Моя обычная необычная жизнь

      Это был обычный день. Самый обычный, абсолютно обычный, ничем не примечательный день. Особенно для семейства Дурслей, это был самый обычный будничный день. И если бы кто-нибудь, сказал Вернону и Петунье Дурсль, что именно сегодня их жизнь изменится на все 180 градусов — они бы только рассмеялись, посчитав такое высказывание шуткой.       Мистера и миссис Дурсль, можно было назвать типичной английской семьей. Их семья была образцом консерватизма и приверженности традициям. Мистер Дурсль, был главой семьи и добытчиком средств, у него была своя фирма «Граннингс», которая специализировалась на производстве дрелей. Это был полный мужчина с очень пышными усами и очень короткой шеей. Миссис Дурсль была домохозяйкой, она поддерживала домашний уют, чистоту и порядок, заботилась о своем супруге, и воспитывала их сына Дадли. Она была тощей блондинкой с шеей почти вдвое длиннее, чем положено при её росте. Однако этот недостаток пришелся ей весьма кстати, поскольку большую часть времени миссис Дурсль следила за соседями и подслушивала их разговоры. А с такой шеей, как у неё, было очень удобно заглядывать за чужие заборы.       Распорядок их дня был обычным: подъем в 7:00, завтрак в 8:00, а в 8:30 Вернон Дурсль уже садился в свой автомобиль, чтобы поехать на работу. Выходные семейство обычно проводило дома, посвящая всё своё внимание, маленькому годовалому сыну Дадли.       Небольшие клумбы и кусты перед домом, миссис Дурсль, всегда содержала в идеальном порядке. Газон был идеально подстрижен и свеж, цветы благоухали. Проходя мимо дома Дурслей, у всех вызывало восхищение ухоженность лужайки и откровенная зависть. Если Петунья в этот момент возилась с цветами, а маленький Дадлик находился рядом в коляске/манеже или же в специальной кенгуру переноске, «помогая» маме избавляться от сорняков, проходящие мимо гуляющие мамы не могли не остановиться.       — Добрый день, Петунья! — здоровалась одна из соседок. — Как у тебя дела? Вижу, маленький Дадли помогает маме? — наигранно улыбалась женщина. — И как ты, всё успеваешь: и по дому хозяйничаешь, и всё приготовить успеваешь, и за растениями следишь? У меня вот не получается успевать везде! Мой Брайан не даёт мне многое делать…       — Спасибо, что поинтересовалась, — благодарила миссис Дурсль. — Да, мне сложно всё успевать вовремя, с маленьким Дадликом, но точный распорядок дня всегда помогает.       Для всех соседей они были образцово-показательной семьей, с которых нужно было брать пример.       Вот и сегодня, садясь за стол ровно в 19:00, чтобы насладиться вкуснейшей пастой Бэйк, любовно приготовленной Петуньей, Вернон Дурсль не подозревал, что уже 20:30 в их дверь позвонит незваный гость, который отвлечет их от просмотра развлекательной телепередачи.       Усадив непоседу Дадли на высокий детский стульчик, миссис Дурсль со счастливой улыбкой, рассказывала мужу все последние сплетни и свои замечания, которые она сумела сделать за сегодняшний день соседям (это было её любимым занятием, выходить гулять с Дадли и про себя делать замечания всем вокруг).       — Вернон, ты представить себе не можешь, как пахло сегодня от этой нашей ужасной соседки, миссис Фигг! — возмущалась Петунья. — Как можно так отвратительно выглядеть! Клянусь, скоро она сама покроется кошачьей шерстью, если в её доме появится ещё одна кошка.       — Я согласен, это отвратительно! Нужно позвонить куда следует, чтобы у неё забрали всех этих животных, а ей выписали штраф на пару тысяч фунтов.       Также Петунья охотно рассказала супругу о том, что у их соседки серьёзные проблемы с дочерью.       Примерно такие разговоры поддерживали Вернон и Петунья Дурсль за ужином, при этом не переставая успевать умиляться и их пухленьким сыном, который в силу своего возраста, каждым движением мог умилить любого. С 19:30 до 19:45 миссис Дурсль убирала со стола и мыла посуду, а мистер Дурсль играл с маленьким Дадли, желая вырастить из него настоящего мужчину, и замену себе, когда придет время, на посту главы компании.       Уже в 20:00 всё семейство собралось перед телевизором в гостиной, считая это самой лучшей формой домашних развлечений. Маленького наследника посадили в специальный манеж для детей, где у него было много игрушек для развлечения. Расслабившись после трудового дня, Вернон Дурсль вытянул ноги на пуфик, наслаждаясь просмотром любимого всеми англичанами сериала — «Доктор Кто».       Как уже и говорилось выше, в 20:30 раздался звонок в дверь, что крайне озадачило обитателей дома. Также это вызвало раздражение Вернона Дурсля: «Кто может быть настолько наглым, чтобы набиваться в гости, в такое время в будний день!» Бурча себе под нос различные гадости и проклиная незваного гостя, хозяин дома, всё же был вынужден оторвать свою тушку от дивана и пойти открыть дверь. Миссис Дурсль же украдкой выглядывала из-за занавески, чтобы посмотреть, кто же мог к ним прийти в такое время? На пороге стоял странного вида пожилой мужчина. Никогда прежде миссис Дурсль не видела этого человека. Он был высок, худ и очень стар, судя по серебру его волос и бороды — таких длинных, что их можно было заправить за пояс. Он был одет в длинный сюртук, поверх которого была наброшена подметающая землю лиловая мантия, а на его ногах красовались ботинки на высоком каблуке, украшенные пряжками. Глаза за затемненными очками были голубыми, очень живыми, яркими и искрящимися, а нос — очень длинным и кривым, словно его ломали по крайней мере раза два. В его руках была какая-то небольшая корзинка. Уже сейчас, миссис Дурсль понимала, что этому человеку они будут не рады в своём доме. Не рады всему, связанному с ним, начиная от его имени и заканчивая ботинками. Однако гостя это похоже не волновало, он посмотрел на Петунью в упор и слегка улыбнулся, качнув головой в знак приветствия. Миссис Дурсль тут же отдернула занавеску. Никто и никогда не замечал, как она из своего укрытия наблюдала за жителями Тисовой улицы. Как ему это удалось? Да и как он посмел, так нагло смотреть на неё?       В это время мистер Дурсль открыл дверь, явно показывая свое раздражение:       — Здравствуйте, — сдержано поздоровался мистер Дурсль. — Чем я могу Вам помочь?       — Мистер Дурсль? — вежливо спросил гость.       — Да.       — Меня зовут Альбус Дамблдор, — представился незнакомец. — Могу ли я осмелиться предположить, что Вы пригласите меня в дом?       Вернон Дурсль не желал приглашать этого человека, как и его супруга, он сразу же понял, что таких гостей в своем доме нельзя принимать. Даже больше, чем нельзя! Мистер Дурсль почти что испытывал ненависть к таким людям, как Альбус Дамблдор. А дерзкий вопрос, лишь ещё больше усилил эту мнимую неприязнь, однако Вернон понимал, что ему придётся пригласить этого человека, чтобы соседи не начали судачить о том, как он выгнал старика.       — Да. Прошу, заходите.       Легко улыбнувшись Альбус Дамблдор переступил порог дома Дурслей. Миссис Дурсль уже стояла около лестницы, как хозяйка дома по традиции, встречая гостя. Незваный гость прекрасно чувствовал отношение семейства к нему, но делал вид, что его это не беспокоило.       — Добрый вечер, миссис Дурсль. Прошу прощения, за мой поздний визит, — на пару секунд Дамблдор замолчал, рассчитывая на поддержание беседы. Однако такового не произошло. — Мне нужно обсудить с вами очень важную и не терпящую отлагательств информацию. Если вы не возражаете, может быть, мы пройдем в гостиную?       Хозяину дома уже хотелось закричать от раздражения и неслыханной наглости гостя, однако он этого делать не стал, опять же опасаясь, что их могут услышать соседи. Махнув рукой в сторону гостиной, в знак приглашения, Вернон направился туда.       — Может быть, Вы оставите Ваши вещи в прихожей? — спросила Петунья, намекая на корзинку и мантию.       — О, нет, благодарю. Надеюсь, что я не буду вас задерживать слишком долго и уже вскоре смогу покинуть ваш дом, — добродушно ответил Дамблдор, проходя в гостиную.       Мистер и миссис Дурсль разместились на диване, предлагая Дамблдору оставшееся кресло. Всё это время Дадли, который был занят игрушками, молчал, а теперь решил поныть, чтобы мама с папой обратили на него внимание. Петунья тут же оказалась рядом с сыном, взяла его на руки, чтобы он не плакал.       — У вас замечательный малыш, — сказал Дамблдор. — Дадли, если я не ошибаюсь?       — Да… — кротко ответила Петунья.       — Мистер Дамблдор, — вступил в разговор Вернон. — Давайте опустим все эти обмены любезностями. Мы знаем, что вы один из этих… — он замялся, данное слово, никогда не произносилось в их доме. — Поэтому выкладывайте, что вы там хотели.       — Как вам будет удобно, мистер Дурсль, — охотно согласился Дамблдор. — Вы правильно поняли, я принадлежу к тому же миру, что и сестра вашей супруги — Лили Поттер. Можно сказать, что именно поэтому, я сегодня пришел к вам…       — Мы не желаем иметь ничего общего с ними! — зло сказала Петунья, которая обычно делала вид, что никакой сестры у неё нет. — Ещё в детстве, мне хватило всего странного и необычного, что было связано с ней и ей подобными. — голос женщины был холоден как лёд. — Я прекратила любое общение с ней, сожгла все мосты, которые только могли нас связывать. Даже наши родители не могли примирить нас. Меня не волнует абсолютно ничего, что могло произойти с ней и её так называемой семьёй.       Это можно было назвать, самой длинной тирадой Петуньи Дурсль на тему своей сестры. Ещё в детстве у миссис Дурсль зародилась неприязнь, делая отношения между сёстрами весьма натянутыми. Каждый раз провожая сестру в Хогвартс она чувствовала, как в ней зарождалась и крепла зависть. Дошло ведь и до того, что юная Петунья сумела найти способ написать письмо именно ему — Альбусу Дамблдору, с просьбой разрешить ей тоже учиться в Хогвартсе. Однако, ей отказали, потому что волшебниками не становятся, а рождаются. Восприняв это, как личностное оскорбление, Петунья стала считать, что родители больше любят Лили, чем её. В дальнейшем, девушка стала делать вид, что волшебства не существует. Никаких попыток поддержать отношения со своей сестрой Лили Петунья не предпринимала, а встретив Вернона, такого же ярого противника всего странного и необычного (а волшебства в особенности), как и она, миссис Дурсль уже решила, что свяжет свою жизнь именно с ним. Разумеется, женившись на Петунье, Вернону Дурсль пришлось узнать абсолютно всю правду про семью Эванс, в частности о Лили. Но его реакция порадовала только Петунью — никаких связей с этим «волшебным» миром. Они даже не пошли на свадьбу Лили и Джеймса. Уйдя от всего странного и необычного, запретив в своей семье любое упоминание о родстве с Лили и Джеймсом Поттерами — Вернон и Петунья Дурсль жили в своём правильном, идеальном мире. До сегодняшнего дня.       — Даже если это касается смерти Лили? — Дамблдор пристально посмотрел на женщину.       — Даже если это касается смерти… — неуверенно произнесла Петунья, поджав губы.       — Что ж. Значит, вам не интересно, что случилось с сыном вашей сестры — Гарри, который ровесник вашего Дадли, после смерти его родителей?       В этот момент, Петунье Дурсль пришлось признать, что не настолько она зла на свою сестру и всё магическое сообщество. Гарри… Да, она слышала о своём племяннике. Лили старалась наладить отношения с сестрой, даже присылала фотографии (обычные) своего новорожденного сына, стараясь показать, что они — Поттеры — такая же обычная семья, как и Дурсли.       — Умерли? — переспросил Вернон. Как ни странно, но эта новость задела и его.       — Да. Вчера, 31 октября, Лили и Джеймс Поттеры были убиты в своём собственном доме. В живых остался лишь их маленький сын.       Дамблдор аккуратно развернул сверток, лежащий в корзине. Там мирно посапывал черноволосый мальчик со шрамом на лбу, не догадываясь, что он уже не дома, что его родителей уже нет в живых, что именно сейчас будет решаться его дальнейшая судьба.       Дадли, который находился на руках матери и весело дергал её за всё, до чего только могли дотянуться его маленькие ручки, затих, пытаясь рассмотреть, что же такое находится в корзинке. Он стал капризничать, требуя, чтобы его опустили на пол. На автомате Петунья положила сына на ковер и присела на диван. Маленький Дадли тут же встал, посмотрел по сторонам и уверенным шагом подошел к журнальному столику, где стояла корзинка со спящим Гарри. Взявшись ручками за края корзинки, Дадли посмотрел на Дамблдора, а потом опять перевёл взгляд на Гарри. Потом малыш перевёл взгляд на родителей. После чего, по непонятным причинам начал улыбаться, говорить что-то на своём детском языке и «пританцовывать», продолжая держаться за корзину.       — Как это случилось? — шёпотом спросила Петунья.       — Уже долгое время, в нашем мире, шла война с магом по имени Волан-де-Морт — тёмный волшебник. Лили и Джеймс не раз бросали вызов Волан-де-Морту, он предлагал им перейти на его сторону, учитывая магический потенциал обоих, но они отказались. Три раза они сами бросали ему вызов и многочисленное количество раз выживали в битвах, но из-за одного пророчества их жизням стала угрожать ещё большая опасность… — вздохнул Дамблдор. — Примерно за год до рождения Гарри, было сделано пророчество, в котором говорилось, что придёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда, рожденный на исходе седьмого месяца. Не знаю, как, но Волан-де-Морт узнал о пророчестве. Он решил, что в пророчестве говорится о ребёнке Лили и Джеймса. Ночью 31 октября, Волан-де-Морт проник в дом. Джеймс пытался остановить Тёмного Лорда, но был им убит. Лили успела лишь запереться с маленьким Гарри в детской, но это не помогло. Когда Волан-де-Морт проник в комнату, Лили заслонила Гарри собой. Он убил Лили, но Гарри не смог. Лили отдала свою жизнь, взамен на жизнь своего ребёнка, тем самым заключив магический контракт, сделку. Благодаря этому, теперь малыш Гарри находится под защитой древнего заклинания. Что стало с Волан-де-Мортом — неизвестно, он исчез. Сегодня в нашем мире празднуют победу над ним.       Несколько минут в гостиной воцарилось молчание. Только маленький Дадли сидел на полу и играл с салфеткой, не понимая, почему взрослые такие грустные. Как мать, Петунья понимала поступок своей сестры, её сын — самое дорогое, самое родное создание для неё на свете, она тоже сделала бы всё, чтобы спасти своего мальчика.       — Что вы от нас хотите? — спросил Вернон.       — Пожертвовав собой, Лили дала Гарри самую сильную защиту, которая только может быть. Так как Петунья является кровной родственницей Лили, в вашем доме Гарри в безопасности, до своего совершеннолетия. Разумеется, эта защита касается и вашей семьи.       — Мальчик здесь не останется! — твёрдо заявил Вернон. — Он такой же, как они! Нам не нужен отпрыск этих… Поттеров. Он будет таким же странным и ненормальным, как они! К тому же, за ним ещё и какой-то убийца гоняется, а вы хотите, чтобы он жил с нами!       Гневная тирада главы семьи, напугала маленького Дадли, который начал плакать. Петунья тут же взяла сына на руки, пытаясь успокоить. В этот момент проснулся маленький Гарри. Вернон и Дамблдор не замечали взгляд пронзительных маленьких зелёных глазок, а Петунья отвернулась, чтобы успокоить плачущего сына. Гарри зашевелился, но движений тоже никто не заметил, так как он был укутан в своё одеяльце. Только маленький Дадли заметил Гарри и тут же перестал хныкать, разглядывая своего кузена. Петунья удивилась, что Дадли перестал плакать, обернулась посмотреть, чем так увлекся малыш. И тут на неё с непониманием уставились зелёные глазки Гарри. Петунья даже охнула, на неё смотрели глаза Лили. Мужчины прекратили спор.       — Этот шрам… — выдохнула Петунья.       — Да, — подтвердил Дамблдор. — Именно сюда целился Волан-де-Морт. Этот шрам останется у него на всю жизнь.       — Вы ведь можете что-то сделать с ним?       — Даже если бы мог, не стал бы. Шрамы могут сослужить хорошую службу. У меня, например, есть шрам над левым коленом, который представляет собой абсолютно точную схему лондонской подземки.       — Петунья? — удивился Вернон. — Неужели ты…       — Да, Вернон, — подтвердила миссис Дурсль. — Я знаю, что мы с тобой одного мнения по поводу… волшебства. Но этот мальчик — он ни в чём не виноват. Он ничего ещё не понимает и не знает об этом мире.       — О, — произнёс Дамблдор. — Извините старика, память уже совсем не та, что раньше… — он взмахнул своей волшебной палочкой и перед ним появился кусок пергамента. Дурсли сразу отшатнулись от него, но Дадли очень понравился фокус. Мальчик засиял, засмеялся и захлопал в ладоши. — Это завещание Лили и Джеймса Поттеров, в котором говорится, что они хотели бы видеть опекуном Гарри его крёстного в случае своей смерти, но, увы, по определенным обстоятельствам это невозможно. Лили вписала в завещание пункт про Вас, Петунья: «В случае моей смерти и смерти Джеймса, при невозможности остаться Гарри с его крестным отцом — Сириусом Блэком III, в качестве нашей воли, просим Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора исполнить нашу последнюю волю. Гарри должен воспитываться в семье моей старшей сестры Петуньи Дурсль (в девичестве Эванс) и её мужа Вернона Дурсля». Также Лили просила передать это вам, — Дамблдор протянул Петунье медальон, в котором были фотографии их родителей на одной стороне, а на другой — их с Лили.       — Я уже и забыла о нём…       Петунья взяла медальон и сжала в руке. Она сделала его Лили, в её самый первый отъезд из дома в Хогвартс, чтобы та не скучала по семье. А когда Лили вернулась, то показала старшей сестре, как она нашла способ и с помощью профессора смогла оживить фотографии.       — Я оставлю вас.       С этими словами, Дамблдор вышел из гостиной и покинул дом, успев оставить на журнальном столике письмо, в котором подробно описывались инструкции, почему Гарри должен оставаться с Дурслями, а также информация как с ним связаться, если будут вопросы.       Дамблдор пошёл вниз по улице. На углу он остановился и посмотрел ещё раз на дом номер 4 по Тисовой улице.       — Удачи тебе, Гарри, — прошептал он, повернулся на каблуках и исчез, шурша мантией.       Ветер, налетевший на Тисовую улицу, шевелил аккуратно подстриженные кусты, ухоженная улица тихо погружалась в ночь под чернильным небом, и казалось, что если где-то и могут происходить загадочные вещи, то уж никак не здесь. А между тем люди, тайно либо открыто собиравшиеся по всей стране, чтобы отметить праздник, поднимали бокалы и произносили шёпотом или во весь голос:       — За Гарри Поттера — за мальчика, который выжил!