«Вперёд к мечте» или «действительно нежданное путешествие».

— Расскажи мне историю такой, какая она есть! — Она длинна. — В нашем распоряжении вся ночь. — Ты так считаешь? Ну, что ж, твоя взяла. Только перед тем, как я начну, дай-ка я тебе кое-что проясню. Первое и, пожалуй, самое главное — я не собираюсь рассказывать тебе всю историю целиком, на это у тебя эльф есть. Я только уточню некоторые моменты и развею твои наивные заблуждения, — меня прожгли янтарным взглядом. — Второе — будешь перебивать, вообще ничего не расскажу, это просто, правда? Даже в твоей не обременённой особой сообразительностью головушке должно было отложиться. И не нужно обижаться, я могу и продолжить спать! — рыкнул Эмир, заметив моё недовольное выражение лица. — И так, надеюсь, повторять не нужно? Ну и хорошо, тогда я начну. Ты была права, сказав, что вы с «НЕЙ» похожи, и это заметили бы все, кто был знаком с «НЕЙ». Однако, ни эльф, ни ЕЕ друзья, ни кто-либо другой не сможет объяснить, чем же ты так ЕЁ напоминаешь. Вы почти не похожи внешне и разительно отличаетесь внутренне, но ни у кого не возникнет вопросов кто ты, если ты представишься ЕЁ именем. ОНА не являлась человеком… по крайней мере, в известном понимании этого слова. Это не было основной причиной того, что они не смогли быть вместе. Но это не то, о чём я хотел рассказать тебе, всю эту романтично-трагичную ахинею должен рассказать он, а ни я. Я хочу рассказать о другом аспекте этой истории. У тебя наверняка возник вопрос: «чем же мы с „НЕЙ“ так похожи?» Я на него отвечу. При нашей встрече я сказал тебе, что стоит искать «зеркала», но тебе, конечно же, не хочется этого делать. Изнеженная благами цивилизации ты хочешь знать ответы сразу, немедленно… эх, не те сейчас герои, совсем не те! Нет в вас того азарта поиска. Вам не известно то наслаждение, которое получаешь, собирая информацию по крупицам, докапываясь до истины, часами просиживая в библиотеке и расспрашивая окружающих так, чтобы никто ничего не заподозрил… — Это всё очень интересно, но где, скажи на милость, ты здесь библиотеку видишь? Да и к тому же, зачем попусту терять силы, если можно спросить тебя, тем самым оставив время для решения проблемы? — Ты считаешь, что у тебя есть проблемы? — Судя по твоему тону, они не заставят себя ждать. — Может быть, ты и права. Но ещё раз перебьешь, и я ухожу спать! — Да ладно тебе. Брюзжишь, как старый дед! Да и куда собрался уходить? — Подальше от тебя, — я вздрогнула, почувствовав дыхание у себя на шее. — Ты чего пришел, мы же мысленно общаемся. Никого не разбудим. — Да? Ты-то хорошо устроилась с эльфом под боком, а мне, между прочим тоже хочется спать в тепле. Не только кошки любят уют, — как бы он не старался сохранить ворчливый тон, но сейчас в его речи проскальзывали интонации обиженного ребёнка. — Не только кошки, говоришь? — я сидела и улыбалась, наблюдая, как это рыжее чудо устраивается у меня под боком. — Эх, а я так надеялась… — я притворно закатила глаза. — На что ты там надеялась, я не знаю, но я не понял, ты собираешься слушать или я могу спокойно спать? — мой бок согрело тепло рыжей шерсти, а его голова, сверкая хитрым апельсиновым взглядом, устроилась на моих коленях. — Я вся во внимании, — по инерции я начала гладить варга по мягкой шерсти цвета карамели. — Ну, куда, куда руки распускаешь, я спрашиваю? — Ой, прости. Я по привычке. — Привычке, тоже мне. Эх, мелкая, что с тебя взять? — Я не мелкая… — Мелкая, как есть мелкая. А ты слушай. Слушай да не перебивай старших. Так, на чем это я остановился? Ах, да, эффект зеркал. Ну, как бы тебе объяснить, чтоб в твоей головушке это уложилось? Вот представь зеркало. Ты же знаешь, что это такое? Конечно, знаешь иначе бы не вглядывалась по пол часа в воду по утрам. Ну так вот. А теперь представь, что на самом деле, зеркало это не стекло и серебро, а это дверь. И твоё отражение — это твоя копия. Пусть не точная, но предназначенная только для тебя. Представила? А теперь представь, что ты стоишь в зеркальном коридоре и таких зеркал сотни… десятки тысяч и каждое — дверь в отдельный мир, где есть своя Мила, которая живёт своей жизнью. Понятно? А теперь сложнее. Представь, что все эти Милы связаны одной нерушимой нитью. — Что-то вроде красной нити*? — Да, примерно. Так вот, эта нить крепка и не рвётся при жизни. Она может растягиваться сколь долго угодно, путаться с другими нитями или завязываться в узлы и ничто не способно её отрезать. Большинство таких нитей пропадает со смертью одной из «Мил», но иногда бывают такие крепкие нити, которые никак не хотят разрываться. И тогда они начинают действовать на «мил» за другими зеркалами. Обычно это случается, когда у одной из Мил есть неоконченное дело или в её мире кто-то отчаянно не желает её отпускать. И в зависимости от этого «нить» может убить или ранить одно из отражений. Но случается так, что отражение не может покинуть свой мир, так как оно очень важно для его истории. И тогда эта нить перетягивает одну своих «копий» за грань зеркала и заменяет умершую «Милу» Милой живой и относительно невредимой. Так случилось и в твоём случае — ту, что жила здесь к Средиземью привязывало очень многое. Возлюбленный, семья, желание совершить подвиг, который войдёт в историю и, как не странно, сама история. И вот представь, что история идёт, время не ждёт, а эту «Милу», черт бы её побрал, угораздило умереть. А она, между прочим, один из ключевых персонажей истории! И вот мир решил забрать тебя взамен этой дурёхи… Ты хотя бы понимаешь, о чём я? — Ну, в общих чертах, — я честно пыталась состроить умное лицо, но в голове никак не могло уложиться, что кроме меня ещё существует очень много таких же, но совершенно не похожих на меня «Людмил», которые ещё к тому же и влияют на мою жизнь! — у Толкена ничего такого не было! — У Толкиена Двалин щеголял синей бородой. Предлагаешь его перекрасить? — Ладно, ладно. Поняла, молчу. — Разбираем дальше. Как ты уже, надеюсь, поняла, во вселенной существуют тысячи миров. Иногда грани этих миров пересекаются. Это находит отражение в фольклоре, культуре, искусстве и так далее. Иногда люди, связанные «красной нитью» могут «читать» жизнь друг друга. Тогда рождаются такие произведения, как «Хоббит» или «Властелин колец». Не волнуйся, на самом деле, вселенных не так уж и много. Их не бесконечное число и их количество равняется паре десятков тысяч. Не так уж и много в размерах веселенной, не правда ли? — Да уж… ладно, с тем, по какой причине я сюда попала, вроде как разобрались, но появились другие вопросы — а что с Мариной? Кто… — Тихо, тихо. Не всё сразу. Твоя подруга так же как и ты была связана с историей этого мира. Ей предстояло умереть вместе со здешней «Мариной», однако, ваши нити так крепко сплелись, что ты вытащила её за собой в этот мир и, тем самым, спасла ей жизнь. — Да, дела… Так, хорошо, а теперь вопрос, волнующий меня ещё со времён «комнаты света» — ты-то кто такой? К стати, кажется, с того времени твой характер сильно изменился. — О, ну вот мы и подобрались к самому интересному. Как ты думаешь, если бы все двери в зеркальном зале были распахнуты, что бы тогда творилось? — Ну, наверняка нашлись бы такие отражения, которые в поисках лучшей жизни вышли бы в этот зал из своего мира. — Верно мыслишь. И что бы случилось тогда? — Ну, не знаю, — пожала плечами я, — наверное, они бы насильно вытягивали свои копии и менялись с ними местами. — Не только. Последствия были бы на много хуже — все нити бы перепутались в один сплошной клубок, распутать который было бы не под силу самой искусной кудеснице. История миров остановилась бы. Развитие происходило неравномерно. Начался бы полнейший хаос, который в скором времени привёл  к полному разрушению всех «зеркал» и того, что находилось за ними. — Какой кошмар! То есть, хочешь сказать, своим перемещением мы с Мариной приблизили второй большой взрыв? — я вздрогнула. — Приблизили. Когда вы перенеслись в этот мир, вы потянули за собой десятки связей, позволявших вам жить в своём мире. И так же потянули и нити других реальностей, что могло спровоцировать запутывание нитей судьбы во всех зеркалах. — В таком случае, нам срочно нужно вернуться назад, чтобы вселенная не пала жертвой случайности, — я порывалась встать и приступить к активным действиям, как спокойный голос Эмира остудил мой пыл. — Сиди, Мелкая, я ещё не всё рассказал. Конечно, это случилось бы, если бы у вселенной не существовало таких как я. — сказал не без гордости варг. — Никто точно не знает, когда и как появилось Внемирье. Просто в один момент мирам потребовался тот, кто бы помогал держать границы запертыми и помогал мирам решать проблемы, непосильные жителям этого мира. Если хочешь, мы — стража мира. У нас нет судеб. Никто не знает, откуда мы появились и куда уйдём. Во Внемирье мы не имеем лиц. Нам запрещено чувствовать и своевольничать. За каждым миром закреплено около сотни таких как я и наша задача — распутывать нити. Есть и другие, но их участь ещё менее завидна, у них даже нет права решать. Куклы со штрихкодом вместо имени. Никаких эмоций. Полное послушание. Они устраняют тех, кто знает слишком много… — То есть, как только мы с Мариной станем не нужны, от нас избавятся? — Ну вот, ты снова не даёшь закончить. Устраняют не всех, а только потенциальны нарушителей равновесия миров. А за такими как вы следим мы. Мы направляем их на верный путь и помогаем следовать ходу истории. Ещё одно сомнительное преимущество нашей профессии — мы можем видеть историю наперёд. Раньше, очень много времени назад, мы видели историю выделенного нам мира от его начала и до самой гибели. И это постепенно убивало нас. Мы сходили с ума. Даже самые стойкие из нас. Потому теперь все мы обязаны носить кристаллы, подавляющие восприятие. Мы видим её настолько, насколько нам положено или насколько сами того хотим. Однако… — Эмир вздохнул. — Ты даже не можешь себе представить, как это сложно. Жить, видя как в мире, для которого ты — Бог, живут люди. Самые обычные слабые существа, убить которых тебе не составляет труда, живут яркой и счастливой жизнью. Той жизнью, о которой ты можешь только мечтать. Знаешь, там, вне миров, вне времени и пространства мы не видим снов, потому что мы никогда не спим, но каждый из нас в тайне мечтает о том, чтобы оказаться по ту сторону двери и хоть на секунду остановиться и просто пожить. Стать обычным человеком, эльфом, орком — не важно. Главное, иметь мечты, видеть сны и чувствовать хоть что-нибудь, — его ледяная маска треснула, а под ней оказалась одинокая истерзанная душа. И как-то все тревоги за себя сразу исчезли и жизнь стала не такой уж и унылой. По крайней мере, я действительно живу, а не как он, существую. И я тут же задумалась, а смогла ли я жить такой жизнью? И тут же ответила — нет. — Ну, тогда начнём с малого, — преувеличенно бодро начала я. Нет, моя жалость ему не нужна — он навряд ли её сможет понять и принять. А вот поддержка не помешает… эх, надеюсь, он не читает моих мыслей. Думая таким образом я аккуратно опустила руку на холку этого невероятного зверя. — Эй! Что ты делаешь! Нет, не… не надо! — испуганно закричал он. А так как его крик транслировался прямо мне в голову, то это не плохо стукнуло по мозгам. — Чего разорался-то? Не ты ли хотел научиться чувствовать? — Да, но… это страшно, — он отвёл свои янтарные очи, которые сверлили меня в течение последнего часа. — Ну, вот видишь, значит страху тебя учить уже не нужно, — при взгляде на это нерешительное чудо губы против воли растягивались в улыбку. — Не бойся, я аккуратно. Тебе понравится, правда-правда, - увещевала его будто ребенка. Я легко прикоснулась к макушке грозного варга, потрепала его по холке, почесала за ушком. — Ну, страшно? — Нет, — сконфуженно произнёс Эмир, и, готова поспорить, если бы не густая рыжая шерсть, он бы покраснел. — Это… — Приятно? — подсказала я. — Да, вроде бы так это чувство называют. Я, наверное, должен сказать спасибо… — как-то совсем сконфуженно произнёс он. — Не за что, — я совсем растаяла, видя, как грозный волк превращается в милого и совсем не страшного, а очень даже доброго пса. — Эх, ну, хоть с тебя я ледяную маску сняла. Как бы ещё с Линдира её стащить, ума не приложу. — Ледяную маску? — Эмыч удивлённо поднял одно ухо и скосил на меня свой апельсиновый взгляд. — Ну, ты же когда пришел туда ходил мрачнее тучи. Весь такой суровый и загадочный. Молчал и не отвечал на мои вопросы. — Я тебя обидел этим? Извини. Просто, признаться честно, твой постоянный галдеж первое время и правда раздражал. Ну не привык я, что рядом находится тот, кто может прочитать твои мысли, не прилагая особых усилий. Ты, кстати, свою ментальную речь до сих пор не контролируешь до конца.  — Это почему? Я же ещё никого разговорами на разбудила? — я оглянулась вокруг — не смотрит ли кто на меня, желая отомстить за прерванный сон. Но нет, лагерь так же тих, а Лин так же сладко посапывает рядом со мной. — Может в голос и не орёшь, а вот губами шевелишь, — ехидно прокомментировал Эмир. — Ой! — я прикрыла рот руками. — Куда руки убрала? А ну, на сходную позицию! — скомандовал варг. — Понравилось? — Ещё как, — абсолютно честно ответили мне, тем самым совершенно обезоружив. — Ну, раз так, то, пожалуйста, — я зарылась пальцами в шерсть волка. — Кстати, тебе стоит лечь спать, если хочешь, конечно, насладиться сновидениями. — А ты? — А я, так уж и быть, поглажу тебя, раз приятно, — я всё равно не смогу заснуть. — Ну, как знаешь.

***

Лагерь погрузился в сон. Не спала только одна девушка, удобно устроившаяся между эльфом и варгом. Она задумчиво смотрела на костёр, перебирая рыжую шерсть животного. Неподалёку от неё стояли две тени, различить которые среди вековых деревьев Лихолесья было почти невозможно. Абсолютно одинаковые, лишенные имён и лиц, всё что у них было, это порядковые номера. — Он начинает вспоминать. Это плохо. Что думаешь, сорок седьмой? — Посмотрим, насколько они отойдут от истории, тысячная, как показала практика, судить до совершения преступления — не лучшая идея. — Эта девочка. Она ведь должна была умереть? — Верно, однако, кто-то связал её нити с нитями этого мира, позволив выжить. Мы заметили это не сразу и потому виновных ещё не нашли. Но мы работаем над этим. — Что ж, ножницы всегда при нас. Умелая рукодельница умеет обрезать нити незаметно. Посмотрим, насколько ценной окажешься ты, дитя мира Х23. Две тени бесшумно растворились во тьме, будто их и не было. А тем временем, история раскручивала веретено, готовясь сплести новый узор.