7 Фотографий

— Ты что, всё ещё злишься? Я обнимаю Плисецкого со спины и приникаю губами к его затылку, мешая ему собрать отросшие волосы в хвост. Я до сих пор не могу поверить в то, что он мой, и касаюсь его при каждой возможности, несмотря на то, что прошло уже почти три года с того дня, как мы начали встречаться. — Конечно, злюсь! Ты бесхребетный мудак, Хрюндель! Я просто не перестаю тебе удивляться! Мой возлюбленный зол, но я был к этому готов, поэтому не позволяю ему выбить меня из колеи. — Любимый, но послушай, это же такое событие, я хочу, чтобы все обиды остались позади. — Ага, и именно поэтому ты пригласил этого гондона! Как ни странно, сегодня этим словом русский тигр обозначал не Лероя. Который, к слову будет сказано, тоже уже должен был прибыть на торжество. — Юрочка, сегодня всё же наша свадьба. Ну давай, наконец, помиримся с Виктором. Мы должны научиться прощать людей и не быть злопамятными. Тем более, ты ему тогда нос сломал за эту выходку. Мне кажется, этого достаточно. Справившись, наконец, с волосами, мой вымахавший до метра восьмидесяти жених зло сверкает на меня своими глазами и шипит: — Ну да, давай забудем, что он отымел меня у тебя на глазах и ещё хранил целую папку порно фотографий с моим участием! Это же мелочи! Детские шалости, блять! К тому же молчал бы уже про его нос. Сам хорош, попросил Пичита нафоткать нас вместе и отправил ему целый фотоальбом с нашими снимками разной степени пошлости, Мила говорила, его чуть удар не хватил от злости. Я тяжело вздыхаю и пускаю в ход последний козырь. — Ну, я же не мог пригласить его парня без него. Юрия передёргивает как от удара током. — Ты хочешь сказать, что ОН тоже придёт? Господи! Ты что, всех психов, на нашу свадьбу позвал? Плисецкий закатывает глаза и картинно фыркает. Но я знаю, что это напускное. — Не надо его обижать. То, что ты не можешь найти с ним общий язык, не означает, что он ненормальный. — Пффф… общий язык? Сдался он мне! Я только Вите удивляюсь, не думал, что он мазохист. Тут я мысленно с любимым солидарен: терпеть столько отказов, оскорблений и презрения к своей особе Виктор явно не привык и, по всей видимости, это и правда была любовь, раз он всё же смог растопить это ледяное сердце. — Ну, любовь она бывает разной, зато теперь он ни на кого больше не смотрит. — Ага, посмотришь тут, если за это могут тихонько потом коньком горло перерезать. Я весело смеюсь, Юрий, конечно, преувеличивает, но думаю, что Виктор и правда побаивался своего визави. Хотя это не помешало ему два года самозабвенно ухаживать за объектом своих воздыханий. — Ребятушки, пора! В дверях возникает счастливая Мила, украшенная бутоньеркой и цветами в волосах. Мы оглядываем друг друга, и я делаю шаг навстречу своему избраннику. — Ты готов? — Да. Чего там готовиться-то, не Гран-При же? Юра отмахивается, но я уже хорошо его знаю и вижу, что он переживает. Поэтому беру его под руку и, развернув к себе, целую мимолётно в губы. Теперь мне приходится для этого приподниматься на носочках. — Я люблю тебя, ты моё счастье. Шепчу ему, глядя в глаза, и мой будущий супруг нежно касается ладонью моей щеки, затем склоняется и целует в ответ, уже не невинно и целомудренно, а глубоко и не спеша. — Я тоже тебя люблю, Юри. Мы выходим из комнаты и спускаемся по широкой лестнице вниз. Там стоят уже все собравшиеся гости. Мила и Отабек — свидетели, прилетели даже мои родители и Минако, Яков с Лилей, хотя я и был уверен, что гордая балерина не почтит нас своим присутствием, Юрин дедушка, которого я впервые увидел без кепки и много ещё кого другого. Мы идём вниз, и все провожают нас взглядами, проходя мимо Виктора, я слышу, как Плисецкий всё же не удерживается от шпильки, и так, чтобы не понял парень Никифорова, бросает на русском: — Твоя любовь ко всему азиатскому тебя погубит, Витюша. Я дёргаю своего жениха за рукав и извиняющеся улыбаюсь чемпиону. Но, на моё удивление, он не злится, и его улыбка довольно искренняя, в льдистых глазах какой-то спокойный огонёк, он не обжигал уже, а грел и сиял ровным светом. Он был одет в бежевый костюм-тройку, а рядом стоял во всём чёрном, словно выведенный тушью на рисовой бумаге, стройный и не менее элегантный Ли Сын Гиль. И Юра может смеяться над их парой сколько угодно, но переплетённые пальцы их рук и уже совсем не наигранная влюблённость со стороны Никифорова, говорили о многом.