Путь Травницы

На следующее утро мы с Авдотьей поднялись рано. Причем, если мне то было в привычку, то купцовая дочка явно чувствовала себя несколько неуютно, позевывая, и не спуская глаз со стен приближающегося Торранта. То и дело ее глаза норовили закрыться, но девушка героически боролась со сном, щипая себя то по щекам, то по рукам. Призывно алел синяк на ее глазу, и разбитая губа покрылась нелицеприятной корочкой, но Авдотья стоически терпела косые взгляды. Я ее даже зауважала за такую стойкость. И если Авдотья больше посматривала на людей, то я не сводила глаз с самого города. Вернее — крепостных стен, из-за которых виднелись остроконечные шпили каких-то зданий. Стена была большой. Такой, что уходила до самого горизонта, заставляя меня то и дело зябко передергивать плечами. Уже на подъезде Торрант показывал сколь маленькой, ничтожной была одна темная травница из захолустья по сравнению с блистательным городом, его гордым духом. Однако мало-помалу моя робость исчезала, уступая место интересу. Город словно бы звал к себе, приглашал узнать себя поближе. И чем ближе мы подъезжали к въездным воротам, тем дальше и дальше уходили все мои сомнения и страхи. Откуда-то появилось чувство собственной правоты в принятом решении. Вместе с ним грудь стиснуло от внезапно накатившей тоски. Вспомнилась бабушка. Ее лицо, что сейчас, словно бы в реальности встало перед моим внутренним взором. — Бабушка… — я вздохнула, покачав головой. — Надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня… Пообещав себе, что обязательно напишу ей письмо по приезду, я смогла ненадолго заглушить голос своего совестливого подсознания, переключившись на более приземленные проблемы — мы вставали в очередь у въездных ворот Торранта. Вот уж тут я на собственном опыте смогла убедиться, в чем столица отличалась от простеньких провинциальных городков. Еще третьи петухи не запели, а у ворот уже образовалась пробка на день вперед. Мы оказались где-то в ее середине, грозя попросту опоздать на подачу документов. Однако, не смотря на наши опасения, стражники работали сегодня весьма скоро. Не стали они задерживать и нас. Получив от отца Авдотьи положенные монетки, они быстро пропустили нас в город. Еще и удачи напоследок пожелали.  — Ну что, встречай героев, славный Торрант! — хохотнула Авдотья, на глазах преображаясь из побитой жизни, в победителя. Будущая гадалка распрямила плечи, задрала нос и принялась деловито наглаживать косу, то и дело стреляя по толпе заинтересованным взглядом. Так мы и поехали: Авдотья принялась за поиски своего червонного короля, отец ейный за дорогой следил, время от времени с кем-то переругиваясь, мальчонка-помощник свистел, мотыляя босыми ногами, а я не могла оторвать глаз от города, что приветливо раскинулся передо мною. Вид уходящих вверх невысоких двух-трех этажных зданий будоражил сельское воображение, умиляли мощеные дороги, а от количества людей буквально двоилось в глазах. В этом городе жил каждый камушек, непрерывно куда-то уносясь. И эта атмосфера вечной спешки была так чужда, так необычна. Она заставляла сердце биться быстрее, в ожидании скорых перемен. И его ожидания оправдались. Улочки становились все шире и шире, а людей становилось все больше и больше. Мы медленно, но уверенно подъезжали к площади, где и располагалась знаменитая Торрантзийская Академия Магии. Перед воротами в ее обитель в тот день столпилось рекордное количество поступающих. Они толпились, голосили, входя на территорию академии единым нестройным и живым потоком. Кого тут только не было! Я и вовсе ошалела от такого количества, как людей, так и нечисти, которая плечом к плечу шла поступать. Были тут и нищие оборванцы, потирающие босые пятки. Шли и богатые, кривя благородные носы и одним своим видом излучая презрение. Многие из поступающих щеголяли крыльями или хвостами. Видела я и чешую, проблеснувшую на чьих-то лицах. Тогда-то я смогла на собственном опыте убедиться, что наш князь придерживается толерантных взглядов, допуская каждого попытать счастья в столичной академии. — Ну, ни черта себе зверинец! — мгновенно испортила впечатление о нас Авдотья. На наше счастье, галдеж в «зверинце» перекрыл возглас вздорной Мнишек. — Авдотьюшка, доця моя, помолчи, — тут же осадил дочку купец. Молчаливый от природы он сегодня пошел против своих правил, попытавшись приструнить гадалку. Но не тут-то было — возмущение Мнишек перешло все границы. — Нет, ну, правда, развели тут не пойми что. Это академия, или постоялый двор? — Авдотья успокаиваться не собиралась, заставив отца горестно вздохнуть.  — Действительно, свиней тут порядочно собралось, — поддержал Мнишек чей-то спокойный, глубокий голос. Мы тут же обернулись, замечая идущего у телеги юношу. Высокий, болезненно-худой, с землистого цвета кожей и непропорционально длинными ушами он мгновенно подтвердил свое причастие к «зверинцу». Повернувшись к нам, он обаятельно улыбнулся, демонстрируя еще и саблеобразные, белоснежные клыки. — Ох… — только и смогла простонать Авдотья, хватаясь за сердце. Юноша удовлетворенно хмыкнул, подмигнув ей алым глазом, и тут же растворился в толпе, словно и не было его тут. — Ну что, договорилась, егоза? — поинтересовался купец. — Давай слезай. Дальше на телегах нельзя. Мы переглянулись, тут же спрыгивая. — Так, Вольга, Авдотью на тебя оставляю. Идите, занимайте очередь на поступление. А мы с Прунькой пойдем телегу где-нибудь пристроим. Сказав это купец развернул своих животин, принявшись пробираться к постоялым домам. Мы же с Авдотьей, взявшись за руки, дружно вступили в легендарную обитель магических знаний. Стоило отметить, что встреча с улыбчивым и клыкастым юношей слегка приостудила боевой пыл Авдотьи, а потому всю дорогу вплоть до самой приемной комиссии она молчала, время от времени кидая по сторонам внимательные, изучающие взгляды. Даже безо всяких слов становилось ясно, что не так она себе представляла легендарную обитель магических знаний. А вот мне в такой толчее было не до лишних размышлений. Отец Авдотьин явно переоценил мои способности, отпуская в одиночку в этот миниатюрный котел народов. Впрочем, поглядывая украдкой на покорно плетущуюся следом за мной Авдотью, я невольно набиралась сил, понимая, что не могу ударить в грязь лицом перед Мнишек. А потому, запихнув все свои страхи куда подальше, я смело ринулась в толпу, быстро выяснив, куда мне идти. Приемная комиссия, исходя из слов поступающих, располагалась в центральном корпусе академии. Помимо приемной комиссии там находился пока что неведомый мне ректорат, приемные ректора, его заместителей и деканов, а так же некоторые лекционные залы. К моей радости центральный корпус был настолько заметным, что пропустить его мне бы никак не удалось. Он представлял собой настоящий дворец, чьи шпили я имела честь видеть еще на подъезде в Торрант. Как позже мне удалось выяснить — центральный корпус некогда служил летней резиденцией князей Торрантзийских, и поступил в пользование академии лишь каких-то пятьдесят лет назад. Приблизительно тогда, когда на пост ректора взошел некто Дальхарст Раст. Как оказалось, он был не только дядей нынешнего князя Торрантзийского, но и обладал уникальными способностями метаморфа. По своему желанию он мог принять облик и перенять силу любого человека, живущего в этом мире. Естественно, что эти способности быстро укрепили его статус и позволили за эти пятьдесят лет разительно изменить как внешний, так и внутренний уклад Торрантзийской Академии. Так, например, именно благодаря Дальхарсту были открыты ныне действующие факультеты и кафедры, набраны новые преподаватели, и полностью перестроены все как жилые, так и учебные корпуса. Так же поменялась сама система преподавания, став приближенной к заграничным стандартам. Это позволило академии выпускать не двадцать-тридцать, а около пары сотен магов в год. Размах и качество обучения быстро сделали Торрантзийскую академию одной из самых продвинутых и популярных учебных заведений. То, что молва не зря превозносила Дальхарста, я успела убедиться на собственном примере. За неприветливой, широкой оградой от глаз простого горожанина смог укрыться целый мир благолепия и красоты. Вся территория академии утопала в зелени роскошного сада. Как мне с гордостью рассказывали — деревья для него свозились со всего мира и магией адаптировались для нашего климата. Те же, которые адаптировать не получилось, нашли себе дом в роскошной академической теплице, где проходили практику травники и целители. Наслушавшись всяких чудес про нее, я уже жаждала своими глазами увидеть как сонные маки, так и легендарные плотоядные цветы. Помимо экзотической флоры так же присутствовала и фауна, с которой, к моему разочарованию встретиться дозволялось только практикам-магам. Естественно, благоустроенность выражалась не только в количестве экзотики, но и в общем состоянии, как фасада, так и внутренней части дворца. Каждая дорожка на подступах в академию была заботливо подметена, стены были вычищены и искусно украшены статуями диковинных тварей. Как мне позже удалось узнать — горгульи были вполне себе живыми и разумными, охраняя академию ночью. Внутри же меня встретила не только идеальная чистота, как полов, так и потолков, но и обилие роскошных картин, витражных, дорогих стекол, хрусталя и зеркал. С первого взгляда мне было и не понять, живет тут лишь ректор, либо сам князь Торрантзийский. Саму же легенду среди живых мне тоже довелось встретить. Но только в роли портрета, встречающего студентов в холле. Картина, написанная во весь рост представляла нам Дальхарста Раста во всей своей красе — сидящим в свободной позе, внимательно рассматривающего всех входящих. Увы, наслушавшись в толпе восторгов по поводу его уникальности, я была разочарована. Изображенный на холсте мужчина хоть и выглядел дорого, но никак не тянул на восьмое чудо света. Он был абсолютно обычен внешне, и только глаза его — темные, пронзительные, даже через холст не утратили своей живости. — И что? Это и есть тот самый дядя князя? — дернула меня за рукав неожиданно ожившая Авдотья. Гадалка подняла голову, задумчиво рассматривая портрет: — Нет, чего-то какой-то он неказистый какой-то… — Что, не червонный король? — усмехнулась я. — Может, и червонный, да не мой… — тут же буркнула раздосадовано Авдотья. — Да и женат он уже давно, как говорят… Ладно, пошли! С этими словами Мнишек уже сама потащила меня дальше. Понемногу придя в себя и очутившись в привычной для нее среде вечной беготни и спешки, она выдохнула радостно и уже сама шла дальше, на каком-то подсознательном уровне находя верный путь. Я же наоборот — еле поспевала за ее прытью, пытаясь понять, как она только ориентируется во всех этих многочисленных переходах и кабинетах. Увы, то осталось для меня загадкой и по сей день. Тогда же, подойдя к дверям приемной и встав где-то в самом конце очереди, я могла только искренне восхищаться скрытыми талантами Мнишек. Такой и магии не надо, чтоб добиться успеха. Задумавшись всего на мгновение об успехе и магии, я упустила тот момент, когда деятельная Авдотья куда-то ушла. Как и подобает приличной гадалке, она умела уходить незаметно. Впрочем, на мое счастье, вернулась она так же неожиданно. Да не одна, а в компании невероятно худого, бледного и очкастого юноши, от которого буквально за версту веяло благородной кровью, приправленной щепоткой магии. Обладатель бездонных, васильковых глаз, и заостренных небольших ушек он явно показался безграмотной Мнишек, по меньшей мере, наследным принцем заморских эльфов, которых купечья дочь явно выделяла из общего «зверинца». Я же без труда заметила и у него еще и пару верхних, чуть приподымающих губы клыков, о чем и поспешила тихонько сообщить Авдотье. Та лишь фыркнула неверяще. Ее недоверие развеял сам кавалер, представившись, как и положено, по регламенту: — Афанасий Вихт, вампир, гуманист, прогрессист, вегетарианец. Приятно познакомится, — юноша попытался поклониться, но вместо того, чтобы изящно поцеловать Авдотье ручку уронил свои очки. Тут же потеряв к нам интерес, он принялся их искать, подслеповато щурясь. — Ого, — только и смогла выдохнуть я, буквально потонув в ворохе новых слов. Интересно, прогрессист — это что за зверь? Он часом не опасен для окружающих? — Ни черта себе… — только и смогла протянуть Мнишек, явно пребывая в такой же растерянности, что и я. Да, вампир явно умел с первого слова не только представиться, но и морально уничтожить собеседника. И долго бы доблестному гуманисту искать свои очки, если бы я все же не отошла от шока и не подобрала их. — Ах, прошу меня п-простить, — от волнения вампир начал заикаться и по-дамски покраснел. — Видите ли, у меня врожденная близорукость… Я совсем ничего не вижу без очков. Да уж, везет Авдотье на занимательных личностей. Чтобы вампир и от человеческой хвори страдал? Вот так шутка! Кому расскажешь — не поверят!  — Вам бы ежевички попить… — протянула я, начиная вспоминать рецепты, которые бабуля частенько прописывала местным бабкам из села. Мне даже стало интересно, а пойдут ли они на пользу нечисти? — Ежевички? — вампир удивился, некультурно открыв рот. Впрочем, меня вид его небольших клыков не испугал. Успела уже налюбоваться за этот долгий день. — Ага, ягодки такие… Черненькие. Вам бы выжимку попить, глядишь и с глазами бы лучше стало… — я улыбнулась. Вампир покраснел сильнее, даже клыком губу зацепил от волнения. — Учту, — кивнул он. — А вы кем будете, дражайшая? — Вольга Кветковна, травница и знахарка, — я тоже решила представиться по регламенту, заулыбавшись. Жаль только, не смогла подобрать еще каких слов экзотических. Даже неудобно как-то стало. — Знахарка? Как интересно… — вампир выдавил из себя робкую улыбку. — Правда, ваш дар… Я его совсем не чувствую… — Его запечатали, — пояснила я, мысленно поморщившись. Ну, где его галантные манеры, что так присущи кровавому племени? Где томный взгляд? Где гипнотичное притяжение и страсть? Какой-то он неправильный вампир, даром только что с клыками! — А, тогда ясно, почему вы приехали сюда, — Афанасий понятливо закивал и тут же посерьезнев, добавил: — А ваш штраф? Вы его уже выплатили? Если нет, то я знаю, где вам можно было бы подработать. Я ранее брал глазные капли у травника, неподалеку от академии. Ему как раз нужен был помощник… — Да, подработка мне нужна, — я охотно поддакнула, мгновенно прощая Афанасию все его недостатки. — А где это? — Улица Ткацкая, лавка пана Остапчука. Вы ему скажите, что от семьи Вихт, и он вас точно примет. А сейчас прошу простить, моя очередь как раз подходит, — вампир обернулся, виновато улыбнувшись. — Желаю вам успешного поступления и сдачи экзаменов! С этими словами вампир поспешил исчезнуть с глаз Авдотьи, которая, кажется, отошла от шока. — Ты чего моего мужика сманила? — рыкнула она. — Ну, во-первых, ты вообще не пыталась с ним заговорить, во-вторых, могла бы хоть очки ему подать. — Пожала я плечами. — И вообще, что-то не тянет он на червонного короля, не думаешь? Авдотья призадумалась крепко. Я же наблюдала за ней, плохо сдерживая рвущийся из груди смешок. В нашем мире могло поменяться многое: вампиры могли стать гуманистами, в академию начали бы принимать всех желающих, и только Авдотья Мнишек, как истинный идеал постоянства оставалась верна себе. Глядя на нее я действительно начала думать — где же все-таки прячется ее червонный король?