"Дорогой Дневник..."

Рон был готов ко всему, ожидал чего угодно. Он не удивился бы, если бы Малфой при виде его тут же попытался бы атаковать его, вот как есть, без палочки, просто наброситься, бить, причинять боль, мститьт… И Рон даже не удивился бы (и в глубине души обрадовался бы), если бы Драко вдруг встретил его с противоположными эмоциями — обнял бы, поцеловал, говорил нежные речи… Может, даже всплакнул бы, рассказывая, как скучал… Не был готов Рон только к одному. К тотальному, превозмогающему все равнодушию. Малфою было все равно. Между ними было не более пяти метров, Рон приближался, когда Драко поднял голову и взглянул на него. И тут же отвел взгляд, не поведя бровью. В его взоре не было ничего. Совсем ничего. Он продолжал рыбачить. -Дра… Драко, — позвал Рон. Голос его дрогнул, пришлось откашляться. Драко вопросительно посмотрел на Рона. Нейтрально. ??? — Ну-у… — Рон собирался с мыслями, которые почему-то расползались в разные стороны. Вдохнул. — Извини меня. Я сильно виноват перед тобой. Но я люблю тебя и хочу быть с тобой! — как-то по-гриффиндорски заявил он, даже немного выпятив грудь. — Ясно, — сказал Малфой ничего не выражающим голосом, выудил сеть из воды и пошел по направлению к бунгало. Собственные слова показались Рону звучащими глупо и пусто. Он не понимал, почему Драко на него так реагирует. Он тупо смотрел ему вслед, затем почти побежал за ним. ОН будет пытаться! Он достучится до Драко! *** Прошли две недели. Первые дни Рон-таки добивался своего. Говорил. Много говорил. Все объяснял. Кричал. Плакал. Стучал кулаком по слолу. На коленях стоял. В любви признавался. Обещал ему заботу, любовь, поддержку. Говорил о том, как изменился, как был неправ. Но все было без толку. Малфой не реагировал. Кивал и отводил взгляд. Бросал «Ясно», и уходил на рыбалку. Повторяя одно и то же, Рон стал сам себе уже казаться занудой. Малфой закрылся от него, не пускает больше в свою душу. Кровать была в бунгало, состоящем, как хижина Хагрида, из одного только помещения, всего одна, и Рон спал на полу. Впрочем, ему было все равно. Малфой, как выяснилось, был занят не только рыболовством и собирательством. Иногда к нему приходили недлинные письма от матери, иногда — реже — посылки, но основным его делом было зельеварение. Подумать только, Драко Малфой, чистокровный аристократ в Мерлин знает каком колене, варил зелья, и лечил маглов из ближайших деревень! Рон помогал ему. Малфой не реагировал, но и не прогонял. Рон мог нарезать какой-нибудь корень, подать ступку, или просто самому пойти ловить рыбу, пока Малфой варит зелья. Рыбачить Рон не умел, но у него, в отличие от Малфоя, была волшебная палочка, так что проблем не возникало. Кроме одной. Малфой обращал внимания на Рона не больше, чем на крупицы песка под ногами, небеленую стену или опавший листочек. Так продолжалось две недели, пока Рон не застал Малфоя вечером, сидящим в кресле с прикрытыми веками. Из глаз его тихо струились слезы. — Мать твою! — почему-то стал орать Рон. Он яростно зашагал по комнате, складывая свой нехитрый скарб с свой рюкзак с намерением немедленно аппарировать и учиться жить без Малфоя. — Хорошо, блять, я уеду, раз тебе так плохо со мной, раз ты не умеешь прощать, раз я тебе не нужен, раз я недостоин тебя, раз я такой мерза… — Она умирает. Очень тихо, но Рон каким-то чудом расслышал. — Кто? — он нерешительно замер, держа на весу полурасстегнутый рюкзак. Кажется, из него что-то посыпалось, но Рон не обратил внимания. — Маггла. Девушка из соседней деревни, — Рону пришлось подойти ближе, чтобы расслышать Малфоя. — Я не могу ничгео поделать, — в голосе Драко впервые за недели звучала хоть какая-то эмоция, и это была боль. — Я не могу сварить нужное зелье, потому что нужный ингридиент — очень редкий, его можно собрать только раз в десять лет… Она умрет… и я ничего не могу сделать. Драко переживающий за магглу больше, чем, казалось, за себя самого, представлял необычное зрелище, но для Рона он был просто его любимым — и немудрено, что Рон уже был совсем рядом, обнимал его, чтобы утешить, хоть ничем и не мог помочь. Как был — с полурасстегнутым рюкзаком, висящим за лямку на локте, так и подошел, и приобнял… не замечая, что из рюкзака что-то сыпется. А вот Драко заметил. Заметил — и замер. — Я не… Это, что, то… Я не верю… Рон! — Уизли вздрогнул — еще никогда Драко не называл его по имени. Малфой вскочил с кресла, подбирая рассыпавшееся — не без труда Рон вспомнил, что это был «совиный помет», который ему когда-то всучила Луна около озера в Хогвартсе. — Рон, это же тот самый ингридиент! — далее Малфой произнес его мудреное название, но Рон не понял. Да и не пытался. Он не до конца понимал, что происходит… *** Ближайшие 6 часов Драко без перерыва варил зелье. Рон ассистировал. Пару раз Драко снова обратился к нему по имени. Перед уходом Драко полуобернулся, держа склянку в руке, и сказал Рону, что вернется поздно, и ждать его не нужно. Он говорил почти как с другом, хотя взгляда Ронова избегал. Рон пошел было за Малфоем, но тот остановил его жестом. Рон покорился. Разумеется, он собирался ослушаться и дождаться Драко. Наверное, прошло часов десять или двенадцать… Шел уже третий час ночи. Рон сидел в кресле. Он ждал Малфоя. После того, как слизеринец ушел, Рон знатно порыбачил. Он был приободрен впервые за несколько недель. Малфой говорил с ним! Но вдруг эта магия исчезнет, и Драко вернется таким же ледяным принцем, каким был последнее время? Лучше было об этом даже не думать. Рон устал за день, и немудрено, что сидя в кресле бунгало, где трепал шторку ночной чуть прохладный ветерок, Рон уснул. Снилась ему почем у-то свадьба Невилла и Луны, а в качестве пары у него бы его парень Драко Малфой. Веселый, жизнерадостный Драко, который улыблася ему, хитро прищурив глаза, и оба понимали без всякой легиллименции, что каждый думает о том же самом — о том, что они займутся ночью… И этот Драко целовал его удивительно нежно, и можно было почувствовать тепло его стройного тела… Тепло было таким реальным. таким осязаемым… Со стоном триумфа и лавинно накатившего возбуждения Рон осознал, что сон плавно перешел в явь, и это пришедший домой Драко в ночном полумраке при свете луны обнимает и очень мягко и ласково целует. Сна как ни бывало. Драко целовал и обнимал его, прижимался! Сам! Рон поднялся с кресла, подняв и себя, и Малфоя, и никто не понял, как, но вот они уже оказались на кровати. Рон не хотел быть слишком напористым после столь долгого перерыва и столь сильной вины, но полгода воздержания говорили сами за себя. Стоял немысмлимо крепко. Лавина мучительного удовольствия обрушиласьна Рона, когда он, не выдержав, вжал таз в тело Драко, потеревшись членом через ткань штанов. Тереться членом о Драко — о, он бы вечность этим занимался… Глаза Драко были полузакрыты, но губы искали Рона, а рука легла на пах Уизли. И это было уже слишком. Рон не выдержал. Пары секунд хватило, чтобы Рон рывком сдернул джинсы с обоих. Снимать рубашки времени не было. Ох, Мерлин, Рон уже упел забыть о восхитительной бархатистой гладкости изнанки Малфоя, о том, как внутри него нежно и тепло, влажно и приятно… Драко обвил шею Рона руками, едва слышно сладко застонав. Рон уже не сдерживал себя, но поминутно, тяжело дыша, спрашивал: «Тебе не больно? Можно глубже? Можно сильнее? Тебе приятно?» Малфой коротко кивал, не открывая глаз, не размыкая объятий. Он шел домой, собираясь рассказать Рону, как любит его. Как скучал. Как больно было ему не верить в его чувство полгода. Как боялся он поверить снова, и как наконец сегодня поверил. И он обязательно ему это расскажет. Утром…