Расслабься

      Антон с ужасом глядел на наручники, пытаясь придумать, как выкрутиться. На бумажке он прочёл надпись, которая его совсем не успокоила: «Не пугайся. Надень наручники на левую руку и пристегни себя к изголовью. Тебе понравится».       Парень услышал, что шум воды в ванной затих, и задрожал, боясь обернуться. Наконец он решился: снял с себя куртку с футболкой и, забравшись на кровать, трясущимися руками пристегнул запястье к железному пруту. Полулёжа на белоснежном одеяле, Шастун с трудом переводил дыхание, ожидая Арсения.       Вскоре дверь открылась, и Попов плавно прошествовал в комнату в обличье кота: чёрный латексный костюм, покрывавший всю кожу, острые уши на голове и хвост, переходящий в плётку, который Арс игриво крутил, не переставая улыбаться. — Иисусе… — прошептал Антон, забыв всё на свете, кроме резко накатившей паники. — Мяу, — протянул Попов, приближаясь к кровати.       Шастун подобрал ноги к себе, боясь лишний раз пошевелиться. Он широко раскрытыми глазами пялился на Кота Арса, стремительно приближавшегося к кровати. Достигнув цели, тот прыгнул рядом с Антоном и, заставив выпрямить ноги, уселся ему на бёдра, начиная мять руками грудь, как это делают обычные коты. — А-а-арс, — протянул Шастун испуганно, но не получил ответа. Вместо лишних слов Попов опустился чуть ниже, нарочно задевая член, пока что сокрытый одеждой, и стал целовать и лизать кожу парня, поднимаясь от живота вверх. Он задержался у сосков, медленно и с удовольствием посасывая каждый, а затем, добравшись наконец до шеи, принялся оставлять засосы на уже потемневших, оставшихся с позапрошлой ночи.       Антон закрыл глаза и растворился в объятьях Арсения, сходя с ума. Губы Попова, его язык делали что-то невообразимое с нервными окончаниями Шастуна. Ему уже не терпелось поцеловать парня, ощутить голой кожей холод его костюма, перевернуться и соединиться с ним воедино, хотя бы на несколько минут.       Губы Котарса нашли наконец его губы, и Антон, нервно сглотнув, ощущая на себе приятную тяжесть парня, чувствуя, как брюки давят на набухший член, принялся целовать Попова со всей страстью, на которую только был способен. Свободной рукой он сжал ягодицу юноши, стараясь максимально приблизить свои и его бёдра друг к другу.       Вскоре Арсений отстранился и перекатился на спину, потянув за собой Шастуна, заставляя его оказаться сверху. Антон ухватился руками за изголовье, к которому был пристёгнут, чтобы не придавить парня, седлая его, и вновь потянулся за поцелуем, но Попов его остановил, приложив к губам палец. Только теперь Шаст заметил на руках Арса перчатки с блестящими когтями на концах, и ему стало не по себе от мысли, что Попов может пройтись такими когтями по его обнажённой спине… и не только.       Попов тем временем, ухватившись за талию парня, начал медленно сползать вниз, оставляя после своих поцелуев на коже мокрые следы. Добравшись до брюк, Кот остановился и начал расстёгивать ремень, ширинку, а затем спускать одежду вместе с нижним бельём. Антон уже был в предвкушении умопомрачительного минета, но Попов вывернулся, соскользнул с кровати и оказался вне поля зрения Шастуна, вызвав тем самым непонимание и даже панику.       Паниковать пришлось не долго, так как вскоре холодная кожа перчаток задела бёдра, окончательно спустив одежду до колен, на которые Антон упирался. Вмиг он почувствовал себя беззащитным и уязвимым. Кожа покрылась мурашками, пульс участился, руки заныли от неудобного положения. Пальцы сжались сильнее, когда когти начали целенаправленно царапать кожу на пояснице и спускаться ниже. Остановившись у ягодиц, когти исчезли, но Шастун не мог позволить себе расслабиться. Он всё ещё стоял на четвереньках, держась руками за изголовье, когда первый удар плётки-хвоста пришёлся на его обнажённые бёдра. Парень не сумел сдержать короткий, удивлённый вскрик, и Арсений размахнулся вновь. На этот раз с криком смешался стон, потому что Попов обхватил член Антона рукой и медленно начал водить большим пальцем по головке. — А-а-арс… — простонал Шастун, двигая бёдрами навстречу пальцам Кота, уже не боясь оцарапаться. — Ау? — не отвлекаясь, отозвался Попов и ударил вновь, оставляя красные полоски на бледной коже.       Антон закусил губу и что-то промычал, опустив голову вниз. — Что такое, котёнок? — взволнованно спросил Арсений, тут же оказавшись рядом и заглядывая парню в лицо. Шаст приподнял голову и посмотрел глазами, полными слёз, на Попова. — Ну, — Кот положил руку на плечи юноши, осторожно поглаживая, чтобы не поцарапать, — ведь совсем не больно.       Антон быстро закачал головой из стороны в сторону, и Арс, усмехнувшись, пролез под его рукой, вновь оказываясь снизу. — Ну, хорошо, давай попробуем по-другому, — Попов немного поелозил, обхватил ногами бёдра парня, а руками его лицо. — Всё хорошо?       Шастун шмыгнул носом, вновь вызывая улыбку на лице Кота, которому резко захотелось слизнуть слезинку, вот-вот норовившую покатиться по щеке Антона, и он не смог устоять. Шаст удивлённо уставился на парня, вздёрнув брови, и, немного помедлив, наклонился, чтобы его поцеловать. Арсений мгновенно отозвался, сначала медленно и осторожно посасывая губы Антона, а затем, хватая каждую зубами, оттягивал их на себя. Шастун резко дёрнулся, зарычав и рукой, не пристёгнутой к железному пруту изголовья, потянулся к месту, где, как он полагал, костюм должен расстёгиваться. — Раздевайся, — не найдя застёжки, Антон положил ладонь на бедро Кота и с силой надавил на латекс. — Потише, — промурлыкал Арсений, — ещё рано.       Попов лизнул губы парня и снова ловко выбрался из-под Шастуна, который начал ненавидеть наручники, мешавшие ему нормально двигаться и удерживать Кота. Антон перевернулся на спину, выпрямляя затёкшие руки и ноги.       Арсений стоял рядом с кроватью и несколько секунд рассматривал парня, склонив на бок голову и посасывая коготь на указательном пальце. — И что будем делать? — хриплым голосом спросил Шастун, косясь на свой вставший член и с трудом подавляя желание справиться с возбуждением самостоятельно. — Ну, — растягивая слова, ответил Арсений, встав напротив парня, касаясь коленями края кровати, — начнём с этого.       Он окончательно спустил одежду с Антона и, ухватившись за его бёдра, лизнул головку члена. Шастун издал полувскрик-полустон, потому что приятные ощущения от языка Арсения чуть было не потонули в боли от когтей, проткнувших кожу. Попов взял в рот член, но не глубоко, слегка посасывая и водя языком, из-за чего Антон позабыл и про когти, и про наручники. Кот немного отстранился, облизнулся и вновь вернулся к вожделенной плоти, на этот раз вбирая глубоко настолько, насколько мог себе позволить. Антон закатил глаза, судорожно цепляясь за простыни, и откинул голову на подушки, надеясь, что Арс уже не остановится, потому что не испытывать этих ощущений стало бы настоящим мучением. Попов не спешил, наслаждаясь стонами Антона, которые оказались даже громче и слаще, чем он ожидал. Кот поднял глаза и от увиденной картины чуть не кончил сам: Шастун лежал, приоткрыв рот, часто дыша, постанывая, двигая бёдрами навстречу рту Арсения; напряжённые мышцы его левой руки ходили ходуном, как и изголовье кровати, которое Антон сжимал с такой силой, что ещё чуть-чуть и мог бы вырвать.       Попов не выдержал, выпустил член парня, вызвав разочарованный вздох, но тут же заменил свой рот рукой, глубоко вдохнул и принялся целовать пухлые, искусанные губы. Антон вовсе не был против, хотя рука и не приносила такого же чувства эйфории, как стенки глотки Арса, о которые так часто и до дрожи приятно бился его член.       Шастун, чувствуя близости разрядки, вновь рыкнул и укусил Попова за нижнюю губу, сжимая пальцами свободной руки его плечо до того сильно, несмотря на препятствующий латекс, что наутро покажутся синяки. Но сейчас это не волновало ни одного из парней. Перед глазами Антона стояла комната, обитая красной тканью, где Арс впервые сделал ему минет, и от воспоминания удовольствие, казалось бы, стало ещё больше.       «Нравятся кошечки?»       О, да, такие кошечки Антону нравились! А впереди была вся ночь…