***
Киллиан Джонс уверенно зашел в кафе. Поймав на себе пару взглядов, полных сочувствия, он мысленно усмехнулся. Что ж, он провернул свое темное дело весьма успешно, не так ли? Пускай эти идиоты и дальше считают, что он вместе с ними пал жертвой заклятья Эммы. Пускай думают, что она полностью поддалась Тьме. Пускай заблуждаются насчет Мерлина… Крюк все же тихо усмехнулся себе под нос так, чтобы никто не заметил. — Капитан? Мужчина с удивлением обернулся на смутно знакомый голос. Моментально вспомнив гостя, он растянул губы в фальшивой улыбке и бодро отрапортовал: — К вашим услугам, король Артур! Рад видеть вас в добром здравии. — А, значит, вам уже рассказали, что я перенесся в Сторибрук из Камелота вместе со всеми? Позавтракаете со мной? Если честно, я пока не особо разбираюсь в местной еде, — Артур улыбнулся Киллиану, кивнув в сторону ближайшего свободного столика, предлагая присесть и поболтать. Крюк резко нахмурился — надо быть внимательнее. Он только что чуть не прокололся и не выдал то, что так старательно пытался скрыть — свою сохранившуюся память. Конечно, с этим напыщенным королем фокус прошел незаметно, но вряд ли Реджина или та же Белоснежка поведут себя столь же ненаблюдательно. — Конечно, буду рад составить компанию, — непринужденно отозвался пират, успокаивая зарождающуюся внутри него темную бурю, которая находила отражение разве что в его горящих глазах. Впрочем, Артуру вряд ли было до них какое-то дело — взгляд его замер на точеной фигурке Руби, которая, вновь ругаясь со своей бабушкой, так удачно повернулась к королю спиной. Заказав по омлету и бейглу, мужчины устроились на удобных диванах друг на против друга. С минуту Артур задумчиво наблюдал за Киллианом, а затем спросил: — Извините за моё любопытство, но каково это — знать, что твоя любимая отвернулась от тебя, стала Темной? Я потому спрашиваю, что сам однажды сталкивался с подобным, однако мне удалось вновь завоевать любовь моей Гвиневры. — О, вы знаете, Ваше Величество, это, правда, очень тяжело, — Крюк вздохнул и опустил голову. На секунду ему показалось, что он слегка переигрывает, но дальнейшие расспросы Короля его успокоили. — И все же, вы пытались поговорить с ней? Разобраться в том, что произошло? — голос Артура звучал действительно взволнованно. Так, словно ему было до этого дело. Джонс лишь в очередной раз усмехнулся про себя. До чего же люди порой бывали наивны, до чего их легко было обвести вокруг пальца… Неужели он сам когда-то был таким? Фу, даже вспоминать противно. — К сожалению, у меня еще не было возможности поговорить с ней по душам, — Киллиан поднял голову и взглянул на собеседника, пытаясь сделать как можно более печальное выражение лица. — Как оказалось, по возвращению в Сторибрук она просила передать мне, чтобы я держался от нее подальше. — О, не стоит переживать из-за этого! — воскликнул Артур. — Поверьте, женщины… Они еще и не такое скажут, будучи обижены или желая задеть. Думаю, что Эмма, хоть она и стала Темной, все еще любит вас. И если она и расскажет кому-то о том, что произошло в Камелоте, то только вам… Разглагольствуя о волшебстве и силе любви, Артур не заметил, насколько изменилось выражение лица Джонса: из глаз пропала насмешка, уголки губ опустились, меж бровей пролегла морщинка. — Спасибо, Артур, — прервал мужчину Крюк. — Знаете, я лучше пойду. Поговорю с ней. И, не дожидаясь ответа удивленного Короля, Киллиан Джонс спешно покинул кафе. Его мысли стали хаотичными, неразборчивыми, за ним попятам следовал дух Темного, который то и дело посмеивался над пиратом своим мерзким голоском, а в голове звучали последние слова Артура: «Эмма, хоть она и стала Темной, все еще любит Вас. Все еще любит…». — Посейдон его раздрери! — достаточно громко и злобно выругался Крюк, резко остановившись прямо посреди улицы. Прохожие торопливо обходили его, боясь даже подумать о том, что могло разозлить Капитана. Хоть он и стал Темным…***
Сквозь чащу каких-то странных зарослей Артур и Дэвид пробирались все глубже и глубже в лес Вечной ночи. Лишь оказавшись здесь, короли в полной мере смогли понять смысл названия, которое он получил. Ни единый звук не нарушал вековой покой раскидистых деревьев, ни один зверь не наступал случайно лапой на ветку, ни одна птица не пролетала над их головами. Казалось, будто все замерло и из-за густой листвы над ними погрузилось в непробудную ночь, из которой одно спасение — разговоры. Поговорить Артуру и Дэвиду, слава Богам, было о чем. Прекрасный Принц, смеясь, делился историей своего знакомства с Белоснежной. Рассказал он и том, как его возлюбленная украла у него кольцо, и о том, как они вместе победили огров, и о том, как не хотел он с ней прощаться, в первую же встречу полюбив прекрасную темноволосую девушку с очаровательной улыбкой. В ответ на эту откровенность Артур поведал Принцу свою историю — как он, еще будучи совсем юным, слышал предсказания Мерлина, как все смеялись над ним, и как он нашел в Гвиневре сначала подругу детства, а позже — истинную любовь, которая всегда была с ним рядом. Так, за разговорами, Дэвид и Артур сами не заметили, как подобрались к шаткому мостику, ведущему к острову посреди небольшого озера. Невооруженным глазом можно было увидеть среди буйства зелени ярко-красную макушку Алошляпника. — Нашли-таки… — зачарованно прошептал Прекрасный.***
— Честное слово, я и не думал, что мы выберемся оттуда живыми, да еще и с этим волшебным грибом! — Артур смеялся, отряхиваясь от водорослей. Те, кажется, были везде. — Поверь, я тоже, — Дэвид улыбнулся своему спутнику. — Уж не знаю, что за чародей наложил защитные чары на этот гриб, но он явно надеялся, что его никому не удастся достать. — Что ж, — Артур гордо поднял своей меч острием вверх, — этот неизвестный просто еще не встречался с нами, отважными королями и храбрыми рыцарями. Голос Артура звучал настолько забавно и горделиво, что Дэвид не выдержал и засмеялся, присоединившись к Королю. От их звонкого смеха лес Вечной ночи на несколько секунд словно ожил, а непроглядная тьма расступилась в стороны.***
Дорога домой заняла все оставшееся до вечера время. Уставшие, но довольные своей маленькой победой, короли появились в Камелоте лишь к самому ужину, когда все жители и гости замка уже собрались за богато наполненным различными яствами столом. На секунду в обеденном зале повисла тишина, а затем сразу же грянули бурные аплодисменты. — Ура нашему королю Артуру! — бесновались обитатели Камелота. — Ура его другу, Прекрасному Принцу Дэвиду! — Дэвид, — Белоснежка бросилась к своему возлюбленному и обняла его, — как ты? Как дорога? Все в порядке? — Дорогая, слишком много вопросов, — Дэвид ласково рассмеялся, целуя свою любимую. — Обещаю, мы с Артуром все расскажем, но сначала ужин. Думаю, Король со мной согласится. — Еще как согласится! — отозвался Артур, отвлекаясь от беседы с Гвиневрой, которая тоже явно волновалась за своего мужа. — Сначала ужин, остальное — потом. — Ладно, ладно, — покорно согласилась Белоснежка, не скрывая улыбки, — ешьте уже, герои. Сегодня ваш день! Время за разговорами пролетело незаметно, и беседу с Мерлином решили отложить на завтра. Лишь только Крюк весь вечер бросал встревоженные взгляды на Эмму — он боялся не успеть, не спасти и потерять ее, как однажды потерял Милу. Впрочем, уже завтра все должно было решиться.***
Черт, если бы Эмма знала, что после разговора с Мерлином останется только еще больше загадок, она бы ни за что не согласилась! Они бы точно отыскали другой способ, который действительно бы помог. А то, что произошло сегодня — это же курам на смех! Освободить Мерлина с помощью заклятья и меча, который расколот на две части, который соединит лишь искра Прометея, спрятанная его возлюбленной Нимуэ неизвестно где… Серьезно? Вот тебе и вся помощь от Мерлина! Эмма выругалась и ударила носом ботинка близлежащий камешек. Она сидела на поваленном бревне недалеко от кафе (в котором герои тем временем упорно искали способ соединить две части меча), явно не желая ни с кем разговаривать. Впрочем, Темный разрешения и не спрашивал. — Ну что, дорогуша? Как, их-их, продвигаются поиски? — «Румпельштильцхен» рассмеялся прямо у девушки над ухом. — Проваливай, — достаточно зло ответила она ему, отбрасывая от себя еще один ни в чем не повинный камень. — И без тебя тошно. — Не торопись с желаниями, их-их, — отозвался Темный. — А что, если я скажу, что знаю, где хранится искра Прометея? Эмма насторожилась: — Так-так. И зачем тебе рассказывать об этом мне? — А вот этого, дорогуша, я тебе сообщить не могу, — Крокодил забавно поморщился и пожал плечами. — Поверь, это все лишь нам, Темным, на благо, и когда придет время, ты сама все узнаешь. — Ладно, говори, — сдалась Свон и приготовилась внимательно слушать.***
Для себя Эмма Свон уже все решила. Темный внутри нее, черт бы его побрал, был прав — достать меч из камня мог только настоящий герой, к коим девушка больше не относилась. На примете у нее было лишь двое, способных исполнить эту роль. Реджина отметалась сразу — слишком уж она своенравна, да и опыта в плохих делах у нее не меньше, чем у Эммы. Сбежит еще, чего доброго, а Темной потом разгребать. А вот Румпельштильцхен вполне мог сгодиться в качестве нового героя. Его сердце, совершенно белое и чистое ото всяких добрых или злых помыслов, ныне представляло собой мягкий пластилин, из которого любой желающий мог слепить то, что ему необходимо. Этим Темная и решила воспользоваться. Уже собираясь отправиться на поиски Голда, Эмма неожиданно напряглась. В доме чувствовалось постороннее присутствие. Гость, которого она не ждала так скоро, решил вновь заявить о себе. — И с чего ты решил, что можешь появляться в моем доме тогда, когда тебе вздумается, не спрашивая моего разрешения? — холодно спросила Свон, оборачиваясь к Джонсу, стоящему прямо у нее за спиной. — С того, лапушка, что это наш дом, — усмехнулся Крюк, приближаясь к ней на опасно близкое расстояние. — Или ты забыла, кто его выбирал в качестве залога нашего будущего? — Это уже не имеет значения, — Эмма была настроена весьма решительно, однако неосознанный шаг назад выдал ее страх перед нынешним Крюком. Да, черт возьми, она боялась его такого — Темного, чужого, холодного. Каждый разговор с ним был сродни хождению по канату над глубокой пропастью, с которого даже если не оступишься, так он все равно порвется рано или поздно. — Позволь, дорогая, но это решать мне, — один шаг, и Джонс стоял на расстоянии нескольких миллиметров от Эммы. Один шаг, и чертов канат порвался, заставляя ее зажмуриться и почувствовать, что она падает, не в силах произнести ни одного заклинания, способного вернуть ее на безопасную, ровную поверхность. Губы Киллиана были все такими же теплыми и требовательными, как и тогда, в Камелоте, или вовсе до этой истории с превращением Эммы в Темную. Его холодный крюк скользил по спине Эммы прямо под кожаной курткой, и от этих прикосновений девушку пробирала мелкая дрожь. Застонав, Свон старалась прижаться к Джонсу ближе, чем это было возможно, и ее ответный поцелуй был не менее жестким, почти что грубым. С сумасшедшим упоением она падала на самое дно пропасти, не желая быть спасенной. Да и кому ее спасать? Спасительниц в этом городе больше нет. И не будет. Она сама так сказала Реджине буквально несколько дней назад, а казалось, будто прошла целая вечность. — Крюк… — слабо выдохнула Эмма, вновь отступая. — Чего ты хочешь? Зачем ты пришел? — О, дорогая, это весьма занимательная история, — Джонс хищно улыбнулся, обхватив Эмму обеими руками, и задумчиво продолжил. — Буквально с час назад я имел честь поболтать в кафе «У Бабушки» с самим королем Артуром. И знаешь, что он мне сказал? — И что же? — Эмма приняла негласные правила игры, поудобнее устраиваясь в объятиях Киллиана и чувствуя, как с каждой минутой воздух вокруг них наэлектризовывается все больше. — Он сказал мне, что хоть ты и стала Темной, Эмма Свон, ты все еще меня любишь. Что скажешь на это? — Хм, — Эмма сделала вид, что задумалась, забавно нахмурив брови. — Королям лучше знать, ты так не считаешь? На секунду Темной показалось, будто в глазах Крюка мелькнуло разочарование. Он что, ждал другого ответа? Нет уж, если падать — то так низко, как только сможешь, если играть — то мухлевать так часто, как это возможно. — Тогда я скажу тебе, Свон, о чем подумал в тот момент, — продолжил пират, неосознанно водя крюком по шее и ключицам Темной, от чего она замерла перед ним, уже почти что готовая проиграть. Но в этот раз Джонс сдался первым. — Хоть я и стал Темным, я все еще тебя люблю. Эти слова Крюк произнес шепотом, однако Эмме показалось, что от их звона разлетелась на кусочки вся ее темная душа. — Я все еще люблю тебя, Свон, — повторил пират с надрывом, не отрывая губ от ее шеи и целуя жарко, грубо, словно в последний раз, — но даже не надейся, что я позволю тебе помешать своим планам. Оттолкнув Эмму от себя и резко шагнув назад, Джонс взмахнул рукой и исчез в серых клубах дыма. А Эмма все продолжала падать в эту чертову пропасть, из которой ее некому было спасти.