Заляпано

      Он внезапно вскочил, судорожно хватая ртом воздух, и отодвинулся от потертого стола резким размашистым движением бледных рук. Расшатанный стул накренился и со скрежетом завалился на пол, сопровождаемый громким вскриком, лязгом чего-то стеклянного и кратким оборванным ругательством. Удар отрезвил парня, кровавая пелена перед ледяными глазами осела в глубинки мозга, но металлический привкус под языком, казалось, становился все ярче и ярче, солоноватостью растекаясь по глотке. Языки света лились со стола на паркет, скрывая вязкую черноту ночи своими желтовато-голубыми отблесками и перемигиваниями рекламных объявлений с экрана отцовского компьютера. Настольная лампа не светила, блики казались едва заметными полосами на ее темно-бирюзовом поцарапанном корпусе с парой маркерных смайликов.       Блондин поднялся с пола и, едва сдерживая рвотные позывы от отвратительной солености, прошагал до яркой ванной. Щелкнул выключатель и свет резанул с болью по сетчатке, заставляя зажмуриться и опереться об косяк, теряя равновесие. Раковина была по левую руку. Керамическая поверхность заваленная у стены цветными баночками с содранным этикетками — кое-где на пластике виднелись остатки ободранной бумаги — и шкафом чуть выше с зеркальной дверцей. К зеркалу в углу скотчем была приклеена бумажка из блокнота с наспех нацарапанным списком, края которого замылись водными брызгами. Парень поднял взгляд, фокусируясь исключительно на тексте, стараясь не замечать отражения на периферии.       Секундой позже он распахнул дверцу и скривился от ощущения белесости окружающего его помещения. Наспех набрав стакан воды и опрокинув в него пару шипящих таблеток, парень почти осушил его, не дожидаясь полного растворения лекарства. После закинул в рот синюю желатинку и, давя ее между зубов, оттянул нижнее левое веко.       Глазное яблоко, испещренное паутиной кровеносных сосудов казалось серым в свете белых ламп, едва потрескивающих в тишине. Желатин хрустел, отдавая легким привкусом мяты, и Ренч хрипло усмехнулся, неприветливо жмурясь самому себе.       На циферблате часов под плитой в кухне время перевалило за половину третьего, и секунды вымерено щелкали в звонкой тишине. Блондин откинул ладонью назад секущиеся пряди и шлепнулся на табурет, уставившись в незанавешенное окно с чахлой розовой геранью на подоконнике. Зеленые листья скукожились и пожухли, став сухими по краям, но цветы стойко держались под палящим солнцем без влаги неделями. Опрокинув граненый стакан, парень вылил оставшийся глоток на потрескавшуюся землю в горшке и наблюдал за пузырьками воздуха, всплывающими из трещин и лопающимися на поверхности.       Где-то за стеклом мерцал серебристый уличный фонарь, было до одури бездушно и тихо, словно весь квартал на окраине Окленда вымер, оставляя Реджинальда и его герань в склизком одиночестве. И так парню казалось, едва ли не каждую минуту, что он провел в старом потрепанном доме, стенам которого давно не помешал бы ремонт.       Привстав с места, Ренч влез на подоконник, опираясь затылком об холодную стеклянную поверхность и подумал, что давно стоило бы перенести глупую алюминиевую пепельницу в пестрящий антуражем гараж, а не оставлять пылиться у микроволновки. Мысли путались, отголоски сна раздирали размеренный поток слов, вклиниваясь кровавыми отпечатками в предложения, вопли звенящим эхом шептали в ушах, а парень все старался думать о пепельнице, хрустя от напряжения тонкими пальцами. Он рвано вздохнул и спрыгнул, босыми ступнями шлепая по прохладной поверхности пола. Бледно-серый лак на ногтях приятно переливался и ощущалось, словно у цвета был шум морской волны с побережья.       Толстовка и жилетка громко клацали металлом друг об друга, сумка гремела парой баллончиков, какими-то железками, бьющимися о крышку нетбука, а музыка из наушников перекрыла гудящие шепотки неизвестных голосов. Парень резво собрал со стола зарисовки, стараясь на ходу застегнуть замок и затормозил у полки с помятой пачкой Marlboro завернутой в мутноватый целлофан. Секунду поколебавшись Ренч затолкал ее в карман и принялся шнуровать обувь.       — Чао, Бать, не свидимся больше.       Захлопнув за собой дверь, парень облокотился на нее, почти сползая по полированной поверхности на деревянный пристрой под ногами. Он уснул в этом доме.       На небольшой веранде мягко горели крохотные округлые фонарики, лежащие у лестницы и перил. Сглотнув вязкий ком в горле, блондин оттянул ворот черной толстовки, глубоко вдыхая влажный воздух и разглядывая запущенное состояние заднего двора. Некогда совсем хилые кленовые саженцы разрослись, застилая своими ветвями потрепанную беседку с облупленной краской, в темно-зеленой кроне нежно шумел южный ветер. Тропка растрескалась, на отсыревших кусочках затерся незамысловатый рисунок, и жухлая трава пробилась сквозь бетонные плитки. Но ужаснее всего было нетронутое кресло в самом дальнем конце, едва заметное сквозь зеленеющую стену листвы. Ренчу казалось, что за ним наблюдают сквозь шелестящую природную преграду и по коже расползались клейкие мурашки, словно ледяные капли декабрьского дождя, от чего дрожь в ладонях становилась невыносимой.       Сорвавшись с места, парень перекинул ногу через сиденье и включил зажигание, до боли сжимая руками руль мотоцикла, обшитый искуственной замшей. С треском он выехал со двора, выжимая газ до максимума, слыша невероятный свист ветра сквозь долбящие аккорды и почувствовал, как от ужаса падает сердце, когда на мгновение потерял управление на резком повороте в сотне метрах от моста. Мотоцикл занесло в сторону, металлическое ограждение с грохотом и скрежетом прогнулось, а резной кустарник болезненно оцарапал кисти, треща непонятным лязгом и бряцанием. Медленно вытащив из веток разодранную ногу, парень поморщился, растер рукавом кровоточащую рану под коленом и вытащил мобильник, оглядываясь в поисках четырехколесного транспорта. Раздалась сигнализация и тотчас же стихла, Ренч подметил, что в салоне приторно пахнет освежителем, а водительское сиденье опущено слишком низко. Решив не разбирать, каким был ее прошлый владелец, он объехал почтовый ящик и спустя минуту выехал на мост, полный транспорта и в разгар ночи. Песня сменялась другой, пока плеер не запустился по второму кругу, но блондин совершенно не заметил того, размышляя, насколько он вымотан морально, всеми фибрами своей непроницательной души желая скорее забыть.       Надежда на то, что в хакерспейсе никого не будет и парень сможет попробовать вздремнуть, хотя бы под снотворным, трепыхалась где-то поблизости. Едва ощутимая, и невероятно странная. Знакомые улицы встретили парня тусклым освещением и блистающими пестрыми кирпичными кладками, магазинчик пустовал, а на лестнице пахло чем-то отдаленно напоминающим корицу. Помещение, скудно освещенное цветными лампочками, навивало умиротворение и Реджи безо всяких раздумий завернул к длинному дивану, распластавшись на нем и прочувствовав покалывающую усталость в ногах. Ссадины саднили, но и текущее ощущение на голени не заставило его подняться с места.       Только он закрыл глаза, как сбоку раздались шаркающие шаги, заставившие вновь дернуться и непонятливо вскинуть голову в маске. Маркус не обратил на его выпад внимания, накидывая на светловолосого плащ и махнул головой в сторону не то экранного термометра, показывая, что в помещении зябко, не то сопящего Джоша, с баночкой энергетика у ног. После он зевнул и вернулся к работе, со скучающим и сонным видом ковыряя отверткой джампер ярко-красного цвета. Найдя расцветку абсурдной, Ренч забылся беспокойным сном на пару ближайших часов. ***       В очередной раз вздрогнув и до боли сжав кулак, Ренч вскочил с дивана, роняя бренчащий заклепками плащ на пол. На ладони остались белеющие полумесяцы от вдавленных ногтей. Неоновый полумрак перед глазами почернел и поплыл, и ощущение омерзительной мягкости под ногами заставило парня нащупать ладонью опору по тверже, вцепляясь в нее до хруста.       Холлоуэй хмуро наблюдал за рваными действиями блондина, облокотившись спиной на потрескавшуюся поверхность цветистого принтера. Блики глушились в матовых стеклах темных очков сквозь которые виднелись слегка удивленные глаза. Мерное молчание трескалось под натиском судорожных вдохов сонного парня и монотонного гула из работающего системного блока. Сделав пару глотков из бутылки, он с хлопком поставил ее сбоку, мусоля на языке кисловатый вкус содовой. Хлопок эхом отдался в дальних углах помещения и замер, поглощенный синевато-лиловой тишиной ламп.       — Ренч?       Холод резкими вспышками растекся по спине, расползаясь внезапным испугом по мыслям. Блондин стремительно обернулся, склонив голову на бок, и одернул напряженными пальцами капюшон. LED дисплей не горел. Маркус вскинул брови и потянулся руками к лицу, очерчивая форму маски и глядя исподлобья, но через секунду пара пикселей отразили приевшееся за недели выражение. Он выдохнул и выпрямился.       — Да, чел?       Голос оставался непринужденным, хотя шумящая в ушах кровь туманила окружающие негромкие звуки своим шипением, подобным шепоту. На душе становилось липко и мерзко от нагнетающейся атмосферы, и Ренч не нашел ничего находчивее, чем уткнуться с заинтересованным видом в смартфон, который лежал в заднем кармане. Пытаясь сбежать от колкого диалога, он шумно выдохнул и протянул первым:       — Ух-х, моя голова убивает меня, — подмигнув пикселями, парень потер ладонью затылок и нахмурился, оглядываясь, — черт, у нас вообще нет воды?       Накаленность окружающего воздуха, казалось, ощущалась на ледяной от всепоглощающего ужаса коже. Ретр0 двинулся и, качнув головой, пошарил под обшарпанной поверхность в поисках охлажденной минералки. Бутылка пошатнулась и завалилась, расплескивая жидкость по бетонному полу. Парень резко дернулся от неожиданности.       Темная вода растекалась пульсирующими движениями, казавшаяся в отблесках цветных лампочек бордово-черной. Блондин замер в оцепенении, глядя на подобие кровавой лужи, стекающей со светлых простыней, забрызганных ошмётками серой массы в красно-лиловую крапинку. Панически всхлипнув, Ренч с диким испугом пялился на текучую жижу у самых носков контрастно-желтых ботинок Холлоуэя, ощупывая задний карман рваными движениями. Ногти, неприятно тяжелые от слоя лака, клацнули об начищенный металл, перебой сбил ритм сердца, горло сузилось, не пропуская горький воздух с паршивым привкусом в забитые никотином с ментолом легкие.       Маркус медленно шагнул ближе, что-то негромко спрашивая. Ренч окинул его неким взглядом, скрытым маской, шатнулся в сторону и, наткнувшись на стол, словно протрезвел, наконец замечая, что сквозь воду просвечивают сколы и следы краски.       — Похоже, — он судорожно придумывал отговорку, стараясь вернуть самообладание снаружи, — я не выспался.       — Да ты что?       Скептический взгляд заставил приторно улыбнуться под кожаным слоем преграды на лице. Позади раздался звук отодвинаемого стула и щелчок открываемой газировки — Джош вернулся к работе. Подскочив с места и мгновенно меняя тему, блондин едва-дрожащей рукой хватает за край ветровки хакера и тянет к верстаку, безостановочно рассказывая о каких-то вещах, совершенно не вяжущихся с настоящим, отводя происходящее как можно дальше. Ограждая себя от засевшего в голове свежего запаха крови и громкого хлопка выстрела. Совершенно сбитый с толку Холлоуэй ничего не понимает и лишь растерянно бурчит в ответ. Намереваясь отвлечься, он со скрипом выдвигает ящик сбоку верстака и выуживает оттуда шуршащие упаковки мармеладных мишек и небольшой пакетик с разноцветными таблетками.       Они, кажется, немного блестят.       — Прошвырнёмся?