Путь Травницы

Если первую половину дня мы провели в тревожном ожидании и беготне, то с нахождением приемной комиссии лично у меня на душе полегчало. Монотонная очередь ну никак не способствовала нервотрепке. Наоборот — потянуло в сон. Широко зевнув, я уж было собиралась прикорнуть в стороночке, но Авдотья быстро пресекла все мои попытки заснуть, принявшись усиленно трясти за плечо. — Эй, Вольга, ты чего, спать надумала? — она тут же плюхнулась на креслице, подле меня. — По крайнее мере, честно пытаюсь заснуть, — буркнула нехотя, приоткрывая глаза. — Ты же видишь, чего-то очередь застопорилась… — Говорят, там студент какой-то проблемный попался. Все никак оформить не могут! — Ну, значит, разбуди меня, когда будет наша очередь, — милостиво разрешила я. Авдотья фыркнула, но все-таки прекратила доставать. Пару минут она честно пыхтела подле меня. Я же мерно дремала. И вот, казалось бы, когда я была готова окончательно заснуть, неугомонная Мнишек все-таки не удержалась: — Вольга, знаешь, а мне тут сон про тебя снился… — протянула задумчиво она. — Я его толком-то и не запомнила… — Хорошо, считай, ты меня разбудила. — Я поняла, что отдохнуть рядом с Мнишек все равно не получиться, а потому постаралась отогнать сон подальше. — И что там тебе снилось? — Мертвецы… — тут же огорошила меня Авдотья, бледнея. — Много мертвых девушек… Мое сердце предательски ухнуло вниз. От былой сонливости не осталось и следа. — И какое отношение они имеют ко мне? — спросила внезапно севшим голосом. — Они все были травницами… - Авдотья замолчала. Я тоже невольно сглотнула застрявший в горле ком, вспоминая слова бабули об убийствах в академии. И от воспоминания того больно сжалось сердце, и словно бы повеяло холодом могильным, потянуло мертвецким духом. Словно бы сама Проводница внезапно очутилась за моей спиной. — Что, напугала тебя, да? — внезапно огорошила меня Авдотья, еле сдерживая рвущуюся наружу усмешку. — Чтоб ты знала, мертвецы сняться к долголетию и крепкому здоровью! Я так и замерла, осененная внезапной догадкой. Эта нахалка просто разыграла меня! — Авдотья! — только и смогла выдавить я, еле сдерживаясь, чтобы лично не стукнуть горе-гадалку. — Нельзя же так шутить! Авдотья не ответила. Помешал заливистый смех. Я только рукой на нее мысленно махнула. Злиться бесполезно. Тут годится только ответная пакость. Я даже вздрогнула, осознав, какая странная мысль пришла мне в голову. Впрочем, ее странность не вычитала ее соблазнительности. И чем дольше я раздумывала, тем сильнее становилось это желание. Даже руки зачесались поскорее исполнить какую-нибудь каверзу. Не раздумывая долго, я их и почесала, не обратив внимания на незаметную искорку, сорвавшуюся с пальцев. А вот Авдотья ее заметила. И даже возмутилась, умиленно захрюкав. Причем, получилось настолько натурально, что и не отличить от реального хрюканья свиньи. Пара сидящих подле нас поступающих покосились на Авдотью с удивлением, не скрывая легкой улыбки. Сама Мнишек осеклась, тут же выдав нам вдохновленную тираду… на вполне себе годном поросячьем визге. Вот тут уже стало не до смеха ни Авдотье, ни поступающим, ни мне. — Эй, Авдотья, это уже не смешно… — пробормотала я, волнуясь. В тот момент отстраненно подумалось, что еще одной шутки я за сегодня уже не переживу. Авдотья была со мной согласна, подскочив со своего кресла, и тут же принявшись ругаться на чем свет стоит. Даже на поросячьем, было ясно, что она и сама не в восторге от своей новой способности. Тут уже все внимание поступающих мгновенно переместилось на нашу парочку. Народ столпился вокруг ошалевшей от такого внимания Авдотьи всеми силами пытаясь понять, что произошло с гадалкой. Версии были разные, одна другой бредовее. Кто-то заявил с непроницаемым лицом, что в Авдотью вселился дух зверски убитой в этих стенах свиньи, а кто-то даже попытался изгнать этот самый дух, обсыпав Мнишек пеплом. Увы, лечение не помогло. Мнишек не только звонко чихнула, но и вполне себе визгливо хрюкнула. Народ азартно заспорил. Каждому хотелось показать свои умения. А потому Мнишек в ближайшие минуты не только обсыпали, облили, но еще и надушили, и даже обругали. О приемной комиссии, в свете такого инцидента ненадолго забыли. Сама же Мнишек то и дело возмущенно похрюкивала, мчась то к одному, то к другому поступающему, охотно принимая любые способы лечения. Глядя на нее я и вовсе не заметила, что она страдает. Кажется, она все-таки добилась своего — на нее обратили внимание все. — Так, что тут такое?! — из дверей приемной комиссии, на все возрастающий шум поспешил выйти один из экзаменаторов. Он осмотрелся, остановив свое внимание на Авдотье и тут же потрясенно охнул. Действительно, сейчас Мнишек выглядела как никогда более эффектно: ей успели всучить пару странных амулетов из костей и перьев животных, на голову накинули какую-то жутко пахнущую тряпку, а лицо ее и одежда до сих пор хранила на себе следы пепла. Стоило отдать экзаменатору должное — он не испугался. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Я невольно засмотрелась на него. Высокий, статный, с красивым, волевым лицом, и темным, холодным взглядом. Он показался мне подозрительно знакомым. А уж когда мой взгляд невольно переместился на его грудь, где все так же таинственно мерцал амулет, запечатывающий магию, я поняла, что полукровке слово удача не ведомо, ведь мне вновь суждено было столкнуться с тем проклятым магом-менталистом, запечатавшим мой дар! Пока я медленно выпадала в осадок, молясь всем духам леса о сохранности своей души, маг медленно приближался. И вот если я старательно изображала мебель, то Авдотья Мнишек мгновенно переключила все внимание потенциального червонного короля на себя, радостно захрюкав. Подбежав к благородному магу, она призывно заулыбалась, повизгивая от восторга. Ни аура холодности, ни презрительный взгляд не спасли в тот миг мага от искреннего восхищения и любви. Напор Мнишек был так велик, что заставил мага невольно сделать шаг назад, разбивая свой образ несокрушимого воина. На его лице отчетливо промелькнула тень страха. Впрочем, она не помешала ему поставить Мнишек диагноз, и ликвидировать его. — Проклятье первого уровня, наведено спонтанно, без осознанного умысла. Безвредно, обратимо, — заключил механическим голосом маг, поднимая руку к своему амулету. — Вам повезло, дитя. Я как раз специализируюсь на проклятьях подобного рода. Не шевелитесь, сейчас я проведу обратный призыв. Мнишек с готовностью кивнула. Поступающие тоже замерли. Даже я немного поддалась вперед. Захотелось глянуть, как же выглядит настоящая волшба столичного мага. Тем временем маг снял с шеи амулет, направив на Авдотью, делая свободной рукой пару сложных пассов. Я даже проморгалась. Казалось, его руки и вовсе костей не имеют и их гибкости позавидовала бы любая змея. Амулет в его руках засверкал, инстинктивно вынуждая вжаться в кресло. Красное свечение окутало фигуру Мнишек, ослепляя. Я, не выдержав, зажмурилась. А когда рискнула открыть глаза — все уже закончилось: маг-менталист убирал амулет, толпа восторженно шушукалась, Мнишек, зачарованно стояла, не отрывая глаз от спасителя. — Ну, скажите же что-нибудь, — вырвал ее из раздумий маг. — Ах, пане маг, вы просто невероятны! — тут же с охотой затрещала Авдотья. От былого хрюканья не осталось и следа. Маг вздохнул. — Отлично, тогда продолжим подачу документов. Более ни с кем говорить он не стал, скрывшись в дверях приемной комиссии. Авдотья же шлепнулась рядом со мной в креслице и заговорщически шепнула: — Ну, ты и учудила, Вольга. Ты уверенна, что не колдунья? — С чего ты вообще взяла? — спросила недоуменно. — Ой, только не корчи из себя дуру. Будто бы я не видела, что это ты меня прокляла! — хохотнув, ответила Авдотья. — Но ты не подумай ничего. Я зла не держу. Со столькими красавчиками я бы сама и в жизни не познакомилась, так что спасибо, подруга! Я пришибленно кивнула, все еще не веря словам Авдотьи. Впрочем, прикинув, поняла, что в ее словах доля правды все-таки присутствовала. Я действительно была на нее зла, и хотела мстить. Вот тут-то мне и стало по-настоящему страшно. Что же я за травница, если с одного щелчка укладываю на лопатки взрослых мужиков, либо насылаю проклятья? К счастью или нет, но развить мысль я не смогла — появился отец Авдотьи с Прунькой. Увидев, в каком непотребном состоянии оказалась его дочь, старший Мнишек сильно гневался. А так же заявил, что в подобном виде она ни за что не войдет подавать заявление. Пришлось нам с Прунькой героически держать очередь, ожидая, когда Авдотья переоденется и вернется. Сегодня удача явно была на стороне гадалки — она успела как раз прийти к своей очереди, первой зайдя в кабинет. И как ожидалось – героиня сегодняшнего дня не заставила себя долго ждать: — Чистая гадалка, факультет предсказания, — довольно кивнула она отцу, выходя. — Иди, Вольга. А мы тебя на улице подождем, так? Старший Мнишек кивнул. А я, вдохнув поглубже вошла внутрь. Встречу с магом-менталистом никто не отменял. Оставалась надежда лишь на то, что память у него намного короче моей. — Призаживайтесь. Назовите ваше имя, родовое имя, желаемый факультет, — тут же оторвался от бумаг один из членов приемной комиссии, стоило только мне войти. Высокий, худощавый, он внимательно взглянул на меня из-за массивных стекол своих очков. Я осмотрелась мельком, садясь на единственный пустующий стульчик. Обычная комната, чем-то напоминающая приемную нашего пана головы. А вот люди и нелюди, сидящие в ней совсем на помощников пана головы не похожи были. Один взгляд давал понять — не простые они, и маги сильные, и знатностью не обделенные. Всего их пятеро было: тот самый маг в очках, уже знакомый мне маг-менталист, женщина, в роскошных мехах (и как ей только не жарко в них сидеть было?) и зверолюд-берендей с дальнего Севера. Тот все больше скучал, позевывая. — Мое имя Вольга, родового имени нет. Родителей нет. По бабушке наречена Кветковной. Желаемый факультет… — я запнулась, невольно вспомнив треклятую молнию. Мой взгляд тут же переместился на фигуру знакомого мага-менталиста. Тот, услышав мое имя и фамилию, оторвался от своих бумаг, нахмурившись. На благо, говорить не стал, тоже приглядываясь ко мне. Диалог продолжил все тот же писарь, видимо, глава приемной комиссии. — Не определились? Я покачала головой, уже готовясь услышать парочку нелицеприятных эпитетов в свой адрес. К моему удивлению, никто не спешил меня ругать. — Значит, сейчас проведем сканирование вашей ауры и определим ваши способности, их уровень и потенциал. После чего и решим, куда подавать заявление, — заключил он. — Мастер Шальс, прошу вас. К моему ужасу подняться поспешил тот самый маг-менталист. С собой он захватил простенький хрустальный шар. — Не бойтесь, это совсем не больно, — холодно уведомил он, подходя. — Положите руки на камень, и постарайтесь ни о чем не думать. Я честно исполнила его просьбу, внимательно вглядываясь в прозрачные глубины колдовского шара. К моему ужасу, и удивлению мастера Шальса ничего не происходило. Шар не спешил раскрывать мою ауру. — Ничего не понимаю… — пробормотал глава приемной комиссии. Женщина в шубе улыбнулась недобро, а зверолюд-берендей только фыркнул, повернувшись к окну. — А, я, кажется, понял… — вмешался мастер Шальс. — На вас стоит печать, я прав? И наложил вам ее я, верно? Я кивнула, опасаясь подымать на него глаза. — Хорошо, что вы пришли, — неожиданно заявил менталист. — И что снимать печать в этом году назначено мне тоже…. Почему это хорошо — я спросить не успела. Моего затылка коснулось что-то ледяное, буквально затопив спонтанной болью, от которой потемнело в глазах. Ахнув, я повисла на руках мастера Шальса, внутренне сгорая от стыда. К счастью слабость моя долго не продлилась. Уже через мгновение я поспешила отстраниться, с недоумением оглядываясь. Зрение вновь стало необычайно четким, а ощущение вырвавшейся из-под замка силы буквально опьяняло. Под ее натиском я даже со стула подскочила. — Присядьте, — велел мне мастер Шальс. – И положите руки еще раз… Удивительное дело, ослушаться я не посмела. Села как миленькая, и руки на шар положила, вместе со всеми рассматривая стремительно проявившиеся в его глубинах краски. Ожидаемо шар позеленел. И судя по насыщенному цвету, уровень силы у меня был вполне себе не плохим. А вот появлению в нежно-зеленой дымке ярких фиолетовых сполохов я не обрадовалась. Они смотрелись инородно и пугающе. — На лицо отличные способности к природной магии. Скорее зельеварение, нежели целительство… — отрапортовал мастер Шальс. — Я бы дал третий уровень. На лицо явное родство с духом природы, а значит, дар вполне можно развить и до второго, и даже до первого уровня. Что за уровни такие диковинные, я не ведала. Но возможность развития собственных данных радовала. — Я бы скорее предположил развитие боевых способностей, — задумчиво пробормотал писарь. — Магические вкрапления малы, но необычайно ярки. Я бы предположил, что способности только начали проявляться в направлении боевой магии. А значит, вполне могут в скором времени вытеснять основной дар… Девочку вполне можно определить на боевой факультет… — Нет, не надо! Маги мгновенно замолчали, обратив свои взгляды на меня. — А почему? — поинтересовался мастер Шальс. Хоть он и говорил вполне себе доброжелательно, но глаза его, недобро блеснувшие сказали все, что мне следует знать. — Я не думаю, что у меня хватит способностей осилить такое, — скромно потупившись, пробормотала я, всем своим видом излучая вселенскую скорбь. — Я бы хотела что-то более женское… к земле поближе… — Факультет целительства и зельеварения, — подытожил глава приемной комиссии. — Садитесь, мастер Шальс. Менталист отложил шар, заняв свое место. А мы приступили к оставшейся бумажной волоките. Писать я умела, а потому медленно, но уверенно заполнила все поля на бланках, выйдя из кабинета приемной комиссии усталой и несчастной. В тот момент желания обучаться в Торрантзийской Академии магии у меня заметно поубавилось.