***
А пока мистер Поттер боролся внутри самого себя со «своими демонами», все присутствующие в доме Блэков не находили себе места. Даже леди Вальбурга была крайне обеспокоена происходящим (хотя она была всего лишь портретом). Люпин, Сириус, Снегг и Дамблдор очень эмоционально пытались разобраться в случившимся, обвиняя во всём последнего. — Если бы не вы, — кричал Сириус, — у Гарри бы всё получилось! — Ваше вмешательство могло перечеркнуть все наши усилия! — поддерживал друга Римус. — Не мне вам говорить, господин директор, как хрупок внутренний мир человека и как легко его можно разрушить, — надменно говорил зельевар. — Вы скрывали от меня крайне важные сведения! — пытался как-то оправдаться Дамблдор. — Я вынужден был пойти на подобные меры, чтобы всё выяснить. Подобное одно да потому они произносили в адрес друг друга разными фразами уже на протяжении получаса. Гермиона же сидела в кресле с отсутствующим миром, ей казалось, что сейчас вот-вот всё рухнет. Она корила себя последними словами, что даже не пыталась помочь Гарри, не поддержала его в трудную минуту. — Самобичевание тебе здесь не поможет, деточка, — заметила мать Сириуса. — Прошлое не изменить. — Если бы я только… — начала Гермиона. — Если бы ты только что? — перебила её Вальбурга. — Если бы ты только приняла решение довериться любимому человеку, поддержать его и быть рядом? Твоё если бы ничем сейчас Гарри не поможет. — Но как же… — Как тебе вернуть его доверие и заслужить прощение? Быстро — никак. Единственное, что ты можешь — будь рядом с ним. Не ставь подобные его действия под такое явное сомнение, а обсуждай, делись своими мыслями, — говорила женщина, — помогай ему. Мы не знаем, что сейчас происходит в его голове. Однако я уверена, что ты будешь нужна ему, когда мальчишка придёт в себя. — А если он не очнётся? — тихо спросила Гермиона. — Что если это будет уже не Гарри? — Ты видел его духа-хранителя? — усмехнулась миссис Блэк. — Это не обычный бакэнэко. У него было шесть хвостов, что уже может говорить о многом, например, что данный дух прожил не одну сотню, а может даже тысячу лет. Просто так японские ёкай не оказываются вдали от своей родины. Этот дух невероятно сильный и мощный, нашему юному герою ничего особо опасного не грозит. И слова женщины с портрета оказались правдивыми. Через несколько минут защитный барьер исчез, рассыпавшись множеством маленьких огоньков, будто были рождественскими гирляндами. Пару секунд никто не двигался с места, первой пришла в себя от оцепенения Гермиона, но ей не хватило пары шагов, чтобы оказаться рядом с Гарри. В красивом голубо-белом сиянии около юноши возник Сигэру, выбрав себе размер чуть больше, чем форма волкодава Сириуса при превращении. Ёкай внимательно посмотрел на каждого из присутствующих, прежде чем начать говорить. — Всё завершилось успешно, — изрёк он. — С мальчиком всё будет хорошо, ему нужен отдых и покой в ближайшее время. — Гарри… придёт в себя? — выдавила из себя Гермиона. — Да, как только восстановит свои силы. Вот только я не уверен, что могу кому-то из вас доверить заботу о своём… подопечном. — Мы не причиним вреда Гарри! — горячо воскликнул Сириус. — Мы всегда были и будем на его стороне! — Что ж. Попробую вам поверить. После этих слов дух исчез, позволив родным позаботиться о Гарри Поттере. Сам же Сигэру встал на стражу того, что они сотворили в подсознании гриффиндорца. Пока юноша не восстановится, хранителю должно оберегать его всеми силами. И если в мире «живых» он мало что сможет сделать, то вот здесь, в подсознании, он никому не позволит попытаться навредить Гарри.Глава 41. В очередной раз всё чуть не пошло прахом
19 декабря 2019 г. в 13:40
Примечания:
Если вы нашли где-то ошибку - воспользуйтесь, пожалуйста, публичной бетой, чтобы сообщить о ней. Спасибо.
Пролетевшая неделя, наполненная всевозможными подготовками для ритуала, казалась вечностью. Из-за царившей мрачной обстановки в доме на площади Гриммо. Мало того, что сам профессор Снегг не упускал возможность высказать своё мнение о том, что вся эта затея может провалиться, так как всё придумывается «на коленке», усугубляло положение согласие Гермионы с этими доводами. Конечно, как учёному-магу и чуть ли не единственному высоко квалифицированному легилименту, зельевару было очень интересно в живую увидеть всё, что было разработано и доработано за неделю. Так же нельзя было отрицать факт того, что практически всё исполнение легло на плечи юного мистера Поттера, который показал не дюжую выдержку и упорство. Всего за два года ему удалось обогатить свой багаж знаний по рунам, ритуалистике, нумерологии и ещё нескольким точным наукам с нуля до уровня Мастера. За это Северус Снегг стал иначе смотреть на Гарри Поттера, он начал видеть в нём не Джеймса или Мальчика-Который-Выжил, а образованного молодого человека, стремящегося к саморазвитию.
Однако на фоне успеха в научных познаниях личная жизнь мистера Поттера трещала по швам. Гермиона с родителями хоть и жила тут (из-за неизвестности действий Тёмного Лорда девушка убедила родителей остаться здесь ради безопасности), но ни с кем не разговаривала, даже с Гарри. Причиной тому было согласие с профессором по зельям: несмотря на всевозможные принятые меры безопасности, невозможно учесть абсолютно всё, ритуал всё ещё может обернуться полнейшей катастрофой. Опасность заключалась в том, что крестраж до того, как Гарри его поглотил, обладал собственной силой и сознанием, а теперь, растворившись в сознании гриффиндорца, нельзя предугадать, что произойдёт, если «распечатать» ведущую к нему «дверь». Гарри может не справиться с остаточной силой крестража, и идеи, что несла в себе эта частичка души Волан-де-Морта, могут восприняться подсознанием юноши как собственные. Также может произойти и полностью противоположное. Но Гермиона не хотела и слышать всех объяснений, так как сама знала, что риск достаточно велик, чтобы все из-за этого ходили напряжёнными.
В день икс накалённая атмосфера достигала своего апогея. Самому Гарри было очень нелегко, ответственность давила со всех сторон, а единственный человек, который мог оказать так необходимую поддержку, избегал его. За эту неделю он как никогда раньше ощутил острую необходимость хотя бы просто коснуться своей возлюбленной. Отчаяние и бессилие каждый раз охватывали разум, как только юноша оставался один в своей комнате. В такие минуты мистер Поттер всё больше и больше задумывался о значении духовного супружества, неужели именного поэтому ему до немого крика хотелось вновь быть окутанным таким родным и успокаивающим запахом? Попытки поговорить с Гермионой проваливались одна за одной. Из-за этого даже Какимер предпочитал лишний раз не показываться никому на глаза.
Гарри надеялся, что, хотя бы сегодня девушка заговорит с ним, пожелает удачи или просто обнимет, говоря тем самым, что она постоянно будет рядом. Однако в библиотечном зале были лишь Люпин, Снегг и Сириус. На долю секунды юноша замедлил шаг, пристально смотря на профессора зельеварения, что-то в нём его настораживало.
— Гарри, ты готов? — осторожно спросил Римус, заметив небольшое смятение подростка.
— Да, — кивнул парень. — Просто устал. Вчера я закончил подготовку мелких деталей. Давайте быстрее начнём, чтобы поскорее со всем покончить. Профессор, — обратился Гарри к Северусу, — я сделал специальные кулоны-индикаторы, которые позволят Римусу и Сириусу следить за нашим состоянием, а в случае чего — вмешаться. Наденете?
— Да, разумеется… мистер Поттер, — вкрадчиво произнёс Снегг. — Разум тонкая материя, нельзя быть слишком торопливым в этом деле.
Вежливость зельевара напрягала, но Сириусу и Римусу было не до этого, сейчас их заботила безопасность Гарри и конечный результат после ритуала. Самому Гарри казалось, что что-то не так, даже предполагал, что именно, но говорить ничего не стал, решив выяснить всё самостоятельно. Непросто так же ему пришла в голову идея сделать эти оберегающие кулоны, позволяющие ему уже внутри своего сознания контролировать того, кто в него будет вмешиваться, то есть профессора Снегга.
Вздохнув, юноша лёг в одной части расчерченного круга для ритуала, тогда как профессор расположился в другой. Обычно подобным занимались иначе: просто с помощью заклинания легилимент проникает в сознание, выискивает и «поднимает» на поверхность нужные воспоминания, а ненужные — подавляет, ставя блок. Сейчас же дела обстояли по-другому, переплетённые воспоминания требовали более детальной подготовки и более кропотливой работы. Рунный круг активировался, если капнуть на некоторые руны несколько капель крови и не чьей-нибудь, а именно крови Гарри. Юноша специально сделал такой ход, чтобы никто извне не мог вмешаться или же повторить подобное. Да, может быть, он унифицирует ритуал, чтобы можно было его отправить в массы, но сегодня этого не требовалось. Как только первая капля достигла нарисованной руны, активировалась дополнительная защита. После последовали знакомое ощущение падения в неизвестность, лёгкость во всём теле и через несколько секунд юноша оказался в своём собственном подсознании. Гарри всегда тут было комфортно и спокойно, будто все ограничения, что накладывала на него реальность, — снимались. Всё было пропитано магией, его магией, отчасти, может быть, магией его предков. В этот раз доступ к своим знаниям и воспоминаниям юноша представил в виде огромной средневековой массивной двери, украшенной различными резными узорами. Чтобы дверь отворилась, достаточно было к ней всего лишь прикоснуться.
— Занятно, — произнёс зельевар. — Каждый по-своему представляет себе свой внутренний мир, называемый чертогами разума.
— Да, профессор, — ответил Гарри. — И это ещё одна деталь, которая выдала вас, директор. Сигэру!
— Уже здесь, — послышался откуда-то низкий голос, отражающийся отовсюду эхом. Только от его звучания веяло огромной силой. В одно мгновение около директора Хогвартса оказалось поистине большое животное, похожее то ли на лису, то ли на огромную кошку с шестью хвостами. Дамблдор не мог поверить своим глазам, ведь перед ним был огромный дух бакэнэко. — Мне его съесть?
— Не надо, — поспешно ответил Гарри. Всё же у Сигэру был не самый лучший характер раньше, а теперь, когда его смог призвать один из наследников Певерелл спустя века — стал ещё хуже. — Раньше я допускал профессора Снегга в своё подсознание, — обратился юноша уже к пожилому магу, — и прекрасно знаю, как ощущается его присутствие. Да и оборотное зелье не действует на внутренний мир, профессор Дамблдор.
— Ты прав, мой мальчик, — согласился Дамблдор. — Прошу тебя простить мне подобный обман, но…
— … но вы хотели узнать, насколько много мне известно и насколько сам я стал сильнее. — Закончил за него фразу гриффиндорец. — Но вы допустили огромную ошибку, решив сделать всё так, а не спросить у меня лично.
— Можешь даже не пытаться освободиться от моего барьера, человек, — сурово произнёс Сигэру.
В этот момент Альбус Дамблдор заметил, что стоит в некой пентаграмме, которая не давала ему двигаться. Подобного он ещё никогда не видел, а ему было уже совсем ни мало лет (как-никак свои сто лет он уже разменял)! Да и наличие духа-хранителя подобной силы говорило о многом. Директор понял, насколько же просчитался, решив, что Гарри ещё очень юн для того, чтобы быть посвященным во все детали, касающиеся Волан-де-Морта и крестражей. Теперь же Гарри Поттер был одним из самых молодых глав своего рода, который смог подчинить себе ту самую силу, испугавшую в своё время его отца Джеймса.
— Да, ты прав, Гарри, — вздохнул старик. — Я был слишком слеп и погружен в себя, что не заметил, как ты вырос.
— Подобные сантименты меня сейчас не проймут, профессор. Я не могу вам доверять, после подобного. Мало того, что вы что-то сделали с профессором Снеггом, так ещё и поставили под удар всё, к чему я готовился всю неделю, на что потратил немалое количество сил и времени.
Раздражение. Всё, что сейчас чувствовал юный мистер Поттер — раздражение. Ещё где-то на заднем фоне мелькала усталость. Ему так всё надоело, и вот такой фокус директор был весьма не кстати. Устало сняв очки и протерев их футболкой (хотя в мире подсознания этого было и не нужно делать) Гарри, водрузив их на место, лишь махнул рукой, давая духу знак, чтобы он «вышвырнул» незваного гостя, а сам скрылся за дверью. В следующее мгновение директор Хогвартса уже очнулся в своём теле, затем некая сила практически пинком вытворила его из ритуального круга, вновь замкнув после этого защиту.
— Не смей больше посягать на жизнь моего человека, — Сигэру, появившийся внутри круга, смотрел Дамблдору прямо в глаза. — Знай, меня сдерживает лишь наследник Певерелл, но стоит ему только отдать приказ — ничто мне не помешает появиться однажды ночь около твоей постели и откусить тебе голову.
Внезапно распахнулись библиотечные двери, впуская внутрь бледную и нервную Гермиону и профессора Снегга. Мужчина понимал, что не зря решил не верить прибывшей от Поттера сове с письмом. Хотя бы по той простой причине, что это не была его белоснежная сова Хедвиг. Однако он всё равно не смог появиться в доме Блэков вовремя, внезапное появление сотрудников Министерства для проведения беседы и проверки не позволили этому случиться. И теперь никто не знал, что будет дальше.
Хранитель же вернулся обратно к своему хозяину.
Проснулся он действительно первый раз почти год назад, когда на Гарри и остальных напали дементоры на вокзале, но больше, чем стать патронусом, Сигэру не мог. У самого юноши будто стоял блок, не дающий духу напитаться сил. Но постепенно, через некоторое время ёкай смог окрепнуть и предстать перед своим хозяином. Для Гарри это было весьма неожиданно: в этот момент он обдумывал свою очередную затею для артефакта. Как оказалось, Сигэру давно покинул границы Японии и странствовал по всему миру, пока его не заинтересовал один юноша с фамилией Певерелл. Им было интересно беседовать друг с другом, в один из таких дней парень заключил с Сигэру сделку, мол если он попадёт в беду, а дух его спасёт, то тот станет хранителем его семьи. Поразмыслив немного, ёкай согласился, презрительно фыркнув. Ему и в голову не могло прийти, что такое случится, ведь этот паренёк всегда продумывал свои действия на десять ходов вперёд. Однако подобное произошло спустя тридцать долгих (для человека) лет их дружбы. Сигэру спас предка Гарри, став хранителем семьи Певерелл на условиях, что последующие наследники смогу поддерживать его магически. Однако последние пару столетий ёкай был вынужден спать, дабы сберечь свои силы.
— Готов встретиться с тёмной стороной? — спросил Сигэру Гарри.
— Не такая уж она и тёмная, — вздохнул юноша. — Жаль, тут нельзя просто найти нужное, прочитав оглавление.
— Если бы всё в мире было настолько просто, то не было бы причин для войн. Или же человечество бы давно себя уничтожило.
— Ладно, давай начинать.
— Одному тебе будет трудно справиться со всем, Гарри, — заметил хранитель.
— Но ты же здесь, Сигэру, — улыбнулся гриффиндорец. — С твоей помощью у меня получится раз и навсегда разобраться с этой… проблемой.
Хмыкнув, Сигэру снял, наложенную им печать. Представлявшаяся Гарри дверь с треском разлетелась на мелкие кусочки, а то, что осталось от крестража Волан-де-Морта попыталось выползти наружу. Однако молодой человек сработал быстро и уверенно, подчинив себе всю эту субстанцию и приказав ей показывать свои воспоминания. Сложность заключалась теперь в том, чтобы не раствориться в них самому, перестав их рассортировывать. Сигэру как мог поддерживал магические силы и сознание своего хозяина, тут же уничтожая всё мерзопакостное. То, что Гарри воспринял, как несколько часов непосильной работы, стали сказываться на нём: реакция становилась хуже, проявлялась лёгкая заторможенность, да и вообще постепенно становилось тяжело.
— Сигэру, ты не чувствуешь, долго ещё? — напряжённо спросил Гарри. Ему казалось, что ещё немого и он не сможет ничего различать.
— Совсем немного, малец, — рыкнул ёкай, избавляясь от очередной дряни. — Потерпи ещё немного.
Сколько Гарри ещё смог выдержать? Как долго происходила «разборка» воспоминаний крестража? Повлияли ли эти воспоминания как-то на него самого? Молодой человек не мог ответить на эти вопросы. После того, как последнее воспоминание, оказавшееся про смерть его родителей, было просмотрено, гриффиндорец упал без сил. Хранитель лишь бережно окутал его своим хвостами, говоря что-то о том, что теперь он может отдыхать. Дальнейшие события Гарри помнил очень смутно и крайне размыто. Было осознание, что он нашёл то, что было нужно, а также смог отобрать наиболее ценные «знания-воспоминания». Невиданная усталость завладела всем его телом, покорила разум и заставила заснуть крепким сном.