Насколько хватит твоего воображения. Ч. 2. Бесконечно

Тишина и темень настигают неощутимо, как будто выныриваешь из бурного рычащего потока со световыми всполохами в теплом закрытом бассейне. Фейт моргает несколько раз. Ночь. Ее спальня. Уютная постель. Сонливости нет абсолютно, как в случаях резкого пробуждения в конце событийного быстрого сна. Она тянет руку к ночному стенду и будит экран телефона. Время сменяется с 03:59 на 04:00. Август, четвертое. Восемьдесят пять процентов заряда. Фейт сужает глаза, всматриваясь в числа, и, когда экран тухнет, откладывает мобильный, переворачиваясь на другой бок и касаясь теплой кожи спящего рядом. Пробивающийся сквозь тяжелые портьеры свет дворовых фонарей выхватывает темные длинноватые волосы, чуть вздернутый нос, крепкие мужские плечи и руки. Уложив голову на подушку, она закрывает глаза. Темень. Тишина. Дневная улица кажется размытой или постоянно меняющейся: невозможно угадать, где именно ты на ней стоишь, стоял или будешь стоять. Или оценить ширину тротуара и расстояние до ближайшего витринного – в пол – окна. Как будто при диком увеличении обзорной картинки смотришь издалека – даже столы летнего кафе через дорогу, кажется, меняют цвет, вот-вот собираясь исчезнуть. Как будто рассматривая одни хорошо различимые детали, тут же пытаешься понять другие, окружающие их, и все полотно преображается разом, перетекая десятками вариантов от прошлого к будущему. Но ты непостижимым образом почему-то знаешь, что под навесом за столом наружной площадки кафе – когда раздвижные панели витрины окажутся открыты, солнце будет в зените, а рядом притормозит черный джип, – будет сидеть энергичная мулатка. У нее будет стрижка каре и чуть больше рельефных отметин на лице, но все такой же оценивающий серьезный взгляд – Роуз. У мужчины, что выйдет из джипа, на лице будет красоваться густая черная борода, а длинные волосы будут собраны в пучок на затылке; но останутся знакомые геометрические татуировки на предплечьях и плавные движения – Джаро. Он обойдет авто сзади и откроет дверь, выпуская из салона ребенка. Девочка лет четырех-пяти в стильно-рваных джинсиках, ярком топе и с сумочкой наперевес возьмет его за руку, и они вместе зайдут на уличную площадку кафе при выхоленном и отливающем блеском фурнитуры отеле. Широко улыбаясь, Роуз поприветствует их, а Джаро с ребенком займут места за ее столиком, называя имена. Девочку будут звать Лисси, и у нее будет серьезный, исподлобья взгляд под густыми черными ресницами и крутым изломом бровей. РОУЗ: (пораженно качая головой, к Джаро) Вылитая копия! (к девочке) Милая, ты знаешь, что ты очень похожа на свою маму? ЛИССИ: (звонким голосом и оживленно, болтая ногами) Да, только у меня глаза голубые. ДЖАРО: (положит руку на плечо Лисси) Дорогая, сядь ровно, помнишь, о чем мы говорили? Лисси перестанет качаться на стуле, а Роуз махнет рукой. РОУЗ: (к Джаро) Все в порядке. (к девочке) Да, у тебя цвет глаз твоего отца. (на секунду заглянет в голубые глаза актера и продолжит) Мы с твоей мамой вот так познакомились очень много лет назад. Именно в этом кафе, (махнет в сторону огромных окон) только внутри. Ты знаешь, кто твоя мама? ЛИССИ: Моя мама – актриса, а папа – певец. РОУЗ: Милая, твоя мама – писатель, а папа – музыкант, и поверь мне, это значит намного больше, чем просто быть актрисой и певцом. Девочка нахмурится, а Роуз снова широко улыбнется, всматриваясь в ее лицо, когда зазвонит мобильный. ДЖАРО: (в трубку) Да, мы уже здесь... Да, встретились. (передаст мобильный Роуз) У моей жены есть пара слов для тебя. РОУЗ: (стирая улыбку с лица, в трубку) Привет, дорогая... Представляешь, отсутствие творческих задатков иногда компенсируется другими полезными навыками, пунктуальностью, например... (убедительно) Все лучшее в моих силах, не переживай. (возвращая телефон Джаро, наклонится к девочке) Ну что, милая, готова сделать со мной красивые фото? Не боишься? Лисси улыбнется, закивает и сразу же замотает головой, отвечая на оба вопроса кряду. Все трое покинут кафе, оставляя за спиной облицованное темным рыжим кирпичом здание. РОУЗ: (к Джаро, тихим тоном) Ты мне скажи, у Лисс телефон с собой, если они вдруг будут звонить? ДЖАРО: Вряд ли, но у них твой номер есть на всякий случай. (тихо добавит) Главное, не паникуй. (громче к девочке) Ладно, дорогая, на переднее сиденье не просись и слушайся Роуз. (останавливаясь у машины, к Роуз) Пожалуйста, ничего сладкого, хорошо? Лисси показательно надует щеки, наблюдая за ним исподлобья и всем видом демонстрируя наигранную обиду. ДЖАРО: А если будешь спорить, юная леди, то «никаких сладостей» продлится еще неделю. Роуз выразительно кивнет, усаживая Лисси на заднее место своего седана, а Джаро уйдет к черному джипу. РОУЗ: (выруливая за джипом на дорогу) Какой строгий папочка! За что тебя, милая, конфет лишили? ЛИССИ: Я из его рубашки хотела цветок вырезать. РОУЗ: (смеясь) Получилось? ЛИССИ: Не очень, но он потом сам мне их много нарезал, фиолетовые, желтые, красные... Их машины будут тянуться по узкой односторонней дороге в веренице другого транспорта до пересечения с более широкими авеню. Джаро уйдет вправо на втором перекрестке, а Роуз влево на следующем. Панорамный вид, отдаляясь и расширяясь, откроет огромные массивные небоскребы, возвышающиеся по обе стороны улиц. Манхэттен, Нью-Йорк. Все дальше ввысь и в сторону с беснующимся в ушах попутным ветром, пока пестрота внизу не сменится голубой гладью океана, а падая, не начнешь различать узкие извилистые дороги и полноводную речку. Южное побережье Британии. Грунтовая дорога приведет прямо к тенистому берегу. Там, на песке с пробивающейся в нем оазисами зеленью, будут играть двое: стройный мужчина из недавнего интервью на пару с шатеном, однако теперь с пшенично-выбеленной прической, и мальчик лет шести-семи. Прыгая по берегу и собирая камни, малец будет выкрикивать в сторону мужчины: «Дом, смотри, что у меня есть! Дом, глянь, что я нашел», – а взрослый в ответ попросит ребенка угомониться и отойти подальше от воды, называя по имени – Лэнни. Запустив камень жабкой по речной поверхности, Лэнни засмеется высоко и заразительно, прищурив глаза и удивленно сдвинув ровные брови, так что Дом и сам невольно заулыбается. ДОМ: Пять касаний. Да ты герой. (протянет руку, удерживая за плечо и улыбаясь) Отдай камень. Это нечестно, сейчас моя очередь. Лэнни впечатает в ладонь Дома плоский камень, и мужчина, прицелившись, отправит «жабку» мелкими скачками вдоль речной глади, считая вслух. ДОМ: (горделиво) Семнадцать. ЛЭННИ: (прыгая на месте и размахивая руками) Шестнадцать! На семнадцатый раз она утонула. Шестнадцать-шестнадцать! ДОМ: Хорошо, пусть будет шестнадцать. Давай по последнему разу, и поехали. (подойдет и оттянет мальчугана от воды) Лэнни, еще раз предупреждаю. Намочишь вещи, в салон не пущу, будешь за машиной бежать. ЛЭННИ: (обернется) А мы съездим туда? ДОМ: (нахмурившись, качнет головой) В следующий раз. Я ключи не брал. ЛЭННИ: (жестикулируя в сторону машины) Они в бардачке лежат. ДОМ: (тихо самому себе) И заметил же. (к мальчику) Хорошо, съездим. Черный кроссовер пересечет заросшую высокой травой равнину полуденной деревенской Англии. По узкой витой дороге – в маленький город. Мужчина остановится на короткой улице возле просторного, двухэтажного, выложенного рыжим кирпичом дома, и Лэнни первым выбежит из машины. Попав внутрь, мальчуган первым делом затопотит вверх по ступеням на второй этаж, пока Дом остановится возле панели охранной системы у входа. Дверь наверху распахнется толчком, и следом донесется звучный «плюх» и шелест-скрип полиэтилена. ДОМ: (подняв голову вверх) Аккуратней там, по кроватям сильно не прыгай. Пройдя через гостиную – мебель и даже стены закрыты непрозрачной строительной пленкой, – мужчина откроет дверь заднего двора и закурит, сощурив глаза то ли от дыма, то ли от давней обиды. Ветер качнет листья заброшенного разросшегося сада и унесет сигаретный дым. ЛЭННИ: (неожиданно за спиной Дома) Я помню, вот там картинка была. (укажет рукой на стену) ДОМ: (подходя к стене) Она там и осталась. Мужчина отлепит скотч на верхнем краю пленки и приоткроет постер: лицо шатена из интервью, но намного моложе, с ежиком черных волос и гримасой то ли отчаяния, то ли пресыщения. ЛЭННИ: Это папа? ДОМ: Очень много лет назад. Еще чуть приспустив пленку вниз, он откроет макушку каштаново-золотистых волос. ЛЭННИ: А что там дальше? ДОМ: (поколебавшись, вернет пленку на место) Неважно. Идем лучше. Я тебе что-то другое покажу. В подвале, включив свет и сдувая пыль, он снимет со стены серебристую с фиолетово-голубыми разводами старую гитару, назвав ее по имени – Manson Bomber. У всех гитар будут свои названия, и Лэнни старательно повторит их, прежде чем остановится на выходе. ЛЭННИ: Дом, я ведь большой уже, скажи честно. Папа сюда больше не вернется? ДОМ: (сощурится и глянет вверх) Нет, не вернется. (и оживленно, с улыбкой) Так что, если захочешь, это все будет твоим. И Лэнни кивнет, улыбаясь.