abyss

Ben Cocks – So Cold

«Маленькими шажками…» Алые метки на шеи прячутся под широким воротом свитера. Фиолетового оттенка синяки на руках прикрываются длинными рукавами куртки. Каждое движение сопровождается хрустом сустав, и кажется, что кости в любое мгновенье переломаются, и она бездыханная повалится на землю. С открытыми глазами, в которых тонкая нить жизни. И тело ноет. Выворачивает наизнанку и обжигает. Губы искусаны, а взгляд пустой с оттенком безысходности. И каждый шаг шаткий, и как будто в бездну. В ее личную бездну, в которой слезы, нежные поцелуи, кровавые подтеки по всему телу и властный голос, который шепчет ругательства и оскорбления. Семнадцатый подъезд — последние шаги в эту самую бездну, а сорок пятая квартира — последний шаг дрожащими ногами. И рука ее заносится слишком медленно. И костяшки стучат об деревянную дверь слишком боязливо. А губы хватают воздух слишком жадно, выдыхая тяжело и не обращая внимания на сухой ком в горле. И слышатся шаги, которые с каждой секундой становятся только ближе и громче. И дверь с темного дерева открывается неспешно. На пороге он стоит, сонный и домашний. Яркие волосы торчат в разные стороны, а домашние шорты несколько помяты и держатся на его бедрах только с помощью резинки. — Соскучилась? — от голоса рой мурашек по всему телу. Слова теряются в его басистом голосе, а глаза прикрываются всего лишь на секунду, когда она качает головой и делает шаги в свою личную бездну. Когда дверь закрывается, слышатся щелчки, и она в последний раз хватает ртом воздух, заполняя легкие полностью. Он приобнимает ее со спины. Зарывается носом в мягкие волосы, которые пахнут его любимыми цитрусами, и говорит на грани слышимости, прижимая ее к себе. — Соскучился. — Соскучилась, — шепотом отвечает девушка, запрокидывая свою голову на его плече и прикрывая глаза. Она опять попала в его сети. И она добровольно это сделала. И он разворачивает ее к себе лицом. С трепетом проводит большим пальцем по ее щеке. Слабо улыбается и рассматривает каждый миллиметр ее лица, как будто впервые. И в его глазах она видит нежные искры, которые попадают на ее кожу и оставляют черные точечки. Тэхён накрывает девчачьи губы первым. Сначала сминает неуверенно, кажется, будто бы он волнуется, но с этим парнем такого не происходило никогда. Сынён приобнимает его за шею, прикрывает глаза и полностью отдается в его руки. Он мажет губами по ее щеке, приподнимается к уху, выдыхает рвано и проводит кончиком языка по ушной раковине. Его губы шершавые, оставляют некую раздражительность на нежной коже ее щек. Большие горячие руки по-хозяйски блуждают по изученному телу. — Тебя не было так долго, — шепчет на ухо юноша, вбирая в рот мочку ее уха и легко покусывая ее. — Я очень сильно соскучился. — Прости, — только и успевает сказать она. Уже через мгновенье девушка впечатана в стену, об которую больно ударяется головой, и жалостно мычит, хватаясь за место ушиба. — Больно… — Прости, милая, — на грани слышимости произносит он, ловя языком слезу, которая остановилась возле ее подбородка. — Мне жаль. И Сынён действительно хочется верить ему, но внутри что-то твердит об ином, доказывает, что ему плевать и что это только начало. Он возвращается к ее губам. К губам, которые раньше только с покрасневшими щеками нежно целовал. Сейчас же Ким больно кусает нижнюю, оттягивает ее и терзает губы до алой припухшей влажности. Его руки стягивают с нее куртку, лезут под свитер, а губы целуют каждый участок лица. И если бы не его руки, которые сильно вцепились за ее бедра, девушка давно бы сползла по стенке, ибо дрожащие ноги абсолютно отказывались ее держать. — Тэ, — на выдохе говорит она, запуская длинные пальцы в яркие волосы. — Пожалуйста, будь нежнее. Он смотрит на нее недолго. Всматривается в глаза, в которых тонкая нить жизни разорвалась и оставила кромешную пустоту. Парень замечает выступившие слезы. Но ничто не действует на него. В темно-карих глазах горят похотливо-грешные огоньки, а пальцы сжимают ее бедра до побеления кончиков пальцев. Когда с ее уст срывается первый глухой стон, у Тэхёна крышу срывает окончательно. Он подхватывает ее под ягодицы, заставляя обвить ногами его талию и как можно сильнее ухватиться за его плечи. Чан долго пыталась сдержать томный стон, но когда юноша снял с нее свитер и начал целовать шею, оставляя метки и зализывая укусы — она не сдержалась. В его спальне всегда холодно и темно. Его окна всегда закрыты темными шторами, а обогреватель никогда и не включался. И Сынён чувствует контраст своего горячего тела с холодной постелью. Он вызывает легкий озноб по ее телу, но Ким, который буквально навалился на нее, согревает. От него пахнет мятой и тонкими нотками табака. Скорее всего, он выпивший. Ведь курит только под виски, а мятной жвачкой заедает только жгучий вкус алкоголя. Она водит руками по его оголенному телу, останавливает пальцы возле резинки домашних шорт и затаивает дыхание. Тэ целует непривычно мягко и трепетно. Водит руками по ее телу ласково, как необычный Ким. Но порыв нежности не длится долго. Рука парня заносится и со звонким звуком встречается с ее щекой. На бледной коже появляется красный отпечаток его пальцев, а с глаз потекли ручьем слезы. Ее тело задрожало, а юноша улыбнулся своей фирменной квадратной улыбкой, которая когда-то и покорила ее сердце. Сынён со всех сил пытается сдержать всхлип, который так и просится наружу. Она знает, что если он услышит его — он не остановится. И девушка закусывает губу до металлического привкуса во рту и размазывает слезы по щекам. Место удара обжигает огнем, несколько пульсирует, но слезы охлаждают. — Тэхён, — скулит она. — Пожалуйста. Но Ким уже ни черта не слышит. Он полностью потерял контроль над собой. Здравый ум попрощался с ним. А глаза уже пылали увлечением и жаждой. И Чан понимает, что все начинается сначала, что у парня уже шарики за ролики, а она опять не сможет передвигаться, ведь ноги будут постоянно болеть и дрожать, а кровавые подтеки будут пульсировать и неделями сходить с ее тела. Ким стягивает с нее джинсы, и девушка остается перед ним в одном нижнем белье. В его любимом. В черном, полупрозрачном с кружевом. И это становиться для Тэ зеленым светом, который так и кричит: «Разрешаю! Давай же!». Чан хорошо знает, что последует дальше, поэтому пытается взглянуть на свои колени и на цвет постельного. И Ким опять же меняется. Ласково проводит руками по ее спине. Целует ее острые ключицы и трется собственным возбуждением о ее бедро. Девушка стонет сумбурно в его губы и прикрывает глаза на долю секунды, когда одна из его рук тянет ее за волосы. — Тэ, — молит она. И уже через минуту лежит на холодном паркете. Протяжно кашляет и шипит. Слезы с новой силой, ручьем по ее щекам, а юноша поднимает ее на колени. Она всхлипывает, хватается тонкими пальцами за его ноги и чувствует, как внутри что-то переворачивается, вызывая тошноту. Он самостоятельно стягивает со свои бедер домашние шорты вместе с нижним бельем. — Давай, — ломко шепчет девушка. — Пожалуйста, Тэхён-и, без этого. Сего…дня. — Пожалуйста?.. — Пожалуйста, — выдыхает Сынён, понурив голову и не отпуская его колен. — Почему ты всегда так поступаешь? Почему, ТэТэ? — и голос ломается остаточно, а она валится на паркет, закрывая лицо руками и размазывая слезы по красным щекам. — Что с тобой происходит?.. Я… люблю тебя, Тэхён-и, но ты каждый раз делаешь мне больно… И парень обратно натягивает элементы своей одежды. Поправляет резинку и присаживается на корточки рядом. Пытается поднять ее лицо, взглянуть в глаза и задать немой вопрос. Но она не позволяет коснуться ее. Чан вздрагивает, не сдерживает эмоций и буквально задыхается из-за недостачи воздуха в легких. И Тэхён уходит. Громко хлопнув дверью и прихватив с собой помятую пачку сигарет. — Тэхён?.. — вглубь зовет она, но в ответ тишина, которая давит на барабанные перепонки и на подсознание. И она ждет. В коридоре. На паркете и в его свитере. И тело ноет. Болит так, как будто ее переехал не один десяток машин. И Сынён плачет. Захлебывается слезами и чувствами, просит вернуться и звонит. — Тэ, — тянет девушка в трубку, записывая сообщение на его автоответчик. — Вернись, пожалуйста. «….возвращаемся обратно.»