Сладкий кошмар

Микеланджело передернуло. Голос был ему знаком, но он не мог вспомнить, где его слышал. Ему и не дали на это время. Он почувствовал, как чья-то рука опустилась на макушку и с силой потянула к полу. Парень обратно грохнулся на колени, и его прижали лбом к каменной плите. «Неужели…» — проскользнула мысль в его голове, но он не смог сформировать ее до конца. — Так что? — мужчина стал приближаться к парням неторопливыми шагами. — Ребят, я же вас не съем. Рассказывайте, что произошло. «Ага, как же, не съест» — тихо хмыкнул Мицо. Он узнал по голосу мужчину, которому его представляли, когда привезли в столицу. Это был тот самый коллекционер мужчин — хозяин гарема и их господин. Мужчина говорил абсолютно спокойным и даже немного доброжелательным голосом. — Парни, — господин окликнул их мягким, тягучим, словно мед, голосом, — не нужно бояться, я вам ничего не сделаю. В чем вы, ребята, провинились? Мужчина не увидел реакцию на свои слова. Он уже подошел совсем близко и прислонился о край ближайшего стола. — Вилей, — позвал мужчина. — Да, господин. — Что произошло? Чем вы разгневали Минерву? — Ничего, господин. Миледи попросила присмотреть за своими племянниками, потому что была занята и не могла уделить им время. Мицо увидел, как Вилей шустро облизнул пересохшие губы. Эта ложь может выйти ему боком. Так и произошло. Мужчина шумно втянул воздух в легкие и так же шумно выдохнул. Он подошел вплотную к глыбе, потянул мужчину за подбородок и склонился к его лицу. — И к чему была эта ложь? — господин пристально смотрел в глаза Вилея, ища в них ответ. Мужчина, опустив взгляд, старался не смотреть на своего хозяина. Снова шумно вздохнув, он отстранился от Вилея и стал вышагивать вдоль склонившихся парней. — Вы знаете, какое прозвище носит Минерва среди аристократов? — задал риторический вопрос господин, — Королева пыток. Она никогда и ничего не делает просто так. К ней за помощью обращаются аж из самой королевской пыточной. Она может развязать язык абсолютно любому преступнику. Мужчина остановился и обвел их тяжелым, долгим взглядом. — И вы хотите, чтобы я поверил в то, что она привела этих двух дьяволят, от которых даже я при всей моей любви к ним готов бежать аж в Оркану, просто чтобы вы за ними присмотрели? Серьезно? Мужчина, вскинув брови, бросил взгляд на глыбу. — Вилей, ты здесь почти шесть лет. За все это время ни разу не было инцидентов, в которые Минерва вмешивалась и наказывала вас, — мужчина снова встал напротив глыбы, — это как-то связано с появлением новенького? Мицо дрогнул. Он почувствовал, как на него смотрят, и от этого по спине пробежали мурашки. Вилей молчал, все остальные тоже, напряжение в помещение росло, ребята боялись даже дышать, и юноша уже не мог этого выносить. Ноги затекли, тело ныло от неудобной позы, ему хотелось это все прекратить и окунуться в горячую воду. — Отто, что с твоим лицом? — неожиданно для всех господин переключил свое внимание на мальчишку. Он подошел к нему и, приподняв голову рыжего, внимательно осмотрел его. Мальчишка не был болен, это знали все, но серый оттенок его кожи все-таки не оставался незамеченным. Но не он один был такой. Микеланджело заметил, что у каждого участника гарема есть подобная проблема. И дело было не только в оттенке кожи. И Мицо знал, в чем была проблема. — Все хорошо, господин, — дрогнувшим голосом ответил мальчик. — Уверен? — в голосе мужчины прозвучало сомнение в услышанном, но он отстранился от мальчика и выпрямился, — что за новая привычка врать мне? Вы сговорились? Хозяин снова стал вышагивать вдоль парней, прожигая взглядом и на этот раз нервы Микеланджело не выдержали. — Господин! Выпрямившись, парень окликнул мужчину и, когда тот повернулся к нему лицом, обмер. Мужчина был красив, очень. Высокий, с черными волосами, крепким телом, легкой, трехдневной щетиной, и глубокими, темно-зелеными глазами. Он выглядел молодо, не более тридцати лет. Парень, наверное, так и продолжал бы смотреть на мужчину, но его дернул Вилей, которому не понравилось самовольность Мицо, и он пытался ткнуть его обратно в пол. Микеланджело эта идея тоже не понравилась, и он стал отбиваться от глыбы. В результате началась небольшая суматоха, состоящая из размахивания рук. Вилей пытался его усмирить и приложить к полу, Мицо отбивался и шлепала того по рукам. Со стороны выглядело забавно. Они, как маленькие дети, пытались соревноваться в силе и ловкости. — Да отстань ты! — юноша очередной раз шлепнул мужчину по руке, — если ты не хочешь говорить, то это буду делать я! Я более болтлив и люблю чесать языком, у меня отлично это получится! Мужчины продолжали свою «драку», пока не услышали тихое «Кхм!». Оба замерли и стали медленно поворачивать голову к источнику звука. Хозяин дома стоял подле них и заинтересованно смотрел на их спектакль. Мужчина приложил руку к подбородку и старался скрыть улыбку на своих губах. Но свои смеющиеся глаза скрыть он не смог. — Кажется, я догадываюсь, в чем было дело, — он отстранил руку и придал своему лицу более серьезный вид, но глаза все еще блестели, — да, Мицо, я тебя слушаю. Мужчины сели ровно, Вилей опустил голову, а Микеланджело наоборот гордо вздернул свою. — Господин, — начал парень, — если я не ошибаюсь, то у меня есть право на желание. — Совершенно верно, — кивнул мужчина, слегка сузив глаза. — В таком случае, — парень облизнул пересохшие губы, жест не остался незамеченным, — я бы хотел, чтобы вы его исполнили. О том, что у парня есть право на желание, ему рассказали на третий день пребывания дьяволят в гареме. Это произошло в купальне, когда они мыли малышей. Ребята сказали, что господин дает право загадать одно желание, которое он исполнит вне зависимости от сложности, правда, в пределах разумного. Мицо это услышал, на ус накрутил, но даже не смог представить, чего бы он хотел. Ведь если подумать, он в бегах, на него охотятся, просить спасти кого-то из родных нет смысла, а отпустить из гарема — этого не будет, глупо. А более в голову ничего и не приходило. До этой минуты. — Я тебя слушаю, — слегка склонив на бок голову, повторился мужчина. Мицо долго смотрел в глубокие темно-зеленые глаза своего хозяина, прежде чем смог, наконец, собраться с мыслями. Что-то тянуло его к этому мужчине, но он не мог понять что. Возможно, он его не первый раз видит. — Я бы хотел, чтобы вы выпустили нас, — бросил парень и замер, поняв, что формулировка просьбы прозвучала неправильно, не так, как он хотел. — Что? — лицо мужчины потемнело, он сдвинул свои черные брови к переносице, тело мужчины напряглось, и парень понял, что попал. — Аааа, одну минуту, — Мицо вытянул руки вперед, пытаясь этим остановить мужчину, — я не это имел в виду, — глаза парня лихорадочно бегали по комнате, подыскивая нужные слова. — Ну, постарайся, — лицо мужчины расслабилось, но тело все еще было в напряжении. — Так, — Мицо набрал воздух в легкие, — мне бы хотелось, чтобы вы выпустили нас прогуляться, подышать свежим воздухом, погреться под солнцем, понимаете? — парень смотрел на господина, а тот в свою очередь пристально смотрел на парня и ловил каждое слово. — Не обязательно на улицу столицы, чтобы мы по ней гуляли, достаточно небольшой лужайки у озера. Под вашим присмотром, разумеется. Парень не отрывал взгляда от мужчины, надеясь уловить малейшее изменение в его лице. Мужчина продолжал сверлить взглядом Мицо, но было видно, что он размышлял. Неожиданно господин подошел к юноше, нагнулся к его лицу и, прижавшись своей щекой к щеке парня, тихо заговорил ему на ухо. — Что ты задумал? Мицо сглотнул. — Ничего. — Не ври мне. — Я честен с вами. Хотите знать, почему ваши питомцы в столь плохом виде? Мужчина хмыкнул, но не весело, скорей сарказмом. — Расскажи мне. Они говорили шепотом, прижавшись щеками, друг к другу и опаляя горячим дыханием уши. Никто, кроме их самих не слышал, о чем они говорят. — Как думаете, как долго человек способен прожить счастливо без солнца, без голубого неба над головой и запаха травы? Я думал: недолго, но ваши ребята меня удивили. Шесть лет, господин. Вы держали их в заточении, в пыли и закрытой комнате, здесь нет даже окон, чтобы проветрить помещение. Да, они сыты, чисты и не горбатятся на чьей-то чужой ферме, но! Мицо прижался еще плотнее к лицу мужчины и задевал губами мочку его уха. — Лучше сразу сдохнуть, чем прожить жизнью, хуже, чем у раба. Они хотя бы солнцу могут улыбаться, а мы и этого не можем. Вы этого не замечаете, потому что можете в любой момент подставить лицо ветру, а мы — нет. Юноша договорил и отстранился от чужой, теплой кожи. — Вот как, — задумчиво протянул хозяин. Он не торопился отстраняться, мужчина приложил правую руку к лицу парня и большим пальцем стал поглаживать его гладко выбритую щеку, при этом неотрывно смотря в золотые глаза Микеланджело. — Но я спрошу еще раз, что же ты задумал? — Не понимаю, я достаточно ясно разъяснил то, что я хочу, к чему этот вопрос. — их лица были близки, но они продолжали смотреть друг другу в глаза, как будто играли в игру, кто дольше продержится. — Ты хочешь, чтобы я поверил в то, что ты такой добрый и заботливый, что хочешь всем подарить солнце? Мужчина продолжал поглаживать мягкую щеку юноши. — Солнце я хочу подарить себе, а остальных беру за компанию, чтобы не обидно было. Хозяин дома удивленно посмотрел на откровение парня, а затем тихо гортанно засмеялся. Смех его был низким, приятным на слух. Мицо поймал себя на мысли, что готов продолжать слушать этот смех вечно. Юноша не сразу понял, когда лицо господина оказалось в миллиметре от его. Не понял, когда чужое дыхание опалило кожу. Но он сразу понял, когда прикосновение чужих горячих губ обожгли его уста. Это не был сумасшедший поцелуй, они не пытались друг друга съесть. Это больше было похоже на целомудренный поцелуй, на легкое прикосновение губ и легкий чмок. Но этого хватило, чтобы Микеланджело почувствовал, как внутри все перевернулось, как сердце бешено забилось, и перед глазами поплыло. Но горячие губы исчезли так же быстро, как и появились. — Будет тебе солнце, — выдохнул ему в губы мужчина. Хозяин дома отстранился, выпрямился и, развернувшись, ушел в сторону двери. В последнюю секунду парень оклемался и выкрикнул мужчине в спину. — Но чтобы не на один день! Тот не среагировал и исчез за закрывающейся огромной дверью.