Пробуждение Микеланджело было долгим и тягучим. Парень чувствовал себя отдохнувшим и расслабленным, внутри было пусто и безмятежно, в голове не было мыслей. Он просто лежал на своей мягкой кровати с закрытыми глазами и наслаждался минутами тишины и спокойствия. Длилось это до тех пор, пока парень не почувствовал, что рядом что-то шевелится. Распахнув глаза, он резко повернул голову. Рядом с ним лежало два мужских тела. Они, плотно прижавшись друг к другу, мирно спали, и, кажется, не планировали в ближайшее время вставать. Это были Алан и Вилей.
При виде обнаженных тел по соседству воспоминания о минувшей ночи всплыли перед глазами. Прошиб холодный пот, и Мицо, нервно дернувшись, медленно сел на постель. Будить мужчин не хотелось, поэтому он стал аккуратно слезать с постели. Сделать это было сложно: таз болел, и тянуло вниз. Окончательно он понял причину такой реакции тела, когда почувствовал, как что-то потекло по внутренней стороне бедра.
— Твою мать, — протяжным шепотом завыл парень.
Ноги подгибались и еле держали своего хозяина, но парень, спустившись со своей кровати, дополз до валяющейся на полу простыни. Обернувшись в нее, он поднялся и поплелся в сторону купальни. Практически все участники гарема были там. Одни стояли под душем и мылись, другие плавали в бассейне и болтали.
«Ну и какого черта они все тут собрались?»
Микель недовольно цокнул языком. Не хотелось сейчас никого видеть, особенно тогда, когда он в таком плачевном состоянии. Мицо попытался максимально незаметно пройти к кабинке с водными струями, чтобы смыть с себя и из себя следы прошедшей ночи. Его никто не дернул, когда он дошел до кабинки, однако ему не удалось просто так выйти из купальни.
— Если мы тебя не окликнули, это не значит, что мы тебя не видим, Мицо.
Эти слова прилетели ему в спину, и парень, дернувшись, обернулся, сведя брови. Его окликнул Гелий, который сидел в бассейне, облокотившись спиной о край.
— Залезай, расслабишься немного. — парень пошлепал рукой по воде, приглашая его присоединиться.
— Спасибо, но что-то не хочется, — Мицо постарался как можно более приветливо ответить, чтобы от него сразу отстали.
— А может, просто не можешь? — голос прозвучал справа от парня.
Повернувшись, Мицо увидел Витольда. Тот вытирал волосы и смотрел на юношу.
— У тебя походка, как у моей бабушки. Тебя Вилей не смазывал лекарством в конце?
— Ч-ч-чего? — уши парня запылали огнем. Да откуда они всё знают?
— Да ладно, серьезно не обмазал? — рядом с Вилеем выскочил Корни. — Блин, вот задница! Привык, наверное, что Алану не нужны лекарства. Ладно, пойдем, я тебя обработаю, а то жизни тебе нормальной не видать.
Он схватил Мицо за руку и потащил куда-то вглубь купальни, продолжая болтать.
— Мы же тебя после ночи Посвящения почистили и обмазали кучей разных лекарств. Поэтому ты на следующее утро скакал похлеще горного козла.
Корни завел их в небольшую светлую комнату. Там были полки с разными банками, жесткая кровать и занавеска, которая при желании закрывала постель.
— Ложись на кровать животом вниз. Ты себя почистил? А то живот потом болеть будет, если сперма вся не вытечет. И не стесняйся, я приставать к тебе не буду: ты не в том состоянии. — рот парня не затыкался, пока он искал разные баночки и откладывал их на небольшой столик возле кровати.
Микеланджело перспектива снова оказаться попой к верху не радовала. Он недоверчиво смотрел на все эти банки с мазями и на самого Корни.
— Что? — парень обернулся к Мицо.
— Не смотри на меня, как на врага народа! Ложись давай или так и хочешь ходить, кряхтя? Может, мне сразу трость тебе поискать, а? — он скрестил руки на груди и стал ждать реакции.
Мицо прикрыв рукой глаза, тихо заскулил. Ну что такое, за что ему такие мучения? И все же юноша решился и, приблизившись к невысокой кровати, лег на нее.
— Мудрое решение, — похлопав его по плечу, сказал Корни.
Паренек снял с бедер Мицо полотенце, заставил его раздвинуть ноги шире, что юноша сделал, скрипя зубами, и стал обрабатывать дырочку. Одной мазью все не обошлось, так что в итоге его попа снова хлюпала и чавкала. Сказать, что парень был смущен — значит, ничего не сказать. Мицо готов был умереть от стыда. Пальцы Корни виртуозно бродили в нем, смазывая и внутренние стеночки, и внешнее колечко. И кажется, ему вообще было все равно, чем он занимается, лицо было абсолютно спокойным и сосредоточенным, как будто просто рану на ноге перевязывал, а не в попе ковырялся. Процедура растянулась минут на десять.
— Ну все, скоро будешь как новенький, — заявил Корни, с хлюпаньем вытягивая пальцы из Мицо. — Полежи так около получаса, не меньше, и двигай в главный зал. Но сильно не опаздывай, потому что через пару часов миледи должна появиться, а нужно будет еще подкрепиться перед тем, как она нас мучить начнет.
Парень отошел от кровати, сполоснул руки в кувшине с водой и стал обратно раскладывать банки на место.
— Мицо, смотри, — позвал Корни, и юноша повернул свое покрасневшее лицо в его сторону. — Это лекарство. Я даю его тебе, пусть всегда будет в твоей комнате. — парень положил на столик возле кровати баночку с мазью бело-желтого оттенка. — Если не хочешь после каждого секса оказываться в этой комнате, то можешь самостоятельно себя лечить.
Микеланджело промычал, говоря этим, что все понял, отвернулся и прикрыл глаза. Его лекарь вышел из комнаты, и парень остался один.
Неожиданно для себя, он стал вспоминать прошедшую ночь. Когда пришел Вилей и испортил ему оргазм. Как эта глыба стала мазать маслом его попу, как вошел в него. О том, как они уже втроем стали трахаться на его постели — Алан был снизу, в мальчике был Мицо, а самого юношу натягивал Вилей. Сам парень очень быстро потерял голову. Он уже не ворчал и не ругался благим матом, когда глыба вбивалась в него. Он получал наслаждение, оно шло с двух сторон: горячие стеночки Алана плотно сжимали его естество, а крепкий член Вилея двигался внутри Микеланджело задевая что-то, что сносило крышу.
— Твою мать! — гаркнул Мицо, пару раз стукнувшись головой об подушку, проклиная себя, что вспомнил это.
Парень встал с места. Ну уж нет, если он будет просто лежать, то эти мысли полностью завладеют его головой. Обернувшись обратно в полотенце, он вышел из купальни. В главном зале уже был накрыт стол, и ребята потихоньку рассаживались. Юркнув в свою палатку, Мицо нашел на одной из полок набедренную повязку, которую надел. Благо, тех двоих уже не было, а постель была убрана и заправлена свежим бельем.
Юноша прошел к столу и, присоединившись к остальным, стал уплетать за обе щеки свинину. Все-таки готовили здесь божественно.
Но стоило им только встать из-за стола, как огромные двери распахнулись. В нее вошли вооруженные стражники и выстроились в шеренгу, как и в прошлый раз. Члены гарема опустились на колени, склонив голову. Кто-то потянул и Мицо вниз. Он, устало вздохнув, закатил глаза, но все же опустился.
В дверной проем вошла миледи. На этот раз ее облачение было немного другим. На ней был высокий корсет, плотно обхватывающий ее стройную талию, прикрывая грудь. Черная, обтягивающая кофта, вплоть до шеи, не оставляла открытых участков. Но девушка была не одна.
На правой руке у нее висела маленькая девочка в платьишке. Малышке вряд ли был даже годик. Она, не обращая ни на что внимания вокруг, держала в руке игрушку в виде совы и, выпятив нижнюю губу, сосредоточенно разглядывала ее и иногда отправляла в рот, чтобы погрызть. Левой рукой она держала за руку маленького мальчика. Малыш сам передвигался и был постарше девочки. Он же очень даже был заинтересован в том, что происходило вокруг, и, теребя свою красивую рубашку, с блеском в глазах смотрел на парней из гарема.
— Ну что, задницы, я смотрю, убираться вы умеете, — усмехнувшись, произнесла девушка, пристально осматривая помещение, — но в любом случае, это вас не избавляет от наказания. Собственно, с ним я вас пришла познакомить.
Парни недоуменно посмотрели на миледи, не понимая и половины ее слов.
— Наказание номер один. Знакомьтесь — Анри, — она подтолкнула чуть вперед мальчишку, — три года. Наказание номер два — Эмили, — она немного приподняла малышку, — семь месяцев. А теперь, смотря на ваши бараньи лица, поясняю суть наказания. В течение трех дней вы должны присматривать за моими племянниками. Их родители уехали по делам, оставив спиногрызов на мне. Но у меня не так много времени, чтобы за ними присматривать. Поэтому ими займетесь вы.
Сказать, что Мицо был в шоке — это значит, ничего не сказать. Рот благополучно закрывался и открывался, глаза почти выпали из глазниц, и не он один был таким.
«Она вообще в своем уме? Привела детей сюда, в гарем!»
— Н-но, миледи, — кажется Вилей не выдержал, — они ведь совсем маленькие, как вы можете оставлять их с нами, посторонними мужчинами? Тем более, они могут увидеть того, чего не стоит видеть.
— Абсолютно спокойно. Я же вас знаю, так что не такие уж вы и посторонние. А насчет того, что они здесь могут увидеть, — девушка усмехнулась, от чего волосы на руках дыбом встали, — наказание третье — никаких контактов друг с другом на протяжении всего времени, что дети здесь находятся, ясно? Никаких запираний в маленьких комнатах, пряток по углам и зажиманий у стен. Все понятно?
Она всучила малышку в руки глыбы. Такой растерянности на лице человека Мицо, наверно, никогда не видел. Он еле сдержался, чтобы не засмеяться в голос. Вилей держал девочку на вытянутых руках и не понимал, что с ней делать. Малышка, оказавшись в чужих руках, посмотрела на мужчину, выронила свою игрушку и, улыбнувшись беззубой улыбкой, пропищала что-то на своем языке.
Мальчик же подошел к своей тете и, дернув ее за ногу, спросил:
— А эти дяди, они теперь мои рабы?
— Да, солнышко. — миледи улыбнувшись, погладила мальчишку по его черным волосам.
— Все-все? — такого счастья в детских глазах Мицо давно не видел.
— Все, солнышко, только смотри, они мне живые нужны.
От таких слов Микеланджело дернулся, а Каспар, что сидел рядом с ним, немного отполз назад.
— В общем, — миледи снова обратилась к мужчинам, — суть вы уловили. На три дня станете для них и мамочкой, и папочкой, и горничными, и рабами, и кем только можно и нельзя. Кормите их, поите, купайте, спать укладывайте. И боже упаси, с ними что-то случится, — тон девушки быстро сменился, — я вас в порошок сотру, — белые, практически прозрачные глаза миледи покрылись стальным льдом, а голосом можно было резать металл, — вас никто и ничто не спасет. Все понятно?
— Да, миледи, — почти в унисон ответили все участники гарема.
Девушка одобрительно кивнула головой, поцеловала в макушку Эмили и Анри и направилась к выходу. В дверях она снова обернулась.
— За вами будут наблюдать, в ваших же интересах вести себя хорошо. — она ткнула пальцем в их сторону, обвела взглядом каждого и ушла, забрав с собой охрану.
— Пиздец, — выдохнул Корни.
***
Пиздец — это было мягко сказано. Ооооочень мягко! Лучше бы их выпороли плетью раз десять, а то и двадцать, кто-то даже на пятьдесят ударов был согласен. Именно к такому общему мнению пришли мужчины в ночь второго дня наказания. То, что творили с ними эти маленькие черти, был самый настоящий ад.
Стоило миледи покинуть помещение, как Анри запрыгнул на шею Эдмунда и с криком «Но, лошадка!» заставил огромного мужика таскаться на четвереньках по всему помещению. Девочка же уже через пару минут начала хныкать, а после и вовсе в истеричный рев подалась. Она кричала, плакала, махала руками и ногами и была абсолютно неугомонной. Затем ее брат стал орать, чтобы они, наконец, заткнули девочку, а через полчаса присоединился к ней. От симфонического оркестра визга, слез и криков хотелось на стены лезть. Они пытались и на руках носить их, укачивать, отвлекать цветами и вазами, стаканами и тарелками. Ничего не помогало. В итоге оказалось, что они были голодны, но что можно давать малышам, никто понятия не имел. А Эмили и вовсе нуждалась в замене пеленок.
Накормив и напоив их, наконец, дети немного успокоились. Мужчины даже искупали малышей в бассейне, от которого они были в восторге. Но следующая волна истерики нахлынула так же неожиданно. Даже сытые и чистые они стали плакать и тереть глазки, до мужчин не сразу дошло, что брат с сестрой хотят спать. Однако даже просто уложить их было сложно. Нужно было провести целый ритуал, состоящий из колыбельных песен и укачивания девочки на руках. Но им этого было мало, и Анри заставил толпу мужиков плясать под колыбельные, которые они сами и пели. Даже Мицо не смог остаться в сторонке. С горем пополам, дети все-таки уснули, и парни от усталости пластом легли на пол и боялись даже дышать, не то, что двигаться. Но все это было только началом.
С них нельзя было спускать глаз ни на секунду. Девочка уже вовсю ползала на четвереньках, мальчишка бегал и сносил все, что видел на своем пути. Один раз огромная ваза чуть не упала на Эмили, когда та решила потрогать высокий столик, на котором собственно и стояла эта ваза. Тогда парни чуть не слегли с сердечным приступом. У Мицо аж ноги задрожали от страха. В последний момент вазу успел схватить рыжеволосый Отто, вернул ее на место и, взяв девочку на руки, отнес ее в центр комнаты, а у самого лицо белее, чем полотно, и губы посинели. А Анри чуть не утонул в бассейне, пару раз стукнулся макушкой о край стола и даже застрял под кроватью. В какой-то момент его вовсе потеряли из виду и долго не могли найти. Повезло, что он просто забрался к кому-то на постель и благополучно уснул, потому что парней уже начинало трясти не по-детски.
— Я согласен даже на столб позора, вот честно, лучше бы меня тухлыми яйцами закидали, — шепотом произнес Родиго.
У них была ночная минутка откровения, когда дети уснули. Второй день подошел к концу, но их ждал еще третий день.
— Да я уже согласен на то, чтобы меня привязали к лошади и прокатили по всей столице, — выдохнул Селиван, прикрыв изгибом локтя глаза, — я даже не предполагал, что миледи может быть настолько коварной.
— Это даже не коварство! — повернувшись на живот, начал высказывать свою точку зрения Корни, — это хитрожопость, это такая жестокая стратегия, что ей хоть в генералы идти и армией командовать.
Парень оперся на локти, слегка приподнимая верхнюю часть тела.
— Сами посудите, — продолжил он, — господин запрещает применять к нам физическое насилие, да и трогать нас в принципе вообще. Миледи тоже это запрещено. Однако, когда речь идет о наказании, у нас сразу идет ассоциация, что нас будут бить, правильно?
Корни окинул взглядом мужчин и, получив подтверждающие кивки, продолжил.
— Но настолько она хитра, что наказывает нас не столько физически, сколько морально. А ведь моральное наказание намного хуже, — парень облизнул пересохшие губы, — тебя могут просто ударить, а ты стукнешь в ответ, и через пару дней и рана заживет, и ты уже обо всем забудешь. Но с душевным состоянием так не получится. Она делает акцент именно на то, чтобы внутренне нас истязать, а в придачу мы еще и физически истощаемся. Мы же не сможем на малышей руку поднять или без внимания оставить. Так что все это раз в десять, а то и двадцать хуже, чем, если бы нас просто выпороли, — Корни лег обратно на руки, — эта дама знает свою работу, в жизни бы до такого не додумался.
— Ты что, палача с плетью бить собрался? — Мицо криво усмехнулся и, отвернувшись, лег обратно на спину. — Половина твоих слов не совпадают ни с ситуацией, ни с происходящим.
— Вот что ты придираешься, а? Суть же уловил! И я тут не просто воздух сотрясаю, а дело говорю, — Корни возмутился, но быстро осекся и прикрыл рот рукой.
Дети завозились от шума, и мужчины в раз затихли. Благо, никто не проснулся, однако возобновлять разговор они не стали. Алан, Эжен, Отто и Гелий уже давно уснули прямо на полу и не слышали разговора парней. Ребята вчетвером укачивали Эмили, чтобы она уснула, и, кажется, девочка высосала все силы из них. Мужчинам оставалось мучиться еще день, наступления утра они ожидали с содроганием.
***
— Как мои малыши поживают? — с улыбкой на губах вошла в помещение миледи.
Анри подбежал к тете и обнял ее ноги, Эмили при виде родного человека радостно завизжала и, дрыгая руками и ногами, стала тянуться к девушке. Она забрала девочку из рук Витольда, поцеловала девочку в щечку и окинула пристальным взглядом мужчин. Они сидели на коленях и смотрели в пол.
— Я смотрю, вы ничего так, бодры, может, вам еще на пару дней детей оставить?
— НЕТ! — в один голос воскликнули парни, с отчаянием во взгляде смотря на миледи.
Девушка весело расхохоталась, откинув голову назад.
— Ой, на вас смотреть приятно. Вижу, дрессировка прошла на славу. Это будет вам уроком, мальчики, так что заранее стоит подумать, прежде чем что-то делать. Мои племянники в любой день свободны, да и в голове полно разных и интересных идей.
Она сменила тон с веселого на спокойный.
— Не вынуждайте меня их применять. — это было сказано так, как будто она давала дружественный совет.
Девушка взяла мальчика за руку и, не сказав более ни слова, вышла из помещения.
Парни облегченно вздохнули. Они этого момента ждали, как манны небесной. Наконец-то можно вздохнуть спокойно, пойти искупаться, поесть и выспаться. Но только они начали вставать с места, как по комнате разнесся мужской голос.
— Никто не хочет мне рассказать, за что Минерва устроила наказание?
