***
Микеланджело проснулся от прикосновения к плечу — его немного трясли. Парень спал глубоко и не торопился возвращаться в реальность, но его мнение никого особо не интересовало. Он открыл глаза и в первую очередь увидел волосы. Длинные. Белые. Волосы его мучительницы, которая, судя по всему, пришла снова сломать ему кости на талии. Юноша поморщился, спрятался под одеяло и отвернулся. — О, нет, — Анабель потянула одеяло, — милый, нужно вставать, мы и так тебя долго прождали. Ну же. Девушка сдернула покрывало, открывая взору полностью обнаженное тело. — Ой, — пикну девушка, быстрым движением набрасывая покрывало обратно, и виновато улыбнулась Давелиону, который сверлил ее недовольным взглядом, — я не знала, прости. Микель все же встал, предварительно завернувшись в простыню, и ленивым шагом поплелся в купальню, где с удовольствием окунулся в уже горячую воду, сгоняя остатки сна. Он постепенно приходил в себя, разум трезвел и начинал соображать о своих дальнейших действиях. Если память и слух ему не изменяли, то уже завтра войска должны были прибыть в столицу и окружить ее — все это должно было произойти незадолго до самой коронации, вот только успеют они или нет, это был сложный вопрос, ведь не всегда все происходит так, как мы задумываем. На этот счет у парня были кое-какие мысли, но их стоило держать при себе. До поры до времени. Юноша вышел из купальни завернутый в халат и окинул взглядом свою комнату. В ней были все кому не лень и от этого на лице юноши исказилась гримаса недовольства. Кто-то из слуг помогал королю облачиться в повседневный, но богатый костюм, в то время как Анабель стояла возле кровати, на которой лежало женское платье золотого оттенка с вышивкой из серебряных нитей белого цвета. Парень снова поморщился и сделал шаг назад. — Нет-нет-нет, — Анно помахала пальчиком в воздухе, — тащи свою попочку сюда — будем тебя одевать. Мы теряем время, Микель, поэтому прошу тебя не капризничать. Через час вам нужно прибыть к утреннему столу; опоздание исключается, это тон невежливости. Даже несмотря на вашу принадлежность к королевской крови, как представители аристократии, столь не возвышенный проступок с вашей стороны покажет семью в неугодном свете, а вы не единственные гости в королевстве, так что… — Заткнись! — дружный хор нескольких голосов прервал поучительную тираду девушки и она втянула голову в плечи. — Ну ладно, ладно, — тихо пробубнила она, опустив голову и теребя носком обуви ковер. — Одень его, пожалуйста, и корсет послабее стяни, — обратился к девушке Давелион, поправляя пуговицы на манжете, — он вчера еле до комнаты дошел, весь день может не выдержать. — Да? — удивленно подняла брови девушка, переводя взгляд на стоящего Микеля. — Ну ладно, я постараюсь. Микель кивнул девушке головой, указывая на купальню и намекая на то, чтобы она шла туда, в то время как юноша сам скрылся за дверью. Он не собирался становиться публичным источником потехи, развлекая людей своим мучением и унижением. Девушка безропотно последовала следом, и там без посторонних глаз они занялись своими «черными» делишками. На этот раз Микеланджело старался перетерпеть стыд молча и у него это почти получилось, но коварное эхо пространства сделало свое дело, поэтому, когда они выходили, слуги стояли красные, как раки, и стыдливо смотрели в пол. Парень с трудом сдерживал себя, чтобы не настучать этим ублюдкам по макушке, но быстро взял себя в руки и позволил Анабель одеть на него платье, а после шляпу с вуалью и перчатки. У них оставалось двадцать минут.***
— Мы что, заблудились? — Давелион неуверенно покрутил головой по сторонам, пытаясь понять, где они находятся. — Разве слуги нас не должны были проводить? — шепотом зашипел Микель, которому все это не нравилось. — Я могу нас провести, но это будет подозрительно. — В этом нет нужды, — сузил глаза король и сделал жест рукой приближающемуся слуге. Мужчина в костюме прислуги поклонился им и, склонив голову, сделал жест рукой, призывая идти за ним. Они еще несколько минут поплутали по коридорам, пока их не привели к огромной позолоченной двери, за которой и оказались собрана вся королевская семья и приглашенные гости из других королевств. Здесь был пожилой правитель Ламалии со своей молоденькой супругой, принц Орканы со своей невестой и еще несколько принцев из других государств, которые были Микеланджело неизвестны, как и сами наследники. — О, вы наконец прибыли! Ваше Величество, я боялась, что вы нас так и не посетите, — королева Белинда сидела во главе стола и лучезарно улыбалась, пока ее взгляд не перешел на спутницу и брови оказались сведены к переносице, но ненадолго. — И вам доброго утра, Ваше Величество, Ваше Высочество, — Давелион поздоровался со всеми присутствующими — кто-то вставал с место и почтительно кланялся, кто-то ограничивался кивками, — к сожалению, к нам не был приставлена прислуга, который проводила бы нас — пришлось половину пути искать самим дорогу, а после мы наткнулись на прислугу в коридоре и она нас провела до места. Давелион учтиво отодвинул стул для своей спутницы, не позволяя этого сделать слугам, а после сам присел рядом. Лицо Белинды сначала побагровело от стыда за своих дрянных слуг, которые не могут выполнить указания как положено, а после посерело от вида того, как заботливо себя ведет король Давелион с этой женщиной. Мужчина более не обращал внимания ни на кого, а только на свою невесту. Что-то ей нашептывал, спрашивал, накладывал на тарелку пищу и требовал у слуг фруктовый нектар, а не обычную воду. Королеве Белинде это все не нравилось. У нее были свои планы на этого мужчину, и неожиданное появление «невесты» выбило ее из колеи. Ее информаторы не рассказывали о ней, что вдвойне не нравилось женщине, и она начала подозревать, что король сделал это нарочно, что девушка подставная. Но то, как мужчина обходительно к ней относился, как ухаживал за ней, что-то тихо говорил и мимолетно прикасался к ее стану, говорило о том, что игрой тут не пахло, и действия происходили не на публику. И это бесило ее еще больше. Практически весь завтрак женщина не отводила хищный взгляд от девушки, а она это чувствовала, иногда поворачивала спрятанную под вуалью голову в сторону королевы, несколько секунд смотрела в ответ, а после опускала голову и пряталась за силуэтом Давелиона. «Что же это за мразь? — женщина кусала губы. — Откуда ты взялась? Покажи уже свое лицо!» После завтрака гости были приглашены прогуляться по саду за дружеской беседой. Правда садом, место куда их провели, тяжело было назвать, однако наличие фонтана и маленьких желтоватых кустиков говорило именно о том, что это был сад. Давей старался не отходить от своей невесты в то время, как Белинда усилила давление и не отходила от мужчины ни на шаг, подхватив его под ручку и весело о чем-то щебетала. Вежливая полуулыбка запечатлелась на губах мужчины и не сходила с его лица, и, чем сильнее сжимала его локоть женщина, тем плотнее он прижимался к Микелю. Женщина старалась расспросить у мужчине о спутнице. Давелион сказал, что она дочь одного из аристократов их страны, на что Белинда рассмеялась и сказала, что ему намного выгодней было бы взять в жены принцессу другого королевства, нежели «дочь аристократа», на что мужчина черство ответил, что не нуждается в выгоде, поскольку достаточно богат для того, чтобы бегать за чужим золотом. После прогулки семьи разбрелись по комнатам, поскольку наступил пик жары, и им было предложено отдохнуть до обеда. Давей и Микель быстро покинули общество аристократии и заперлись в комнате. — Чертова змея, — шипел мужчина, сдергивая с себя рубаху, практически разрывая от злости, — лезет куда не следует и шипит своим ядовитым языком. — Неплохо она тебя облапала, — усмехнулась Минерва, помогая юноше избавиться от корсета. — Что сделала? — непонимающе переспросил Микеланджело, стряхивая с себя юбку. — Облапала, — повторила леди, — ты этого не заметил, но она очень томно прижималась к его руке и поглаживала спину. Тянет на соблазнение, что скажешь, Давей? — Просто заткнись, — прохрипел мужчина, быстрым шагом скрываясь в купальне. Микель ошарашенно смотрел на лицо Минервы и пытался сопоставить услышанное. — То есть? — неуверенно начал юноша, ловя взгляд девушки. — Хочешь сказать, что моя матушка совращала мужчину, который ей в сыновья годится? Ты в своем уме? — на последней ноте Микель вскочил с места, крича девушке в лицо. — Что за бред ты несешь? Уже и оклеветать ее нечем? Забери свои слова обратно! Я не позволял ее оскорблять! Звонкий шлепок принес за собой гробовую тишину в комнату и выскочившего из купальни Давея. — Еще раз повысишь на нее голос и пощечиной не отделаешься — у меня рука тяжелая, надеюсь, ты еще помнишь. Микель сверкнул глазами на стоящего перед ним Доминика. Руки сжались в кулак, ногти впились в кожу до боли, но не отрезвляя, а наоборот, опаляя возмущение и гнев, что бешено стучал по венам. Да сколько можно! Сколько еще он должен терпеть подобное обращение к себе. — Ну хватит, — Давей схватил парня в охапку и потащил за собой в купальню. — Какого черта! — рыкнул парень, дернувшись в объятиях. — Я понимаю, что тебе неприятно это слышать о женщине, с которой ты столько лет жил. Но ты должен свыкнуться с мыслью, что она не святая, Микель. — Да пошел ты, — парень вырвался из схватки и, сделав несколько шагов прямо в одежде, плюхнулся в воду. «Потерпи, Микель, осталось немного, — парень облил лицо водой и спрятался за ладонями, — совсем немного и я их больше не увижу. Никого из них»***
До конца дня более не было происшествий с внутренними разборками. Обед и ужин гости провели так же вместе, постоянно общаясь между собой то на нейтральные темы, то на политические. После ужина они разместились в игровой комнате, где Давелион выиграл пару партий в картах у короля Ламалии, а после уступил свое место молодому принцу и отошел к другому собеседнику. Микелю было намного сложнее. Несколько принцесс подходили к нему, пытались заговорить и пообщаться, но парень боялся даже пикнуть. Он уже пробовал тренировать свой голос, чтобы говорить как женщина, но ничего из этого не вышло. Поэтому они остановились на легенде, что он немой, точнее, она. Поэтому «невеста» пыталась, жестикулируя руками, разъяснить, что говорить она не может. Принцессы поняли, жалостливо поохали и больше не подходили к нему. Юношу это удовлетворило, поэтому он старался как можно незаметнее расхаживать между столами, урывая то там то сям еду с напитками и подслушивая разговоры аристократов. Парень чувствовал на себе пристальный взгляд и пару раз даже ловил его владельца, но лишь молча опускал голову и продолжал свое «шествие» меж столов. Белинда продолжала смотреть на него, и это выбивало его из колеи. Парень был растерян, но виду не подавал. Часы уже пробили за полночь, но гости не торопились расходиться и продолжали беседу. Король Ламалии решил напиться и шумел громче всех. Он хохотал, втихаря тискал служанок, и продолжал заливать свой огромный живот выпивкой. И в один из очередных обходов столов, мужчина, пошатываясь, подошел к стоящему спиной Микелю. — Какая сладкая куколка, — защебетал мужчина, прижимаясь животом к спине девушки и прихватывая ее за талию, — чего стоишь одна, скучаешь? — мужчина обдавал мерзким запахом пота и алкоголя. — Давай уединимся и немного развлечемся? Ах, люблю высоких… Холодная дрожь омерзения пробежала прямо по середине спины, выбивая воздух из легких. Парень хотел сделать две вещи: врезать мужчине по физиономии что есть сил и сбежать в свою комнату и спрятаться под одеялом, предварительно не забыв запереть дверь. Юноша попытался отойти от мужчины, но тот прижал парня к столу, с двух сторон оперевшись руками о стол, возле которого парень и стоял. Это выбивало из колеи, и паника засела где-то в горле. Что делать, юноша не представлял. Хотел заорать на мужчину и отвесить ему пенделя. Но хоть и немного, но Микеланджело тоже был политиком и понимал, что подобное попросту недопустимо. Это не обычный слуга, а, черт его дери, король. И юноша мог попросту навлечь на Аксию скандал и войну, которая ничем хорошим не закончится. Мужчина тем временем продолжал потираться о Микеля, а тот начал пытаться отодрать одну из рук мужчины, чтобы уйти, но пьяная свинья намертво вцепилась в этот стол. «Под столом проползти? Да нет, это слишком…» — Позвольте узнать, что вы делаете? Ледяные нотки голоса были для Микелем как горячий чай посреди морозной зимы. Король Ламалии немного испуганно дернулся и, отпустив стол, сделал пару шагов в сторону. Зажатая к столу принцесса бросилась в сторону Давелиона, прижимаясь к мужской груди и крепко обнимая мужчину. Давей в ответ прижал к себе девушку, чувствуя ее легкую дрожь, и бросил уничтожающий взгляд на округлившееся лицо короля. — Д… девушке было одиноко… в… вот я и… подумал, что ее стоит развлечь… — Не забывайте, что граница между тем что принадлежит вам, а что нет — слишком большая. Особенно на территории чужого государства, — холодно сказал Давелион, толком не дав мужчине оправдаться. Король более не стал ожидать оправданий, а просто ушел из общей комнаты, продолжая прижимать к себе принцессу. — Чертова свинья, — Микель чуть не визжал, раскидывая кусочки платья по комнате и разрывая их, пытаясь вытрясти свой гнев на них, — сука! Да чтобы у тебя яйца отсохли! Чтобы вставать там нечему было! Жирная мразь! Парень продолжал бесновать и метать молнии, в то время как Давелион уже немного успокоился и с легкой улыбкой смотрел, как его пассия мечется по комнате и бунтует. — Ну, ладно тебе, — хмыкнул мужчина, ловя бунтаря за руку и притягивая к себе, — старик в себя поверил, а ты там самой аппетитной принцессой оказался. — Да пошел ты! — парень замахал ногами, но лишь слегка сполз с кровати, оставаясь в захвате рук. — Обязательно пойду, — мужчина уткнулся носом в пушистые волосы, — но только спать и только с тобой. Я устал — у нас завтра тяжелый день. — А нечего было в карты гонять полночи, — буркнул Микель, ложась на свою половину кровати и заворачиваясь в теплое одеяло. — Не ворчи, — хмыкнул мужчина, притягивая к себе юношу и заключая в кольцо объятий. «Последний день», — мелькнуло в голове Микеланджело, прежде чем он провалился в сон.