Путь Травницы

Как и положено всякой порядочной истории, эта началась с утра. Однако в отличие от каноничного утра перед началом «великих перемен» моё утро не отличалось особыми происшествиями. Как и семнадцать лет подряд я поднялась, сготовила завтрак на себя и свою вредную бабульку, убрала во дворе и по обычаю отправилась в лес за целебными травами. Будучи травницей опытной знала я, что не положено лесной колдунье без внушительного запаса трав обходиться. А вдруг опять голова из соседней деревеньки прибежит, жалуясь на живот? Али у его соседки-роженицы схватки начнутся? Надо всегда запас иметь! И желательно побольше! С местным лешим в тот злополучный день тоже проблем не возникло. Старичок благосклонно отнесся ко мне, даже не устроив каверзной шутки. И травок я насобирала в изобилии. Редкие, наполненные силой самой Матери-Земли они приятно оттягивали котомку моей старой торбы. А потому, стоит ли говорить, что идя домой, я чувствовала себя просто превосходно. Меня вдохновляло и ясное голубое небо, и яркое солнышко, смеющееся с небосвода и даже тучи мошкары, что вились у меня под носом. Радовала глаз буйная зелень родного леса, и напоенный ароматами хвои свежий воздух. Подходя тогда к дому, я и подумать не могла, что радоваться мне было суждено уже не долго. И как водится, неприятности свалились на мою голову неожиданно, вместе с красномордым головой из той самой проблемной деревеньки и каким-то мужчиной, подозрительно похожим на мага. Род его деятельности как раз подчеркивал сияющий, заговоренный доспех, и болтающийся на шее амулет, от которого буквально разило магией. Колоритная парочка топталась на крыльце, о чем-то переговариваясь и меня пока что не замечала. А я, как и положено почетной ведунье решила не высовываться, без оглядки сиганув в кусты шиповника, росшие как раз подле нашего дома. Уж больно подозрительным показался мне этот маг. На простого рядового колдуна он походил так же плохо, как я на предсказательницу. Уж слишком статно и солидно он выглядел на фоне нашего головы, и чувствовалось в нем что-то столичное, высокородное. А от такого бабуля строго-настрого приказывала держаться подальше. Маг тем временем явно начал беспокоиться, принявшись пристально осматривать окрестности. Я же замерла, боясь даже пошевелиться. Выходить отчаянно не хотелось, и я наивно предположила, что высокородному магу попросту надоест ожидание, и он спокойно уйдет прочь. А потому я продолжила отсиживаться в кустах, наблюдая и моля всех духов природы о заступничестве. В конце концов, я всегда чтила давние заповеди, отдавая последнюю монетку в угол дома, пряча последний сноп пшеницы в овине, и частенько оставляя дары для лешего и его свиты, надеясь на благосклонность духов. Увы, но мои вложения не оправдали себя. Маг и не думал уходить. Поняв, что никто не спешит его встречать, мужчина нахмурился важно, замолотив кулаком в дверь. Я аж подпрыгнула в своих кустах от злости. Вот гад! Неужели не видит, что у нас дверь на честном слове только и держится! Стоит отдать ей, кстати, должное. Она стоически вытерпела надругательство. Не треснула и даже не слетела с петель. А вот мне мои прыжки даром не обошлись. Одна из веток пребольно щелкнула меня по носу, а щеку оцарапало колючкой. — Чего стряслось?! Кто помирает?! — тот же час загрохотала моя бабуля, являя свой благородный лик магу и голове. Голова, завидев ее, екнул. Маг только усмехнулся. И эта его презрительная улыбочка очень больно ударила по бабкиному себялюбию. Гордая чистокровная лесавка в её душе просто задохнулась от гнева. А бабка просто позеленела, окрасившись в нежный салатовый оттенок. — А чего же не открываете? Не гоже добрых людей на пороге держать, — хохотнул маг, нисколечко не обращая внимания на бабкин гнев. Удивительно, но, даже взглянув в ее глаза, он остался совершенно спокойным, чем окончательно меня испугал. Какой же силой надобно обладать, чтобы не поддаться чарам чистокровной лесавки? — Вы Вольга Кветковна? Вопрос мага заставил насторожиться не только меня, но и бабулю. Она моргнула удивленно, озадаченно оглядевшись. Я же только мысленно порадовалась, что послушалась своих инстинктов. Правду говорят: видеть мага к несчастью, а говорить с ним — к могиле. — А мне почем знать? Гуляет, наверное… Дослушать я не смогла. Отвлеклась, скосив глаза к переносице. Прямо напротив моего носа завис паук. Маленький такой, чёрный, с красными глазками-бусинками и тонкими лапками. Он вальяжно покачивался на своей паутине, внушая мне чувство панического ужаса. — Хороший, хороший паучок, — проблеяла я, холодея от ужаса. Пауков я не любила с детства. Стоило только увидеть хоть одного — и я теряла всякое самообладание. Увы, но с возрастом моя фобия не исчезла, а даже прогрессировала. Паук же оказался настоящим подлецом. Словно бы почувствовав мой страх, он нагло приземлился прямо мне на нос. Сказать, что я закричала, значит скромно промолчать. Заявить, что я испугала наших гостей, значит скромно приукрасить. Подобно взбешенному лесному духу я выскочила из кустов, страшно пуча глаза и размахивая руками. Мое наверняка искаженное ужасом лицо вдохновило не только бабулю, схватившуюся за сердце, но и голову, который просто побелел, чуть было не упав в обморок. И только маг, как и положено его статусу продолжал вальяжно улыбаться, наблюдая за мной. Наверное, именно эта его улыбочка и покорила мое сердце в тот миг. Не думая о последствиях, я прилетела прямо в его крепкие объятия, вцепившись мертвой хваткой ему в волосы. Да так и застыла, утыкаясь бюстом ему в нос, дрожа от пережитого ужаса.  — Вольга Кветковна, я так понимаю? — вывел меня из ступора голос мага. Говорил он глухо, и попыток отстраниться не предпринимал, щекоча своим дыханием мою кожу. — Рад, что вы не заставили ждать вас. Я покраснела, шумно сглотнув. В горле моментально пересохло, а сердце так и заколотилось, словно бешеное. Представляю, какие слухи теперь обо мне пойдут по северному округу! Чтобы травница на шею мага вешалась! Позор да и только! С трудом переборов свой страх я поспешила покинуть крепкие объятия мага, поглядывая пристыженно на бабушку. Она же только глянула на меня недобро, всем своим видом показывая, насколько сильно я пала в ее глазах. — Прошу прощения, — прошелестела я, пряча глаза в пол. Смотреть на ухмыляющегося мага было выше моих сил. — И что же вас так испугало в тех кустах? — поинтересовался игриво маг. — Я, признаться, уже и не чаял дождаться вашего появления. Думал, придется силой из этих кустов доставать. А они колючие, знаете ли… — Паучок. Это был паучок, — шмыгнув носом, ответила я. В тот момент я осознала, каково это испытать настоящий позор. Чувство было премерзейшее, до тошноты отравляющее душу. — Арахнофобия? И у ведуньи? — маг удивленно присвистнул. — Чего только в мире не встретишь… А я что? А я стою, носом сербаю, упрямо рассматривая доски на крылечке. Они-то оказывается все в трещинах. И трещины такие замысловатые, узорчатые. А по ним вот солдатик ползет, усами шевелит, и тоже, кажется, смеется над глупой травницей. Правильно смеется. Что же это за ведунья, что полог, глаза отводящий не поставила, а потом еще так по-глупому от паучка маленького бегала. — Так зачем вы, собственно, пожаловали, господин маг? — решила вмешаться бабулька, заслоняя своей спиной меня. В тот момент я ей была как никогда благодарна. За надежной ее спиной можно было не бояться ни мага, ни его насмешек. — Ох, признаться честно, этот балаган меня слегка сбил с мыслей… — пробормотал маг, совсем по-человечески чеша репу. — Жалоба на вас поступила. От местной деревеньки, и от пана Зославского лично. — Эвоно как! — воскликнула бабулька, упирая руки в боки. Взгляд ее в тот момент остановился исключительно на пане голове. Зославский вновь икнул, протирая платочком взопревший лоб. — И в чем же нас обвиняют? — Не вас лично. А вашу внучку, — поправил педантично бабулю маг. Кажется, его не вдохновила сила и стать старой лесавки. — А жалоба такова: несанкционированное использование магии при отсутствии лицензии и диплома об окончании соответствующего учебного заведения. Надеюсь, вы помните о поправках в законе за прошлый год, а так же о санкциях в случае неповиновения? Говорил маг много и уж больно учено. Даже бабка и та опешила, пытаясь переварить поток умных слов. А уж я и подавно. Из всей его речи я поняла только то, что дела мои плохи. — Какой еще закон? Не помню такого! — наконец буркнула бабулька. — Исключительно ради соблюдения протокола скажу вам просто: князь Торрантзийский, ныне здравствующий правитель всея княжества Торранта высшим указом своим ныне повелел, чтобы все ведьмаки, ведуньи, знахарки и травницы проходили обязательное магическое обучение и обладали соответствующим документом. Ежели какая ведьмарка будет застигнута на волошбе без должных документов и лицензий, то ее дар предписано запечатать и наложить штраф в сто злотней. Как понимаете, незнание не освобождает от ответственности… — маг посмотрел на меня пристально, а я, потупившись, сделала шаг назад. Вспомнился мне этот закон, и собственное пренебрежение, помноженное на бабулино нежелание ехать в столицу. Перевела я взгляд на голову, еле сдерживаясь, чтобы прям на месте не наслать ему чирей на наглую, брехливую физиономию. Знамо дело, чего он жалобу подал! Вспомнились мне его заигрывания и взгляды маслянистые, и угрозы. Мол, не соглашусь добровольно ему постель греть, то быстро нажалуется на меня куда положено. И как жаль, что не придала я тогда значения особого его словам. Поверила, что не станет деревня терпеть такой произвол. Виданое ли дело — запечатать дар у единственной знахарки на всю округу! — Это еще что такое, а! Какое такое запечатывание дара?! — тем временем взорвалась праведным негодованием бабка. — Я не позволю! — Советую не мешать правосудию, — в голосе мага прорезалась сталь. И видимо что-то такое отразилось на его лице, что бабуля беспрекословно подчинилась. Дрогнула и отошла, оставляя меня наедине с магом. Тот же так лениво пальчиком взмахнул и я пошла. Пошла против своей воли. Однако ни словом, ни жестом не смогла выразить своего нежелания, словно бы и вовсе тело мне не принадлежало. Я кое-как повернула голову, глядя на бабушку. Та хмурилась, кривилась, но пошевелиться не могла. Неужели и маг-то нам не обычный достался? Менталист? Или того хуже? А маг только усмехнулся загадочно, снимая с шеи амулет. Небольшая бляха со стилизованным изображением семиконечной звезды засияла под его рукой. И свет ее невольно захватил мое внимание. Ярко алый он проникал, казалось, в самую душу. Я дернулась, закричав. Страшная боль пронзила каждую клеточку моего тела. А проклятый артефакт все сиял, и его алый цвет все темнел, становясь багровым. В последнее мгновение он вспыхнул ярко и погас, оставляя за собой только тревожную темноту и душевную пустоту. Глаза мои закрылись сами собой, и я погрузилась в тревожный, недобрый сон.