Любовь убийц.

Кристоф о чем-то трещал без умолку, умудряясь при этом спотыкаться на ровном тротуаре. Ямамото лишь пусто ему угрожал и тыкал незаряженным оружием в лоб, обещая, что вскоре прибьет его. Джакометти лишь смеялся и говорил, что друг без друга не проживут. И кажется, был прав. Но Кацу отрицал и пресекал все эти слова на корню. Кристоф: — О, смотри, потерпевшая очнулась, — незамысловато произнес Крис, подставляя Черноглазому демону подножку. Тот удачно повелся и столкнулся носом с асфальтом. Кацу: — Ты раздражаешь меня, Крис, — холодно отшивает напарника темноволосый. — На дальнейшее можешь даже не надеяться. Такими темпами они на автомате оказались в квартире наемника. Мужчина присвистнул, понимая, что в этой квартирке ничего не изменилось. Наклепав где-то в гостиной аптечку, Кристоф уложил девушку на диван, объявляя сеанс домашней хирургии. Кацу знал Кристофа, не только как убийцу, но и как профессионального хирурга, которому он не боялся доверять свою драгоценную жизнь. Поэтому и за жизнь Аски он был вполне спокоен. Аска: — Ам… лучше. не надо, — девушке было конечно больно, но она пыталась отказаться от помощи. Ей было не ловко. Да, находится среди 2 парней… особенно убийц. И геев. Не для неё это. (ну так Кристоф любит Кацу, а Кацу ненавидит его) Кристоф: — Да спокойней ты, — мягко улыбается Кристофф. — Я — профессионал своего дела, поэтому умрешь ты, минимум, от незаряженного пистолета Демона. Со стороны кухни послышался смешок. И оттуда выполз Кацу с бутылкой действительно дорого вина, доставленного ему прямиком из Франции. Если говорить на чистоту, Ямамото не пил так сильно, как Джакометти, лишь коллекционировал дорогие вина из разных стран, но половина этой доброй коллекции плавно перекатила к его недонапарнику, который, зараза, берет либо алкоголем, либо натурой. Кацу: — Давайте быстрее заканчивайте и валите, — пусто отозвался темноволосый, плюхаясь на подушки. Крис лишь покачал головой, мол, «совсем, лапушка, не изменился». Не реагируя ни на какие протесты Аски, мужчина осторожно, не без помощи легкой анемии конечности, конечно, вынул пулю и зашил осторожными стежками ранение. Довольный блондин выхватил бутылку из рук почти заснувшего парня и подошел к двери. Кристоф: — Вас проводить? Или на свой страх и риск останетесь здесь? Мужчина лишь покачал головой. — Я ничего не имею против немых, но сейчас ответить будет гораздо лучше, чем промолчать. Аска: — Я… сама дойду, — Единственное что ответила девушка. Кристоф: — Ну смотрите. В случае вашей пропажи, по шее буду получать я. — Кристоф слегка улыбнулся и скрылся в приоткрытой двери. Аска: — Черноглазый демон… Нет. Кицу (перепутала она имя: з), почему вы меня спасли? Вы, могли бы, просто бросить меня и ваши проблемы исчезли бы. Вы же хотите избавится от меня поскорее. Разве нет? Кацу: — Для справки, я КАцу, — парень сделал небольшой акцент на букве «а» в своем имени. — Просто не хочу схлопотать от босса. У меня вас счет поставлена состоятельная сумма и переход в высшую касту, поэтому переставай задавать тупые вопросы и забудь мое имя к чертям, оно и потом не понадобится. Аска: — А если не забуду? Тогда что? Убьете меня? Кацу: — Не факт. Если вы планируете остаться в «Аль Капоне», то буду вас избегать при любой подвернувшейся возможности. Если нет, то будет все еще проще, мы больше не встретимся. Аска: — Фуф… слава богу, вы не слышали, что я в тот раз сказала, — вздохнула девушка с облегчением. Кацу: — Было бы мне интересно, я бы выпытал, но увы, мне все равно, — Кацу подбирает нотный лист, множество коих валялось на полу. Ямамото ходил по ним, мял, а потом брал в руки и играл. Играл, как не смог бы любой другой пианист. Изящно, красиво, трогательно. Совершенно без каких-либо признаков стеснения, парень садится за рояль, выставляя на перед собой ноты. Все та же трогательная композиция, которую он уже играл этой ночью. Пальцы в кожаных перчатках вздрагивают и начинают свое движение по черно-белой клавиатуре. Казалось, что Ямамото отключился от реальности и сейчас где-то в своем мире. Сейчас он играет будто не для себя, а для воображаемых зрителей. Пусть его лицо сейчас ничего не выражает, но движения пальцев по клавишам говорят сами за себя. Изящные, гибкие, плавные, в ритм мелодии. Сейчас не скажешь, что он выглядит измученным. Сейчас он ломает границы дозволенного и залечивает шрамы, оставшиеся свежими. Аска: «Как красиво», — подумала девушка про себя. Эта песня ее заворожила. Она сидела и слушала, на ее лице была улыбка. Ей нравилась эта песня. Сидя и слушая эту музыку, она вспоминала фрагменты с мамой. Как ей было весело. Ей казалось, что она может придумать слова для этой песни, но не все так просто. Эта песня была довольно профессиональной для нее. Круговые движения запястьями проносят вверх — к небесам. Поступенное движение тянет глубоко вниз — к земле. Аккорды смягчала педаль, а все остальное он доработал сам, дописывая или переписывая некоторые элементы произведения. Он понял, что окончательно отключился от мира, когда из тихого скрипения клавиш начала появляться динамика, каждый звук имел свою окраску, свой тон, свою изящность. Когда он садился за рояль, мысленно уверял себя, что сейчас он — абсолютно другой человек, который не видит ничего, кроме клавиш и нот. Он возносится вверх, до небес и становится бурей, которая медленно перетекает в штиль. Для него это нормально, ему всего семнадцать. Парень играет и играет, пока силы не исчерпывают свое. Слишком поздно он понимает, что неосознанно начинает говорить, пытаясь улыбнуться: — Ли Сынгыль, — и замолкает, погружаясь в волну тактов и нот. Аска: -А? Ли Сынгыль? — девушка удивилась этому. Но потом, она все-таки пыталась вникся в песню. И в этих тонах, в этой песне, она поняла, что на самом деле парень очень одинок в душе. Он одевает маски и придумывает себе имена. После этого девушка встала и еле-еле подошла к парню. Она обняла его сзади, очень крепко. От её прикосновения было тепло. Руки были немного холодные, но от них веяло теплом, как и от тела девушки. Аска всего лишь хотела чтобы он не чувствовал себя одиноким. И больше не слова. Парень преклоняется к роялю, выбивая из него звуки, а потом выравнивается, заглушая их. Потом отдается назад, делая их еще тише и незаметнее. Руки, что были в свежих необработанных шрамах, царапинах и ожогах сейчас удивляли своего владельца. Он не морщится, не сбавляет темп, не заглушает звук. Просто играет, как в далеком детстве, когда не было этих болезненных ощущений. Манжеты рубашки немного сошли вниз, к локтю, открывая взору изрезанные запястья, даже не перевязанные бинтами. Но изрезаны они настолько умело, что не был задет ни один капилляр. Кацу был в этом профессионал, как на него не посмотри. Сейчас сидит абсолютно другой человек. Одинокий в душе, брошенный, который всеми силами пытается научиться любить и дорожить, но прознавая о нем, как о наемнике, все сразу отворачивались. Он бежал, отрабатывал свою одну единственную маску, даже имя себе поменял, чтобы окончательно измениться. Лишь внешность не трогал. Он не был примечателен, как Кристоф. Не был ярким, как Жан-Жак. Он был их полной противоположностью. Холодное тело не приняло тепла, которое источала душа девушки. Тело превратилось в кусок льда, который почти невозможно растопить. А Ямамото продолжал. Без остановок, без запинок. До самого конца. (Песня: 梅林太郎—Yuri on ICE) Пусть парень и не принимал ее тепло, она до сих пор обнимала его. Хотела, желала, чтобы он чувствовал себя не одиноким, а кому-то нужным. И по этому шепнула ему на ухо несколько слов: — Черноглазый демон, я счастлива что встретила тебя, ты дал мне впервые понять что такое любить. И я полюбила тебя. Думаю, теперь мне пора уйти из твоей жизни. Я тебе только буду мешаться, — девушка перестала обнимать парня и повернулась на выход из квартиры. Кацу не остановил, лишь закрыл рояль и улегся на него, положив голову на руки. Даже не так, обхватил голову руками и пару раз стукнул ими по крышке инструмента. — Можешь идти, если хочешь, — пожал плечами Ямамото, не поднимая взгляда. — Мне-то какая разница. Аска: — Ты красиво играешь. Я была впечетлена, это было удивительно, — медленно Аска шла к двери. — Даже и не знала что ты так можешь. А… И прости… — девушка почувствовала себя неловко, от того что сказала. Кацу: — Спасибо, — все так же пусто отвечал кореец, убирая с глаз волосы. Но голову все так же не поднимал. Ему было как-то все рано, что с ней случится. Но не мог этого допустить, потому что, что босс за это по головке его точно не погладит. Поэтому приходилось хоть как-то пытаться следить за этой несносной девчонкой, поднимая, что в порыве отчаяния или злости, что вполне вероятно, она может натворить чего угодно. Настолько такое, что даже они с Крисом могут не справиться. И да, кстати, какого черта этот недонапарник ушел, оставив его один на один с этим недофилософом? Девушки уже не было в квартире она была на улице. Аска шла таким путем где не было не одной живой души. Под нос она напевала себе песню. (Песня: Юлия Савичева—Не смотри не смотри ты по сторонам) Сынгыль встал около окна и внимательно следил за девушкой взглядом, пока та не скрылась с его поля зрения. Благо, свет в комнате был потушен, и парень скрывался в пелене липкого холода и одиночества. Когда светловолосая пела, она была недалеко от дома Сынгыля. И он слышал песню, которую пела она. Кацу: -Русская что ли? — пусто переспросил самого себя Ли, так как не понял ни строки из этой песни. Но мелодия ему относительно понравилось. Схватившись за первый попавший нотный лист и карандаш, Сынгыль уселся на подоконник и стал на память переписывать ноты, попутно вслушиваясь в отдаляющиеся звуки. Получилось вполне сносно, но для фортепиано это не подходило, однозначно. Тогда до парня дошло, что у него есть закрытая комната в столько небольшой квартирке. Сразу при переезде он закрыл ее на ключ. Там было много вещей, которые напоминали о прошлом. И такие вещи, которые остались после некоторой близости с Джакометти. Разнообразны его подарки: от цветов до веревок для бандажа. Это ему не пригодилось, поэтому все это он запихнул в так называемую кладовку. Найдя в спальне ключ, темноволосый включил свет и начал рыться в вещах. Запутался в веревках, наткнулся ногой на свежие шипы роз, ударился головой о полку с банками, которые удачно упали на него. И вот, наконец, заветная гитара, на которой он самостоятельно научился играть. Никто не знал, откуда у него появилась гитара. Даже сам наемник не помнил. Давно это было, лет двенадцать назад. Выйдя из кладовки, Кацу закрыл ее на ключ и положил ребристую вещичку на небольшую тумбочку рядом с дверью. Так будет удобнее. Опустившись на подушки, Ямамото подозвал к себе хаски. Тот послушно устроился возле хозяина, готовясь вслушиваться в звучание инструмента, коим уже давно не пользовался. Демон начал аккуратно перебирать пальцами по струнам, вспоминая аккорды. необходимые для игры. Пока черноглазый погрузился в свои мысли он даже не заметил, как звуки начали получаться увереннее, а мелодия разлилась по всей квартире, слегка выходя за ее рамки. Еще бы смысл понимать, то вообще было бы шикарно. Аска: Девушка уже была дома. Она вошла в квартиру и села на диван. Руками она протирала ноги. -Б-больно… и физически и душевно… — девушка обняла колени и начала плакать. Она рассказала свои чувства парни, зная что он не ответит взаимностью, но ей все равно было больно внутри. -Я люблю его… так и знала, мне надо скрыть эти чувства. Кацу лишь отстраненно откидывает гитару сторону и с шумным вздохом откидывается на стену. Для него это странно, но он предавается воспоминаниям о сегодняшней ночи. Об очередной встрече с Кристоффом, об интересном спасении девушки, о новой мафии в Японии и, по совместительству, настоящей семье его подопечной. Анги смотрел на парня странным взглядом, будто шепча: «Глупый Ямамото! Глупый-глупый Ямамото!» Но темноволосый откидывает эти мысли, ссылаясь на бредни сумасшедшего и снова берет гитару в руки, перебирая по струнам пальцами.