Город войны
1 августа 2017 г. в 15:49
Карфаг. Столица Элдии и последний оплот Имперской власти на планете. Окруженный кольцом укреплений, где вперемешку СПО и гвардия удерживали оборону, кое-где продвигались вперед, если можно было занять более удобные рубежи. Боеприпасов, техники и особенно артиллерии не хватало, поэтому растягивать линию фронта никто не хотел, чтобы еретики не могли собрав силы в кулак, прорвать кольцо обороны и пробиться в город.
Выгрузка производилась в космопорте, быстро и дисциплинированно, множество рабочих челноков произвели разгрузку корабля в считанные часы, затем он отбыл. Космопорт был относительно нормален, от виденных ранее его отличали только отряды ополчения, досматривающие груз. Он был огромен, на порядок больше чем на Антиге, но большая его часть была огорожена и превращена в лагерь для беженцев, погрузчики в тесноте разбирали контейнеры, везде сновали грузовики. Что интересно - среди рабочих космопорта почти не было взрослых здоровых мужчин. Подростки, старики и много раненых, легко узнаваемых по грязным бинтам. Во всеобщей суматохе никто не замечал отряд, кучкой двигавшийся через толпу. Техножрец был с ними, с двумя сервиторами, несущими его инструментарий. Линейка не упустила возможности спихнуть свою винтовку на самого Эйвондейла, тот не возражал и легко нес огромных размеров сверток. Остальные тащили своё снаряжение сами, Ламарк кряхтел и ругался на свой возраст и жадность, заставившую его набрать столько оружия и штурмовую броню, а Максимилиан с легким рюкзаком шел впереди, вызывая зависть.
Скрываться не было необходимости. О приезде инквизитора, разумеется, никому сказано не было, но первым делом они направились в главный штаб и инквизитор взял на себя управление делами внутренней службы планеты. Эта миссия предназначалась Миранде в большей степени, чем всем остальным аколитам. Максимилиан пояснил, что эта миссия... Не обучающая. Ситуацию на Элдии нужно повернуть в нужное русло, планета должна восстановиться в кратчайшие сроки, восстановить население и СПО, выплата имперской десятины не так принципиальна, куда важнее чтобы этот мир остался имперским, так как это важно для стратегии какой-то будущей войны... По крайней мере так поняла Касуми.
Поэтому неопытные аколиты были для инквизитора не нужны. Они возможно и могли что-то сделать, но их вклад был бы ничтожен. Миранда могла получить тут необходимый опыт, поэтому она и Сэм оставались при штабе, где будут молча наблюдать за работой инквизитора, Сантьяго и Оливия бесполезны на войне, поэтому остаются тут же. Остальные, включая саму Касуми... По желанию. Это завуалированно означало билет на фронт.
Конечно, в штабе все были не нужны. Он и так был похож на растревоженный муравейник, в чем смогла убедиться Касуми когда настала их с Лисой очередь на посещение. Макс справедливо рассудил что тащить целую толпу зевак в штаб глупо, но такой шанс предоставится редко, так что они могут провести сутки в городе и посещая штаб не более чем по трое, соблюдая почтительное молчание и задавая вопросы только по делу и кратко.
Касуми с Лисой пошли вдвоем. Часовой вытянулся по струнке и пропустил, увидев бумагу с инквизиторской печатью об особых полномочиях, но особых успехов в это посещение не было. В коридорах бегали посыльные и младшие офицеры, в центральном стратегическом зале, вокруг огромной рисованной карты, о чем-то спорили украшенный железной рукой полковник имперской гвардии и полноватый седой генерал СПО. Касуми некоторое время пыталась понять, но потом сдалась - речь шла о вероятных сроках главного удара еретиков и оптимальности расположения артиллерии для оптимального расхода боеприпасов, переброске дополнительных отделений зорнийских нетопырей на предполагаемый участок удара. Всё казалось простым и понятным, но офицеры опирались на сводки разведки, вероятности, данные со спутника, иногда жутко неточные и во многом основанное на их предположениях и личном опыте. В углу зала сидел задумчивый Ламарк, увлеченный настолько, что даже не заметил их появления.
Улицы были гораздо, гораздо хуже. Толпы людей, безумно длинные очереди у пунктов раздачи продовольствия. Серые, безликие люди со спасительными бумагами, позволяющими получить паек. Дети, старики, раненые. Изредка попадались мужчины и женщины боеспособного возраста, но как правило со стабберными пистолетами на поясах и с повязками военного ополчения на рукавах одежды, либо падающие от усталости рабочие цехов по производству оружия. Непонятно, зачем они тут ходили - порядок был образцовым, никто даже не говорил громко. Только репродукторы время от времени призывали быть стойкими и сообщали о тысячах уничтоженных еретиков при минимальных потерях со стороны Империума, спешащих на помощь полках гвардии и скорейшей победе. Никто на них внимания не обращал.
Но больше всего Касуми поразили объявления. Сотни, тысячи, ими было увешано всё, особенно в центре города. Люди пытались найти своих родных - столица, несмотря на всеобщую мобилизацию, увеличилась вдвое по населению из-за прибывающих беженцев и далеко не все из них прибывали семьями в полном составе без проблем. На всех этапах эвакуации люди терялись и пытались найти своих родных в столице... тщетно, как правило.
Запах немытых тел бил в нос - городская водопроводная сеть кое-как работала, но стоящие в очередях люди в последнюю очередь думали о гигиене. Страшно подумать, что было бы, если бы стояла жара. Погода - единственное что радовало в этом филиале тихого ада. Было тепло, но не жарко, легкие дожди каждые два дня лишь приятно омывали людские цепочки.
И всё-таки... Среди всей этой вони, очередей, бесконечных рукописных листовок о розыске людей, которых уже нет на этом свете... Была надежда. Они стояли в очереди за своей порцией безвкусных армейских пайков, с тревогой в глазах, порой со страхом, но без паники. Сбившиеся в стайку дети кричали, что пойдут на фронт и будут сражаться наравне с ушедшими отцами. Безрукий, обожженный ветеран, с перекошенным спазмом лицом, что рассказывал этим детям про войну, с которой он только что вернулся. Изредка переговаривающиеся люди, они говорили не о поражении, а о победе. Слали молитвы о спасении Императору и проклятье на голову еретиков.
Императору уделялось особенно много внимания. Никогда, так как в войну у людей не поднимается вера, это было известно, но тут... Тут проповедники, ходившие босиком по улицам и распевающие гимны, действительно поднимали дух людей. Касуми казалось, что религиозный угар это свидетельство ужасного положения вещей, любой это понимает... Но не здесь. Они подпевали гимнам, начинали улыбаться, безликая, серая масса вмиг превращалась в людей. Если бы Касуми спросили, что это значит, она бы вряд ли смогла объяснить. Но она не запомнила бы никого из обычной очереди, но когда проходила мимо той, что пела гимн о победе какого-то святого над каким-то труднопроизносимым демоном, или ксеносом, она так и не поняла, она видела каждого в отдельности и запомнила их.
Исхудалая, невысокая женщина с землистым лицом держит за руку маленькую девочку, сжимая другой рукой документ. Парнишка лет четырнадцати, его куртка изрисована двухголовыми орлами, каждое перо он старательно вырисовывал, несмотря на явное отсутствие таланта. Нарисованные орлы, нарисованные погоны с огромными звездами, счастливое лицо выкрикивающие невпопад слова гимна и рука, отдающая кому-то честь. Этот мальчик станет солдатом СПО, если повезет то пойдет в гвардию... Слишком уж горячо горят его глаза.
Касуми не хотелось тут оставаться. Эти люди... Слишком мрачные и сильные чтобы она могла их понять. Их настоящая суть была здесь - во времена лишений и опасности, те кто не могли воевать и оставались в тылу, даже они оставались храбрыми. Чуждость их мира была очевидна и всё-таки... она их уважала. Не некоторых, с которыми была знакома, а имперцев в целом. Раньше она видела в них мрачных фанатиков, солдатню, кого угодно. Но тут она увидела что эти люди сильнее её соотечественников, грубее, но это не отталкивало. Пугало? возможно... немного. Касуми поймала себя на мысли что эти люди не пошли бы живыми на корабли - переработчики жнецов. Даже дети не пошли бы, с кулаками бросились бы на тащащих их хасков. Простые люди казалось бы, но их стойкость восхищала.
Фронт должен был показать ещё большую силу духа и храбрость Имперцев, но на фронте этого требовали обстоятельства, а тут ничего не мешало им проявить слабость, пасть духом, от этого ведь не зависело почти ничего... но никто этого не делал.
Она не стала просить у инквизитора задания в городе, да и сам он, очевидно, хотел отправить их посмотреть войну. В компании аколитов было оживление - все готовились к бою. От радостно гогочущих Ламарка и Линейки, до более обыкновения мрачного Вебба - все были на взводе. Касуми не понимала этого... Изящное, бескровное воровство - вот её стихия. Даже когда приходилось убивать, она делала это тонко и незаметно. Один выстрел - один труп церберовского офицера, затем уйти в начавшейся суматохе. Во время приключений с Шепардом бывало всякое, но полномасштабная война была ей противна. Вся эта атмосфера, пропитанная войной... Почему они воспринимают это как шанс выслужиться, а некоторые - вообще как приключение? Лиса казалась единственным человеком в этой компании. Ей так-же как и Касуми были отвратительны реалии войны. Но Лиса принимала их как неприятную часть жизни. Воровка же хотела покончить с войной навсегда. Люди не должны жить так.
Уже через два дня после прибытия аколиты двинулись на фронт. В двух бронемашинах, в тесноте и духоте, Линейка быстро выдвинула предложение вылезти на крышу и прокатиться так - у еретиков всё равно нет возможности их подбить, они были на своей территории, так что без разницы где сидеть. Что интересно - Зим и Эйвондейл остались при инквизиторе, так что на фронт направились только новички.
Пригороды были заметно грязнее и беднее, пункты раздачи попадались реже и ветхие самодельные лачуги из подручных средств, иногда переходящие в откровенные шалаши обозначали начало зоны расселения беженцев, которым не хватило места в лагерях. Следующим слоем города были какие-то разрушенные деревянные халупы, которые беженцы разбирали на материалы для строительства своих лачуг.
Затем город заканчивался, переходя в зону оборонительных линий. Дорога шла через сельскую местность - иногда попадались домики, поля колосились злаками, оборванные и вытоптанные местами, кольца окопов, блиндажей и дотов шли через каждый киллометр, из некоторых торчали стволы, но их было очень мало... Вероятно, к этим орудиям закончились боеприпасы. Люди, также очень мало, иногда встречались в окопах, в основном женщины с повязками ополчения. Чем ближе они подбирались к цели своей поездки, тем больше было людей, чаще линии укреплений, больше стволов. На дороге сновали машины, пешие отряды, даже повозки запряженные лошадьми. Никто не обращал внимания на пару броневиков, разве что штурмовая броня Ламарка привлекала немного внимания.
Целью их был самый уязвимый участок фронта - самый близкий к столице город. Город Ипенифрил отставал от столицы всего на двадцать четыре километра, он считался "второй столицей", с множеством производственных сооружений и еретики выбрали его своей целью, рассчитывая использовать его как плацдарм, перед штурмом столицы. Но имперские военные не были дураками и расположили тут лучшие части, наибольшая концентрация гвардии... Самый прочный участок обороны. Еретики знали это. Но атаковать по открытой местности было ещё менее возможно, в разрушенном Ипенифриле можно было хотя-бы сконцентрировать войска, меньше опасаясь артиллерийского обстрела.
Напряжение перед последним боем было ощутимо в воздухе. Всё чаще раздавались как гром артиллерийские выстрелы из замаскированных батарей, самые мощные - "Сотрясатель", как пояснил им проходящий мимо молодой сержант - гвардеец, ведущий оборванный отряд ополчения. Беженцы боеспособного возраста, только что собранные стабберы в качестве оружия... Неважные бойцы, но глаза горят решительностью. Большинство ополченцев было занято устройством оборонительных сооружений, а гвардейцы разбирались с тяжелым оружием и техникой. Этим, кажется, придется копаться в земле меньше остальных - тут им повезло со временем прибытия.
Полевой штаб представлял из себя крупный замаскированный бункер, туда то они и направлялись. В полевом штабе командовал самым сложным участком фронта полковник имперской гвардии Миллионс - самый опытный боевой офицер на планете. Его полк "Зорнийские нетопыри" был разбросан по всему фронту, на его участке вперемешку сражались гвардия, СПО, ополчение... Всем было плевать в чьем он подчинении, главное выстоять. Это конечно создавало проблемы, но условия были не те, чтобы строго следовать правилам.
Отряд высадился у штаба, броневики тут же развернулись и отправились назад в город. Тень, назначенная главой отряда, первой вошла в штаб, показав документ часовым. В этом штабе царил куда больший порядок, полковник сидел над картой с несколькими офицерами чином младше, негромкий и спокойный разговор моментально оборвался и офицеры уставились на вошедших, с вопросом в глазах.
- Имперская инквизиция, отряд аколитов прибыл для усиления опасного участка фронта. Я командир отряда... можете звать меня Тень.
- Польщены вниманием святой инквизиции, мы окажем вам всё возможное содействие. Полковник Миллионс Найвс. - полковник был мужчиной средних лет, но это было трудно понять... Его глаза были аугметическими, как и немалая часть лица. Касуми предположила, что такие последствия имеет близкий взрыв, но уверенности не было.
- Никакого содействия, что вы. Наше задание - помочь вам, мы пойдем как простые солдаты на подходящие участки фронта, а с ересью пусть борется ваш комиссар.
- Благодарю за доверие. Если не возражаете - приглашаем присоединится к планированию обороны. Нам, возможно, не помешает свежий взгляд.
Аколиты столпились вокруг карты. Касуми мало что понимала в оборонительной тактике, но отказаться было невежливо.