И засыпая на твоем плече...

Дэннил нервно бегала по дому, хватая попадавшиеся под руку вещи и сбрасывая скопом в большой чемодан. Если в разговоре с Джаредом она еще могла кое-как взять себя в руки, то сейчас ее самообладание дало четкий сбой. Она совершенно не понимала, как и, главное, почему все это произошло. Дженсен, молодой, крепкий, ставший уже почти родным… Нет, об этом не думать, еще ничего не ясно, совершенно ничего. Джаред жуткий паникер. Может сам толком не узнал ничего, а ее вот, саму чуть до инсульта не довел. Завидев эти метания своей девушки, Майк крепкой хваткой руки за локоть остановил ее где-то между коридором и ванной. — Прекрати, — тихо сказал он. — Дэнни, дыши, — Майк сделал глубокий вдох, подавая пример, она рефлекторно расслабилась и повторила. Стало немного легче. — Все, — сказала Дэннил с легкой улыбкой и медленно прошла в гостиную. Она уселась на диван и снова вздохнула. — Когда Маннерс приедет? Самолет через три часа, — вновь всполошилась Дэннил. — Дэн, он уже подъезжает к аэропорту и будет ждать нас там, — гладя ее по плечам, тихо напомнил ей Майк. — Хорошо. Отлично. Он очень хороший врач. Все будет хорошо, — как мантру начала повторять Дэннил, еле слышно сжимая ладонями колени. Такой Майк ее не видел ни разу за два года. — Дэн, пожалуйста, успокойся, — повторил он. — Джаред обязательно позвонит, ему просто не до этого. Ты же знаешь, какой он, когда речь идет о Дженсе. — Да, но просто сообщить хоть что-то можно было уже! Прошло три часа! — ее раздражение усиливалось и грозило вылиться в нехилую истерику. — Я должна, наверное, позвонить Тому… — закусив губу подняла вопросительный взгляд на Роззи Дэннил. Как бы там ни было, но они с Дженсеном прожили вместе почти год, и он имел право знать, но, с другой стороны, Том тут же рванет вместе с ними на остров, а это точно закончится очень плохо. — Дэнни, давай сейчас не будем об этом. Если хочешь, позвоним ему уже оттуда, когда хоть что-то прояснится. Ты же понимаешь, что Уэллинг не станет сидеть и ждать новостей, — озвучил ее мысли Майк, и Дэннил склонилась к мнению, что все же не стоит пока ничего говорить. Да, когда они прибудут на место, можно будет отталкиваться от очевидного, а сыпать догадками она не хотела. Том не тот человек, который — равно как и Падалеки — станет сидеть на месте, когда речь идет о Дженсене. Подъезжая к аэропорту, ее снова сковал страх. Джаред так и не позвонил, а сама звонить она не решилась. Почему — на этот вопрос должен ответить ее психоаналитик, в случае если ей придется с такой жизнью его все же завести. Она боялась услышать то самое страшное, что мог сказать Джаред. И хоть веских причин думать именно так, в таком ключе о сложившейся ситуации не было, что-то внутри давило и не давало набрать номер. Она и сама себя не узнавала. Когда она успела так привязаться к этому парню? Очень ограниченное количество людей, не считая семьи, могло так глубоко проникнуть ей в душу…Чем Дженсен ее зацепил, она размышляла неоднократно и каждый раз приходила к одному и тому же мнению — он просто неотъемлемая часть Падалеки, к которому уже давно она испытывала глубокую дружескую любовь. Только вот тот момент, когда она перестала их разделять в мыслях и воспоминаниях, даже когда они были не вместе, она упустила — казалось, так было всегда с того самого момента, как Джаред, однажды напившись, таки поддался ее уговорам и рассказал о Дженсене. В его голосе, звучало такое неприкрытое мучение и вина, что Дэннил уже тогда невыносимо сильно захотела, еще ни разу не встречаясь с этим парнем, увидеть их вместе. Увидеть и по возможности вправить мозги обоим. И сейчас при одной только мысли, что может случиться с Джаредом, если эта его часть исчезнет, ком в горле образовывался моментально, ужас застилал здравый смысл, твердивший что ничего еще не случилось, а паника накатывала с такой силой, что могла определенно вызвать у вполне здоровой молодой девушки приступ тяжелого удушья. И все же, стараясь отогнать такого направления лезущие изо всех щелей подсознания мысли, она прижалась плечом к сидящему рядом Майку, стараясь представить, что сделает с Дженсеном, если это окажется ложной тревогой. Да, такая перспектива ее радовала больше. И надо надеяться, что так и есть. Ну, имеет же она право за два года проявленной толерантности хоть раз хорошенько выпороть этот гейский упрямый зад? И пусть только попробуют выкинуть что-то из ряда «Как нам тяжело вместе» — тогда уж точно оба или кто-то один лишится головы. Как только можно сознательно доводить себя до такого полного опустошения, приводящего к последствиям вроде случившегося с ними? Ну ничего, пусть только все обойдется. И мысль, что все-таки обойдется, твердо осела у нее в голове. Дэннил улыбнулась и посмотрела в окно такси. Планы о разводе с Джаредом и скорейшей свадьбе этих двух остолопов где-нибудь в Канаде заполнили ее мысли; Дэннил, окончательно расслабляясь и сбрасывая не обоснованные страхи, молча наблюдала за мелькавшими за окном домами.

***

Джаред быстрыми шагами мерил коридор приемного отделения больницы в Данпасаре, они приехали больше двух часов назад. Больше двух часов как он наконец-то с трудом выпустил руку Дженсена из своей ладони. Больше двух долбаных часов как его увезли в реанимационное отделение. Джаред уже всерьез опасался за свой рассудок. Его мысли путались, хаотично перебивая одна другую, не успевая толком зацепиться, воспаленный мозг, гулкие неровные удары сердца, неимоверная жара — все это сводило его с ума. Никто не подходил, никто не спешил хоть что-то рассказать. Самые худшие ожидания уже начинали грызть его душу. Он боялся, что и сам вот-вот рухнет замертво прямо здесь. Он старался гнать свои опасения, но они настойчиво пробирались внутрь и доводили почти до физической боли. Если Дженсен… Нет! Нет! Это не может закончиться так, не здесь, не сейчас, не так. Глаза предательски защипало. Ну почему так? Почему именно с ними все это происходит — неужели такая любовь настолько омерзительна в глазах кого-то там наверху, что за нее приходится так горько расплачиваться раз за разом? — Мистер Падалеки? — раздался за спиной Джареда мужской голос. Он обернулся и увидел врача, который принимал Дженсена, поступившего больше двух часов назад. Джаред сглотнул ком в горле. Он неимоверно хотел услышать хоть что-то — и до судорог в теле боялся. Мужчина на вид был не старше сорока, невысокий, гладко выбритый и неестественно спокойный. — Да, я Джаред Падалеки, — ответил он тихо. — Меня зовут Ричард Спейт. Я врач вашего друга — Дженсена Эклза, — представился тот и протянул руку Джареду. Он пожал сухую ладонь, что показалось на такой ужасной жаре более чем странным, и умоляющим взглядом глянул врачу в глаза. — Что с ним? — запинаясь и почти хрипя, спросил Джаред севшим от вновь накатившей паники голосом. — Пройдемте, — доктор Спейт зашагал по коридору, Джареду ничего не оставалось как последовать за ним. Открыв дверь в свой кабинет доктор жестом пригласил Джареда войти, пропуская вперед. Наконец-то усевшись на стул напротив стола Спейта, Джаред затаил дыхание. Ему стало по-настоящему страшно и, как ни странно, холодно. Мороз пробрался под кожу, тысячами иголок впиваясь в тело. Страх, иррациональный, заглатывающий, сковал его сердце. Неужели и правда конец? Нет… Не так. Не здесь. Не сейчас. — Он… умер? — выдавил из себя Джаред с коротким выдохом и замер в ожидании приговора или помилования, для себя и своей висящей на волоске жизни. Если Дженсена больше нет, то зачем тогда сам Джаред? Для кого? К чему? Когда Дженсен был далеко, Джареду становилось невыносимо больно и пусто — как в окружающем мире, так и внутри себя. Но он знал, что где-то Дженсен все же есть, встает по утрам, дышит — живет. Надежда на новую встречу подталкивала к выживанию, заставляла легкие наполняться кислородом, давала желание просто быть… Но сейчас все иначе, и если… — Что вы! Он жив. Успокойтесь Джаред, — произнес доктор Спейт с легкой улыбкой, но глаза его оставались серьезными. Джаред не сразу понял смысл сказанных только что слов. Жив? — Жив? — переспросил он шепотом. — Вы хотели услышать что-то другое? — задал неожиданный вопрос Ричард. — Нет, я просто… Господи, — он наконец-то смог глубоко вздохнуть. — Джаред, я хочу задать вам несколько вопросов, — начал Спейт, но Джаред резко вскочив со стула перебил его. — Я должен его увидеть! — громко сказал он. — Успокойтесь и сядьте, — ответил тот, хмуро глядя на подорвавшегося парня. — Он сейчас в интенсивной терапии. Не пугайтесь, Джаред, нам нужно какое-то время подержать его на аппарате искусственного дыхания. Как только Дженсен придет в себя, вы сможете с ним увидеться. А пока, думаю, не стоит. Подождите, пока Дженсен очнется. А вот мне необходимо с вами поговорить. Джаред нехотя снова опустился на стул, как бы велико ни было сиюминутное желание увидеть Дженсена, противоречить врачу он не стал. Ричард, налив из стоявшего на его столе графина воду в стакан, протянул его Джареду. Он принял его трясущимися руками и залпом осушил до дна. — Спасибо, — пробормотал он и откинулся на спинку стула. — Что вы хотите узнать? — Джаред, доктор Батуи, который доставил вас сюда после приступа Дженсена, рассказал мне о вашем разговоре на острове «Жемчужина Океана». Вы говорили, что Дженсен употреблял кокаин, это верно? — Ричард покосился на побледневшего парня. — Да. Он, употреблял. Какое-то время, — сбиваясь, ответил Падалеки, пристальный взгляд врача, заставлял его нервничать и сильно потеть, будто тот своими наводящими вопросами пытался его в чем-то обвинить. — Как давно? — профессиональным голосом, открывая папку, лежавшую на столе, спросил Спейт. — Я точно не могу сказать. Около трех-четырех месяцев… — неуверенно ответил Джаред. — Вы так и не сказали, что с ним, — напомнил Джаред, теперь уже сам сверля врача взглядом. — Сердечный приступ, — холодным тоном отозвался тот, не отрывая глаз от просматриваемых бумаг. — Джаред, я хочу внести некоторую ясность, — наконец-то оторвавшись от своего занятия и поднимая голову, начал Ричард. — Чем честнее вы будете со мной, тем проще нам будет установить причину того, что произошло. Дженсену двадцать четыре года, это не тот возраст когда падают чуть ли не замертво от кратковременной остановки сердца. — Я не понимаю, что вы хотите услышать? — вскинул брови Падалеки, недоуменно вглядываясь в глаза Спейта, пытаясь разглядеть выражение под стеклами надетых очков. — Кокаин, бесспорно, один из самых коварных и опасных наркотиков, известных людям на сегодняшний день. Но… — он сделал паузу и потер переносицу пальцами, — для того чтобы вызвать такую острую реакцию организма, нужно как минимум несколько лет систематического приема. Либо, как катализатор, хронические заболевания сердца или дыхательных путей, то, чего у вашего друга обнаружено не было. А вот в крови, кроме очень малых остаточных выявлений еще и крека, обнаружился Ксанакс. — Что? — пытаясь отследить, куда ведет нить своего рассказа этот человек, спросил Джаред. — Ксанакс — сильное психотропное средство, проще говоря — транквилизатор, который назначается в случаях тяжелых депрессий, истерических проявлений и психозов. Ваш друг чем-то таким страдает? — Что?! Нет! — подорвался Джаред, только до него дошел смысл озвученного предположения. — Он… У него были проблемы со сном, но это другое. Он не принимал ничего такого, — уверенно ответил он, беря себя в руки. Ему не нравилось то, что спрашивал врач, и хоть он прекрасно понимал — это вынужденная, необходимая процедура, было ужасно не по себе от мысли, что кто-то мог предположить наличие у Дженсена каких-то психических расстройств. — Тогда, это действительно странно. Понимаете, когда этот препарат назначают больным… То для каждого в отдельности подбирается дозировка и срок лечения. Снятие с него тоже должно происходить постепенно. Напрашивается вывод: либо вы просто не знали о том, что ваш друг лечится у психиатра, либо кто-то просто давал ему эти таблетки. С какой целью и как — вам должно быть виднее. Но именно они в сочетании с кокаином, а точнее, резкое прекращение приема Ксанакса, скорее всего и послужило подобной реакции организма, — Спейт замолчал и посмотрел на Джареда задумчивым взглядом. И Джаред силился вспомнить, что в тот злополучный вечер давала Дженсену Дэннил. — Он несколько раз принимал Долман, — вспомнив название таблеток, сказал он. — Долман — это успокоительное средство, Джаред, и не относится к группе транквилизаторов сильного действия, это здесь ни при чем. Возможно, мистер Эклз обращался к врачам за помощью в наркологию? — озвучил свое предположение Спейт. — Нет, — Джаред горько усмехнулся. — Он не считал это проблемой, именно поэтому мы и приехали сюда… — Джаред тяжело вздохнул, не мог он и представить, что такая многообещающая поездка обернется таким ужасом. — Я вас понял, вы хотели его отвлечь. — Спейт снова улыбнулся. — Но поверьте — в таких случаях все же необходимо медицинское вмешательство. Нам нужно связаться с его родными. Вы сможете это устроить? — переходя резко на другую тему, спросил Ричард. — Да, конечно… — Джаред про себя отметил, что все же дождется приезда Дэннил, Майка и доктора Маннерса, а уж потом будет пугать родителей Дженсена какими-либо заявлениями. — С ним все будет хорошо? — тихо, почти шепотом задал изнутри съедающий его вопрос Джаред. — При должном уходе, соблюдении строгих рекомендаций и режиме, назначенном врачом, — да. И, конечно, никаких употреблений. В следующий раз это может закончиться более печально, — ответил Ричард, строго всматриваясь в лицо парня. — Все это сильно подорвало его сердце, и выходить из этого нужно долго. Но я почему-то уверен, что вы справитесь. — Я могу его увидеть? — уже более настойчиво спросил Джаред. — Ну, хорошо. Только не больше пяти минут. Пойдемте я провожу вас, — доктор Спейт встал из-за стола вслед за подскочившим Джаредом, и они вышли из кабинета. Всю короткую дорогу до палаты интенсивной терапии Джаред не мог понять, как это лекарство могло попасть в кровь Дженсена. Он прогонял воспоминания разговоров с Дэннил, стараясь хоть за что-то зацепиться. И внезапно, как удар, его осенило. Слова, брошенные вскользь, между прочим… «Те кошмары… Понимаешь, Том говорит — это ты, в смысле, твоя вина, само твое присутствие, с ним он спит более чем спокойно…» Он не заострил тогда внимание на этом, но сейчас все само складывалось в четкую мозаику, и узором своим она ужаснула Джареда, от самого предположения, что такое возможно, это, и мелькнувшая мысль о том, что только Уэллинг имел прямой доступ к еде и напиткам Дженсена, долгое время рождало ужасающие выводы. Он подавлял его кошмары. Тяжелыми транквилизаторами и совершенной свободой в приеме наркотиков… …Уэллинг оказался, еще одним больным придурком из тех, кто окружал их, как рок, на протяжении всех семи лет. Господи, но как можно так поступать с человеком, который что-то значит для тебя? Это же можно приравнять к медленному убийству… Джаред встал у дверей в палату и, шумно выдохнув, на время отгоняя мысли о Томе Уэллинге и сцепленных на его шее пальцах, надев халат и маску, протянутые медсестрой, шагнул внутрь. Сейчас Дженсен вытеснил все, что могло бы еще отвлечь от него самого… Белая трубка искусственной вентиляции легких, торчавшая изо рта, капельницы и его ненатурально бледное лицо… И еще раз, уже в сотый за период своих отношений с Дженсеном, Джаред мысленно поклялся больше никогда его не отпускать, оно того не стоит. Они не выживут по одному. Никак, у них просто не получается. И опять же в сотый, наверное, раз, он мысленно просил у Дженсена прощения — за все, что сделал, за каждое слово лжи, за то, что отпустил. Быть так привязанным к кому-то, по сути, само по себе является наказанием. Несомненно — даром, если эта нить крепко привязывает и человека, тобой вожделенного. Падалеки больше не удивляли реакции его тела на других людей, а точнее, полное отсутствие заинтересованности в ком-либо еще. Представить, что кто-то другой будет касаться его, вызывало приступ омерзения к самому себе. Это было странно, дико и так по-киношному, что вызывало смех у тех, кто знал об этой особенности Джареда. Нет, это не было клятвой в верности или что-то такое, он просто не мог сломать себя, заставить чувствовать так, как это было с Дженсеном, и пусть тот в свою очередь, раз за разом возвращаясь в чужую постель, не разделял этого поступка Джареда и его выбора — он знал, что Дженсен как никто другой умеет обманывать себя и несознательно загонять в угол.Чем, собственно, и занимался последние семь лет с небольшим перерывом, когда они с Джеем сходились вновь. Джаред кончиками пальцев провел по его руке, обвитой тонким проводком датчика пульса, и перед его мысленным взором снова встал Том… Чертов больной урод. Посмотрев на Дженсена еще раз и коснувшись его щеки тыльной стороной ладони, Джаред на ватных ногах вышел из палаты и, прислонившись к стене в коридоре, перевел дыхание. Уэллинга мало просто убить за такое. Его нужно наказать, заставить ползать в ногах… Неожиданно голову Джареда посетила совершенно безумная мысль. О человеке, в принципе, способном своей хитростью и коварством выманить у Тома признание. Но вот как это все устроить? Не долго думая, чтобы не прийти к заключению полной алогичности такого порыва, Джаред вытащил из кармана телефон и, порывшись в книжке, нашел нужный, давно не набираемый номер. Только бы не изменился… Трубку сняли лишь после десятого гудка, в динамике послышался тихий женский голос. — Алло, — устало сказали на том конце провода. — Кристин, это Джаред Падалеки. Тебе все еще нужна та флешка? — без долгих прелюдий твердым голосом спросил он, Кристи вздохнула, и ответила не сразу. — Чего ты хочешь? — сухо поинтересовалась она. — Найди одного человека. В Нью-Йорке. — Падалеки, я не сыскное бюро, — огрызнулась она. — Это в твоих же интересах, — отпарировал Джаред. — Слушай и запоминай, Россети, больше я такого не предложу… Выслушав Джареда предельно внимательно, Кристин, повесив трубку, перед этим пообещав сделать все, что от нее требуется, подумала, что наконец-то фортуна повернулась к ней лицом. Ее изощренный коварный план, похоже, больше не требовал воплощения, тем лучше, более скучно, но зато намного быстрее. Она встала с кровати и, накинув халат, снова взяла свой телефон. Набрав номер и хищно улыбаясь своим мыслям, Кристин присела на край кровати, теребя полы халата пальцами. Интрига была сутью этой женщины, ее вторым «я», и в предвкушении пусть и недолгой, но, скорее всего, занимательной игры она закусила губу. Трубку на том конце провода наконец-то сняли. — Здравствуйте, мистер Уэллинг, это Кристин Россети. Да, я помню, что мы говорили вчера, но у меня есть для вас интересная информация. Заедете ко мне вечером часам к восьми. Отлично, я буду вас ждать…