На следующее утро
В комнату сквозь зашторенные окна просачивался солнечный свет — день обещает быть таким же чудесным, как и только что прошедший. Пирс медленно открыл глаза и тут же улыбнулся: Брилл всё ещё спит, сильно прижавшись к нему. Он тыльной стороной ладони слегка дотронулся до её щеки и нежно погладил, боясь разбудить девушку. Затем, всё так же осторожно, обнял её. Этот — одни из немногих моментов, которые Джонсон, можно сказать, лелеет: чудесно вот так первому просыпаться по утрам и наблюдать за ней. Вообще, у человека истинное лицо только тогда, когда он спит — без лживых масок, такое умиротворённое и безмятежное, за исключением редких случаев. Смотря на Хьюстон, он сравнивал её с этой, как там её? Кристалл?.. Да, с ней. Конечно, Блейк притягательна для взгляда, но есть в ней что-то такое… Отталкивающее. Она будто таит в себе скрытую
опасность, но в чём её сущность, парень не понимает. Впрочем, она такая же, как и все остальные девушки, хоть сначала и заставила его потерять голову.
Брилл была не такой уже с самого начала, с того происшествия в Колумбии. Уже тогда он понял, что она отличается от остальных девушек, с которыми был. Хоть тогда, хоть сейчас, но она — самый настоящий ребёнок, как по характеру, так и по отношениям. Такая же искренняя, невинная, наивная, временами капризная и застенчивая — именно такой Хьюстон сначала предстала перед ним. Сейчас Пирс, лёжа рядом с ней и смотря на неё, вспоминал, каким трудом и каким количеством потраченных нервных клеток завоевал её любовь. Вспоминал, улыбаясь, их первую ночь, её наполненные любовью и лаской глаза, её тихое и смущённое «Я люблю тебя» — такое долгожданное признание.
Она напоминала ему цветок. Всегда напоминала. Цветок, который при самой первой их встрече только-только начинал распускаться. Возлюбленная и была, тогда ещё, красива, умна, жизнерадостна, улыбчива, но всё это в какой-то степени являлось зачатками её нынешней. Парень, как опытный цветовод, получил этот цветок и с тех пор лелеял его, ухаживал за ним, делал всё, чтобы он распустился и очаровал всех своей красотой. И добился этого. Пусть он и ужасно ревнует, но в душе всё равно тайно гордится, что очень многие смотрят на Брилл с восхищением. Ему ужасно приятно, что ею обладает только он — это донельзя льстит.
Размышления прервал вздох возлюбленной — он подумал, что она проснулась. Но нет. Она, улыбаясь во сне, отлипла от него и отвернулась, всё так же погружённая в царство Морфея.
Джонсон, с минуту подождав, свободный от её объятий, перевернулся на спину, смотря в потолок. Подумать только, как всё изменилось за восемь лет! Странно, но тогда он как-то и не задумывался, что будет на пороге семейной жизни. Конечно, в двадцать лет тебя это мало заботит. Да что там, парень и не думал об этом. Отношения с девушками, коих у него было немало (тогда-то же он и познакомился с Уистлер); неуместная тяга к передрягам с друзьями; недомолвки с родителями; а иногда посиделки в барах, порой с сигаретами и алкоголем. Он вспоминал всё это и ему становилось тошно от самого себя. Теперь понятно, почему родители, очень известные в почётных кругах, иной раз краснели за своего старшего чада. Адриана-то всегда являлась образцом элегантности и воспитанности, а Пирс по своей природе был этаким плохишом, которому недоставало приключений. Нет, не то что бы он не был воспитан, уж за этим мистер и миссис Джонсон следили ого-го как, вовсе нет. Просто ему надоело, что его считают «хорошим и примерным мальчиком», и решил доказать обратное. Показ вышел даже с лихвой.
Именно таким парень и был. До встречи с ангелочком по имени Брилл. Он прекрасно помнит, какие чувства испытал в тот момент: каплю смятения за такое нелепое происшествие и лютую долю заинтересованности. Ему навсегда в память врезались её зелёные, как молодая листва, глаза, робко и немного испуганно воззрившиеся на него. Пирс сразу понял, после их знакомства в Центральном парке Нью-Йорка, что неровно дышит к юной Хьюстон, и спустя месяц признался ей в своих чувствах. И получил отказ. Сначала от этого было тошно, а потом он просто скрывал свои чувства. Скрывал, вплоть до того момента, пока зеленоглазая шатенка не предпочла ему Джейсона Эдвардса, его врага номер один. Тогда-то скрывать ревность стало просто невмоготу. И всё же он сдерживался. Сдерживался и добился от одногруппницы признаков внимания,
ревности, которая прекрасно читалась в её глазах. Небольшая словесная перепалка и как её завершение — страстный поцелуй — и всё, мнимый лёд в сердце Брилл начал таять. Спустя пару дней они снова встретились, но Пирс в полном смятении, а она со слезами на глазах из-за выходки Эдвардса. И он, сам того не подозревая, воспользовался этим: предоставил ей кров на одну ночь и свою поддержку и защиту. Девушке, казалось, только этого и надо было, чтобы полностью открыться перед ним и дать волю своим чувствам: опьянённая его заботой, она ответила ему лаской и любовью, которую он так долго ждал. Нежная, но одновременно страстная ночь и обоюдные слова любви — казалось, всё замечательно, но Эдвардс узнал об «измене». В результате драки Джонсона отчислили, и он был вынужден оставить свою любимую, уехав в родной Даллас. Казалось, что всё кончено, но его мать сообщает радостную новость: она в качестве своего компаньона по бизнесу взяла Аманду Хьюстон — мать Брилл. И парень с нетерпением стал ждать встречи со своей любимой, и дождался. С тех пор они вместе вот уже семь лет.
Он вздохнул, вспомнив всё это. Прошло уже целых семь лет. Вот уже семь лет он чувствует себя по-настоящему счастливым, хоть и не показывает этого, ведь рядом
его Брилл. И ничья больше.
Пирс повернулся и посмотрел на часы: 08:00, пора будить Хьюстон. Он приподнялся и, повернувшись к ней лицом, взял её за подбородок и, аккуратно развернув к себе, мягко поцеловал. Она от неожиданности вздохнула, и в ту же секунду парень почувствовал нежную кожу рук, обвившихся вокруг его шеи. Девушка, наклонив его голову ближе к себе, горячо ответила на поцелуй. Он оторвался от маняще-сладких губ и посмотрел на неё: возлюбленная лежит, смотря ему в глаза, всё так же улыбаясь. Кажется, улыбка никогда и не сходит с её лица. Однако, к сожалению, такие моменты, когда она грустила, были, и в последнее время очень часто.
— С добрым утром. Как спала? — спросил Джонсон, продолжая смотреть на неё.
— После такой ночи грех, чтобы плохо спалось, — несколько смущённо ответила возлюбленная.
Он, улыбнувшись, лёг на своё место и притянул её к себе, обняв. Она, не возражая, положила голову ему на плечо. Спустя некоторое время парень начал легонько пробегаться пальцами по руке Брилл или проводить рукой по волосам. Тогда она приподнялась и вопросительно на него посмотрела.
— Что? — не понял он.
— С тобой всё хорошо? — настороженно спросила она.
— Да, почему бы и нет?
— Какой-то ты не в меру ласковый с самого утра. Ты обычно к обеду еле раскачиваешься, а тут… — Хьюстон легла обратно. — Даже удивительно.
— Просто… Просто я предавался воспоминаниям, что было семь лет назад, — Пирс слегка улыбнулся. — Круто же всё изменилось. Раньше всё было так однообразно, до встречи с тобой, а сейчас я по-настоящему счастлив, — честно признался он.
Она мягко улыбнулась в ответ на его слова. Никогда возлюбленный раньше так не говорил. «Скоро ты будешь ещё счастливее, — невольно подумала, вспомнив про подарок ему на день рождения. — По крайней мере, я на это надеюсь».
— Пирс, ответишь на вопрос? Только честно, — Брилл всё же решила подкопаться к истине.
— Конечно.
— А ты хочешь детей? — как гром среди ясного неба прозвучал её вопрос, что у него чуть глаза из орбит не вылезли.
— Детей? — осторожно переспросил парень.
— Ну да, — пожала плечами. — Рано или поздно они появятся, вне зависимости от того, распишемся мы или нет.
Джонсон внимательно смотрел на неё, будто стараясь прочесть основание к этому вопросу в глазах. Она смущённо отвела взгляд, опасаясь такого пристального внимания. «Он догадается, он догадается», — с некоторой долей страха, словно мантру, повторяла про себя эти два слова.
— А ты случаем не беременна? — Хьюстон не знала, выдала ли себя чем-либо внешне, но внутри всё похолодело.
— Нет… Да даже если и… Если бы и была, то я бы тебе уже сказала, — краснея и запинаясь, ответила она.
— Точно? — возлюбленный всё продолжал давить на неё, хотя, может, сам и не подозревал об этом.
— Конечно. Тебе бы сказала в первую очередь, ты ведь отец… Был бы, — сердце будто остановилось, а сама девушка и не заметила, что начала комкать простыню от начавшей накатывать паники.
— Ну, ладно, — спустя небольшую паузу ответил он и резко замолчал, уставившись в потолок. Видимо, всё же ставил под сомнение её ответ.
— Ну, если честно, то хотел бы, — Пирс замолчал, нахмурившись. Видимо, хотел добавить что-то ещё. А она только того и ждала. От этого зависят дальнейшие обстоятельства. — Мы ведь вместе уже на протяжении столь долгого времени. Пора бы уже и о детях задуматься, — Брилл облегчённо выдохнула. Всё оказалось не так страшно, зря переживала.
Она, выпутавшись из объятий любимого человека, прикрываясь одеялом, приняла на кровати сидячее положение и начала осматривать комнату в поисках своего халата.
— Ты что, вставать собралась? — недовольно поинтересовался он.
— Конечно. А ты что, планировал целый день проваляться в постели?
— Я не против. Особенно, если бы это чередовалось с тем, что было прошлой ночью, — и хитро улыбнулся.
Девушка ничего не ответила. Заметив свой халат, она быстро встала и, накинув его, прихватила и джинсовые шорты с майкой.
— Ты в душ? — всё не отставал от неё Пирс, не в меру гиперактивный с утра.
— А не видно? — с сарказмом спросила Брилл.
— А с тобой можно? — поинтересовался он, выжидающе и с загоревшимся огоньком в глазах смотря на неё.
— Нет уж! Я после сегодняшней твоей животной страсти и сидеть-то, чувствую, нормально не смогу, а ты ещё хочешь в душе меня зажать? Нет, не в этот раз, Джонсон! — смехом ответила она и направилась в ванную, а парень остался лежать с глупой, но безумно счастливой улыбкой на лице.
***
Брилл, приняв душ и сразу одевшись, напоролась на своё отражение в зеркале. Немного постояв в раздумье, она встала к нему боком и чуть приподняла майку, оголив живот — безупречно плоский, никаких изменений. Конечно, срок составляет лишь три недели — это ещё ничто хотя бы по сравнению с тем, что будет уже при четвёртом месяце беременности.
Девушка расправила майку и вышла из ванной. Пирс всё ещё нежился в постели.
— Ты ещё валяешься?
— А толку мне было вставать и одеваться, если мне всё равно принимать душ? — отозвался он. — Какая-то ты нелогичная, Брилл.
— Зато ты донельзя логичный, — обиженно произнесла она и хотела сказать ещё пару ласковых, но передумала. — Вставай уже давай, а я пока завтрак приготовлю, — и вышла из комнаты.
Хьюстон спустилась вниз и обнаружила полную разруху на кухне: все документы Пирса валяются на полу, её кофе наполовину расплескался по столу, а торт, как и бумаги, лежит на полу, благо ещё запакованный, — результат вчерашней неуёмной страсти. «Ну, и свинарник!» — подумала она и принялась за уборку. Торт решила убрать в холодильник — хоть он и изрядно помят, но вполне съедобный, а есть с утра желания особого нет; кружку с кофе поставила в раковину, стол вытерла и собрала все бумаги обратно по папкам. Оставшись довольной проделанной внеплановой уборкой, девушка приступила к приготовлению завтрака.
Она решила приготовить омлет. Смешав все ингредиенты в миске, вылила смесь на сковороду и, накрыв крышкой, принялась заваривать кофе своему благоверному, а себе решила сделать чай. Пока Брилл занималась готовкой, в то же время предавалась размышлениям, что в последнее время делала очень часто. «Подумать только! Уже через две недели жизнь Пирса, как и моя вчера, кардинально изменится. А может быть, он уже взял во внимание мой вопрос — не дурак ведь, сразу может обо всём догадаться… Но всё же он сказал, что хочет детей — от этого уже легче». Тысячи вопросов вертелись в голове. Как, в присутствии родителей или наедине, сказать ему о беременности? Как он отреагирует на такой подарок после сегодняшних расспросов? Какими они будут родителями? Кто у них будет: мальчик или девочка? — эти и другие вопросы она задавала себе. Ужасно волнительно и радостно размышлять обо всём этом. Знать, что в тебе развивается маленькая жизнь, твоя плоть и кровь. Хьюстон вдруг поняла, что прониклась ещё большими чувствами к своему возлюбленному, чем до этого. Осознание того, что ты носишь под сердцем ребёнка того, кого любишь, поспособствовало этому. «Жаль, что Пирс об этом наверняка пока не знает», — с толикой грусти подумала она.
Внезапно к ней подошли со спины и, обняв за талию, положили голову на плечо. Девушка мягко улыбнулась.
— Пирс, отлипни от меня, — смеясь, сказала она. — Пирс, я серьёзно. Ты мне мешаешь.
Он не стал возражать и просто сел за стол, смотря на свою вторую половинку — она прекрасно чувствовала его взгляд на себе некоторое время. Наконец всё готово. Брилл разложила омлет по тарелкам и, налив напитки в кружку, накрыла на стол, обратив внимание на Джонсона. Он сидит, смотря в окно. Тут же прибежал Честер, попросив есть. Она покормила животное и сама села за стол. Окинув взглядом комнату, подумала, что это напоминает ей типичную семейную сцену. Улыбнувшись своим мыслям, девушка мягко дотронулась до плеча парня. Он мгновенно среагировал на прикосновение.
— О чём задумался?
— Знаешь, а мы почти как семья. Только собаки для полного счастья не хватает, — с улыбкой ответил Пирс.
— Конечно, — она мягко накрыла его руки своими. Подумав, добавила: — А в ближайшем будущем мы будем семьёй в полной мере, да? — улыбнулась. Он, вероятно, подумал, что она имеет в виду его недавние слова относительно помолвки, но нет. Брилл имела в виду другое, но не менее важное в их совместной жизни.
Конец первой части
