«Сделка»
6 февраля 2017 г. в 18:18
Нервы натягиваются до предела в томительном ожидании. Он отошёл сделать всего один звонок, бросив меня застывшей статуей в бюстгальтере, не могу найти себе места. Мне тесно в его огромной спальне. Неуютно, а ещё хочется домой, включить сериал «Друзья» и жевать попкорн. Из его кабинета доносится злобный крик, болезненно жмурюсь, как будто получила пощёчину. В сотый раз трогаю свои руки, поправляю съехавшую набок юбку лицевой стороной и несколько раз коротко вздыхаю. Вспотевшими от волнения ладонями пытаюсь пригладить волосы, дотрагиваюсь до пылающих щёк. Хорошо, что не стала сегодня краситься, иначе выглядела бы полной дурой. Дверь кабинета хлопает, тяжелые шаги раздаются по коридору, и он заходит в комнату, облокачиваясь об косяк двери.
Деймон стоит с гордо вздёрнутым подбородком, наблюдает за каждым моим движением и судорожным вздохом, словно я диковинный зверёк в клетке. Становится страшно и крайне неуютно. От Сальваторе веет властью, опасностью, а ещё доносится запах ментолового геля для душа. Мнусь и чувствую себя дико смущенной. Вот он, мой первый мужчина. У него тёмные волосы, льдисто-голубые, суровые глаза. Поджимаю губы. Вот она я, примерная девушка Елена Гилберт, которая продала себя, свои принципы, тело и девственность успешному Деймону Сальваторе.
Мужчина приближается ко мне плавной походкой, вздрагиваю и закрываю глаза. Он осторожно берёт меня за руку, проводит широкой ладонью выше до плеча, по ключицам, скуле, дотрагиваясь пальцами до влажных губ, словно дразнится. Тело бьёт дрожь. От страха или возбуждения?
— Ты сама согласилась, — говорит он, ухмыляясь. — Сделка есть сделка.
Ему весело, а мне отвратительно. Его ладонь накрывает мою шею, движется до плеча, стаскивая лямки бюстгальтера вниз. Моя кожа покрывается мурашками, и я сама не ведая, что творю, начинаю дышать чаще и короче. Он сводит меня с ума.
— Сейчас, я сделаю тебя женщиной, но это не значит, что я всегда буду нежен, — говорит он, целуя моё оголённое плечо.
Неторопливые, влажные, бесстыдные поцелуи превращаются в пытку, орошая каждый миллиметр моего тела. Одной рукой он прижимает меня к себе, и я бедром чувствую его возбуждение; другой рукой Деймон дотрагивается до твёрдого соска и, сжав шероховатой ладонью мою грудь, достаёт её из чашечки лифа и припадает к моему соску губами. Вскрикиваю, с моих уст срывается первый стон. Внизу живота тяжёлыми железными шариками перекатывается возбуждение, и мне хочется кричать, чтобы получить какую-нибудь разрядку для тела.
— Нравится? — интимно шепчет он, посасывая по очереди соски, которые сразу от его внимания отвердели. Если бы не его рука, я бы растеклась лужицей у его обнаженных ступней.
— Да, — бормочу, не в силах толком сформулировать слова и мысли.
— Тогда продолжим, — строже говорит он, толкая меня на кровать. Я падаю на чёрные шёлковые простыни, поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом. В его глазах виднеются похоть и разврат. Моя юбка бесстыдно задирается, когда я ползу вверх к изголовью огромной кровати. Мужчина нарочито медленно расстегивает пуговицы на своей рубашке, радуясь произведённым эффектом на меня. Скинув с себя остатки одежды, Сальваторе ползёт ко мне с животным голодом в глазах и презервативом в фольгированной упаковке в плотностиснутых зубах. Бесцеремонно раздвигая мои колени, он устраивается между ними, прижимая меня своим весом к матрасу. Господи, помилуй! Какой он сексуальный! Я тяжело дышу, когда чувствую, что мужская грудь касается моей, наспех вытащенной из чашечек чёрного бюстгальтера. Не прерывая зрительного контакта, властным взглядом он опускается к моей шее, целуя. Выгибаюсь навстречу. Мне мало его коротких поцелуев.
— Какая нетерпеливая, — прорычал он мне прямо в ухо.
Всё, что происходит в этой спальне сейчас, просто абсурд. Мне стыдно, но предельное возбуждение, не даёт думать, о гордости или собственной порочности. Ловким движением руки мужчина расстегивает застёжку на спине, и теперь моя грудь бесстыдно колышется от частого дыхание с темными торчащими сосками. Он проводит рукой вниз по телу, ошпаривая своими ладонями живот, бока, грудь, бедра. Приподнимаюсь, помогая ему освободить меня от юбки, и остаюсь в чулках и трусиках. Ненадолго. Поцелуй в живот заставляет меня трепетать. Поцелуй ниже, и я поскуливаю, выгибаясь.
— Лежи смирно или ничего не получишь.
Его голос меня возбуждает, его руки меня возбуждают, его тело, губы, язык. Языком он вылизывает мой живот, спускаясь ниже. Резкая боль и треск ткани отрезвляют меня. Он порвал мои трусики! Не давая мне одуматься, язык касается чувствительного бугорка, назначение которого я знала лишь по учебникам анатомии. Сжимаю простыни в кулаках. Вздрагиваю, и пытаюсь свести колени вместе, но почему тело так реагирует, развратно раздвигая ноги шире?
— Деймон, — скулю я, пытаясь прижаться ближе к его лицу. Внезапно его язык, который только, что выписывал круговые движение, остановился и плотно прижался к клитору. Пульсация проходит по моему телу, и мне кажется, что ещё немного и я взорвусь.
— Хочешь кончить, лежи смирно, — оторвавшись от моей промежности, сказал он. От его строгого и серьёзного взгляда внутри всё сворачивается в тугой узел. Его мокрый язык продолжает истязаться надо мной, и я граничу между болью и оргазмом. Снова и снова он прокладывает маршруты, исследуя и пробуя меня на вкус, всю полностью. Чувствую палец слишком близко у своего лона. Напрягаюсь. О нет, только не пальцы!
— Елена Гилберт, повторяю последний раз: лежи смирно. Или отшлепаю, — хищно предупреждает меня Сальваторе.
Сглатываю, закрываю глаза. Где-то внутри, под разгоряченной кожей, чувствую страх.Отшлепанной я точно быть не хочу. Он вводит палец, и с моих губ слетает совершенно неожиданный для меня стон. Ох, чёрт. Мягкими, глубокими движениями он растягивает все моё нутро. Капроновые чулки на моих ногах рвутся с протяжным звуком от натиска его пальцев и зубов. Никогда бы не могла подумать, что это настолько заводит. Его язык продолжает мучить меня, даря удовольствие. Не в силах терпеть начинаю подмахивать бёдрами навстречу его языку и пальцам. Грубая щетина на его скулах покалывает мою внутреннюю сторону бедра, подогревая моё и, так казалось бы, предельное возбуждение. По телу проходит агония, и я рассыпаюсь, растворяясь в миллионах осколках. Внутри меня бьётся фейверк яркими искрами, отдаваясь в рёбра.
— Поздравляю с первым оргазмом, — его усмешка. На губах блестят следы моего возбуждения, и я не сразу понимаю, что произошло. Но как только его губы касаются моих в требовательном, обязывающим к чему-то поцелуе, я чувствую, что оглушена собственным поток крови в ушах. На чужом языке, в моём рту, сохранился солоновато-терпкий вкус. Мой собственный. Он хлопает рукой по кровати, и зубами разрывает фольгу. Зажимает кончик презерватива и раскатывает по всей длине. Заворожённо смотрю за ним и чувствую нарастающий страх внутри себя.
Не давая мне опомниться, снова целует меня, на этот раз нежнее, расслабленнее, ленивее. Его член входит в меня сначала с лёгкостью из-за обильного количества естественной смазки, но с каждым последующим сантиметром, тупая боль нарастает внизу живота вместе с общим дискомфортом. Болезненно морщусь. Его это не останавливает, к сожалению.
— Моя спина в твоём распоряжении, — говорит он, делая резкое движение бедрами. — Только сегодня, дорогая.
Хватаю воздух ртом, когда тупая боль превращается в острую. Брюнета это только подогревает, и, несмотря на мои стоны боли, он продолжает усиленно двигать бёдрами. Ногтями впиваюсь в его спину и лопатки, он тяжело и рвано дышит, против моей воли зажимая меня под собой, лишая любой возможности двигаться.
— Не шевелись, — приказывает он влажным шёпотом около моего уха. Мне больно и противно, и я из последних сил, борюсь с желанием встать из-под него, подарив на прощание пощечину, после чего поймать жёлтое такси и больше никогда не возвращаться к зверю. Но ещё больше я хочу, чтобы он не останавливался, несмотря ни на что: ни на мои глупые слёзы, ни на мою боль. - Деймон, мне больно!— кричу я.
— О, я знаю, Гилберт, знаю, — рычит он и не замедляется. Низ живота горит огнём, и я жалобно всхлипываю. Все мои чувства натягиваются словно струна, изо всех сил стараюсь расслабиться.
Приносят боль, которой я так боялась, его томное дыхание и сухие губы, всасывающие в себя тонкую кожу на шее. Внутри меня нарастает уже знакомое и неведомое чуть раннее чувство. Почти приторное ощущение, как сладкий кленовый сироп, растекается по мне, накатывая сильнее и сильнее с каждым его толчком. Не в силах сдерживаться, с моих губ слетают стоны на этот раз наслаждения. Как приятно! Сердце отбивает глухие удары, и я чувствую своей грудью его пульс; он также бешен, как и мой.
— Деймон, — жалобно пищу я. Эмоции зашкаливают во мне. Его неистовые движения бедрами, шлепки мокрой, липкой от пота кожи друг о друга, мои стоны и его хриплое дыхание наполняют спальню. И запах. Запах секса.
— Елена, — выдыхает он. Сморщивая лоб и делая ещё несколько глубоких и рваных движений, кончает. Он обессилено дышит, закрыв глаза, зарываясь лицом в мои волосы. Когда его дыхание немного восстанавливается, мужчина быстро выходит и сразу же встаёт с кровати, после чего идёт в душ.
Неужели это сейчас произошло? Я потеряла девственность. На двадцатом году жизни и с мужчиной, с которым знакома две недели?! Какое стыдство, Гилберт. Хмурая тоска давит на мою грудь, отгоняя от меня ауру счастья. Нехотя поднимаюсь и пытаюсь собрать свою одежду, лежащую на полу. Бедра болят, как и все мое тело. Я стала женщиной. Пытаюсь прислушаться к своему организму. Что же изменилось? Появилось мерзкое, тошнотворное чувство к самой себе, и синяки на теле. Чулки и трусики не уцелели. Чёрт возьми. Поднимаю свою юбку, затем пытаюсь застегнуть бюстгальтер. Шум льющейся воды затихает, и из ванны выходит Он. В одном белоснежном полотенце, повязанном на бёдрах. Я застегиваю пуговицы на шифоновой блузке.
— Ты ещё тут? — его гадкая ухмылка, он подходит к тумбе и наливает в фигурный стакан бурбон.
Грусть атакует меня, как будто он японский истребитель, а я Пёрл Харбор.
— Для девственницы ты была неплоха. Но в следующий раз двигайся больше, — задумывается, замолкая на секунду, — если конечно, я разрешу.
«Двигайся больше», — хочется передразнить его в слух. Чёртов диктатор!
— В следующий раз? — недоверчиво спрашиваю я.
— Мы заключили сделку, помнишь? — уверенной походкой приближается ко мне. Больше нет того Демона, который нежно целовал меня в губы. Теперь есть только Деймон, омерзительно богатый ублюдок. Думающий, что ему можно иметь всё, не делая ничего. — Секс в обмен на деньги. Я звоню, ты приезжаешь. Я говорю, что одевать, ты спрашиваешь: «В какой день?». Ясно?
— Да, — обиженно бурчу я. Насколько унизительно я себя чувствую в эту секунду. Мечта каждой девушки: лишиться девственности с одним единственным, — была разрушена его настойчивостью и чеком в тысячу долларов в моем кармане. Опустив голову, я спускаюсь вниз по лестнице, обуваю свои сапоги до колена и куртку. Оборачиваюсь, он стоит с той же нахальной гримасой.
— Встретимся в пятницу и обсудим формальности. Я позвоню, — тараторит он, закрывая дверь за мной. Остаюсь на пороге одна. Он даже не дал мне возможности сходить в душ! Все произошло молниеносно, безобразно быстро. Поджимаю губы и шагаю к дороге, чтобы поймать удачу за хвост, а именно удастся ли мне поймать такси, которое отвезет меня из Пасифика Хайтс в Бейвью. Смотрю на часы с опаской, время близится к шести, и нужно отпустить миссис Флетчер, няню Софи.
Наконец, жёлтая машина останавливается, и я залезаю на заднее сидение, продиктовав адрес. Откидываюсь на мягкое сидение, желая, чтобы она впитала меня полностью. Поздравляю, Елена Гилберт, сегодня девятнадцатого апреля две тысячи четырнадцатого, ты официально стала шлюхой Деймона Сальваторе!