Место для двоих.

Он пришел поздно. Уже давно перевалило за полночь, и в квартире стояла непроглядная тьма. Мужчина небрежно бросил тканевую сумку на пол, скинул кроссовки и в одних носках еле слышно вошел в комнату. Его ангел спал, обрамленный ореолом золотистых волос. Рот был слегка приоткрыт, рука свесилась с края кровати, касаясь холодного паркета. Одеяло валялось в стороне, совсем не прикрывая его хрупкого тельца. Он был прекрасен, божественно прекрасен в объятьях Морфея. Сейчас он был беззащитен, точно ягненок в зубах голодного волка, но Отабек сдержался и лишь медленно провел ледяной рукой по плечу юноши, коснулся его тонких губ и лег рядом, ведь безумно любил так делать и сейчас не отказал себе в удовольствии. Бережно подняв свисающее одеяло, тот укрыл им замерзающего мальчишку и прижался к нему изо всех сил, губы чуть шевелились, складывая звуки в слова: — Я люблю тебя, мой маленький Юрий. Всем сердцем. Тот в ответ издал неразборчивое бормотание и повернулся на другой бок, съёжившись от легкого холодка, идущего от Алтына. — почему я так развращен? Почему, Юр, почему я так хочу тебя? Внизу приятно жгло, чувство возбуждения нарастало с каждой бесконечно долгой минутой, пока наконец небольшой бугорок не уперся в сочные ягодицы спящего, заставив его вздрогнуть. Нет, Отабек определённо не мог терпеть. Еле заметно он начал тереться своим большим пенисом меж ягодиц, немного похлопывая по ним. Его орудие уже истекало горячей липкой смазкой и жаждало бесконечной любви со стороны золотоволосого подростка, который умел удовлетворить любого мужчину одним лишь язычком. Наконец, Алтын достиг пика своего наслаждения, и обжигающе-горячая струя густого семени быстро намочила его спортивные штаны, немного окропив шорты блондина вместе с ними. Стянув с себя испачканную вещь, Бек быстро закинул её в стирку, пока Плисецкий не заметил, и, немного уставший, улегся на свою небольшую кровать у самого окна. За стеклом тускло мерцали звезды, чьё сияние было приглушено светом уличных фонарей. Где-то шумели машины. Свет их фар порой проникал в комнату, тонким лучом проскальзывая по шершавой стене и исчезая так же внезапно, как и появлялся. Изредка наступала гробовая тишина. В ушах звенело, пока наконец очередной посторонний звук не возвращал в реальность. Не способный заснуть, мужчина приподнялся на локтях и поглядел сквозь оконную раму: Моросил летний дождик, мимо пробегали редкие пешеходы, укутанные в плащи или куртки. Некоторые укрывались от противного явления природы под зонтами. Везунчики... Если скользнуть взглядом чуть выше - можно будет увидеть множество огоньков, покрывающих пятиэтажное здание, нависшее над чернеющими берёзами, которые, в свою очередь гулко шелестят своими листьями. Кажется, что природа убаюкивает Отабека, желая поскорее избавиться от его настойчивого взгляда, но тщетно. Сна ни в одном глазу.

***

 — Бека, а в чем ты штаны испачкал? Никак не отстираю! Отабек рывком поднялся, и сидя на кровати уставился на открытую дверь ванной комнаты. Капелька пота стекала по виску, а рот был испуганно приоткрыт. Судорожно натянув майку и первые попавшиеся шорты, тот кинулся к Юрке, и немного почесывая затылок оглядел место преступления: огромное полупрозрачное белое пятно украшало спортивки прямо в том самом месте, а блондин, недоуменно и в то же время злобно смотрел на самца. — Оти, это же не то, о чем я думаю? Алтын издал нервный смешок и помотал головой, однако стреляющий из стороны в сторону взгляд выдал ложь. — Алтыш, ты же не думаешь врать? Юрочка может обидеться и не удовлетворить кое-кого этим вечером… — фигурист кокетливо подошёл вплотную к казаху, и, немного облизнув сухие губы томно произнёс: Бекочка, ты обманываешь своего маленького Юрочку, Юрочка не сделает тебе хорошо этим вечером, а он так хотел пошалить со своим крокодильчиком… — описав круг, Плисецкий пристроился сзади и обхватил ягодички брюнета: Юрочка может обидеться настолько, что не пустит Беку в себя целую неделю и ты не получишь свой минетик… Так это не ты? Казахстанец посмотрел на подростка через плечо и с долей сомнения сознался в своем темном деле, что крайне позабавило блондина. — Так Бекочка хотел меня вчера? Бекочке не хватало любви и заботы? Бедный Бекочка, ну ничего, сегодня я восполню твою нехватку меня. Вечером… После обеда… Ах нет, Юрочка хочет сейчас… Пронырливые ручонки парня сжали медовые булочки Отабека и шаловливо их помяли. Тихие стоны развеяли тишину квартиры раз и навсегда. Казах медленно вышел из ванной комнаты и завалился на двуспальную кровать, пристроив подростка сверху. Тот, не теряя ни минуты расстегнул зубами ширинку узких джинсов и восторженно оглядел его любимейший агрегат, который было трудно обхватить одной рукой и заглотить по самые яички. Хер уже давно стоял столбом и манил к себе. Что же, Юра очень любил горячий вкус этого гиганта. Острый язычок провёл по члену от основания до кончика и обратно, войдя в нежную уретру, истекающую липкой смазкой. Затем «обнял» его рукой, и, слегка надрачивая начал посасывать красноватую головку. Отабек, не имея желания сдерживать свои желания, схватил блондина за шевелюру и насадил на член до самых яичек. Юноша закашлялся и угрожающе зыркнул на фигуриста, потом продолжил активно работать своим ротиком, поглощая пенис и облизывая его языком. Наконец, когда агрегат набух окончательно, струя сладкой спермы выплеснулась на личико Плисецкого. Слизнув остатки шалости, тот плюнул на руку и смазал член слюной, после чего медленно сел на него своей девственной попкой, издав стон боли и возбуждения. Настал черёд альфы. Брюнет перевернулся так, что Юрка оказался внизу и резко начал двигать тазом, звонко шлёпая паренька по ляхам. Нижний взвизгивал, точно ужаленный поросёнок каждый раз, когда член ударялся о внутреннюю часть ануса и натягивал плоть. Орудие было настолько огромным, что могло дойти до самой кишки, и чёрт возьми, выпрямить её нахер! Пятнадцать минут охов и вздохов, и конча Казаха брызнула внутрь. По телу разлилось приятное тепло, смешанное с болью раздолбанного зада. Обняв Алтына за шею, подросток впился в него губами, говоря всё без слов. Шлёпнув напоследок «малыша», Отабек неспеша поднялся и направился в душ, смывая последствия их развлечения. Юра же погладил больной анус и заметил, что тот расширился раза в два. Вспомнив весь известный ему мат от, а до я, юный фигурист обтёрся полотенцем, накинул на себя майку альфы и уселся в кресло, развлекая себя просмотром телевизора, по которому как обычно шло одно фуфло.