Без конца.

Давайте будем честными и открытыми. Как шлюхи для секса за пару сотен баксов, да. Кристофер ебаный эгоист. Он класть хотел на проблемы друзей (кроме тех, где нужно драться, ибо начистить ебало кому-нибудь он всегда готов, по щелчку пальцев чисто, но это ради собственного эго, так что не считается), на их душевное состояние и дела. Если Шистад сказал, что ты нужен здесь и сейчас, ты должен бросить все дела и приехать к нему, даже если ты сейчас обедаешь с президентом или находишься в какой-нибудь Австралии. И обсуждению все это не подлежит. С любовницами дело обстоит не хуже. Если Шистад хочет секс — приехала и дала ему секс. Даже если у тебя есть парень или ты не хочешь больше продолжать ваши больные отношения — забыла, приехала, потрахалась и уехала. И не еби мозг, пожалуйста. На большее вообще нет смысла надеяться. Шистад ни разу не моногамен, а обещания светлой чистой любви до гроба — лишь обещания. На, возьми, подотрись и выкинь. Они все равно ничего не стоят. Но Кристофера продолжают любить. Вильям все так же с ним, как и Пенетраторы, поток девчонок не думает иссякать, а объекты, которым можно набить лицо, становятся лишь агрессивнее. (и это явный плюс). Это все к чему, спросите вы. У каждого отъявленного мудака есть своя история падения. *** — Я её трахну сегодня же. Кристофер хищно смотрит за девушкой с медными волосами; она одета в нелепо-прекрасный большой свитер и в юбку чуть выше колен. Эва радостно смеётся и пальчиками сжимает лямку сумки. Как говорится, угадайте, что она будет сжимать этими пальцами сегодня вечером. Кристофер давно её заметил. Они даже целовались пару раз, но тогда она не была такой привлекательной целью, чтоб жилы за неё рвать. Сейчас же, когда большая часть девушек кажется пресной, для него Эва Квиг Мун — дьявольский куш, джек-пот, называйте, как душе угодно. — Даже не надейся. Уж она-то тебе не даст. Кристофер улыбается. Вильям часто так говорит, но постоянно ошибается. В конце концов, разве будет сложно уломать такую девочку, как Эва, на разовый трах? У неё на лице все написано. — Ты меня недооцениваешь. Сегодня же она будет подо мной. Вильям не выдерживает и вскакивает с места. — Шистад, ты заебал. Хочешь поговорить о своих сексуальных прохождениях — вперёд к психологу, она будет тебя слушать и даже слова не скажет. Я заебался, вот честно. Мудень. Кристофер откровенно не понимает причины того, что его друг так бесится от всего этого. Такое происходит постоянно, но именно сейчас он дошёл до точки кипения. Может, Эва особенная? Тогда что в ней такого? Кристофер подходит к нему и кладёт руку на плечо. Вынужденная мера. — Друг, чего ты так взбесился? — Всему есть предел, Кристофер. Ты меня заебал, вот честно. Нам больше поговорить не о чем, кроме как о драках, вечеринках и бабах? Я достаточно это терпел. Кристофер смеётся. Громко, заразительно, ядовито. Кажется, у Малыша Вильямчика незапланированный ПМС. Окей, с этим можно смириться и переждать. В конце концов, с девушками же он это терпит. К слову, с трудом терпит, но ведь важен сам факт! — Как перестанешь устраивать бабские истерики — звони. Кристофер чувствует себя правым на сто процентов. Он совершенно не понимает, что его друг заебался от такого мерзкого отношения. Совершенно не видит посыл его действий. Шистад эгоист. Самый мерзкий из всех, которые могут только быть в Осло. Вильям закатывает глаза и хватает свои вещи. В его глазах горит разочарование Синим пламенем. Кристофер не понимает, что синее пламя — один из признаков Катаклизма. И как только после тяжёлой ночи Вильям оживет и станет новым человеком, цикл завершится. И начнётся заново. Он личный катаклизм каждого в его жизни. Только Кристофер Шистад слишком самодоволен и эгоцентричен, чтоб увидеть это. *** Эва бьёт его с чувством, с искрой. Шистад держится за щеку и невидящим взглядом смотрит на неё. Она выглядит безумно сексуально, когда злится, но эти мысли отходят на второй план. Целовать её было прекрасно. Кристофер надеялся, это подействует, словно катализатор. Подействовать-то подействовало, но не так, как надо. Не так, как он вообще планировал. — Проваливай. В её голосе слышится сталь. Кристофер горлом режется об острые углы её металла. Отказ? Ему? Это больше похоже на тупой анекдот, чем на его жизнь. Крис настолько сильно шокирован, что не может ни слова произнести, ни двинуться с места. Так правда бывает? — Ты ебнутая? Ты понимаешь, кого ударила? — Самовлюбленного засранца, которого давно пора поставить на место. Я даже рада, что я первая. В такие моменты в сериалах должна играть музыка, которая разбивает сердце зрителя. Но у Шистада нет сердца, и похуй на биологию, он родился без этого бракованного органа; и он живёт в этой ситуации. — Больная. — Подумай, Шистад. Хорошо подумай. Если ты продолжишь так поступать, останешься один. Кристофер Шистад один не останется. Потому что он — это он. Такие люди всегда в окружении толпы, таких все любят даже за их долбоебское поведение. Он обнажает верхние клыки и заходится дьявольским хохотом. В груди даже не чувствуется биение сердца. Он хочет добавить что-то пафосное и едкое, но ничего не приходит в голову. Кристофер уходит и пиздит каких-то алкоголиков, лишь бы умерить ярость в своей груди. Не помогает. *** Спустя десять лет Кристофер понимает, о чем она. У него свой ночной клуб, и он сидит в центре зала, играет на пианино и не может сдержать тоски. Он остался один, без друзей и девушки, из его сердца (оно нашлось!) каждый день вытекают сгустки мазута и травят тело. И душу заодно. Шистад пьёт виски и пытается забыться. Он все ещё эгоист. Но теперь это больше никому не нужно.