Медицинский осмотр

      Пойти в армию и отслужить там честно, а потом связать свою жизнь с военным делом я решил еще в четырнадцать лет. Все началось с того, что я, как и полагается мальчишкам, интересовался оружием, играл в «стрелялки», строил снежные крепости зимой и оборонялся, прицеливаясь в воображаемый автомат. Много свободного времени проводил в соответствующих компьютерных играх, сам пытался изучать виды оружия. Мама даже некоторое время выписывала мне военный журнал, хотя считала, что он вовсе не подходит ребенку. Мой отец в то время сменил работу с бумажками и перебрался в отдел полиции опером. Когда ему выдали пистолет, он носил его в кобуре через плечи под пиджаком, но домой никогда не приносил. Мое желание хотя бы просто подержать его в руках было невероятным. И на День Рождения папа, замечая мой фанатизм, наконец дал подержать оружие, когда я пришел к нему в отдел в обеденный перерыв. Это было глупо, по-детски, но я радовался как ненормальный, еще несколько месяцев после рассказывая своим друзьям об этом случае. С возрастом мое желание служить никуда не исчезло, а только дополнялось, так сказать, моральной стороной медали. В душе родилось странное стремление защищать Родину и, в частности, свою семью от всей дряни, что творится в мире. И я точно знал, что именно мое присутствие в армии будет иметь особое значение. Трудно быть равнодушным в принципе к военному делу, когда твой отец работает в полиции. В шестнадцать лет у меня родилась сестренка, и, видя эти большие голубые глаза и маленький носик кнопочкой, я еще раз убедился, что все мои стремления не зря. А еще я отчаянно верил в то, что нельзя быть настоящим мужчиной без армии. И, конечно же, заводить семью тоже нельзя. Не скажу, что был обделен женским вниманием, но я всегда пытался его избегать. Если начну отношения, то моей возлюбленной придется ждать меня, пока я буду служить. А в терпеливых дам я не верил. Сейчас кажется, что я был слишком строг к себе и взгляды на жизнь у меня были слишком «воспитанными». Но я тщательно следил за своим здоровьем, занимался спортом, бегал по утрам перед школой и вредных привычек не имел. Хотя все же пару раз затянулся на вечеринке у лучшего друга и то, только из-за его просящих глаз. Не лучшие ощущения в моей жизни. После повестки в шестнадцать лет меня поставили на воинский учет. Тогда было очень страшно, что найдут какое-нибудь заболевание и не возьмут. Однако все прошлой гладко, и я гордо ждал призыва. Мать пыталась уговорить меня сначала закончить учебу в университете, но я был неприступен. — Любимая моя женщина, — говорил папа, он так часто называет маму, — порадуйся за сына, такого мужчину мы из него сделали! За два дня до сборов мама меня постригла. Было очень непривычно, ибо я всегда носил длинную челку, которую имел привычку всегда поправлять пятерней. Первые пару часов хотелось повторять это движение, хоть каждый раз я усмехался и понимал, что поправлять-то нечего. Было волнительно, будто что-то действительно невероятное ждет меня впереди. Так, по сути, и было. Нас собирали в восемь утра на вокзале, где автобусы с призывниками отправлялись в пункты сбора для повторного медицинского осмотра и смены обычной одежды на военную. Меня поехали провожать всей семьей. Мама почему-то плакала, прижимая двухлетнюю сестренку к груди. Я нежно, но достаточно быстро обнял их, одарив поцелуем в щеку. Отец пожал руку и обнял, похвально хлопая по спине: — Горжусь тобой, сын! Нельзя не сказать, что мне не было приятно. Я сам собой гордился! Было немного грустно так кардинально менять что-то в жизни, ведь я ни разу не уезжал от родителей на такой срок, всякие летние лагеря не считаются. Но ведь это была моя мечта, и я не мог отступиться. К обеду нас привезли в штаб, где распределяли по гарнизонам. Каждому выдали стопку с военной формой и берцы. После нас расформировали по коридорам, в каждом из которых находилось два медкабинета. Людей было много, а значит, сидеть придется долго, ожидая, пока придет твоя очередь. Спустя полтора часа парень передо мной, с которым мы успели познакомиться, вышел из кабинета и кивнул мне, чтобы я заходил. Я поднял сумку с пола и зашел в белый просторный кабинет. Слева в углу стояла широкая ширма для осмотров, справа стояло два рабочих стола, видимо, для врача и медсестры. Однако в кабинете находился только врач: молодой совсем парень в белом халате и такой же шапочке, которая собирала достаточно длинные черные волосы, все равно вылезавшие из-под нее. Он даже не поднял на меня голову, продолжая что-то усердно писать. — Здравствуйте, — тихо поздоровался я, все так же стоя около закрытой двери. — Добрый, — он закрыл карточку и взял новую, — имя, фамилия, отчество, дата рождения и адрес. — Егоров Андрей Михайлович, — он стал записывать за мной, и я молча ждал, пока он допишет, а после продиктовал и остальные данные. — Так, вы врачей по списку прошли? — он наконец поднял на меня взгляд, и я впервые в жизни потерялся. На меня смотрели ярко-зеленые глаза, изучающие и слегла прищуренные. Наверняка мое «удивленное» выражение лица показалось ему забавным, и он усмехнулся. — Ну так что, вы же принесли заключения специалистов? — он откинулся на спинку кресла. Я наконец отмер и, присев на корточки, стал доставать из сумки папку со всеми бумажками. — Да-да, секунду, — я достал темно-красную папку и положил ему на стол, становясь напротив. Он еще раз хмыкнул и стал разбираться в стопке моих бумаг. Я не знаю, как это объяснить, но у него была притягательная улыбка с появляющимися маленькими ямочками на щеках. Я знаю, девчонки просто тащатся от этого, но никогда бы не подумал, что самому захочется хоть как-нибудь рассмешить человека, лишь бы вновь увидеть это. Я встряхнул головой. Какая-то ерунда. — Так, ну анализы тоже все есть, — медленно проговорил доктор, переписывая что-то в свою карточку, — остался просто общий осмотр. Раздевайтесь. — Что? — недоуменно спросил я, опешив от такого. Я думал, это будет просто проверка, как обычно делают врачи. — Раздевайтесь, говорю. Полностью, — повторил парень, и, я клянусь, он улыбнулся. — Вот там за ширмой, — он указал в угол, где она находилась, — оставляйте свои вещи на стуле и ждите, я сейчас подойду. Я сглотнул и пошел за ширму. Она была высокой, но все же с моим ростом я мог видеть комнату. Отличный обзор. Я быстро стянул с себя одежду и нехотя нижнее белье. Было немного зябко, и кожа покрылась мурашками. Послышался звук отъезжающего от стола стула, врач подошел к маленькому железному столику рядом с ширмой, на которой были все нужные медицинские принадлежности. Парень стоял ко мне спиной и надевал голубые одноразовые перчатки, надувая каждую сначала, чтобы рука легче зашла. Доктор был высокий, наверное, на пару сантиметров выше меня. Длинные ноги в узких джинсах и широкие плечи. И длинная темная прядь волос, что спускалась до лопаток. Невольно захотелось накрутить ее на палец, попробовав, какие волосы на ощупь. Было стыдно за такие мысли. Я никогда не задумывался над своей ориентацией, ибо был уверен, что мне нравятся девушки. Хотя, черт возьми, у меня-то и отношений никогда не было! Парень повернулся, и я рефлекторно прикрыл руками самое дорогое. Это не укрылось от его глаз, но, на удивление, он никак не отреагировал. — Отрезать ничего не будем, — тихо, почти шепотом сказал он, подходя ко мне и начиная осмотр. — Открывай рот, — я послушно следую его указаниям, он кладет пальцы на шею, проверяя лимфоузлы. Я высовываю язык, он берет со столика железную ложечку и проверяет горло. После, слегка надавив на нижние веки, осматривает глазные яблоки, проводит ладонями в шершавых перчатках по щекам и опускает руки, как бы отмечая, что с верхней частью тела все закончено. Пару секунд он ничего не делает, и я поднимаю на него взгляд. Невозможно зеленые глаза. Мы смотрим так друг на друга еще пару таких долгих секунд, и он резко опускается на одно колено, зачем-то проводя рукой по груди, задевая соски. От того, что рука в перчатке, ощущения получаются какие-то слишком яркие и, пожалуй, неправильные. Слишком интимные. Тело вновь покрывается мурашками. А врач, тем временем, снова поднимает на меня голову и с усмешкой говорит: — У вас стояк, — я с ужасом опускаю глаза на свой орган и смущенно ойкаю. Это первый раз, когда дружочек предал меня. Причем мне все еще непонятно отчего. Почему-то перевожу взгляд на ширинку узких джинсов парня и замечаю небольшой бугорок. Неестественный для обычных условий. Не знаю, кто тянет меня за язык, но я говорю: — У вас тоже. Он невольно бросает взгляд на свои джинсы и цокает языком. Очень-очень странный тип. — И что собираешься делать с этим? — вдруг выдает он, а я вздрагиваю, ибо он берет драгоценный орган ладонью и вроде как начинает осмотр. — Что? — недоуменно переспрашиваю я, хотя от холодных рук в этих чертовых перчатках из легких выбило весь воздух. — Ну, все анализы в норме, внешних патологий не замечено, так что… — загадочно отмечает врач и, приблизившись, берет мой член в рот. От неожиданности я пячусь назад, прикасаясь спиной к ширме. И только благодаря самообладанию я остаюсь на месте, не давая этой конструкции упасть. А молодой «доктор», обхватив орган у основания, начинает движения. Но мало этого, он вытворяет такое языком, что я еле сдерживаю жалобные стоны. Еще ни разу в жизни мне никто не сосал. Да, каюсь, в ванной по вечерам со своими сладкими мечтами я делал то, что делают все подростки. Но когда тебе так умело сосет другой человек, это совершенно иные ощущения. Кажется, мне почти стало плевать, что он парень. Никогда не являясь гомофобом, я не думал, что стану геем. Парень прикрывает глаза и ускоряет движения. Рука сама тянется к его голове. Я срываю шапочку и впускаю ладонь в темные, как перья ворона, волосы. Мягкие. Врач начинает постанывать, а я как зачарованный слежу за его движениями, от чего точка невозврата становится еще ближе. Спустя пару мгновений я пытаюсь оттолкнуть парня, но он крепко держит меня. Я сдаюсь и кончаю ему в рот с протяжным стоном, сжимая пряди волос. Чувствую, как щеки залиты краской и как невероятно стыдно. — А ты вкусный, — говорит врач, отпуская член и вытирая тыльной стороной ладони губы. Я стою и не могу прийти в себя, не могу сказать и слова. Стыдно, страшно, неловко и, черт возьми, блаженно приятно! — Вы здоровы, можете одеваться, — снова подает голос врач и поднимается с колена. — Сейчас я напишу заключение и можете идти. Парень снимает перчатки, выбрасывая их в мусорку, берет с пола шапочку, кое-как надевает и возвращается к столу. Надо сваливать, немедленно. И забыть это недоразумение как страшный сон! Одевшись за считанные секунды, я беру сумку и подхожу к столу врача. Он протягивает мне пустую папку от бумаг, которые он вкладывает в мое личное дело, и тонкий листок с заключением. Я тянусь за всем этим, и наши пальцы соприкасаются. Я знаю, он делает это специально. — Меня Максимом звать, — с улыбкой говорит он и отпускает мою руку. Я почти незаметно киваю, прижимаю папку к груди и быстрыми шагами иду к двери. Уже взявшись за ручку, я оборачиваюсь. Максим все так же смотрит на меня. Не знаю, о чем я думаю и чего жду, но следующий вопрос вырывается сам: — Будешь ждать меня из армии, Максим? — Буду, — следует ответ. И я, улыбнувшись, выхожу из медкабинета.