Глава 1: МАРК I
4 февраля 2017 г. в 13:42
Рыдая, Марк сделал ещё один шаг. Это уж последний, самый последний, всё, не могу больше. Однако ноги двигались вопреки ему — одна, потом другая.
Глядя вниз, он видел, как они загребают снег, бесформенные и неуклюжие. Раньше сапоги были вроде бы черные, но налипший снег превратил их в корявые белые шары, похожие на медвежьи лапы.
Этот снег никогда не перестанет идти. Сугробы намело уже по колено, и снежная корка одела икры, словно белые поножи. Он еле тащился, и рюкзак, в который он набрал всё необходимое, оттягивал его назад. Он так устал, так устал. Он не может больше идти. «Смилуйся, боже, не могу больше».
На каждом четвёртом или пятом шагу он подтягивал рюкзак. Паяльник он потерял у водонапорной башни, но при нём ещё оставался нож и зажигалка. Рюкзак всё время скручивал его спину, отчего Марк издавал животные звуки, что было замечено Самдай и Килей.
— У нас во дворе однажды один ребёнок споткнулся и сломал себе хребет, а потом издавал такие же звуки, что и ты, — усмехнулась Киля, высунув свой прямой нос из красных волос. Стройная девушка, находящаяся не в лучшем состоянии, постоянно сталкивалась с окружением густой рощи. Её тёмная юбка, покрытая снегом, тихо шуршала.
Марк тоже всё время спотыкался. Под снегом попадались камни, корни и ямы. В отражении одной талой лужицы он увидел своё красивое лицо, скрытое под копнами каштановых волос. Пухлые губы уже потрескались от постоянного покусывания и солёных слёз. Отражение разбилось вдребезги, когда он сделал тяжёлый шаг в эту самую лужу. Только лунное кольцо, яркое и недостижимое, никуда не пропадало с чёрного небосвода.
Рыдая, Марк сделал ещё один шаг. Ему казалось, что он скорее падает, а не идёт, падает, но не ударяется о землю, а продолжает падать, всё вперёд и вперёд. Это слишком больно. Надо остановиться. Ему холодно, он устал. Ему надо поспать, просто немного поспать у огня и съесть хоть что-нибудь не мёрзлое.
Но если он остановится, он умрёт. Марк это знал. Они все это знали, те немногие, кто ещё остался. Короткие светлые волосы Самдай будто поседели на пару тонов. Их всех это ждёт, каждого.
Рыдая, он сделал ещё один шаг. Он закоченел, несмотря на тёплые брюки, две смены одежды под тяжёлой зимней курткой и пуховой жилет. Капюшон на голове, перчатки на руках, шарф вокруг лица и шапка-ушанка. Но холод сидит в нём, несмотря ни на что. Особенно в ногах. При каждом шаге он с трудом сдерживал крик.
Рыдая, он сделал ещё один шаг. Марк несёт снег на плечах, как вторую куртку. Поясницу ломит так, словно в неё воткнули нож и на каждом шагу крутят его туда-сюда. Ему казалось, что рюкзак стёр его плечи до крови. Марку оставалось только плакать, и он плакал, а слёзы остывали у него на щеках.
Рыдая, он сделал ещё один шаг. Только благодаря фонарям, которые смутно виднелись через падающий снег, он мог хоть как-то передвигаться.
Вчера он просил, чтобы ему дали фонарь. Но ему напомнили, что он уже нёс фонарь, однако уронил его в овраг. Кто это ему напомнил — Киля или Самдай? Марк забыл. Он был готов молить Бога, в которого не верил, о милосердии.
Макарон тоже молил о милосердии. Он даже выронил топор и стал молить о пощаде. Он продолжал это делать даже тогда, когда упырь схватил его за шею и поднял в воздух. «Ты с Москвы?», — вопил он…
Рыдая, он сделал ещё один шаг. Споткнувшись о корень под снегом, Марк тяжело упал и прикусил язык. Такого тепла во рту он уже давно не ощущал. Он схватился за ветку дерева, пытаясь подняться, но онемевшие ноги не держали его.
— Вставай, дубина, — проворчал кто-то, проходя мимо, но Марк даже не взглянул на него. Надо просто лечь в снег и закрыть глаза. Холоднее ему уже не станет. Снежинки с чёрного неба сыпались ему на живот, грудь и ресницы.
То, что произошло тогда, было для Маркуши неожиданностью.
Он не хотел туда идти… Паранойя мучила его в тот день, и он не зря подготовился.
Когда раздались первые крики и вопли, Марк спал и подумал, что это ему снится; но когда он открыл глаза, свет подвешенной лампочки пронзил его, а вокруг незнакомые и знакомые силуэты поднимали шум и суетились в коридорах. Уровень паники рос каждую секунду за пределами маленькой комнатки, в которой они остановились.
Встав и неряшливо напялив на себя одежду потеплее, Марк наткнулся на сидящую рядом Килю. В её больших, чёрных глазах как всегда искрился огонёк, такого же цвета, что и её волосы. До сих пор одетая в пижаму, она сидела на раскинутом спальном мешке, кинула на него вопросительный взгляд и внезапно прервала тишину:
— Смотри чо там в окне, — хихикнула она. Оглянувшись, Марк заметил чёрный диск на тёмном небе, вокруг которого вилась тонкая солнечная полоска. Ещё в детстве Маркуше рассказывали о Солнечном Затмении — событии, которое случается якобы раз в сотню лет, во время которого пробуждаются «чудовища», пожирающие плоть людей. В это он, конечно же, не верил, однако на этот раз Марку стало не по себе.
Быстренько прикинув план эвакуации, они силой разбудили худенькую девочку по имени Самдай, заставили её одеться. Через просторные деревянные коридоры и скрипящие лестницы они поднялись в главный зал, где сконцентрировались все постояльцы хижины. Акустика этого помещения утраивала суматоху живой массы, которая переговаривалась между с собой. Некоторые начинали плакать, другие волновали, третьи вообще смеялись. «У меня плохое предчувствие насчёт этого», — нервно промолвила Самдай. «Неужели ты думаешь, что кто-то чувствует себя хорошо сейчас?» — с укоризной ответила Киля.
Все затихли, когда массивные двери отворилась и в комнату вошёл маленький старичок с жиденькой бородкой — видимо, хозяин дома. Его жёлтое кимоно смешно волочилось за ним по полу, словно хвост. Сухие черты его лица напоминали Марку курагу, от чего он выкинул глупую улыбку. Киля заметила это и подала ему знак угомониться. Все смотрели только на него.
— Тех, кто спал в гостиной на первом этаже, к сожалению, уже не спасти, — начал он. Несколько людей зарыдали, выкрикнув имена своих родственников. Марк почувствовал себя героем за то, что предложил выбрать самый верхний этаж. — Мы заперли все двери и окна, но надолго нам этого не хватит, если вы все не прекратите шуметь! Они слепы, но могут учуять человека при малейших движениях. Их слух остёр так же, как и когти, так что прошу всех успокоиться, иначе они начнут ломиться к нам…
Дед продолжал что-то говорить, но Марк не обращал внимания. Среди толпы он узнал некоторые знакомые лица: решительную Банану, стеснительную Мурку и сонного Матраса, но и то не сразу — вчерашний алкоголь подействовал на него нехило. Пробиваться к ним не было смысла — их разделяют метры человеческой преграды. Дед продолжал свою речь в одном и том же пугающем ритме. Судя по шёпотам со всех сторон, некоторые действительно в это верят, однако большинство считает, что это — пранк.
Вновь послышались вопли с нижних этажей. Это действительно заставило Марка насторожиться.
— …это затмение будет длиться пять дней и пять ночей, и только шесть часов в одни сутки солнце открывается, а твари уползают…
Попятившись назад, Марк столкнулся плечом с Самдай.
— Что, куда собрался, а? — подозрительно подняла она свою бровь.
— Уматываю отсюда, а что?
— Ты решил нас кинуть что ли? — невозмутимо произнесла Киля, направившись к нему. Она взяла его за шиворот новогоднего свитера, Самдай — под руку, и они направились задней двери, пытаясь не привлекать внимания.
Выйдя в тёмный длинный коридор, Марк огляделся. Свет уже давно погас, но при нём был старый батареечный фонарь. Они нашли старую карту на потресканной стене, которая пояснила, что лестница на первый этаж забаррикадирована. На фоне постоянно слышались крики, будоражащие кровь.
Они поочерёдно обошли все комнаты и номера, но везде было беспорядочно или пусто. Старик, видимо, постарался собрать всех в одном помещении. Запомнив местонахождение чёрного хода, они шли в один шаг, дрожа и держась вместе. Комната за комнатой, поворот за поворотом, и наконец они нашли эту громоздкую дверь. Перед тем как открыть её, Марк уловил краем уха скрип позади себя. Рефлекторно он схватил девочек и развернул их лицом в коридор, осветив его середину.
Исхудалое, вытянутое тело, покрытое бесчисленными шрамами и царапинами, свисало с потолка. Мяса на лице и конечностях почти не осталось; кости обтягивала повреждённая кожа цвета мёртвого мяса. Глаза синие и бездонные, полные ненависти, а когти длинные и острые, как бритва...
Самдай уже открыла рот, чтобы вскрикнуть, но Марк заткнул её рот своей рукой. Глухой крик отдался в ладони обжигающим теплом. Киля, чьё лицо осталось таким же невозмутимым, не стала медлить и открыла скрипящую дверь. Она потянула Марка за руку вниз, но он всё смотрел назад, на то, как чудовище перепрыгивало со стены на стену, издавая жуткие звуки.
После закрытия двери на всевозможные щеколды и замки, быстрые, кроткие шаги по пыльной, ветхой лестнице, привели их к маленькой подсобке, конец которой затмила тяжёлая железная дверь. Марк принялся бить по ней руками, но она никак не отпиралась
— Мне кажется, что она работает на электричестве, — предположила Киля, оглядываясь вокруг. Самдай тащила любую попадавшуюся под руку мебель к двери, из которой они вышли. Через мгновение монстр начал пробиваться внутрь.
— Так надо генератор включить, — нервно подсказала Самдай, отбегая назад от этой двери.
Подсобка оказалась тех-отсеком: тут были и счётчики газа и прочие механизмы, в которых Марк не шарит, а также аварийный генератор — их единственное спасение на данный момент. В детстве у Марка во дворе был точно такой же.
— Вы знаете, какой шум он поднимет? — заметил он с опаской. Киля пренебрегла его замечанием и ринулась к генератору:
— Я не для того столько шла, чтобы сейчас помереть!
— ...и я тоже, — охриплым голосом добавила Самдай. Дверь тем временем была почти выломана и держалась свои последние секунды. — Выхода нет.
Киля вынула предохранитель. Марк нажал на большую зелёную кнопку. Поднялся дикий рёв, обе двери открылись, и все вышли наружу.
Было так темно, что Марк не видел ничего в метрах трёх от себя. Впереди расстилалась густая тьма, которая начала постепенно развеиваться. Уличные фонари включались одни за другим, и зловещая тропинка осветилась. Упырь не отстал и постепенно нагонял их, передвигаясь быстрыми зигзагообразными прыжками. Руки в перчатках застыли, и он весь затрясся от страха и холода. Упыри, холодные тени, чудовища из сказок, которыми всех пугали в детстве; их кожу не пробивает картечь, а питаются они человеком.
Однако убежать от них было невозможно. Не успели они отбежать даже на сотню метров от хижины... Все трое замерли.
Один из них прыжком вклинился между Марком и Самдай. Он встал в полный рост, будто нюхая каждого из них. Все трое стояли неподвижно, и время будто остановилось — только хлопья снега падали сверху вниз. Упырь взглянул вверх, а потом вниз, а потом обратно на дверь. Ростом он был двух метров, глаза были синими и яркими, как вечерняя звезда. Кости выпирали из-под кожи, а воняло от него гнилым мясом.
Сердце Марка остановилось на это время — он даже боялся дышать. Киля держалась лучше всех, Самдай подёргивалась и дрожала. Когда чудовище приблизило свою голову к ней, она не сдержалась и рухнула назад на спину. «Самдай!» — хотел выкрикнуть Марк, но вовремя опомнился. Он отвёл взгляд на Килю, чьи зрачки расширились точно так же, как и затмение у них над головами. Упырь закричал на Самдай, она подавила ответный крик и замерла, закрыв глаза, и только он занёс свою когтистую лапу, как сзади послышались крики дюжины людей. Пытаясь найти источник звука, он, как и остальные твари, прилипли к двери и начал взбираться вверх по деревянному зданию на фоне снежного леса.
Свет зажёгся во всех комнатах с запуском генератора, и дом стал похож на новогоднюю ёлку. Существа ползли со всех сторон как муравьи в муравейник. Люди выпрыгивали из окон прямо в сугробы, ломая себе ноги, другие выходили из пожара, как зажжённые спички. Когда все упыри скрылись из виду, Марк, Киля и Самдай пустились в бег, а позади слышались крики, визги и вопли тысячи невинных людей.