И засыпая на твоем плече...

      2003 год, Нью-Йорк       — Дэнни! — оглущающий окрик, разрывающий барабанные перепонки. — Где он?!       — Дэннил, заткни этого Маугли, я сплю! — зло прорычал Дженсен, накрывая голову подушкой. — А, и на всякий, меня здесь нет!       Дверь в спальню распахнулась, Том вошел и присел на край кровати, убрав подушку с головы Дженсена. Тот лишь недовольно поморщился, натягивая одеяло.       — Ты не там прячешься, Дженни. Харрис не умеет врать, — Том окинул Дженсена придирчивым взглядом. — Вставай и дуй в душ. От тебя несет.       Том втянул носом воздух и скривился.       — Тебе же нравится мой запах, Томми… — протянул Дженсен, скидывая с себя одеяло до бедер, обнажая рельефную грудь и пресс. Том машинально облизнулся и провел рукой по его телу, задерживаясь пальцами на рубце у ключицы.       — Не тогда, когда от тебя воняет перегаром и потом, — убирая руку, тихо сказал он.       — Ты зануда, Уэллинг, — наконец поднимаясь с кровати и отталкивая сидящего на краю Тома, пробурчал Дженсен. — Какого я маюсь с тобой уже целый год? — он лениво потянулся, встал и скрылся за дверью ванной.       — Вот и я задаю себе тот же вопрос… — себе под нос прошептал Том.       Пока Дженсен принимал душ, Том отправился на кухню в поисках Дэннил. Нашел он ее, правда, не там, где планировал, — хозяйка квартиры сидела на диване в гостиной, подобрав под себя ноги, укутавшись в плед. На столе дымилась чашка с кофе. Вторую Дэннил сжимала в руках.       — Что у вас так холодно-то? — сев рядом с ней и поежившись, спросил он.       — Бойлер в котельной сломался, обещали сегодня починить, — она тепло улыбнулась Тому. — Пей, пока горячий, — Дэннил кивнула в сторону кружки.       — Спасибо… — Том улыбнулся и взял предложенный напиток. Сделав глоток, он довольно закатил глаза. — Не перестаю восхищаться твоему таланту. Твой кофе — это наслаждение для моих вкусовых рецепторов, Дэнни.       — Ты как? — неожиданно спросила она, внимательно заглядывая ему в глаза.       — Все нормально, как всегда, — тихо отозвался Том, избегая ее пристального взгляда.       — Прекрати так себя вести, Уэллинг! — вдруг сорвалась Дэннил. — Ты должен все это пресечь, а не потакать. Такими темпами он скоро окажется в наркологии.       — Дэнни… — начал было Том, но она его перебила, скидывая с плеч плед и поднимаясь с дивана.        — Нет, я вас очень люблю, мальчики, правда. Обоих. Но так продолжаться не может. Вчера это был Сабато и кошмары, сегодня — Брок и похороны, что будет завтра? Я скажу тебе — ничего, он перестанет прятаться за видимыми причинами. Ты теряешь его, Том.       Том и сам прекрасно понимал, что надо как-то остановить Дженсена, его пристрастие к кокаину и алкоголю начало превращаться в очевидную зависимость. И каждый раз, как назло, находилась веская причина для еще одной дорожки… или нескольких стаканов виски. А после клубы, еще виски и отсутствие сутками, когда у Тома от переживаний рвало крышу, а сам он ночи напролет объезжал бар за баром в поисках обдолбанного или пьяного Дженсена. Находился он, как ни странно, быстро, и не там, где его искал Том. Как правило, вот как сегодня, Дженсен отсыпался в квартире безотказной Харрис. Том прекратил свои ночные поиски и с каждым новым загулом своего парня терпеливо ждал звонка Дэннил или Майка. Они переехали в Нью-Йорк спустя полгода после выписки Дженсена из больницы и отъезда Джареда в Техас… Пуля, которую таки успел выпустить из своего «Глока» ДжейАр Сабато перед тем, как его отец выстрелил ему в сердце, прошла навылет у правой ключицы. Ранения расценили как средней тяжести — Дженсен был хорошо выхожен врачами, а Том сутками сидел у его больничной кровати, игнорируя собственную боль в незаживших ребрах, и на все уговоры отца и Дэннил с Майком отправиться домой поспать отвечал неизменным отказом. Это напоминало дешевую мелодраму, но он физически не мог заставить себя отойти от бледного, лежащего под капельницами Дженсена. После некоторых последующих событий Дженсен принял предложение Тома и Майкла с Дэннил уехать с ними в Биг Эппл. У Дэннил имелась там своя жилплощадь, подаренная отцом на свадьбу, посему — они первое время жили единым миром в просторной квартире на Манхэттене. Пока Том и Дженсен не подыскали себе жилье. Разумеется, отдельно. Майк же съезжать из уютного гнездышка своей новообретенной девушки явно не собирался. Так образовалась прочная неофициальная семейная пара. Майкл работал вместе с Томом, Дэннил же с удовольствием открыла для себя прелести готовки, домашнего быта и совместных приятных завтраков, обедов и ужинов. Не говоря уже о многочасовых сексмарафонах, очень часто устраиваемых Майком. Наверное, во избежание приступа рецидива гиперболированной похотливости Дэннил.       После переезда жизнь полилась ключом — Том устроился в филиал компании отца топ-менеджером, куда же и перетащил не страдающего отсутствием логического мышления и образованности Майка, Дженсен нашел работу в адвокатской конторе «Гринвич и партнеры». Казалось, жизнь налаживалась. Съехались они не сразу, да и отношения возобновили лишь спустя почти год. Том все время терпеливо ждал и надеялся, когда Дженсен прекратит свои душевные метания и полеты в Сан-Антонио к Джареду.       Пять колотых ран в области брюшной полости, разорванная селезенка и травма печени, сквозное пулевое ранение в правое колено. Джаред Падалеки пролежал в реанимации три долгих недели. Когда Дженсен очнулся, первое, о чем он спросил: «Где этот гребаный дьявол?», — и заявил, что у него к нему претензии, видимо, не до конца отойдя от наркоза. Дженсен грешным делом решил, что умер и попал в ад, а присутствующий при его пробуждении Том — что Дженсен сошел с ума.       Реакция на новость о том, что Джаред все же выжил, Дженсен тоже воспринял неоднозначно, он разразился диким хохотом, перешедшим в громкий истерический плач, что лишь утвердило Тома в его предположениях о возможном посттравматическом безумии.       Спустя еще месяц Джареда выписали под строгий контроль родителей и приходящих частных врачей. Шерон и Джеральд, беспрерывно выясняющие отношения и степень вины друг друга в происшедшем, сводили медленно приходящего в себя Джареда с ума каждый божий день. Только неизменное присутствие Дженсена сглаживало накалившуюся обстановку между его родителями. Они не говорили о том, что произошло, ни разу с момента пробуждения Джареда. Они вообще почти не разговаривали. Этим двоим хватало одного присутствия друг друга в едином пространстве, чтобы чувствовать покой и надежду. Скрепя сердце, Джеральд все же разрешил Дженсену поселиться в снятом на время доме в Сан-Фернандо, и даже после нескольких дней уговоров со стороны миссис Падалеки позволил им занять одну комнату. Но покой и надежда испарялись с наступлением ночи — оказалось, что ночные кошмары они тоже делили на двоих. Иногда поочередно, иногда одновременно — они просыпались в холодном поту с замершим на губах криком. Со временем это обстоятельство начало сказываться и на отношениях в целом. Джаред нервничал и дулся по мелочам, Дженсен же устал просить прощения ни за что. Натянутая между ними нить трещала по швам, то, что накрепко их связало когда-то, неумолимо отдаляло друг от друга. Ссоры стали все более частыми, а примирения — все напряженнее. После тяжелого процесса реабилитации, когда Джаред почувствовал в себе силы и начал проявлять явный интерес к определенной стороне совместного проживания, которую они игнорировали в силу его все еще ослабленного организма, Дженсен воспрянул духом и после первого же раза, который оказался лучше, чем он мог себе представить, он вновь поверил в то, что будущее у них все же есть. Джаред был настолько отзывчивым и открытым, что Дженсену сносило крышу только от его стонов и нетерпеливых ласк. Но с наступлением ночи и страха новых кошмаров, в которых раз за разом Дженсен терял Джареда, утопающего в крови, а тот вновь во сне ощущал, как холодный металл разрезает его внутренности, принося фантомную, но такую острую боль, напряжение сгущалось снова. Решение уехать в Техас после того, как организм Джареда будет готов к перелету и смене климата, было принято еще в больнице. Возвращаться домой Дженсен не хотел. После известия о смерти Джоша он начал терзаться чувством вины. К разговору с родителями он был не готов ни сейчас, ни тогда, когда они прилетели, едва узнав о трагедии, развернувшейся в особняке Сабато, но были отправлены обратно домой с уверениями, что с ним все будет хорошо и требуется только время. Через две недели позвонила сестра, сообщив, что Джоша больше нет. Новая депрессия и уныние поселились в душе Дженсена. Он принял решение ехать в Нью-Йорк. Джаред на удивление ровно воспринял эту новость. Его не смутил даже тот факт, что это предложение исходило от Тома Уэллинга. Они договорились созваниваться, Дженсен пообещал прилетать по возможности, негласный разрыв состоялся. И да, первые полгода он каждый месяц мотался между Техасом и Нью-Йорком. Но с каждой новой встречей конфликты между ними лишь набирали обороты, совместные бессонные ночи съедали нервы, надежда на светлое будущее таяла с каждым новым визитом Дженсена в Сан-Антонио. Однажды они оба поняли, как сильно устали. Эта гонка за призрачным счастьем превратилась в бесконечный побег от прошлого. Которое неумолимо догоняло. Обостряли ситуацию и брошенные в пылу ссоры обоюдные обвинения. Это поставило окончательную точку в марафоне длиною в шесть лет.       Вернувшись в Нью-Йорк после окончательного расставания, Дженсен напился и позвонил Тому, тот примчался как на пожар и остался на ночь. Нет, между ними не было горячего отчаянного секса. Просто в ту ночь Дженсен Эклз ни разу не проснулся. Он провалился в глубокий сон, как только его голова коснулась подставленного Томом плеча. И открыл глаза лишь поздним утром. Вскоре Дженсен переехал в его квартиру.       Том прекрасно понимал, когда вновь наступал на те же грабли по имени Дженсен Росс Эклз, что о любви, взаимной, речи даже не идет. Но ему показалось, что и его такого огромного, всепоглощающего чувства должно хватить с лихвой. Первое время так и было: Дженсен ожил, будто сбросил с себя тяжелый груз, все чаще смеялся над шутками друзей — что в последнее время стало в их компании большой редкостью — изредка начал готовить завтраки, чем заставил Тома уверовать в чудеса. И самое главное — Дженсен спал. Он не кричал во сне, ему не являлись призраки прошлого, не складывались в чудовищную мозаику сна несостоявшиеся события. Он начинал оттаивать и дышать, снова.       Но только до момента, пока Джеффри Дин Морган не сообщил по телефону, что его сын Брок Келли умер в больнице от печеночной недостаточности, спровоцированной вирусом СПИДа. И хоть ДжейАр Сабато давно кормил червей в земле, Морган продолжал проклинать весь их род. Хватило всего нескольких раз, пары доз героина, уколотых зараженной иглой, чтобы перечеркнуть прошлую и, возможно, будущую жизнь Джеффри. Да, Антонио был изобретательным в мести и всегда бил туда, где больнее зацепит. Пользуясь слабостями, а порой и преимуществами своих врагов. В жизни не одного человека после своей гибели он оставил память, которую не выжечь даже огнем. Чем обеспечил себе проклятия как минимум сотни человек.       После похорон Дженсен съехал с катушек сразу по возвращении в Нью-Йорк из Сан-Фернандо. Он успевал обвинять по очереди то себя, то Сабато в смерти Келли. Себя — за то, что продолжал доставать благодаря все тому же Тому для него новые дозы, который был не в силах наблюдать за очередной его жуткой ломкой, Сабато же — за зараженные шприцы. Неограниченные дозы кокаина и спиртного, ночные гуляния и отсиживания у четы Розенбаум-Харрис стали не случайностями, а традицией в жизни Дженсена, а соответственно, и Тома.       — О, а мне кофе никто не предложит? — хмуро спросил Дженсен, войдя в гостиную. Он был полностью одет и готов к отъезду. На работу. Аспирин, заботливо оставленный Дэннил на тумбочке, возымел положенное ему действие.       — Не маленький, сам сделаешь. Да и за какие такие заслуги тебе кофе варить? — тихо отозвалась Дэннил, сверля Тома недобрым предупредительным взглядом, видимо, эмпатически улавливая его желание встать и сварить кофе своему горе-любовнику.       — Дэннил, не сучи, кажется, я даже ничего вчера не заблевал, — усмехнулся Дженсен, присаживаясь на диван рядом с Томом. — А вот ты сдала меня в сотый раз.       — Если бы ты вел нормальный образ жизни, мне не нужно бы было тебя ни сдавать, ни прикрывать, — огрызнулась она.       — Так, тихо, девочки. Все в порядке, успокоились, — вмешался Том, отлично зная, что прямая по своей натуре Дэннил в очередной раз заведет песню о необходимости лечения, чем спровоцирует очередной конфликт между ними с Дженсеном.       — Дженни, мне нужно на работу, я отвезу тебя в контору по дороге. И поеду в Бронкс. Поставщики рвут и мечут.       — Отлично, как всегда — съехали, — проворчала удаляющаяся на кухню Дэннил.       Когда за ее друзьями закрылась дверь, она сняла телефонную трубку и, набрав номер, перевела дыхание, снова усаживаясь на диван и кутаясь в теплый плед. Для себя она видела лишь единственный способ спасения Дженсена. А то, что его нужно срочно спасать, Дэннил чувствовала нутром. И, конечно, не осталась бы в стороне ни при каких обстоятельствах. Друзья всегда были неотъемлимой частью ее жизни, она легко сходилась с людьми, но тяжело переживала предательства, которых в ее жизни — видимо, Бог миловал — было немного. И помочь людям, которых она искренне любила, Дэннил Харрис считала своим священным долгом. Каким путем — не имело значения, в этом вопросе для нее преобладало одно-единственное правило — цель оправдывает средства. И, как ни странно, помощь всегда была оценена искренне и с благодарностью. Это талант — уметь грамотно вмешаться тогда, когда того требуют обстоятельства. И именно им природа одарила ее с лихвой.       — Ну привет, пропажа! — раздался в динамике глубокий мужской голос.       — Здравствуй, Падалеки.