью отступила. «Киришима, когда ты успел стать таким мудаком?» — Вставай, Шиу. У нас нет времени на посиделки, скоро здесь будут голуби, — Чёрный Кролик пинает очередной осколок кирпича так, что в полёте острая кромка царапает руку временной подчиненной. Девушка сильнее наклоняется вперёд и сжимает губы в тонкую полоску, всем своим видом показывая, что в ближайшие минут пятнадцать она не то что не встанет — с места не двинется. — И как у таких гулей, как твои родители, родилось подобное ничтожество? — Аято не волнует, что ответит эта девка. Да и вообще, говорит только то, что думает. А не то, что чувствует. Не его стиль. В такие моменты, когда речь заходит о её семье, Шиу хотелось бы выпотрошить брюхо говорившего, а затем медленно, метр за метром намотать кишки на шею и по мере возможности использовать в качестве кляпа. Дабы раскаялся да осознал. Вот только как-то она забывала учитывать, что большинству существ не очень весело, а главное — не очень долго живется без части пищеварительного тракта. Плюс, если учитывать то, что сию тему затронул Киришима, и она волей неволей решится воплотить задумку в жизнь, то в процессе наверняка поменяется с жертвой местами и станет неплохим ужином для собрата. «Ты же как-то на свет появился…», — девушка подползает на коленях к стене, вскидывает руку, продолжая опираться второй о бетон, и цепляется пальцами за выступ. Первая попытка встать завершилась содранным локтем и парой поломанных ногтей. На третий раз её схватили за капюшон ветровки и резко дернули вверх так, что ткань треснула, грозясь остаться в руках у парня. Помогать Аято не хотел ровно настолько, насколько он не желал задерживаться в этом разрушенном гараже. Чем скорее они вернутся, тем быстрее он сдаст эту девку Татаре и наконец отдохнет. И почему он сразу не почуял подвоха в предложении бывшего члена организации Чи Ша Лянь? — С-спасибо. — Не беси. Заткнись и молча шагай на выход, — Киришима скрещивает руки на груди и нетерпеливо постукивает пальцами по плечу, представляя, как подходит к Шиу сзади, слегка наклоняет корпус вперёд, протягивает руку и зарывается пальцами в короткие тёмные волосы на затылке, сжимает мягкие пряди в пальцах, оттягивает их на себя, заставляя временную подчиненную запрокинуть голову назад и… хорошо замахнувшись, прикладывает девушку лицом о кирпичную стену до тех пор, пока у неё искры из глаз не посыплются. Или вместо лица не останется сплошное кровавое месиво, а из раскроенного черепа не начнёт вытекать пока что розовый мозг. Из-за неё он потерял больше семи членов отряда! Из-за неё ему засадили в плечо метровый коукаку и чуть с мясом не вырвали кагуне лишь потому, что Татара пообещал самолично открутить ему шею, если с этой пигалицей случится что-то серьезнее разрыва внутренних органов. Из-за неё он вынужден сидеть в этом чертовом гараже, насквозь провонявшем сыростью и разложившимися останками не то гуля, не то человека. Из-за своего раздолбайства он выбрал именно ту подгруппу, в которой находилась Шиу Ран. Девушка поправляет ветровку и отряхивает брюки от пыли и грязи, мысленно сетуя на порванную местами одежду. Шествует к ближайшему углу, наклоняется, придерживаясь за линию выступа в стене рукой, и поднимает свою маску. Вещица, так-сяк украшенная зеркальной мозаикой обошлась слишком дорого, чтобы оставить её здесь. Тем более если она заявиться в магазин к масочнику ещё раз, то рискует остаться в четвёртом районе. Старшеклассница прекрасно осознает, что слишком слабая, дабы противостоять гулю B ранга, а ниже в четвёртом не водятся. Она сама то с натяжкой к рангу A относится, что уж говорить о том, если она ненароком на следователей набредет. А самое главное, ей жутко лень тащиться из Ота в Синдзюку через несколько районов. Как только они покинули временное пристанище, не теряя времени отправились к Древу Фирмианы. Пришлось долго и нудно петлять по темным углам и переулкам, лишь бы без свидетелей преодолеть расстояние от главной улицы до заброшенной станции метро. Навряд ли кто-то из прохожих, увидев их не первой свежести внешний вид, подумал, что подростки просто гуляют. В тоннеле пришлось ориентироваться по памяти и наугад. Благо, данную ветвь не использовали уже третий год из-за разрухи после очередного штурма группировки гулей CCG, да и дети в поисках приключений по ней не шастали. По прибытию в Древо Аогири Аято тут же отправился отчитываться перед верхами по поводу того, что отстал от своих подчиненных и потерял три четвёртых группы, кинув виновницу своего «хорошего» настроения у входа в заброшенный пансионат. Шиу пару минут помялась у дверей цокольного этажа и небрежно взлохматив волосы на затылке, спустилась вниз по лестнице. Зайдя в бывшую прачечную она, как и ожидала, увидела остатки группы Чёрного Кролика. Единицы гулей покосились на вошедшую с удивлением, так как успели похоронить её вместе с командиром, остальные с презрением, ибо видели, как из-за этой суки погибали товарищи в попытке защитить. Они бы с радостью сдали её CCG в качестве «примирительного» подарка, но такого шанса, увы, не выдалось. Шиу, накинув на голову капюшон, развернулась на пятках ботинок и вышла из комнаты. С этими больными ублюдками из группы Киришимы она наедине не останется ни за какие коврижки. Поднявшись на первый этаж она подошла к лестнице ведущей на второй этаж, нервно стуча пальцами о поверхность перил. Она бы давно сидела дома и доедала остатки мяса, припасенные родителями на чёрный день, но нет же! Если она сейчас уйдёт домой, то упустит отличный шанс услышать отчёт Чёрного Кролика и нагоняй от верхов за то, что он благополучно проебал почти всю подгруппу Татары-сана. В голове всплыл недавний разговор с одним из лидеров Фирмианы — Татарой-саном, единственным знакомым из прошлого. Мужчина предупредил, что времени на повышение навыков у неё осталось всего ничего — год, после чего привилегия в виде защиты снимается, мол, она и так ему дорого обходится. Только, как бы он её самолично не тренировал, ничего кроме ран да ссадин они в результате не получали. Нет, конечно были небольшие сдвиги в плане владения кагуне, но дальше азов и пары приемов не продвинулись. Она не подавалась никакому обучению в данной сфере. С рукопашным боем дела обстояли лучше, но опять же, без кагуне они желаемого результата не возымели, так что зря время потратили. Собственно, чего о ней Татара-сан печется, Ран не понимала. Ну был её отец одним из верхов Чи Ша Лянь и Аогири зацепил, работал бок о бок с Татарой-саном, что с того? Никто она этому мужчине, так, лишняя морока. Хоть и нечетко, но она помнит те шесть лет прожитые в Китае, и те моменты, когда Фэй-сан, Татара-сан и Янь-сан появлялись у них дома, просиживая в кабинете отца часы напролет. Запомнили до мельчайших подробностей переезд из Китая в Японию, бессонные ночи в ожидании родителей и ежемесячные ночёвки у Татары-сана, пока мама и папа «отлучились по важным делам, но утром тебя заберут, а сейчас спи». Когда она пошла во второй класс средней школы, родители удосужились поведать ей о Древе Фирмианы и своей деятельности. А через полгода их не стало и присматривать за ней пришлось Татаре-сану. Изредка наведывался кто-то из его подчиненных. Полтора года назад Шиу насильно затащили в Аогири, ссылаясь на то, что одна она и двух месяцев не протянет. Переступив последнюю ступеньку лестницы третьего этажа, Ран, крадучись, подошла к двери за которой расположился своего рода зал собрания прямых подчиненных и руководителей Древа Фирмианы. Присев на корточки, она мысленно прокляла шуршащую ветровку и заглянула в замочную скважину. После она прислонила ухо к скважине, но смогла услышать лишь гул и свист ветра, забравшегося в помещение через разбитые окна. Расслышать сквозь этот шум хоть что-то было весьма проблематично, учитывая, что говорили собравшиеся в полголоса, не восклицая и не повышая тона. Однако, любопытство отступать не собиралось и она вновь заглянула в скважину, едва различая фигуры в тусклом свете луны. — Все выжившие из подгруппы Татары и вторая подгруппа Норо переходят под твоё командование. Шиу распахивает глаза, инстинктивно содрогаясь от одного только вкрадчивого звучания голоса лидера Аогири эхом отскакивающего от стен зала в мёртвой тишине. Это как потрогать дохлую крысу. Освежеванную дохлую крысу. Под ногами едва слышно хрустят осколки оконного стёкла. Она продолжает подсматривать, улавливая любые звуки, держась одной рукой за шершавую поверхность двери, другой опираясь о бетонный пол с мраморной крошкой. Кто в Ота строил такие пансионаты? В них поскользнуться и убиться не долго. Шиу думает обо всем об этом, жадно пытаясь расслышать их голоса. Она должна знать, что скажет или сделает Татара-сан на подобное заявление. Это не ревность. Это стратегия выживания. Ран знает, что мужчина перечить Это не будет, и все равно дерет себе зубами корки на губе до крови, надеясь услышать его возражения. Черт, почему Шиу самые важные вещи о своей дальнейшей судьбе узнает всегда только так — подслушивая чужие разговоры? Аято улыбается. Криво, нахально. Ему и правда похуй, кого подсунут в его группу на этот раз. Главное, он может распоряжаться их жизнями как пожелает. И с этим даже сама великая Одноглазая Сова не может ничего сделать. Если выдавливаешь из кого-то месяцами, годами, капля по капле человечность, то нехер удивляться, почему на выходе получаешь подобное чудовище. Створка двери зала резко распахивается, смачно заезжая никудышному шпиону по лицу, разбивая нос и бровь, сбивая её с ног, опрокидывая на пыльный, усыпанный осколками стёкла и облупившейся штукатуркой пол. Ран подавляет рвущийся наружу вскрик и шумно, зло шипит, прикрывая ладонями расквашенный нос. — Ахо*… — Киришима хватает её за плечо и дергает вверх. Девушку немного ведёт в сторону и она цепляется за капюшон фиолетовой кофты Аято, стараясь удержать равновесие. Парень хватает её за ворот ветровки, как хозяин обычно поднимает нашкодившее животное за загривок, и приподнимает так, что их лица оказываются на одном уровне. Губы темноволосого тронула ехидная улыбка, не предвещающая для новоиспеченной подчиненной ничего хорошего. — Подслушивать нехорошо. — А может договоримся? Я неплохо кофе варю, Татаре-сану нравит… — Её резко встряхивают. Губы Киришимы сжаты в тонкую полоску, а в глазах недобро сверкают отблески лунного света. Что ни говори, а вечер удался. «Блять, молчать нужно было…», — Шиу тихо вздыхает и натягивает ворот ветровки чуть ли не до глаз. По правую руку от неё шагает все ещё недовольный, но поумеривший свой пыл Киришима, неожиданно согласившийся на кофе. Парень толкает Ран в плечо, намекая, что никто за язык её не тянул и страдальческие вздохи теперь бессильны. — Да поняла я… — Аято толкает её чуть сильнее предыдущего, и девушка путается в ногах, наступает на носок ботинка и нелепо взмахнув руками, падает на успевшие зажить коленки. — Йа, а это за что? — Я разве давал команду «Голос»? «Отлично, меня теперь к собаке прировняли.» — Гав, хозяин, гав.