Нашедшие/утратившие

Демоны окружали нас. Невольно вспоминается старая игрушка на плойку, в которую я играл будучи ребёнком: бегаешь по восьмибитным уровням, с мечом наперевес и ищешь себе неприятностей в виде монстров… Именно таким местом и стал этот мир, злачным на человеческое мясо и полным крови, страха, больного смирения. Люди смирились со своей слабостью: оставшаяся надежда на спасение Эоса в руках принца. Нокт… Чем дальше иду, тем больше понимаю: Лунафрейя была права. Этот парень на меня очень похож. Или я — на него. За пару месяцев нашего путешествия, продлившегося на самом деле от силы пару недель и удлинявшееся для нас этими бесконечными боями с демонами, я с ним подружился. Вот так просто, просто в связке обычно оставались мы вдвоём: будь то болото в карьере посреди пустыни, или сражение на глазах богини Шивы, которой являлась Джентиана, — связка не обрывалась, я впервые кому-то мог так легко доверить спину или нанести решающий удар. Принц пережил больше, чем я — мне грех жаловаться на свою трагичную, больную судьбу, ведь я же по сути так и не сдох, как планировал, и знаете… Я расхотел подыхать в этой ночной утробе: как только взойдёт солнце, а оно обязательно взойдёт, мы с Ноктисом исполним негласную мечту Луны — мир больше не будет опасен для людей, никому не придётся гибнуть без причины. Ради этого я разобьюсь в лепёшку, но, — чёрт возьми, — либо демоны, либо Я! И вот Башня, главная военная база Нифльхейма, разносчик этой заразы. И прибежище Ардина… А со временем всё вокруг так странно отзывается во мне: я перестал думать о том, моём когда-то бывшем мире, там как будто ничего не осталось, хотя было гораздо больше, чем я сделал в Эосе. И всё же — домом для меня оставался этот мир: красивый, но тёмный, насыщенный жизнью, ведь старый был похож на царство мертвецов. Родные — были ли они когда-то со мной на Земле? Друзья? Воспоминания о старом — да проклянут меня боги моего мира — эти воспоминания выцвели, выгорели в мозгу, как сожранный червяками разум трупа. И, вместо затерянных, нуарных зарисовок, новыми цветами перед тьмой воссияли они, — любимые друзья и погибшая возлюбленная: Луна, Нокт, Гладио, Игги, Промто, даже некоторые совершенно новые лица, навроде Аранеи. И, что нельзя было не отметить, Ардин… Забавно, согласитесь? Он убил женщину, которую я люблю, он пытается убить нас — а я считаю его другом? Не знаю, что внутри меня об этом говорит, но что-то совершенно точно пытается «оправдать» повелителя демонов в моих глазах. Странное чувство… Будто я не вижу, но другими органами чувств осознаю это правдой, скрытой, невразумлённой, глупой — но истиной. В этом мире есть понятие «Оракул», но нет такого слова как «Пророк», — вот, если окажусь прав насчёт Ардина, если это чувство не подводит, то обязательно буду требовать от Нокта называть меня пророком местного разлива… Я видел, как тяжело далось Ноктису ношение кольца. В душе я проклинал этот артефакт, ненавидел его таким клубком смешанных, отчаянно-фиолетовых чувств, что, наверное, превратили бы этот мир в горстку звёздной пыли, однако… сжимая кулаки над головой, как заправский выпивоха, я бросал невразумительные жесты в стороны этого адского оружия. Хех, столько всего произошло: поездка в карьер, Гробница воина, первое знакомство с Промто — самым активным и, похоже, самым непредсказуемым — даже непредсказумее, чем я ожидал, — членом компании. Я не успел остановить его падение с поезда, и мы… его потеряли… на время. Приезд в Тенебре…       — Родина Лунафрейи? Ха, - что-то рассмешило меня в душе: такое неприятное чувство, будто… я упустил шанс: представьте себе, что у вас была любовь всей вашей жизни — а вы её отпустили, дали ей уйти, завести Невашу семью, позволили родить Неваших детей, посмели — быть ей любимой Не в ваших руках… И вы поймёте, что я испытываю. О, да, я приду в Нифльхейм, прямо на порог к своему заклятому «другу» — и тогда дам волю гневу, улыбаясь, я буду разрывать его на части раз за разом, я выпотрошу его тушку до последних кишок, а когда они снова отрастут — я выпотрошу по-новой, и так бесчисленное число раз! А от империи — не оставлю и следа. В пизду эту страну, ко всем херам этих людишек, богов и даже героев. Любой, кто захочет сдохнуть, пускай поднимет руку. Встреча с Гласией не оставила меня равнодушным: я заметил за собой, что все те качества, за которые был любим Луной, в одночасье «отпали», остались позади как змеиная шкурка, освободив из оков давно выросшего охотника. Эгоцентризм… Холодный гнев… Эгоизм… Ох, как я проклинаю этот мир — богов, которых почему-то должны спасать люди, а не наоборот. Я уже не говорю о том, что в пылу гнева, охлеставшего меня в секунду появления Джентианы, я влепил ей пощёчину — неслабую, такой силы, что на её красивом лице даже след остался — алый, зияющий опухшей кожей и беспрецедентным отчаянием. Я, конечно, извинился, но мы-то оба понимали, что не за что… Принц слишком слаб. Почему-то эта мысль нашёптывалась как мантра, ежесекундно, даже в те немногие моменты, которые я проводил в забытье сна. Я стремительно протирал лицо, а в глазах и ушах плясало: он, твою мать, слишком слаб. Из всех его Королевских орудий: Меча Мудреца, Топора Завоевателя, Клинка Тайновидца, Щита Справедлившей, и Катаны Воителя с полученным от Луны Трезубцем Оракула*, — никакого толку. Они абсолютно точно обладают силой, но принц слишком юн и… бесталантлив в их управлении. Любое мною созданное оружие, стоит пожелать, вмиг превратит весь его Арсенал в труху. Тем не менее, несмотря на отсутствие таланта у него есть другое, чрезвычайно опасное качество — за столько лет тренировок и реальных сражений он получил бесценный опыт, компенсировавший его неумение с неестественной удачей. И вот, Башня: а позади разбитая Регалия, самая потрясающая машина на моём веку, а я никогда не был спецом в тачках и не считал их сверхважными. И позади остались Гладиолус и Игнис. Сука…       — Ну, »№%?! %№%? ()?! * - реакция почему-то заставила Ноктиса выпасть, ведь такого мата он не слышал никогда и ни от кого. Эх, принц, многого же о жизни ты не знаешь. Сомневаюсь, что он даже понимает их хаятельное значение. надеюсь, что с этими двумя ничего не случилось, всё-таки они, в итоге, должны были найти обходной путь к нам. Мы отчаянно искали Промто: по всем возможным коридорам, пролётам лестниц и комнат; но каждая попытка заканчивалась неудачей — Ардин имел нездоровое влияние на Люциса, и теперь шкурка принца, пусть и с кольцом, но слепого, как ребёнка, зависела от меня. Иллюзии короля демонов идеально сводили Ноктиса с нужного пути, заставляли плутать по коридорам и идти, куда укажет его верный поводырь. В эти мгновения у меня было жутчайшее желание бросить Нокта и идти дальше самому. Ведь, в отличие от компаньонов, на меня не действовало что-то или кто-то, сдерживающее мою мощь — вообще, многие вещи в этом мире на мне просто не работали или же не действовали так, как должны были. Не работали зелья восстановления, лечения. Их мне заменяла магия. Из всего, что когда-либо работало на мне, была… Смешно сказать… Магия Луны. Даже здесь ты выделилась, любовь моя. И вот Нокт, в конце концов, после миллионного плутания по злогребучим лабиринтам, подпадания под иллюзорные манипуляции Ардина дошёл до точки кипения… Никто из нас не железный. Мы нашли некий уголок спокойствия, комнату охраны, где одновременно располагалось несколько коек для отдыха. Я забаррикадировал дверь призванным мечом, и нам наконец-то удалось расслабиться… Мне, по крайней мере. Я услышал слабый плач. Настолько тихий, что под него я почти засыпал. Но, открыв глаза, понял, что мне нифига не снится — принц… нет, Король рыдал, но тихо, а, когда я посмотрел на него, попытался придти в норму, совсем уж спрятав слёзы. Гладиолус не позволял ему раскисать — либо бил, либо приводил в чувства резким словом. Но я, даже будучи эгоистом, не мог позволить парню такой армейский режим, в конце концов, любому позволительно впасть в отчаяние.       — Слёзы не прячь. Лучше выскажись, — я расслабился, уселся поудобнее — в позу лотоса, и внимательно оценил лицо Ноктиса, — А всё-таки ты обычный ребёнок. В одночасье потерявший всё, не готовый к ответственности… Может, за этим я здесь? Говори, Нокт, не тяни кота за яйца, прошу.       — Отец умер, я держался. Погиб Джаред — я почти не мог смотреть на нашего бравого малого, Талкотта, — я не первый раз видел, как принц плачет: вот только он впервые пришёл в себя не от удара, а потому что сам взял себя в руки. Растёшь, парень. — И я постоянно забывал, что у Игниса и Гладиолуса тоже были родные, и некоторые из них также погибли… Я позволил себе забыть, что семья Промто… Погибла Луна — и я сломался, осознал, что не готов… Не могу, Аргус… Арго, Я НЕ МОГУ! — Каэлум схватился за голову, и истерика началась с новой силой, его шёпот с угрожающим отчаянием распространился по комнате: — Оставь меня. Иди. Найди Промто, спаси всех… Иди-иди-иди-иди-иди-иди-иди-иди-иди-иди-иди-иди-иди-иди-иди-иди… ОСТАВЬ МЕНЯ! СПАСИ ИХ… СПАСИ ИХ ВСЕХ!       «Не дай ему отчаяться! Прошу тебя, Арго, он нам нужен. Всем нам». — призрак Луны, сияющий её прекрасным, золотым светом, подарил мне спокойствие, сменив в моей душе гнев на милость; принцесса печально смотрела на меня, обхватив плачущего принца за голову — он не чувствовал этого, а я видел — она всегда рядом с ним, всегда оберегает его. — «Спаси его».       — В моём мире, — мягко опустившись на его койку, позволил себе ловко метнувшимся кинжалом выключить свет, — Есть замечательная поговорка: слезами горю не поможешь. Мы с тобой оба устали, нам надоело жить — но впереди ещё целый кромешный ад. Обещай мне одну вещь, Король, что новое королевство, которое ты построишь после темнейших дней этого мира, будет лучшим, тем, о котором так мечтала твоя невеста. Пообещай, Нокт.       — Обещаю.       — А теперь — спать, дерьма на сегодняшний день уже предостаточно. — тьма опустилась на наши головы, весь мир и так во мраке, но эта тень гораздо приятнее, чем-то, чем одаривает небо — тьма давно поселилась в моей душе: она тягучая, она жидкая как смола, но она не мешает дышать, она помогает жить, ведь в каждом из нас столько же тьмы, сколь много и жизни. Моё желание бросить Нокта и дальше сделать всё самому ушло — и тому виной не видение умоляющей Лунафрейи, нет, причина тому — сломанный человек, которым теперь был принц. Но я вижу в нём ту же силу, что сам ощущал, когда всё это началось — он преодолеет это отчаяние и научится жить не только лишь своими мечтами, он станет хорошим, достойным Королём. По велению судьбы, или одного демона с фиолетовыми волосами, мы разделились. В один момент Ардину удалось оттеснить Нокта магитех-солдатами. И двери закрылись, отрезав нас с концами — у повелителя демонов на нас большие планы, видимо, но тут у меня представилась возможность спросить его лично. Он появился передо мной уже через пару минут — и получил по морде: я разрезал его череп одним ударом кинжала, а музыка режущего звука была такой певучей, что на устах невольно образовалась улыбка вперемешку с мурашками на спине, и что появилось раньше — я не скажу. Он тут же восстановился, поднял упавшую шляпу и только произнёс заветное «Здрасте», как на его речь я ударил ещё сильнее, полуторный меч на секунду завис над головой, чтобы в следующие несколько мимолётных секунд, тянувшихся для меня сродне концертной арии и вызывавших неподдельный восторг от происходящего, посвятить мелодичному разрубанию человеческого тела. Проклятая кровь частью попала мне на губы, и я распробовал каждую её частичку, от боли отчаяния, как у нас с Ноктом, до безумного удовольствия, испытываемое хозяином в последние годы жизни. Я смочил кровь слюной — и проглотил, с диким блеском меча разрубая следующую реинкарнацию Ардина.       — Ты так и будешь убивать меня? Серьёзно, парень?       — Сдохни, — было ему ответом, что сопроводилось склизким свистом разрываемого лёгкого. «Ну, давай! Возрождайся, кусок дерьма. Срать я уже хотел на пророчества и предназначения — заприте меня в этой комнате с ним, и о большем и мечтать не хочется». Мы долго игрались. Пожалевший, что заперся в этой комнате со мной, Ардин в действительности почувствовал толику давно забытого чувства, зовущегося среди смертных, — немым Ужасом, и помчался вперёд, даже не глядя.       — Ардин, — послышался мой насмехающийся шёпот, — КУДА ЖЕ ТЫ?! — только что воссозданные клинки и кинжалы не позволили повелителю демонов свернуть за угол и очертили его фигуру, почти приковав к стене, но к сожалению, так и не задев бессмертную шкуру этой падлы. — Бада-БУМ! В глазах Ардина отразился сноп зажигания одного из клинков, после чего металл с певучей грацией исчез, оставив на своём месте муляж, предназначение которого — взорваться, когда я того пожелаю. Тот самый глаз, которым мой увы-оппонент успел понять, что его убило, сжался под напором ударной волны и вылетел в противоположную сторону от черепа, в мою сторону, где я — без зазрения совести поймал его свободной рукой. Ох, как легко на душе. От стены ничего не осталось — а вот в глубине гигантского кратера, что своей тьмой поглощал свет, идущий с верхних этажей, могло быть кое-что… вернее, кое-кто, кто меня весьма интересует. Даже тобою созданная Преисподняя тебя не спасёт, Ардин. Я спрыгнул вниз. И по дорогу на меня напал сначала один взбесившийся магитех-солдат, затем ещё один, и ещё — они использовали свои андроидные тела как балласт, сводили меня с правильного курса и заставляли лететь туда, куда им надо было. Одним ударом с диким рёвом я разорвал их на части, но к несчастью, время было безвозвратно упущено, а Ардин с ухмыляющимся взором смотрел, как я не успеваю ничего предпринять: хлоп — и дверь перед его лицом закрывается. «Ненадолго. Скоро увидимся, мудак».       — Пошли от меня… ПРО-ОЧЬ! — прикрикнул кто-то снизу, и я на автомате телепортировался в противоположную от звука сторону, уже в полёте перед самым перемещением ухитрившись извернуться так, что голова едва ли не сворачивала шею — а вот хозяина голоса затуманенным сознанием я не признал: Равус. Он был удивлён не меньше меня. Но, сжав губы в тонкую полоску бесцветной кожи, принял мою помощь.       — Живой?       — Принц тоже здесь? — вместо ответа начал уже свою шарманку главнокомандующий, — Если бы не ты, то я бы умер здесь, не успев донести Люцису меч его отца. Теперь, я смогу.       — Меч его отца? Этот что ли? — я помотал головой, — Ну, всё ещё впереди, и мы можем сдохнуть здесь в любую секунду. Да и меч не шибко поможет пройдохе-принцу, он для него — как малыша.       — Не скажи… Предки всегда с ним, они помогут.       — Ага-ага. Пошли. Очень надеюсь, что с ним ничего не случится… Дальше мы шли молча: никаких обвинений в мой адрес — я чувствовал, что у наследника Тенебре поднывает что-то, но это были не обвинения в мой адрес по поводу смерти его сестры. Этот вопрос, он, кажется, уже сам с собой решил: и мысленно не хотел к нему возвращаться. Встреча с Ноктом, чью жопу отчаянно пытались спасти Гладио и Игнис, — выше всяких похвал, ведь после этого принц получил не только меч отца, но и помощь друзей. Только с каждой секундой скрежетать зубами хотелось всё сильнее. Ардин с тех пор и не появился на горизонте, а с таким «грузом» друзей искать его нет времени, ведь главная цель этой оравы — найти кристалл. Что в нём такого? Мир спасёт: они в это верят, хоть и не знают, как он будет действовать, а вот я — мой мир довольно специфичен, наверное, поэтому со времени долгого пребывания тут проявился скептицизм, я нутром чуял, что во всей этой браваде с пророчеством и играх Ардина имеется, простите, наебон. Эта тварь слишком хитра и за жизни более чем ста Королей смогла бы разработать эффективный, я бы даже сказал гениальный план уничтожения того или чего, что он так жаждал увидеть… Король света из Гексатеона? Защитник какой-то там звезды? Он подпускает принца к кристаллу — не быстро, но и не чересчур медленно, ведёт себя как сытый кот перед десертом. В его гениальном плане есть один маленький изъян — он такой малюсенький, что порушит весь базис и надстройку идеи раньше, чем Ардин успеет в очередной раз восстановится «от смерти». Я. Боится он меня или нет, хочет убить принца или сделать что-то, мне плевать. Хм. Я знаю одну вещь, которую он знает также, но не воспринимает её для себя чем-то особенным. Весь его план нацелен сломать, уничтожить принца. Он и меня отчасти задел. Но ему не повезло в том, чем я стал. Он. Убил. Лунафрейю. Если этот имбецил видел в посмертии Сатану или какого-то другого демона, отвечающего за Ад, пускай молится ему, но даже Он его не защитит. … Ты можешь тысячелетиями строить планы. Тысячелетиями таить в себе ненависть. Но, лучше, никогда, НИКОГДА не трогать влюблённого идиота — это слишком, чрезвычайно опасно. Боже, зачем я это делаю? Во что я превратился? Говорят, дороги назад не бывает, если зайдёшь слишком далеко, — брехня. Мы сражались. И демонов было больше, чем обычно. Теперь вся команда в сборе и действует как единый организм, у них одинаковый ритм, даже сердце при атаках стучит в унисон. Но и демоны не заканчиваются — и как бы сильны не были эти ребята, насколько бы огромной мощью не обладал принц, сейчас проиграть мы не имеем права, ведь до кристалла рукой подать. Это финишная прямая. То, за что умерла принцесса, прямо перед моими глазами.       — Равус, прикроешь ненадолго? — заместо меча Региса парни обнаружили у себя в запасниках неплохой одноручный клинок, и теперь я действительно убедился, что брат Луны не только на словах герой… Кто знает, может сжёгшие его руку Короли всё-таки дали ему крохи своей силы? Кстати, о Королях… Никогда не поздно свернуть с намеченной тропы: построить мир, о котором так мечтала Лунафрейя, или отомстить Ардину — две стороны одной монеты, на грани которой я пляшу свои индийские пляски в отчаянии загнанного зверя пытаясь решиться на что-то… А чего я собственно хочу? Жить, вот чего я хочу — но только один из этих путей позволит мне зажить жизнью, о которой я недавних пор стал мечтать — и это не месть Ардину. Месть лишь убивает изнутри, выжигает воспоминания, не оставляет света. А моя тьма, хоть и притягательна, но не необходима как воздух.       — В СТОРОНУ! — один удар по бронзовому туловищу исполина двуручным молотом заставил его внутренности сжаться в один кровавых шарик, после чего с диким визгом взорвался, пробив тому спину и разорвав артерии под кожей на мелкие частички. — Я ДВАЖДЫ ПОВТОРЯТЬ НЕ СТАНУ: В СТОРОНУ, ТВАРИ! — молот со сверхзвуковым свистом поздоровался с полом, приложив к незавидной участи сразу двух-трёх мелких бесов; удар мгновенно оттеснил воздушным потоком остатки демонической вражины, а за ним уже потеснили Гладиолус и Равус под прикрытием Промто, который перехватил так удачно подвернувшуюся убойную винтовку. Я выбрал свой путь: светлый путь, «для дурачков» из сказок с отсутствием фантазии — да, именно таковым он и будет. Наверное, иначе я жить не могу. Просто не могу. Неправильно растрачивая жизнь на правильные поступки. Ох… И отзовётся мне это… Улыбка украсила моё лицо.       — Нокт, это безумие, беги к кристаллу! — прокричал Игнис, у которого за спиной открылась дверь к ангарному лифту, и он зазывал новоиспечённого Короля, — Мы не одни. Мы справимся!       — Я бы не стал утверждать, ребята! — проорал в отместку Промто, стоявший за спиной Равуса и отстреливавший гвардию очередных отродий, что появились из главного выхода ангара. И как назло: »… Королям суждено менять миры, а героям — делать невозможное…» Вот она… подстава. Ардин хочет отрезать от нас Нокта. В следующие мгновения я не соображал, что творил, зачем пытался так поступить, даже мотивация моя была мне неясна. Прости, Луна, — прошептал я появившемуся и добродушно улыбавшемуся призраку своей принцессы, после чего стёр из головы все воспоминания и осознания мира вокруг: моя цель только кольцо на среднем пальце принца. Метнул клинок — на это ушло одна с кривой половинкой секунды. Переместился, оказавшись слева от Короля, и рывком отрезал палец Ноктиса с кольцом — благо кинжалы сработали как ножницы. Отрубленная конечность, которой обычно посылают судьбу или живого человека, взметнулась вверх, а за следующие три с половиной секунды я лишил кольцо носителя и, — перепрыгнув подступившего Игниса, надел адское орудие сам… Вот оно что значит, схватить судьбу за жабры. Мир превратился в холодный, беспощадный мрамор, окружённый тьмой потустороннего мира, в котором обитали те, кто даровал силу Королям следующих поколений. Один Король за Другим появлялись, жалкие призраки, облачённые в посмертии в ужасную, деформированную броню. Может быть других — они и пугали, но не меня. Я сам окаменел, вернее, моё настоящее тело. Сейчас — я не более чем призрак, как и они. Они смотрят на меня: этот взгляд мне знаком, взгляд самоуверенных кровопийц, взгляд оценщиков… Взгляд судей — который так и говорит, «Только мы будем решать, получишь ты нашу силу или нет» — да на кой-ляд мне сдалась ваша жалкая сила?       — Ты, смертный, осмелился… -, но призрак осёкся, остановив рокочущий шёпот в глубине доспеха, стоило только мне убрать одну руку в карман штанов, а другой призвать моё выдуманное оружие.       — Осмелился, на что? Одеть кольцо? — я с вызовом приструнил взоры оценщиков. Не Короли, а ростовщики — мелкие, ничтожные. На среднем пальце правой руки поблёскивал осколок металла, который порушил столько судеб. Причина всего этого — Луна мешала Ардину заполучить желаемое, Нокт лишился мира в буквальном смысле, но и в своей душе, некогда бывшее мирным королевство погрузилось в войну, лишилось отцов, оставив сплошных сирот. Это ваше «светлое» будущее, говнюки?       — Не только. Ты ранил законного Короля, нашего последнего потомка, - произнёс женский голос, Рыцарь со Щитом, Справедливейшая из Королевских особ. Хм. Один палец в обмен на зрение одного из своих товарищей? Один палец в обмен на жизни отца, возлюбленной и несколько тысяч жителей родной страны? Короли, вы серьёзно? На Вас лежит ответственность за этот мир — но вы всё также смертны… и уж тем более, ваши жизни, жизни представителей вашего рода не ценнее жизней других! — Поэтому ТЫ должен понести заслуженное наказание за неслыханную дерзость… А теперь — ГОРИ. Рука с кольцом, в которой полыхал выдуманный меч, засияла иссиня-сиреневым пламенем, оно жгло, и кости трещали — но боли не было. А затем — оно полностью угасло.       — Что такое? - кажется, Короли удивлены.       — Довольно игр, оценок и выборов судеб какими-то мифическими «Богами» или «Королями», вы так же смертны, как я или Нокт, — одноручный меч в один миг пронзил одного из Королей и тот, зарычав, распался на сноп магической энергии, на частички когда-то могучей души. Я не сомневаюсь, что при жизни Они — были достойными, но в посмертии опыт жизни забывается, обтёскивается как камень под ударами волн. — ГДЕ ОН?! — вскричал я, оттеснив весь мрак потустороннего царства, напугав его бесчисленным количеством клинков, летающих в плавном танце возле душ владык, — Где первый из вас? Где самый древний, тот, кто обязан знать об Ардине?       — Довольно, я здесь - осипший тон был полон отчаяния и прижизненной тревоги. — Прошу, не трогай моих потомков, делай со мной всё, что пожелаешь. - он был настолько жалок, как внутри, так и снаружи: даже его доспех, олицетворение могучей сущности был слишком узок для рыцаря, был тонок для достойного человека, и мал для истинного короля.       — Расскажи, что случилось? Кто таков Ардин? Почему Нокт обязан убить его и как он управляет демонами? И он рассказал, как, когда память ещё была при нём, он предал Ардина… Истинного Короля — некоронованного, но Настоящего, которого избрал кристалл, которому даровал силу сам Бахамут. Рассказал, как будучи трусом, Первый король в день коронации собственного брата отправился за стены Инсомнии, нашёл проклятых созданий, зовущихся монстрами и, напитав их собственной магией, пронизывающей весь мир, он создал демонов, существа, чья тьма смешалась с магией Королей, избранных самих богов. Но, об этом никто не знал — и пришедшие ко дворцу демоны разрушили планы Ардина, он повёл своих солдат не в один поход, пока однажды не вернулся домой, очистив орды демонов от скверны, созданной своим братом… И, вернувшийся Ардин Люцис Каэлум узрел, как любимое Королевство расцвело не под его началом; как люди, пошедшие за ним, проклинают его имя и называют демоном; он увидел, как любимая женщина растит двух сыновей, — от другого мужчины, брата Ардина. Можно стереть историю, но всегда придётся расплачиваться по счетам, можно переврать сказку — но последствия не изменить, а можно самим породить демонов — и бояться их больше всего мира — именно таковым и был Первый Король. Трус из династии Королей. Ничтожество, погибшее от руки демона. И всё-таки, Ардин сделал ничуть не меньше, хоть и оправданно для существа, потерявшего не меньше нас с Ноктом. Плохой? Нет. Если следовать такой логике, то и мы ничем не лучше. Теперь я не хочу никого поддерживать — пока заканчивать это дерьмо.       — Послушай меня, Король, ты недостоин Короны, но твои потомки — более чем достойны, даже странно как от такой курицы, как ты, выродились львы. — я схватил его за горло и даже стальная броня из чистой магии не защищала его, жалобно скрепя под кулаками очередного сломленного человека: вот забавно, дважды сдохнуть от руки падших воинов. — Но ты мне нужен. Ты нужен новому Королю. И ты мне поможешь — это и будет твоим искуплением.       — Спасибо, я согласен, - вздох облегчения привёл остальных сто двенадцать Королей в блаженно-немой ступор согласия со словом Первого.       — СЛЫШАЛИ, КОРОЛИ? Дайте же мне свою силу, как велел Первый, и перестаньте сомневаться. Оракул верила в меня — и вы не сомневайтесь во мне. Сегодня Нокт не станет последним из Королей! И я вытянул вверх руку с перстнем, с улыбкой показав судьбе «средний палец» с артефактов на нём.       — … Прости, Нокт, ребята, я не предаю, просто… Хах… Лучше знаю, как и что делать! — прокричал я на прощание, спускаясь на лифте и убегая к противоположной стороне ангара вприпрыжку с разрубаемыми демонами. Напоследок брошенный в сторону взгляд зацепил принца — в его взгляде читалось непонимание, смешанное с благодарностью; но ни грамма боли. Я благодарно кивнул. Теперь, Ардин переключится на меня, и они в скором времени догонят. Лифт встретил меня пре-«приятным» разговором с товарищем Каэлумом. Ха. Теперь я понимаю, откуда у него магия в руках. Родственник принца, далёкий. Пока я бороздил просторы металлической кабины, приложившись спиной к прохладной поверхности, он развлекал меня столькими искусными речами, достойными ораторов, пытался заставить чувствовать вину за какие-то проступки, а перед самым открытием дверей спросил: помню ли я последние слова принцессы.       — Я — более чем живое доказательство того, что она жила, Ардин, и буду оставаться таковым ещё много-много лет, чего не скажешь о тебе. Ха-ха. И вот, я топчу коридор медленными, вальяжными шажками в надежде встретить этого демона. Ненависти к нему у меня больше не было — она стала чем-то другим, наверное, жалостью. Не той жалостью, которую пафосные герои выдавливают из себя в моменты «последних», эпичных сражений с главными боссами, а та жалость, что присуща плевавшим на всё героям — насмешливая, издевательская, похожая, скорее, на кубок с чистым, нескрываемым ядом, но подаваемым настолько лестно, что обольщённый противник выпьет и эту отраву, лишь бы услышать эту «жалость» ещё разочек. Ардин заждался. Я мягко обошёл его стороной, с улыбкой похлопав по плечу как старого товарища.       — Даже не попытаешься убить меня? В какой уже по счёту раз-то? Всего за пару часов растерял всю свою воинственность, Аргус, — с усмешкой спросил демон, но всё-таки озадаченный, прикрыл свой взгляд шляпой, надвинув его к носу.       — А мы сейчас на всё посмотрим, Ардин. Ты и я. Это театр больше не одного актёра — он для нас двоих, мудила, — всё ещё с улыбкой, едва не смеясь в голос произнёс я. И повернулся к кристаллу, направив на него печатку, — Давай, Бахамут, прими меня в гости, я ничуть не хуже Нокта. Ох, неприятное чувство: лёгкая лихорадка разошлась по телу, она была похожа на те анестезии, которыми меня пичкали в родном мире во времена сложных операций. Неприятное чувство — напомнило о прошлом — и улыбка от части сползла с моего лица, но к Ардину я повернулся всё-так улыбаясь.       — Подойди ко мне, Ардин… Люцис Каэлум… — его взгляд выражал неподдельное удивление, а я облизнул верхнюю губу, продолжив через секунду: — Я не знаю, зачем существует кристалл, но — зачем бы он ни был нужен, Нокту не придётся отдавать за это жизнь, это сделаю я, если потребуется, а вот Он, — я показал на далёкий коридор, по которому уже во всю бежала команда моих парней, которых возглавлял новый Король, — Сам тебя и убьёт. Ну что ж, раз прощаемся, сука, дай я тебя обниму! — моё тело уже наполовину вошло в потустороннее измерение Бахамута, поэтому оставшимися конечностями и силой я обхватил Ардина за затылок, на секунду разогнал голову, резко вильнув шеей в его сторону и — послышался хруст носовой кости, — Досвидос, мразь, — помимо переломанного носа, демон был схвачен за грудки оставшейся рукой и в тот момент, как я уже с головой исчез в подпространстве кристалла, на десерт бессмертный со всего маху «поцеловал» кристалл; эта нехитрая манипуляция «снесла» Ардину остатки здоровья и от могущественной энергии яйца Бахамута мужчина сгорел… Я исчез с улыбкой. Если бы Ардин не сгорел от пламени кристалла, его бы одним ударом разрубил Нокт… Всего одно мгновение Бахамут демонстративно летал в этом метафизическом плане, даже не осматривая меня, нет, не так, — он даже не пытался взглянуть в мою сторону, что-то жужжа себе под нос в драконьем доспехе.       — Ты нарушил естественный порядок вещей, — назидательным тоном вещал Предводитель богов, — Оракул выбрала тебя, вместо принца, но это не значит, что я позволю всему так закончится: Король Королей определяет судьбу этого мира, когда Избранный соберётся с силами. Именно Король будет спасать мир — а силу ему дарует свет кристалла. Таково откровение Бахамута, моё решение. И ты — ничего не изменишь, «Герой»…       — Стой-стой-стой, Божество! — я поднял руку вверх, паря в этом подпространстве как на радуге — здесь слишком много цветов. — Ты хочешь сказать, что всё, что сейчас происходит, определяешь ты? Смерти этих людей? Демоничество Ардина? Судьбу принца… тоже ты творишь?       — Таков естественный порядок вещей: да, я определил, как принц победит своего предка, я определил смерти Оракула, Отца Короля Королей и самого Короля Королей, и именно Я создал цикличность их судеб. Кто-то должен очищать мир от демонов ценой своей жизни. — ох, это странное чувство в грудной клетке — гнев… сродни тому, что я испытывал по отношению к Ардину после убийства Луны. Теперь он был обращён на Предводителя богов. — Ты лишь слегка изменил композицию истории: отсрочил момент — сейчас я сотру тебя, Арго, из сознания мира и всё станет, как раньше, как было уже не одну тысячу лет.       — Да пошёл ты… Сраный бог, — как же мне повезло, что никто сейчас не увидит этой гневной истерики, — Ты можешь сам спасать людей от демонов, но вместо этого притворяешься, что ни черта не можешь — сидишь здесь, наблюдая за миллионами смертей! Ты создал эту причинно-следственную связь, когда Король должен погибать, но не ради мира, а ради того, чтобы твоё сраное пророчество сбылось! Ты не задумывался, какие мечты были у погибших из-за него людей?! А?! Правильно, никаких! Потому что люди не могли думать ни о чём, кроме того, что им уготовано, а ведь у любого человека должна быть хотя бы маленькая мечта. Она была у Луны. Она есть у Нокта. И она есть у меня… Кольцо Люцисов — пригодись хотя бы сейчас — призывая душу Первого из Королей Каэлумов, я сосредоточил всю силу в клинке: Меч Труса — прекрасное название для оружия того, кто бьёт в спину. И я тоже ударю Бахамута в спину — он недостоин быть убитым лицом к лицу. Гнев — к этим богам и Королям, любовь — к одной давно почившей девушке, странное, тёплое, родственное чувство к одному принцу, дружба с компаньонами… эти чувства сильны, но самым сильным из них было желание жить — и я ударил выросшим на глазах Клинком прямо по Предводителю богов, разрубив его напополам. Меч Труса стал бесконечно сильнее и больше царя богов, и я рубил его им беспощадно, без отдыха, на кусочки, на мелкие кусочки, оставляя после взмахов чёрные червоточины, похожие на огромные дыры.       — Чего ты хочешь достичь? Все твои потуги напрасны, Бога никому не убить, — спокойный, но разрубленный надвое Бахамут усмехнулся, когда я стал тяжелее дышать и отбросил меч в сторону, орудие приняло изначальный размер. Усмехаешься, кусок дерьма? Сейчас ты, блять, увидишь, на что я способен, когда меня задирают… Морда драконьего бога исказилась, когда заместо уже привычных, знаемых им клинков, прочего оружия, в спёртом воздухе потустороннего мира образовалось две гигантских, сотканных из магии, руки. Эти руки схватились за разрубленные части Бахамута и перемалывали их в пыль, а затем — через миг другой — принялись отрывать две срастающиеся части головы бога. Дракон охнул, и умер, после расчленения распавшись на бесчисленное количество духовных частичек, от которых больше не пахло драконом, теперь от них пахло трупом. Свежим божественным трупом. Я выдохнул. И понял две вещи. Наверное, это побочный эффект нахождения в этом измерении. Во-первых, Бахамута больше нет, значит, некому влиять на судьбу, никто не контролирует причинно-следственный поток. Во-вторых, я наконец-то нашёл ответ на вопрос, которым задавался так долго — откуда у меня эта сила? Это всё… Через несколько дней в реальном мире … МОЁ ВООБРАЖЕНИЕ. Там, у Бахамута, измерение — как информационное поле, оно собирает информацию со всего света и передаёт её хозяину, оттуда он мог следить за любыми перемещениями, управлять при помощи этих информационных потоков судьбами других. Но, себя от смерти спасти не сумел, а без него — эта информационная «сеть» либо сама по себе пропадёт, либо отрегулируется автоматом. И именно в этом измерении, после смерти её создателя, я нашёл ответы на несколько вопросов, они появлялись в моей голове, как простые логические выводы, но без фактов — я ведь не мог знать наверняка, что Ардин собирается в Инсомнию, дабы встретиться с принцем и его друзьями и окончательно «завершить» цикл. И я ведь не мог знать точно, что источник моей силы — увы — неизвестен даже Бахамуту, однако факт в том, что сила эта исходит не столько из простой магии, а из воображения: выдумки, фантазии, с этим у меня проблем никогда не было, ещё с детства два воровства и привод в детскую комнату… Но, как подобная сила образовалась? Даже система не ответила на этот вопрос. Был ли это результат перемещения? А, может, мнимая смерть? На худой конец «сила любви»? Пф, бред. Невесомое состояние прошло, и теперь тело вместе с рассудком испытывало невероятно плоско-объёмные возмущения, из-за которых я прихрамывал при ходьбе то на одну ногу, то на вторую, что удивляет, так это то, что яйцо дракона, ну, в смысле, кристалл так никто и не забрал, плюнув на него и оставив в самом сердце Нифльхейма. С другой стороны, Ноктис сделал правильный выбор: тащить эту бандурину с собой — не вариант. Когда потихоньку ощущения стали спадать и, вместо головокружения, я смог задуматься об окружающей действительности, меня под руки схватили двое.       — О, смотрите, кто здесь! — этот певучий, но грозный глас я узнал бы и в тёмной комнате, как и тех, кто вёз нас сюда, рискуя жизнями. — Ты в порядке, Аргус?       — Запомнила моё имя, Аранея? Я польщён. Можете пустить меня, авось не упаду. — я выпрямился и, испытывая дискомфорт в лопатках из-за бывшей невесомости, скривил правую половину лица, — Где они?       — Принц? С дружками со своими или моим бывшим командиром-то? Отправились в столицу своего рухнувшего королевства! За этим придурком Ардином.       — Сколько времени прошло? — на душе стало неспокойно: явно же не прошло слишком много времени, но и не мало.       — Они сказали, что как только ты исчез, пробыли тут ещё полтора дня, затем вызвали нас и забрали один из наших шаттлов, чтобы добраться до Инсомнии. Топлива им, правда, не хватит пересечь весь континент, поэтому, думаю, окажутся где-нибудь возле Лесталлума.       — И сколько прошло времени с тех пор, как они отчалили? — боль, наконец, начала убывать, и я смог немного встряхнуться. Чувство такое, будто я наконец-то помер, а затем воскрес. Аранея призадумалась на секунду.       — Их нет почти дней пять. Навскидку. Не могу точно вспомнить, в какое время они улетели.       — Понятно, — безрадостно изрёк я в ответ, осознавая, что с такими темпами они должны были быть уже в районе королевства. Мне не успеть… Или? Воображение? Точно!       — Куда ты?! Когда я рванул с места, никто, в том числе Хайвинд, не успел даже попытаться меня остановить, от меня оставался только вихрь, я использовал мгновенную телепортацию, оказываясь в разных местах, прыгая с места на место. И поймал себя на мысли, насколько же мне нравится такая жизнь. Путешествия. Сражения. Эта любовь к Луне, пускай и обледеневшая, как замёрзший цветок. Эта дружба с новыми людьми. Этот новый мир. О такой жизни я всегда и мечтал. И эти прыжки в воздухе при использовании телепорта как нельзя лучше показывают, насколько же я неугомонный тип. Когда я оказался на крыше Башни, меня едва-едва не снесло встречным ветром: он был здесь настолько мощным, что казалось, мог обрушить лавину. Воздух разряжён, как на горе. А впереди бесконечная чернота… и не единого намёка на солнце. Слава богу, значит, я ещё успеваю предотвратить смерть ещё одного, дорогого мне человека.       — АРГУС! — Аранея заставила обратить на себя внимание: она явно кричала не в первый раз, — Тебе не помешал бы отдых, принц с друзьями сам справится.       — Нет, милая, прости, они умрут, если я ничего не сделаю.       — И? Что же ты собрался делать? Геройство… — её речь была прервана внезапно пришедшей мне в голову идеей. Создать миллион орудий. Нет, даже целый миллиард. Я назову это оружие Сын битв. Оно будет самым страшным из всего, чем я когда-либо владел. — … Ох. — выдавила девушка, отойдя от оцепенения. Сын битв, гигантское, живое существо, как дух, в центре которого я — и управляю им только я. Его форма целиком из несчётного количества оружия: мечей, двуручных и одноручных, пистолетов, пушек, винтовок, копий и всего, что когда-либо было придумано людьми и нелюдьми. Это оружие — его тело, этот гигант — моё оружие, эта мощь мне нужна, чтобы победить повелителя демонов. А!       — Аргус? — тихонько позвала меня Аранея, едва найдя в хитросплетении боевого роя. Я на секунду отрубился, а под её голос проснулся. И мягко усмехнулся. — Ты в порядке?       — Более чем. Сегодня взойдёт солнце. Оружие стаей парило вокруг меня, окружая так плотно, что создало непробиваемую стену для врагов и было прозрачным для меня, я сидел на троне из миллионов мечей, будто в кабине боевого меха империи Нифльхейм. Живое оружие двинулось в тёмное небо, проникая под ежевичного цвета облака, и улетая прочь, к некогда сильнейшему королевству Люцис. Ничего личного, Ардин, просто Короли меняют мир, а герои — делают невозможное… Впервые во мне было столько гнева… Он был приевшимся, похожим на чёрный хлеб в четвёртый год войны, отравлял, нежели приносил сил, но всё так же, неустанно жёг грудь, как старый товарищ, снабжая волей к чему-то непонятному, к чему-то, что ожидает впереди, за этой войной. Каждое орудие, будь то летящее сбоку в первых рядах копьё, или меч с тремя зубцами на конце, было пропитано этим гневом, и каждое оружие приобрело свой окрас от этого соприкосновения. Эти мечи, как солнечное пламя, «сжигали» всё на своём пути. И, когда я достиг Инсомнии, они обрушились на город проливным, звенящим битвой дождём. Здания, древняя земля под ними и даже спёртый воздух визжали под их беспощадными ударами. Я разрушал город. Зачем? Да и сам не знал. Мне было плевать на него. Луна была гораздо прекраснее безжизненного лоскутка земли. Но, стоит сказать, моё появление произвело фурор, особенно на Нокта, который на последнем издыхании давал сдачи подступавшему родственнику-демону. Я принял огонь на себя, укрывая товарища под Сыном битв, живым щитом.       — Хей, Король! — я наотмашь швырнул владыке потерянный из-за меня им перстень, — Прости, что так нетривиально его позаимствовал, просто… у меня были кое-какие непонятки с Бахамутом. — приняв кольцо своего рода, Каэлум ещё секунду поразмышлял, после чего с ухмылкой спросил:       — Ну и, как, решил их? — в ответ я лишь гыкнул. — Рад, что ты в порядке.       — А я счастлив, что ты не откинул копыта, Нокт. К чёрту сегодняшний день, завтра мы с тобой выпьем вот на той крыше! — я указал пальцем на дворцовскую крышу Инсомнийского замка, — И, как Король, угощаешь, естественно, ты… Хех, а теперь повторяй за мной… Короли Люциса… Ардин стоял несколько долгих, похожих на бесконечную волокиту разматываемых ниток, мгновений, после чего услышал бесконечно преисполненное огня надежды: »… ЯВИТЕСЬ МНЕ!» И воочию по-новой узрел тех, за чьими молодыми похождениями следил издалека. Королей Люциса. Величайших из Величайших. Призванные клинки Королей наполнили воздух запахом… запахом цветов… Тех цветов, что были так дороги Луне и Нокту как память. Клинков было не тринадцать, а ровно Сто Тринадцать. Появившуюся партию Ардин предпочёл обойти стороной.       — Герои всегда появляются вовремя, да, любимый Аргус?       — Я бы посмел заметить, что даже позволил себе чуток запоздать. Понравился тот «поцелуй» с камнем на прощание? Хы. Это был не последний, — впервые снявший шляпу, старший из ныне живущих Люцисов взмахнул ей в стороны, будто устраивая пляски. Но ничего не получилось. Ха, конечно, блять, я что, похож на идиота — оставлять в живых демонов по всему городу? — Не-а, Арди, сегодня мы один-на-один… М… Два-на-одного. И нога сама рефлекторно поднялась, отправляя демона в дальний полёт, но он мгновенно переместился обратно.       — Меня не предупреждали, что этот хмырь тоже владеет телепортацией.       — И не только ей, — мы с Ноктом вильнули в небо, подгоняемые его «ракетными» орудиями в спину, впрочем мне-то ничего, Сын битв защитит, а вот Ноктиса кто прикроет. — Для нас вообще стало откровением, что он мой родственник.       — Ну, в его случаи я хотя бы вижу причины, а вообще… РАЗВОРАЧИВАЙСЯ! — прикрикнул я, отталкивая Нокта и сталкиваясь с Ардином лицом к лицу. Почему, на душе такое чувство, словно чем мы опаснее, тем сильнее он сам? Демоны… Я… больше не ощущаю их присутствия… Их и так не было в городе, но теперь даже рядом их нет. Где они? Вдалеке что-то невероятно сильно резануло по глазам, отчего я даже на секунду потерял ориентацию в пространстве, чем незамедлительно воспользовался оппонент, которого я покрепче «обнял» металлически кулаком. Солнце? Ха. Вот что ты задумал, значит, ублюдок?       — НОКТ, НЕ ПОДХОДИ! — проорал я в сторону Короля, но тут Ардин заулыбался и, пустив желчь из уродливой, полупорванной пасти, сверкнул желтизной глазниц.       — Нет, принц, почтите за честь… Останьтесь и, — Ардин — замолчал, пока за спиной Люциса вырастал не просто гигант, эта тварь будто состояла из всего, с чем мы когда-либо сражались: демоны, монстры, самых разных сортов и видов, перемешанные каким-то дьявольским миксером в однородную, плотную массу нового демона. — Умрите! Одним лёгким ударом принц был не просто отправлен куда подальше, я в мгновение ока потерял его фигуру из виду — он летел не просто на окраину Инсомнии, а дай бог — не за пределы континента, сбивая при этом всё, что попадалось на своём пути.       — НОКТ! Ну, блять, всё. Молись, придурок. — сжатый в тисках мечей, Ардин издох в одну секунду, после чего я, распластав его мёртвое тело у себя на клинковом горбу, уничтожал гиганта… Я понял. Каждый из нас: Ардин и я использовали то, что было нашей силой. Он — демонов, их было столько же, сколь много у меня мечей, несколько грёбаных миллиардов. И каждый меч, после удара по гиганту, убивая одного демона за другим, ломался, трескался, уничтожался, рвал сам себя, подобно самоубийце. У обоих кончились силы в самый ненужный момент. Оба свалились на землю. Оба не могли отдышаться. Оба умирали. Синий, брезжущий в небе свет. Это не золото. Это не Луна. Нет. Ещё рано умирать. Я не хочу. Но, ответом мне был металлический лязг возле головы…       — Нокт, — слабо прошептал я. Сейчас, вот именно в этот момент, мне показалось, словно я вернулся в годы своей болезни. Я не узнавал сам себя. Я снова слаб. Ноктис высился над лежащим телом Ардина, проткнув его Отцовским мечом, а остальные — парили рядышком, как будто ручные зверьки. Ноктис меня не слышал. Он будто вёл невидимую борьбу сам с собой. Нет. С Ардином. В потустороннем мире. Я перевернулся на живот — это потребовало тех усилий, с какими альпинисты забираются на гору. РГХА-А! Руками я подтягивался к ним, но время утекало сквозь пальцы… Мне… не хватает сил… Вдруг, всё тело стало легче. Луна. Её лицо рядом, прямо перед моими глазами. Она держит мою голову в своих руках и мягко целует в нос. И теперь мне стало значительно легче «карабкаться» к этим двум идиотам. С усилием схватившись за лезвие Отцовского клинка, я позвал принца. «Нокт, возвращайся. Иначе, Луна оторвёт мне голову… Пожалуйста!» Света в кольце должно хватить. Должно. на это и было рассчитано сражение: довести Ардина до истощения, сделать так, чтобы вся его демоническая сила, все его демоны пали — а он сам ослаб. Теперь, Ноктису не придётся жертвовать своей жизнью ради спасения мира. Но… почему он не возвращается? Силы окончательно меня покинули, и я провалился в забытье. Взрыв, раздавшийся прямо перед нами с принцем, отбросил обоих. В крови как будто закипела сталь, а в голове разом лопнули все сосуды. И боль, и блаженство. Если я умру, то готов, если выживу — то, пожалуйста, скорее дай мне осознание, что я жив. Удар был ощутимым. В воздухе я, видимо, изогнулся совсем неудачно и стукнулся шеей с углом какого-то здания. Удар был чудовищным. Словно, позвоночник надломился и вошёл прямо в горло. Я сплюнул кровью, ощущая, как кто-то подхватывает меня. «Не терять сознание-не терять сознание-не терять сознание… Пожалуйста, не терять сознание…» Я старался изо всех сил. Ардин сдох. Боже, как же стало сразу хорошо на душе. Следующий день я провёл в полном отсутствии сознания, хоть и всё видел, всё понимал. Всё кончилось — так просто. Хм. Нокт что-то с ним сделал — с Ардином — чем убил его без принесения себя в жертву: как просто, оказывается, поменять судьбу, если её никто не контролирует. Но вот, пришлось принцу расстаться с кое-чем ценным — не таким ценным, как жизнь, но всё же… Демон, едва не убивший новоизбранного Короля, ранил последнего довольно сильно — и его тело сложно вылечить от полученных травм, в связи с чем Нокт, временно — я очень надеюсь, не сможет ходить… Мы сидели и встречали первый закат на крыше королевского дворца. Кто бы мог подумать, что мне однажды посчастливиться тут оказаться и даже помогать царственной особе. Именно с такой шуткой я подошёл к лежавшему в лежанке принцу, он расположился почти у самого края крыши, чтобы видеть всё — всё свой Королевство, которое так беззаветно любил. Давай, Ноктис, не молчи. Но, на удивление, он не в отчаянии. Я прекрасно чувствую это — и принц, кажется, научился мириться с невзгодами. Он повернулся ко мне, приглашая сесть в соседнюю лежанку, улыбнулся и даже отшутился.       — Ты так… вдохновляешь, — пока Игнис готовил ужин, заметил Каэлум. — Луна действительно умела выбирать людей. Ты потрясающий человек.       — Ничего я не потрясающий. Её… смерть сломала меня не меньше, чем тебя. Скорее, именно этот «перелом» и сделал меня таким. Резким, нетерпеливым, таким, которому срать хочется на всё, если я решу что-то сделать. — мы оба смотрели на закат, ловя последние всполохи и ощущая дискомфорт: приближалась наше нелюбимое время — ночь. — Ты что-то хочешь спросить?       — Да. Я тут… пока сам не справлюсь… с возрождением Королевства один. И не перебивай, подожди, — возражать я даже не смел, — Ребята, да, они помогут. Но ты останься, пожалуйста, давай… — он сомневался, стоило ли это говорить или нет, но всё-таки продолжил мысль: — Построим мир, в котором она бы хотела жить!.. Который…       — Я тебя понял… — я улыбнулся, — Мир, в котором мы смогли бы исполнить её мечты, да, Нокт? Мир, которого она не увидит, но к созданию которого стремилась сильнее нас всех. А слёзы застилают взор. Нам обоим. Десять лет спустя Многому свойственно меняться: характерам людей, поступкам и мотивациям, мнениям и чаяниям своим и других. Ум-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м… АААААААААААА ДА бляха муха. Ну что такое… Я смял листок и отправил его в урну под боком. Только засядешь, чтобы написать что-нибудь стоящее, но тут эти прыщавые юнцы-дипломаты припрутся. Ох. Да и это бред, из того, что выше написал, несмотря на то, что всё до последнего слова правда, блин, описать даже не получается… да и события слишком быстро разворачиваются… Ладно. Пойду помогу Нокту, а то он вон — уже зовёт-обзовётся меня. Комната, в которой я живу вот уже десять лет, некогда принадлежала одному из генералов «Королевского меча». В ней Ноктис вместе со мной, вернее, под мои монотонные речи, являющиеся ничем иным, как попытками создать свою автобиографию, отдыхает. Он так и не вылечился, позвоночник не сросся, врачи, конечно, регулярно делают операции, улучшают его состояние искусственным образом, да и он при помощи магии кое-что меняет в своём теле… Я ещё подсоблю порой. Но, всё ж таки это тебе не Луна, которая могла исправить всё на раз-два. Зато Королевство отстроено: многие территории получили самоуправление, столицу Нифльхейма передали под управление представительства из Инсомнии, возглавляемое Игнисом. К слову, «Инсомния» теперь лишь малая часть столицы, которая в полном смысле теперь называется «Лунафрейя». Знаю-знаю, нескромно, но подбирал не я, а Нокт. Инсомния центр, а самый крупный, промышленный, развивающийся район города зовётся «Регис». Демонов мы с тех пор не видели. Живём и вроде бы не тужим: Промто возглавляет охотничий отряд, вернее, он представляет Королевство в охотничьем отряде героини Аранеи (по совместительству, супруги Аргентума), не знаю, какими уж правдами-неправдами он «подлизал» её на такой шаг, но живут они вполне мирно. Даже вон, мифического черепахового монстра завалили на охоте… Ада… Адман… Тузе… АДАМАНТАУЗЕР. Вот как его называли. Гладиолус всё время в делах, в силу этого роль Щита Короля временно перешла мне — но в это спокойное время ни один идиот не посмеет тронуть Короля Королей — связываться со всем миром никому не охота. К слову, род Люцисов продолжится-таки, как я и обещал Королям… Принц нашёл способ передать своей «избраннице» при помощи магии генный материал, проще говоря, семя, чтобы она могла зачать… Искусственное оплодотворение, впрочем, прошло удачно — и теперь у Гладио скоро появятся племянники, а через пару недель Леди Ирис станет супругой последнего из рода Люцисов. Эх. Устал я, честно говоря, за эти десять лет. Состарился, что ли? Ноктис толкал свою каталку сам, я старался его не жалеть и не ограничивать, но мысленно всегда был на подхвате с уверенным желанием перехватить управление на себя. Коридоры, кстати, стали значительно больше, расширили по специальному плану — исключительно для царственного Высочества. Сила моя — вернулась. Точнее сказать, не уходила и вовсе, просто практики не было уже очень давно и я забыл, каково это — призвать оружие и сражаться.       — Смотри, Умбра? Верно? Я ж ещё не ослеп, аха? — посмеялся Нокт, делая резкий заворот на дыбах по направлению в тронный, где через несколько минут должна состояться встреча. — Надо будет сказать поварам, чтоб покормили.       — А он не кормленный? — удивился я: — Дай мне пару минут, начинайте без меня. Ответа не последовало, но, я думаю, он не будет против покормить любимую собаку Лунафрейи. Хм. Дружок мой. После смерти возлюбленной, главная задача Умбры просто отпала, и малыш, обученный с детства доставлять морскими и походными путями письма, ничем больше не занимался. А целыми днями сидел во дворце, любимый Ноктом и мной, подкармливаемый первосортной едой с царского стола и вечно тоскливым взглядом всматривающийся в мои собственные.       — Ну, давай, ладно. Не грусти. Всё хорошо, мы тебя не бросим, — я улыбнулся этому всё понимающему псу, а он вместо грусти внезапно «расцвёл», встрепенулся и, легонько цапнув меня за мизинец, куда-то потащил. Не успев среагировать, я чуть не упал, однако сработала старая-добрая реакция, и мне посчастливилось оказаться наравне с почтальоном местного разлива. Его собачество бежало со скоростью вихря, порой теряясь в дворцовых тенях, но в конечном итоге милый малый вывел меня сначала к кухне, где не взял ни единого кусочка еды, а потом уже — отвёл по какому-то вообще неизвестному мне коридору через… зеркало. Пёс просто пронзительно посмотрел мне в глаза, прося, чтобы я доверял ему, и зашёл внутрь. Знаете, в этом мире ещё десять лет назад для меня всё было странно, но с тех пор, как я не разбил себе голову и не свернул шею, упав с моста… на проезжую часть трассы девяносто пять «Инсомния-Лесталлум-Инсомния» здесь… Я больше ничему не удивляюсь. И, поэтому, ухмыльнувшись, я «храбро» шагнул в зеркальную дверь по приглашению собаки. За дверь меня ждал неописуемый сюрприз: королевская кухня, в которой я был минуту назад изменилась, стала… старее что ли. Всё вокруг было похоже на застывший металл: люди, поверхности стен и полов, даже солнечный свет — всё это обрело оттенок свежеотлитой меди. И я пошёл дальше… Умбра вёл меня сквозь коридоры дворца, я встретился со многими незнакомыми мне личностями, но умудрился повидать и старых знакомых, которые были моложе… Лет эдак на десять минимум. Я вышел из дворца и на пустынных улицах Инсомнии более не встретил ни души. Почему именно Инсомнии? Потому что сейчас я именно в Инсомнии, а не в новом Королевстве, возрождённом Ноктом. Хм. Добро пожаловать домой. И я шёл и шёл, без устали, будто вернувшись на десять лет назад, позади осталась Инсомния, имперский эскорт из высшего чиновничества Нифльхейма, который приехал подписывать мировой пакт. А впереди всё также гордо шёл Умбра, и, когда мы пересекли мост, картинка сменилась: опустилась ночь, впервые за десять лет моей жизни привнеся то чувство, о котором я и думать забыл — чувство тревоги и опасности. Медь превратилась в железо, всё также сковывая воздух и время вокруг. Кроме меня. Мы шли по трассе мирной пустыни под название Лейде. Места, где десять с лишним лет назад я появился в этом мире. Как вдруг… Синий свет в небе, и я чувствую, как на меня что-то свалилось. »… В ушах звон, в но­су этот звон ще­кочет всё, на­чиная от кро­ви, за­кан­чи­вая воз­ду­хом, вы­битым из лёг­ких. Этот звон да­же пе­ред гла­зами, а вок­руг ть­ма. По­ка па­дал — стем­не­ло? Одеж­да не на­мок­ла, вок­руг ка­кой-то звук, а пе­ред ли­цом всё так же свет и, ка­жет­ся, он дво­ить­ся. Зна­чит, не­удач­ная по­пыт­ка окон­чи­лась не­понят­ным при­зем­ле­ни­ем чер­ти ку­да? Всмат­ри­ва­юсь в не­бо дол­го, поч­ти ис­ступ­лённо, внут­реннее кля­ня всех бо­гов, ко­торы­ми ув­ле­кал­ся в дет­ские вре­мена, о нес­пра­вед­ли­вос­ти. И за­дал­ся воп­ро­сом: сколь­ко я ле­тел, что да­же мос­та над го­ловой нет? Ози­ра­юсь по сто­ронам, но его до сих пор нет. Я… в пус­ты­не…»       — Мис­тер Аб­ра­хам, не кри­чите на не­го, луч­ше пос­мотри­те на это. Его одеж­да, вся бе­лая.       — Да-да, знаю я, знаю, что похож на ангела, — с выдохом и улыбкой ответил я, всматриваясь в великолепные, уже позабытые мною глаза схороненной возлюбленной. Дубль два, хех?