***
Два дня назад закончился Турнир Трёх Волшебников. Закончился тем, что внезапно, после того, как Виктор Крам и Флёр Делакур зашли в лабиринт, спустя час их выкинуло из лабиринта. Израненных, еле дышащих, со сломанными волшебными палочками. Седрика и Гарри нигде не было. Лабиринт не пускал преподавателей внутрь. Лишь благодаря волшебному глазу Грюма удалось выяснить, где находится лазейка для входа, благодаря этому профессору Флитвик смог сломать блокирующие заклинания, которые не пускали профессоров внутрь лабиринта, после этого профессор Стебль смогла за пару минут усмирить разбушевавшуюся изгородь. Седрика Диггори удалось найти ближе к центру лабиринта, всего в паутине. Рядом ещё пытался трепыхаться огромный паук. Как только паука оглушили, а Седрика освободили из паутины, стало известно, что Гарри и Седрик вместе вышли к центру лабиринта и хотели вместе стать победителями. Раз они оба были Чемпионами от Хогвартса, но как только они двинулись к Кубку, паук выпустил две паутины — одной опутал Седрика, а другая толкнула Гарри к Кубку, который куда-то его перенёс. Это посеяло семена паники среди всех преподавателей, даже директор поддался на несколько секунд этому ощущению. Никто. Никто не смог выявить подвох во всём этом задании. Всех отпустило только после того, как пали последние изгороди, внутри которых был опутан лианами Дьявольских Силков ещё один человек, которого все считали давно умершим… Барти Крауч младший. Подоспевший профессор Снегг успел влить Барти в горло своё зелье правды. Так все и узнали, что Кубок был порталом, который перенёс Гарри к Тёмному Лорду. А сам Барти смог проникнуть внутрь только из-за того, что многие были озабочены смертью мистера Крауча, которого убил он, Барти. А пока преподаватели разбирались с Барти, остальные переживали на трибунах. Флёр и Виктора поспешили доставить в Больничное крыло Рон, Гермиона, Драко, Джинни и Полумна. Пока мадам Помфри осматривала пострадавших, Гермиона разложила на полу Больничного крыла все карты, которые передал ей Гарри, протесты лекаря не воспринимались абсолютно никак. В очередной раз девушка улыбнулась про себя тому, что разучила чары незримого расширения для своей сумки. Сосредоточившись, она смогла оживить птицу на браслете. Несколько долгих секунд птица металась от карты к карте, что-то пытаясь на них начертить, пока не наткнулась на нужную. Закружившись над ней, словно птичка колибри, птица из браслета резко спикировала вниз и растворилась в карте, указывая местоположение Гарри. Никто даже не заметил, как она вернулась обратно в браслет. Вместо Хогвартса Гарри был на кладбище Литтл-Хэнглтона. Гермиона тут же бросилась к преподавателям, чтобы сообщить эту информацию, однако никто из них ничего не сделал, утверждая, что это лишь дополнительное испытание Турнира. Девушка понимала, что преподаватели лгали, но никак не могла доказать этого. Конечно, паника никому не была нужна, но не до такой же степени! Спустя примерно час перед трибунами вывалился Гарри, сжимающий в руке Кубок… Его состояние было ещё хуже, чем у Виктора и Флёр: израненный, большая часть одежды порвана, левая рука была неестественно вывернута. Он тяжело дышал и единственное, что успел сказать, перед тем как отключиться, что Волан-де-Морт вернулся. Сейчас Гарри Поттер уже второй день лежит в Больничном крыле. Мадам Помфри специально давала ему зелья для сна без сновидений, чтобы молодой человек смог восстановиться по большей части самостоятельно. Самое странное было для целительницы, что она никак не могла сбить его жар. Чтобы она не применяла — это не действовало. Парня лихорадило настолько, что пот градом с него лился. Немного спасало охлаждающее заклинание, которое периодически накладывала Гермиона. Девушку вообще было не выгнать из Больничного крыла, а все ухищрения мадам Помфри и попытки подлить ей немного зелья сна проваливались на ходу. Оказывается, эта птичка в браслете не только могла указать местоположение Гарри, но и предупреждала Гермиону о вот таких попытках. Возможно, Гарри сам не знал, что смог добавить такое, потому что он не предупреждал её о таких возможностях браслета. Прикоснувшись к браслету, Гермиона в очередной раз вспомнила события двухдневной давности, когда ещё всё было хорошо, когда всё это казалось лишь паранойей.***
Два дня назад Браслет был готов за неделю до третьего испытания. Работа действительно была тонкой и невероятно красивой. Мастер Хорзогур добавил в браслет несколько камней, как он указал, для помощи. Прикинув свои расчеты и свойства, которые подробно описал гоблин, Гарри увидел, что камни действительно дополняли и улучшали магическое свойства браслета. За них Мастер ничего не взял, но мистер Поттер всё же направил ему письмо, в котором поблагодарил за работу, согласился на сотрудничество, а также добавил, что хотел бы всё же заплатить за работу, хотя бы за потраченные материалы. Кроме того, Гарри уточнил в письме, что хотел бы встретиться и оговорить лично нюансы сотрудничества, но конкретное обсуждение даты и времени предложил перенести на лето, когда закончится третье испытание Турнира и учебный год. Также Гарри отправил письмо Лорду Гринграссу, в котором постарался любезно отказаться от предложения помолвки, и также предложил встречу после окончания учебного года. Он не понимал, что же всё же Лорду Гринграссу от него нужно, но, в таком случае, необходимо хотя бы выслушать человека. Сириус писал в письме, что Киан Григрасс человек слова и чести, а также он не из той аристократии, которая будет стараться подавить юнца, обмануть или насильно объединить рода. Теперь Гарри оставалось разобраться только с браслетом-артефактом для Гермионы. По его задумке, чтобы настроить птицу в браслете именно на него, необходимо было пропитать сам браслет кровью Гарри. Об этом он решил никому не говорить, а на вопрос, что за красная колба стоит у него на тумбе около кровати, отвечал, что это задание для зельеварения, но его лучше не трогать, а то может рвануть, если не настоится. Кроме того, каждый день все семь дней юный мистер Поттер направлял в эту колбу свою волшебную силу, чтобы активировать последовательности рун, дабы они впитали кровь. Можно было, конечно, всё сделать намного проще: просто дождаться полнолуния и воспользоваться одним из ритуалов из книги предка, по которому можно было направить энергию луны для усиления своей магии и зарядить браслет за один раз, но полнолуние намечалось в день проведения последнего испытания. Гермиона была очень рада подарку, но весьма удивилась его особенностям. Особенно когда Гарри показал ей все карты, которые ему прислал кузен через Сириуса. — Но… зачем всё это? — не понимала Гермиона. — У меня нервы ни к чёрту в последнее время, — объяснил гриффиндорец. — Так мне будет спокойнее, что ты точно сможешь узнать, где нахожусь. У меня плохое предчувствие… В конце обязательно произойдёт что-то, что пыталось настичь меня весь этот год. Гермиона сжала браслет в руке и тут же почувствовала свою силу его силу, которая стала её окутывать. Это было захватывающее ощущение, необъяснимое покалывание пронеслось по всему телу. Она ощущала, что рунные цепочки покрывали каждый миллиметр этого браслета, их магический фон сливался с её аурой, отзываясь резонансом по всему телу. — Ты… ты сделал его специально… для меня? — Гермиона была поражена таким поступком Гарри, ведь ей было известно, насколько сложно составить такие магические цепочки из рун и заставить их работать должным образом лишь для одного человека. — Не переживай, — улыбнулся Гарри, надевая браслет ей на руку. — Всё просто, если ты хочешь узнать, где я нахожусь, то нужно сосредоточиться на этом желании. После этого сразу активируется птица, которая укажет моё местоположение на карте. Вот только карту под рукой нужно иметь всегда… И чем точнее, тем лучше. Я пока не смог придумать ничего лучше этого. — Нет, — Гермиона любовалась подарком своего парня. — А теперь пошли к профессору МакГонагалл, скоро она в нас дырку пробуравит своим взглядом. — У тебя ведь экзамен через десять минут! — спохватился Гарри. — Не стоит мне тебя больше задерживать… Удачи, я верю в тебя! Гарри, как все участники Турнира, был освобождён от экзаменов. Просто сидел на задней парте и выискивал в книгах всё новые заклинания, которые могли бы ему помочь. Усердную подготовку к третьему испытанию никто не отменял, нужно было тренироваться, чтобы хотя бы попытаться выдержать испытания в лабиринте, которые для них подготовили. — Ты это мне? — усмехнулась девушка, а в её глазах загорелся какой-то странный огонёк. — Уж за это можешь не волноваться, сдам историю магии самой первой. После профессор МакГонагалл сообщила, что Гарри ждут в комнате, примыкающей к Большому залу, где собрались семьи участников Турнира. Они приглашены посмотреть последнее состязание. Первой мыслью было, самой абсурдной и глупой, что сюда приехали Дурсли, чтобы его поддержать. Конечно, можно было бы посчитать, что Дадли мог бы закатить истерику, чтобы попасть в Хогвартс и поддержать своего кузена, но вряд ли дядя и тётя Гарри дали ему хоть шанс увидеть то письмо с приглашением… Да и сам Гарри не стал писать Дадли, что семьи могут приехать для поддержания своих. Единственные, кто оставался — семья Уизли. Кто ещё может приехать его поддержать?***
«Очнись… Прошу, очнись… Мы ещё столько не сделали, нам ещё столько нужно узнать… Не бросай меня!» Гермиона держала Гарри за руку и мысленно просила его быть сильным, наконец-то проснуться. Она сама не понимала, когда успела настолько сильно привязаться к нему, отчасти зависеть от его присутствия в её жизни. Да, чувство влюблённости было, но именно влюблённости. Сейчас же девушке казалось, что оно переросло в нечто большее, огромное и необъятное, глубокое чувство. Гермиона уже не узнавала саму себя. Ей никогда не были свойственные такие проявления чувствительности… «Вот, что любовь делает с человеком, — пронеслось в голове гриффиндорки. — Гарри, прошу тебя, возвращайся к нам. Ко мне…»***
Никто не знал, что Гарри Поттер всё это время слышал всё, что происходило вокруг него, но не мог никак пробиться через непонятную преграду. Всё же Волан-де-Морт сумел напоследок достать его каким-то странным заклинанием. Именно поэтому его тело так лихорадило, так как юноша пытался пробиться своим сознанием через эту пелену. Внезапно до сознания Гарри дошло, что это не просто какая-то преграда, а очень сложное заклинание, созданное специально, чтобы запирать душу человека внутри тела. — И что мне с этим делать? — размышлял Гарри. — Как снять эту дрянь? Помедитировав ещё какое-то время на эту непонятную преграду, Гарри решил успокоиться и ещё раз всё обдумать, попытаться разобраться в том, что происходит. Итак, этим заклятием его «наградил» Волан-де-Морт, как от него избавиться? Взлом заклятий в школе они не проходили, так что не стоит и пытаться предпринимать нечто подобное. Что тогда остаётся? Тяжело вздохнув, Гарри прикрыл глаза и мысленно представил себе длинный коридор с множеством дверей, каждая из которых означала бы те или иные знания (воспоминания). Такой способ он вычитал в одной из книг, которые прислал ему Абрахам. Необходимое знание находилось именно за той дверью, которую Гарри представил заколоченной и запечатанной. Именно за ней находились воспоминания и знания Волан-де-Морта. — Что ж… Погружаться разом в них нельзя, меня просто разорвёт от незнания и не понимая, что со всем этим багажом делать, — разговаривал сам с собой юноша. — Хм, а если представить всё в виде каталога, как в Библиотеке? Может сработать… Хотя я же на знаю, что именно там находится. Ладно, другой идеи у меня всё равно нет. Гарри вновь сосредоточился на том неизвестном, что находится за запечатанной дверью. Он понадеялся на то, что эта идея сработает, ведь ему тоже не всегда известно, что есть в библиотеке, а чего нет. Вообразив, что за дверью находятся огромные стеллажи с книгами, расставленные по местам, согласно их содержанию, Гарри решил также представить и библиотекаря, который будет знать, что находится в каждой из этих книг. Открыв глаза, он обнаружил перед собой Тома Реддла. — Не самый плохой вариант… — выдохнул гриффиндорец и начал думать, как же правильно задать вопрос этому библиотекарю. — Объясните всё, как есть, а я уже подскажу, смогу ли помочь. Слышать, как Том Реддл разговаривает таким спокойным и размеренным голосом, было очень странно. Однако это одновременно и помогало абстрагироваться от него как от Тома Реддла. — Мне нужно узнать, как снять с себя заклятие, которые заперло меня внутри моего собственного тела, — выпалил Гарри на одном дыхании. — Минуту, ожидайте, пожалуйста. — Глаза Тома внезапно стали белыми, а сам он застыл на месте. Будто человек, который надевал его маску, отошёл свериться с чем-то, а потом вернулся на место. — Необходимо, чтобы вас кто-то напоил специальным зельем, которое снимет с вас духовные оковы. — Но как мне передать, что мне нужно именно это зелье, если я заперт тут, а там никто не может понять, что со мной? — В этом случае вам поможет сосредоточение. Если вы не можете никак пробудиться самостоятельно, то вам необходимо сосредоточиться на какой-нибудь части своего тела, например, на руке, и написать ей то, что вам необходимо. — Сосредоточиться… — пробормотал Гарри себе под нос и вновь двинулся в сторону непроницаемой стены. Значит, это заклятие духовных оков. Но почему именно оно? Может быть, Волан-де-Морт ошибся, когда швырялся заклинаниями направо и налево? Но это вряд ли, ведь ему хотелось лишь убить Гарри. Тогда должно быть нечто иное. Но что? — Я забыл вас предупредить, — услышал он голос Тома. — Это заклинание постепенно вытягивает силы из волшебника, стена будет становиться всё толще. Диагностировать такое заклинание обычно не получается в силу того, что им теперь пользуются очень редко, так как есть заклинание Авада Кедавра. Заклинание, которое наложили на вас, сожжёт вначале ваши магические силы, а после начнёт высасывать духовные силы. Можно сравнить его действие с поцелуем дементора. — И сколько у меня есть времени? — сглотнул Гарри. — Всё зависит от индивидуальной силы волшебника. Просто блеск! Теперь Гарри не понимал, как ему расслабиться, чтобы сосредоточиться, если он понятия не имеет, сколько у него есть времени?! Дойдя до стены вновь, юноша сел, скрестив ноги, и попытался всё же очистить свой разум от подобных мыслей. По идее, ему нужно было сосредоточиться лишь на одной руке, чтобы попытаться ей что-то написать. Сделав несколько вдохов и выдохов, гриффиндорец подумал о том, что сейчас он лежит в Больничном крыле, где-то рядом ходит мадам Помфри, пытаясь что-нибудь сделать, а также рядом сидит переживающая Гермиона. Гарри стал сосредотачиваться именно на своём ощущение, что Гермиона рядом, что она переживает, что держит его за руку. Ему казалось разумным сосредоточиться именно на этом, потому что сильная эмоциональная связь с человеком должна была помочь преодолеть этот невидимый барьер импульсу, который заставит его руку двигаться и написать, какое именно зелье ему необходимо. Но ничего не получалось. Как бы Гарри ни старался сосредоточиться на самых своих нежных и тёплых чувствах к Гермионе — всё выходило с точностью наоборот. Будто он становился всё дальше и дальше от своей цели. «Ничего не понимаю… — размышлял Гарри. — Нежели мои чувства не настолько сильные, чтобы послужить толчком, который поможет преодолеть этот барьер? Не может такого быть. — Но тут его посетила довольно странная мысль. — А что если… Волан-де-Морт никогда не отличался своей «чувствительностью» к кому бы то ни было. Может быть, тогда ключ для преодоления этого барьера не любовь, а… ненависть?» Других идей у Гарри всё равно не было. Нужно было попробовать. Гарри вновь вдохнул и выдохнул, и постарался вспомнить как можно более подробно всё, что происходило после того, как он коснулся Кубка Турнира. Как он злился на свою беспомощность и отсутствие нужной реакции, всю ту жгучую боль, которую он испытал от заклятия Crucio, как был вынужден бежать из-за недостатка навыков при первой же возможности… Эти мысли пробудили в юноше те самые негативные эмоции, которые он испытывал тогда на кладбище. Ему даже стало казаться, что какая-то тёмная аура стала исходить от него и сливаться со стеной. В это же самое мгновение Гарри удалось уловить движение своей правой руки, от чего Гермиона сразу же всполошилась. Хорошо, что она действительно была одной из самых умных ведьм этого поколения. Уже через несколько секунд Гарри ощутил в своей руке ручку. Писать не выходило, лишь какие-то непонятные линии получались, которые даже нельзя было сложить в буквы. Тогда Гарри решил подумать о том, что Волан-де-Морт убил его родителей, как он слышал крик своей матери. Поднявшаяся волна гнева оказала нужный эффект, ему удалось написать на бумаге «зел пробужд». На этом его контроль закончился. Больше ему не удавалось контролировать своё тело. Теперь оставалось лишь ждать, когда кто-нибудь сварит это зелье.***
— Мадам Помфри! — взволновано позвала целительницу Гермиона. — Гарри написал на бумаге про какое-то зелье. Вы знаете, что это? Женщина взяла бумагу из рук девушки и на несколько секунд впала в ступор, пытаясь осознать, что она только что прочитала. Это зелье не готовили уже очень и очень давно, мадам Помфри сама только читала о нём в книгах. Собравшись, целительница быстро достала свою волшебную палочку и, сделав несколько пасов руками, смогла проявить цепи, которые обвивали всё тело Гарри Поттера. — Что это? — ужаснулась Гермиона. — Одно из старых заклятий… — тихо ответила мадам Помфри. — Нужно срочно вызвать сюда Северуса и директора. Женщина быстро сотворила патронуса и велела ему сообщить профессору Снеггу, что ему нужно как можно скорее прийти в Больничное крыло, а после с тем же сообщением появиться у профессора Дамблдора. Гермиона непонимающе посмотрела на целительницу, ожидая от неё ответов на свои немые вопросы, которые так и роились в ей голове. — Это старое, можно сказать даже древнее заклятье, — ответила мадам Помфри. — Его уже очень и очень давно никто не использует, так как в нашем мире есть дементоры. А также непростительное смертельное заклятье… — В глазах Гермионы появился ужас от осознания того, что она сейчас услышит. — Это заклинание духовных оков или медленной смерти души. Оно медленно поглощает силу волшебника, перерабатывая её для поглощения в последующем души волшебника. Не могу сказать, сколько у нас есть времени, чтобы снять это заклинание. У меня нет ничего, что могло бы измерить магический фон мистера Поттера, чтобы понять, уменьшается он или нет. Пока в Больничном крыле ждали зельевара и директора, Гермиона стала думать, зачем Волан-де-Морт наложил на Гарри такое заклятие? Она ничем не могла помочь своему парню, сейчас от неё действительно было мало пользы, за что девушка начинала на себя злиться, поэтому ей и пришло в голову подумать об этом, чем злиться на саму себя. «Если заклинание древнее, то о нём, возможно, может быть написано в одной из книг в запретной секции Библиотеки, — рассуждала про себя Гермиона. — Значит, Волан-де-Морт вполне мог узнать о нём, когда учился в школе. Но почему он решил воспользоваться им именно сейчас? Может быть, потому что в прошлый раз, когда он использовать смертельное заклятье, то сам практически умер? Этот вывод логичен. Значит, всё же между Гарри и Тёмным Лордом действительно есть какая-то связь. Либо он боится, что вновь станет ничем, так как Гарри единственный выживший из рода Поттер, сама родовая магия может его защищать. Нужно скорее узнать, что такое крестраж…» Размышления гриффиндорки прервал Ужас Подземелий, который ворвался в Больничное крыло. Вид у него, как и всегда, был недовольный и надменный, однако он тут же обратился к мадам Помфри с вопросом, что случилось. Услышав объяснения целительницы, профессор Снегг тоже на какое-то время застыл на месте, переваривая услышанную информацию. После чего он также стремительно удалился, столкнувшись в дверях с профессором Дамблдором. — Поппи, что тут происходит? — поинтересовался директор. — Это заклинание медленной смерти души… — еле выговорила целительница. — Без помощи Северуса я не смогу справиться с его последствиями. Нужно скорее приготовить зелье пробуждения для мистера Поттера. — Медленной смерти души… — повторил мужчина, проводя руками по бороде. — Вы уверенны в этом? Заклинание не использовалось уже очень давно… — Абсолютно, смотрите сами, — сделав те же самые пасы волшебной палочкой, что и в первый раз, мадам Помфри проявила опутывающие Гарри цепи. — Это точно оно. Мистер Поттер сам смог передать нам информацию, что ему нужно именно это зелье. — Сам? — удивился профессор Дамблдор. — Но как он мог знать, что ему нужно именно это зелье? Его внимательный взгляд изучал лицо лежащего на кровати юноши, после он перевёл свой взгляд на взволнованную Гермиону. Она тут же почувствовала небольшое давление в голове, будто кто-то пытался прочитать её мысли. Испугавшись ещё сильнее, она не смогла придумать ничего лучше, чем начать мысленно причитать о том, что скорее бы Гарри поправился. Через какое-то время давление прекратилось, девушка искренне надеялась, что директор не смог ничего от неё узнать… — Что сказал Северус? — спросил профессор Дамблдор у мадам Помфри. — Ничего, он практически сразу же куда-то ушёл. Возможно, Северус понял, о каком зелье идёт речь. — Не только понял, — в Больничном крыле вновь появился Северус Снегг, — но оно у меня есть, по чистой случайности я давал семикурсникам рецепт этого зелья на последнем занятии перед экзаменом. Оттеснив Гермиону, профессор зельеварения достал маленький пузырёк с крышкой в виде пипетки. Сперва он капнул каплю на лоб Гарри, потом две капли на сомкнутые губы, после чего они приоткрылись. Ещё три капли профессор капнул Гарри в приоткрытый рот. Спустя пару минут Гермиона смогла облегчённо вздохнуть, видя, как два любимых изумрудных глаза вновь открылись.