Жизнь после смерти

      Граф и новоиспеченная графиня, обнявшись, лежали в постели: скоро должен был начаться рассвет, и они готовились ко сну.       — Меня все-таки мучает один вопрос, моя дорогая, — промурлыкал граф, поглаживая плечо Талални. — Каким образом ты умудрилась отделаться всего лишь ожогами, попав под солнечные лучи?       — Ну, может новообращенные вампиры не так быстро сгорают на солнце, — предположила Талални.       — Это старые вампиры вроде меня не так быстро сгорают, а вот новообращенные это делают еще быстрее. Хлоп — и кучка пепла дымится, — хмыкнул граф.       — Значит, это из-за моих опытов, — убежденно сказала Талални.       — Я был бы тебе благодарен, если бы ты и меня просветила на эту тему, — заявил граф.       — Постой, я же тебе оставляла свои записки, клала тебе их в склепе, в твой гроб на подушку, — удивилась она.       Фон Кролок вздохнул.       — Дитя мое, я ровным счетом не понял ничего из того, что ты там написала, — сказал он.       — Но почему?! Я же там все подробно объяснила?! — Талални пришла в расстройство.       — О, я в этом не сомневаюсь, просто написала ты это на совершенно незнакомом мне языке. Я по-русски не понимаю ни бельмеса.       — А на каком же я сейчас с тобой разговариваю? — вид у нее был такой растерянный, что граф засмеялся.       — На немецком. Более того, я говорил с тобой и по-английски, и по-французски, и по-итальянски, и ты меня понимала и отвечала мне на тех же языках. Просто, судя по всему, ты совершенно перестала видеть между ними разницу, хоть я и не понимаю, как это возможно.       — Видимо, я была полиглотом в той жизни, которую совершенно не помню, — задумчиво проронила Талални.       — Возможно. Но все-таки вернемся к нашим баранам. Что за опыты? Их причину я знаю, рассказывай, что ты делала.       — Сначала я пошла к одному хорошему человеку, у которого вся жизнь пошла прахом, я помогла ему восстановить хотя бы хозяйство, а за это он поставляет мне свиную кровь.       — Это я знаю. Того крестьянина зовут Иштван, я проводил его к тебе, когда ты нуждалась в человеческой крови.       — Да. Так вот, я выяснила, что для насыщения вампиру достаточно свиной крови. Но вот чтобы обрести свою мощь и развернуться вовсю, ему нужна человеческая. И я стала искать дозу, которой мне было бы достаточно для того, чтобы иметь силу, но не убивать при этом. Я выяснила, что мне хватает пол литра свиной крови в день и одного глотка человеческой в неделю. Большее количество человеческой крови превращает меня в озабоченную нимфоманку.       — О, я помню, ты тогда совершенно не могла сосредоточиться на занятиях и все время до меня домогалась, — мечтательно проурчал граф.       Талални хихикнула.       — Да. Потом я решилась на эксперимент с солнцем. Я целых десять секунд держала свою ладонь в солнечном свете, пока меня не начало жечь. И это время с каждым разом увеличивается все больше. Сейчас я могу быть на солнце около часа. Это неприятно, свет очень слепит глаза, но, по крайней мере, не убивает. Видимо, это сочетание свиной крови и человеческой дает такой эффект. Вот, собственно, и все.       — В последний раз я видел рассвет в июне тысяча пятьсот двадцать шестого года, мне тогда стукнуло сорок пять лет… В тот день я стал вампиром. Надо бы мне тоже попробовать твою систему питания.       — Я для этого и экспериментировала. Так у нас будет возможность договориться с местными, развить свою промышленность. У Иштвана получаются великолепные колбасы, а мясо, которое он поставляет, считается самым лучшим. Если это предприятие расширить, к работе можно подключить и соседние деревни. Таким образом, у нас будет постоянный доход, и деревенские, вместо того, чтобы идти на нас с огнем и вилами или наводить на нас охотников за вампирами, будут сами подставлять шею под наши клыки за плату, ведь смерть им не грозит, а охотников спровадят куда подальше, если вообще не воткнут им кол в задний афедрон. Ибо кто же будет убивать своих благодетелей, от которых зависит их личное процветание.       — А ты все продумала, моя дорогая, — засмеялся граф.       — Да. А теперь ответь мне на один вопрос. Что ты там говорил насчет порабощения этого мира вампирами и увеличением их количества? У этого старого пердуна профессора аж губы затряслись, когда ты ему задвинул свою речь. Он еще потом брюзжал, что ты сильно разочаровал его.       — Он так говорил? — фыркнул от смеха граф. — Я просто попугал его. Он сильно напугал меня, когда я почуял его запах в склепе и подумал, не добрался ли он до тебя. Поэтому я ему отомстил. На самом деле я и не собирался делать ничего такого. Это скорее в духе Влада, он не раз выказывал такие мысли, и я ему говорил, что это все очень глупо. Потому что, если вампиров будет много, то людей на всех не хватит, и чем же мы тогда будем питаться? Да ну, это все такой бред.       — Но вампирам ты сказал почти то же самое!       — А их мне надо было успокоить до следующего Бала. Который я проводить не намерен, ибо надоело.       Талални с облегчением вздохнула.       — Ну, хвала богам. Скажи, а кто сейчас спит в вашем с Гербертом склепе? — поинтересовалась она.       — Ну, для Герберта я оборудовал такую же спальню, как и у нас. А в склепе сейчас спят Шагал и наша новая служанка Магда. Они сами так захотели. Видимо считают, что это шикарно. Ничего, лет через сто попросятся в замковые комнаты для слуг, — усмехнулся граф.       За окном прокричал петух.       — Пора спать, моя дорогая. Спокойного тебе дня.       — И тебе тоже.       Они заснули, а на следующую ночь их ждал сюрприз.       Граф и Талални только вернулись от Иштвана, с которым они обсуждали дальнейшие планы по ведению хозяйства. От Иштвана они узнали, что его колбасу желают получать уже магазины из соседних государств, и теперь надо было вложиться, чтобы увеличить свиноферму и нанять работников из соседних деревень. Обо всем договорившись и подписав необходимые бумаги, фон Кролоки возвратились в замок. А во дворе их ждало нечто такое, от чего они оба впали в легкую оторопь: там были Сара и Альфред.       Граф увидел, как глаза Талални загорелись нехорошим огнем.       — Тихо, моя радость, не горячись, — он коснулся ее руки. — Сейчас мы во всем разберемся.       Граф подошел к ним, высокомерно глядя с высоты своего немаленького роста.       — Ну, и что же вам тут понадобилось? Я припоминаю, что вы улепетывали из моего замка так, что только пятки сверкали, — надменно сказал он.       — Да, ваша милость, — смиренно ответил Альфред, а Сара активно закивала, — но мы тогда были людьми. А сейчас мы… вот…       — Что «вот»?       — Мы теперь вампиры, ваше сиятельство! — сказала Сара.        Граф недоуменно воззрился на нее.       — Я не припомню, чтобы я высасывал из тебя всю кровь, но я точно помню, что вот этого сопляка я точно не касался. И мой сын тоже не успел это сделать! — сказал он.       — Так и есть, ваше сиятельство, — подтвердила Сара, — кровь из меня выпил один господин, он был такой высокий, почти как вы, в черной одежде, с прилизанными волосами и носом с горбинкой. Он еще напоил меня своей кровью, а уже потом я выпила кровь из Альфреда, когда мы убегали.       — Влад, чтоб ему провалиться… — пробормотал граф. — Ну, а сюда вы почему вернулись?       — Мы боимся, ваша милость, — пролепетал Альфред. — Профессор, когда увидел, что мы стали вампирами, чуть нас не убил, и мы от него сбежали.       — Два вампира испугались человека, — фыркнул граф. — Какое позорище.       — Вы же его видели. А я не могу убить своего учителя, не могу и все. Он хороший, просто… чокнутый, — смущенно пробормотал Альфред.       — Ну что ж… Оставайтесь, — решил фон Кролок. — Питаться будете тем, что я вам дам, никакой самодеятельности, никакой охоты на людей в моих владениях, иначе я лично вобью колы вам в сердца и снесу ваши головы. Я даже не побрезгую и напихаю вам в рты чесноку. Вы меня поняли?       — Да, ваше сиятельство, — хором сказали они.       — Хорошо, — кивнул граф. — А с Владом я еще разберусь… Совратить невинную девушку, отметить ее и не позаботиться о ней потом… Какая гадость!       Герберт был в полном восторге. Оказалось, что Сара питала к Альфреду исключительно братские чувства. Да, ей было лестно, что он за ней увивался, но это было все. А быть с ним из жалости она не могла и не хотела. К тому же, все ее мысли занимал тот прилизанный, который напоил ее своей кровью. И Герберт постарался утешить Альфреда, что у него получилось с размахом: оказалось, что Альфред бисексуален, хотя сам боялся признаться в том, что мужчины ему тоже нравятся, ведь по канонам человеческого общества это было жутким, совершенно непристойным развратом. Герберт же убедил Альфреда, что, эти законы не распространяются на вампиров, так что Альфред может быть совершенно спокоен.       Графу пришлось обустроить в замке еще пару ванных комнат, чтобы исключить ссоры в своей увеличившейся семье. Жизнь не просто налаживалась, а текла полным ходом. Йони и Магда помогали Куколю управляться в замке, и очень скоро замок засверкал чистотой: Магда буквально вылизала все помещения, избавив их от пыли и паутины, и шпыняла Йони, чтобы тот не отлынивал от работы.       В одну из ночей Талални стояла и вытиралась полотенцем после принятия ванной, когда там появился черноволосый и высокий вампир. От того, что она смешивала свиную кровь и человеческую, ее кожа теперь была розоватой, хоть и все равно она была бледной по человеческим меркам. Но вампиру этого хватило, чтобы принять ее за человека. Пристально глядя в ее глаза, он попытался загипнотизировать ее, чтобы без помех напиться ее крови.       — Не надо сопротивляться мне, дитя, — повелительно сказал он. — Скоро тебе будет хорошо.       Талални сделала вид, что полностью подчинилась его власти. Но когда он вплотную подошел к ней и коснулся ее шеи, она обхватила его руками и с силой вышвырнула его в окно. Это для него было так неожиданно, что вампир ничего не успел сделать. Он рухнул во внутренний двор, а Талални, спрыгнув следом, пошла на него, злобно сверкая глазами и ощерившись. Ее перехватил фон Кролок.       — Талални, дитя мое, успокойся, — прошептал он.       — Он появился в моей ванной! — прорычала она. — Он пялился на меня, словно имеет на это право!       — Это издержки его положения, моя дорогая, — усмехнулся Фридрих.       Вампир, тем временем уже встав на ноги, гневно смотрел на Талални.       — Фридрих, что за бардак творится в твоем доме? — возопил он. — Приструни уже свою служанку!       — Влад! — сверкая клыкастой улыбкой, обернулся к нему фон Кролок. — Позволь мне представить свою жену! Талални фон Кролок.       — Жену?! — Дракула застыл. — Я понятия не имел, что ты женился.       — Неудивительно. Свадебный обряд прошел без свидетелей, я как-то не имею охоты прилюдно совокупляться. Да-да, именно так я называю то, что происходит обычно на наших свадьбах! Как у дикарей каких-то, фи, — фыркнул фон Кролок. — Ну-с, зачем пожаловал?       — А вот за этим! — рявкнул Влад, потрясая какой-то бумажкой. — Тут написано всего несколько слов: «В моем замке Балов больше не будет»! Как это понимать?!       — О, ты получил мое послание, — фон Кролок был доволен. — Пройдем-ка в кабинет. Ты, моя дорогая, — обратился он к жене, — иди оденься и тоже присоединись к нам.       Чуть позже они втроем уже сидели в библиотеке, попивая кровь из бокалов.       — Я жду твоих объяснений, Фридрих, — требовательно сказал Дракула, барабаня пальцами по подлокотнику кресла, в котором он сидел.       — А тут и объяснять нечего. Мне все надоело, — спокойно ответил граф. — Я понимаю, что вам нравится мой замок, он большой и просторный, но каждый раз я вынужден выворачиваться из-под себя, чтобы предоставить вам закуску. Через эти места проезжает очень мало путников.       — У тебя тут полно деревень с людьми, по-моему, твоя проблема высосана из пальца! — возразил Влад.       — Дорогой Влад, ты не напомнишь мне, что случилось с твоим замком, когда ты начал разорять свои деревни? — вздохнул фон Кролок. — Твои крестьяне схватили топоры и вилы, и разрушили и сожгли его почти весь. Так что моих крестьян вы получите только через мое живое тело. Сейчас люди в моих владениях начали процветать, они знают, кому этим обязаны, и если ко мне нагрянут охотники за вампирами, они сделают все, чтобы их спровадить или еще как-нибудь от них избавиться. Так что если кто-то из вас рискнет охотиться в моих владениях, я его собственноручно выпотрошу, имей это в виду.       Дракула задумался.       — То, что ты говоришь, имеет свой резон, — наконец сказал он. — Компромисс возможен? Что, если мы будем привозить свою еду?       — Тогда милости прошу, но только если вы потом будете забирать с собой остатки. Кстати, об остатках… На прошлом Балу ты выпил из некоей девицы крови и напоил ее своей. Ничего не хочешь мне сказать об этом?       Глаза у Дракулы заблестели.       — О, да, я ее помню, — мечтательно сказал он. — Огненно-рыжая красавица. Она сбежала с какими-то чудиками прямо из бального зала, — он вздохнул. — Очень жаль, я ведь тогда хотел забрать ее себе.       — Ну так вот, некоторое время назад она вернулась ко мне, — заявил фон Кролок, — уже в качестве вампира.       Дракула заметно оживился.       — Фридрих, ты не будешь возражать, если я ее увезу? С собой? — волнуясь, спросил он.       — Не буду, если она согласится, — фон Кролок пожал плечами. — Твое сокровище сейчас в гостиной, сидит у камина, уткнувшись в книжку. Замани ее своей библиотекой, я слышал, огонь ее не тронул.       — О, благодарю тебя! — Дракула радостно вскочил на ноги. Затем развернулся в сторону Талални, молча наблюдавшей за разговором, и поклонился. — Госпожа графиня. Прошу меня простить, что я так нагло к вам ворвался, просто вы были очень похожи на человека, а я был слегка голоден. Кстати, что за кровь была в этом бокале? Весьма вкусно.       — Свиная, — пожала плечами Талални. — В наших владениях самые лучшие свиньи. Мы следим за этим.       — Надо будет с вами договориться о поставках крови. Уж больно хороша.       Довольный Дракула отбыл, прихватив с собой Сару.       Ночь близилась к рассвету, и фон Кролоки стояли в своей спальне, открыв ставни, чтобы полюбоваться восходящим солнцем. Граф уже мог находиться под солнечными лучами около получаса и вовсю этим пользовался.       — Скажи мне, моя дорогая, — вдруг произнес он, — ты так и не вспомнила, кто ты и откуда?       Талални обняла его и прижалась к его груди.       — Нет, — сказала она. — Но для меня это и не важно. Прошлое есть прошлое, незачем за него держаться, особенно если не можешь его вспомнить. Главное — то, что сейчас. А сейчас у меня есть ты, Герберт и все остальные. Мне нравится моя жизнь после смерти, до чертиков нравится.       Граф зарылся рукой в ее волосы.       — Я тебе об этом не говорил, да, думаю, ты и сама это знаешь. Но все-таки хочу, чтобы это прозвучало. Я люблю тебя, и очень рад, что решил тогда за тобой поохотиться. Если бы не ты, боюсь, от этих поросших мхом традиций мы избавлялись бы очень долго.       — О, я думаю, что ты и сам их ненавидел. Иначе ничего бы не получилось, — хихикнула Талални.       — Кстати, ты знаешь, что я все-таки разузнал, где наш профессор Абронзиус? Я послал ему весьма пространное письмо о том, что у нас все хорошо. Сдается мне, он сейчас в ярости, — со смешком сказал граф.       — Знаешь, ко мне тут пришло одно слово, вероятно, из моего прошлого… Ты — все-таки знатный тролль, Фридрих.       — Тролль? А что это значит?       — Я тебе завтра объясню. Сейчас уже спать пора, солнце встало.       Они закрыли ставни, и комната погрузилась в блаженную темноту.