Путь избранного 2. Борьба за выживание

Я считал, что соседа хуже, чем Стив, не найти. Я ошибался. Если библиотекарь Червь еще не раздражал меня, то плакса Нейт уже просто задолбал! Его «тихие» всхлипы наводили на мысль использовать набалдашник льда, чтобы заморозить его. Своим видом он заставлял других сочувствовать ему, поэтому остальные были грустные. Но не я. Можете назвать меня бесчувственной тварью, а я могу вам сказать, что Нейт для меня все равно, что незнакомый человек. Я не обязан сочувствовать тому, с кем мы почти не знакомы. И по Джессике я не так уж и тосковал. Все они для меня чужие. Единственный, по кому я тосковал — Александр. Только смерть моего учителя задела меня. Остальные были мне безразличны. Я всегда говорил себе, что это безразличие у меня от матери. Мать растила меня одна. Нет, так говорить не правильно. Растила меня бабушка — её мама. Она сидела со мной, пока мать искала себе «кавалера». Но находила она только наркоманов, сидящих на зельях. Я помню их. Они требовали у матери всю зарплату на свои зелья. Они обижали меня. Это знала и бабушка. Однажды, когда мне было лет семь, бабушка забрала меня из дома. Мать в то время была без чувств после зелий. Да, эти сволочи и её подсадили. Потом мать заметила пропажу и пришла к бабушке домой. Она была под зельем силы и с легкостью вырвала железную дверь. Мы в то время обедали. Она прибежала на кухню, схватила топор, которым бабушка резала мясо, и убила свою собственную мать. Все, что происходило дальше, еще долго снилось мне в кошмарах. Я запомнил это на всю жизнь. Моя мать шла ко мне с окровавленным топором. Я отполз к окну и кричал, звал на помощь. Она была в таком состоянии, когда ты ни о чем не думаешь. Когда все мысли блокируются. Спас меня сосед бабушки. Он прибежал с мечом, и нанес удар моей матери по ноге. Сильный удар. Она скончалась от потери крови. А меня забрали в приют. Она не думала обо мне, когда я был с ней дома. Она забывала меня кормить, забывала про меня самого. Ей было без разницы, как я себя чувствую и что делаю. Я лишь был её дополнительным источником дохода. Все-таки она была матерью-одиночкой, а таким империя давала небольшую пенсию. А как только я исчез, она сразу же вспомнила обо мне. Да и тогда, она решила меня убить… Безразличие к чужому человеку — не так уж и плохо. Если ты безразличен к родному — ты та еще тварь. Я отношусь именно к первой категории. Своих родных, маму и бабушку, я любил всем сердцем. Даже мать-наркоманку я боготворил, ведь она меня родила. Именно эта травма детства и сложила мой характер. Я плакал несколько ночей в приюте и я понимал, что мне больно. Я в свои семь лет прочитал очень много философских книг, ибо мать до того, как связалась с наркоманами, увлекалась философией. И в семь лет я сделал вывод, изменивший всю мою жизнь. Мне было больно из-за смерти бабушки и мамы. Почему? Потому что я их любил. А значит любовь причиняет боль. С того момента я никого не любил. Ты начинаешь любить человека, если слишком сильно к нему привязываешься. А как можно не привязаться к человеку? Правильно, не общаться. Круг моего общения был невероятно мал с тех семи лет. Я не общался со сверстниками. Они меня обижали за это. Я терпел. Я ненавидел этих ребят и хотел дать сдачи, но я всегда был плохим бойцом. Да и я не хотел драться. Я хотел быть хорошим человеком и не решать все дракой. Тогда я не знал, как стать хорошим человеком. Но потом я понял одну мысль: хороший человек — противоположность плохого. И тогда я стал смотреть на плохих людей, и делать все, как они, но только наоборот. Вот только это не помогло. Я смотрел на плохих людей, и у меня всегда появлялось лишь одно желание: убить их. Ребят, мучавших оцелота, преступников, грабящих банк, маньяков, убивающих десятки людей — всех их я хотел убить. И я стал таким человеком. Я разделил людей на черных и белых, злых и добрых. И я ненавидел этих черных людей. Достаточно вспомнить, как я два года назад «спас» деревню, убив набалдашником сингулярности кучу бандитов. Я это делал не ради деревни, а ради личного удовлетворения. Или когда я утопил разбойника с помощью набалдашника молний. Мне было… приятно. Приятно искоренять зло. А еще я ненавижу людей. Социопат я. Именно поэтому я уже полчаса сидел и выбирал подходящий набалдашник, чтобы заткнуть Нейта. А потом мои соседи заснули. Это случилось ближе к полуночи. Я же, под светом факела, читал «Таумономикон», книгу с изучениями Таумкрафта. Я изучил в своем моде все, что только можно было. Не удивительно. У меня было много свободного времени. И вдруг в дверь постучали. Я ждал, пока кто-то из моих соседей откроет, но они очень крепко спали. Я, ворча, встал с кровати, подошел к двери и открыл её. За ней стоял парень с короткими темно-коричневыми волосами. Стив. — Хорошо, что Вы не спите, — сказал он. — Можно Вас на пару секунд? Не отвечая, я вышел из комнаты и закрыл дверь. В коридоре, помимо Стива стояла девушка. Она был старше Стива лет на пять. У неё были длинные светлые волосы. — Учитель, это Лира, она очень хотела с Вами познакомиться. — Лира. Восемнадцатая избранная, — девушка протянула руку. У неё был очень звонкий голос. Так она стоял еще пару секунд, а потом, поняв, что я не собираюсь её пожимать, убрала её. Я же повернулся и уже открыл дверь, когда девушка продолжила говорить. — Я тоже обладаю магическим модом, Арс Мэджикой. И… ну… я подумала… мне всегда хотелось узнать, какой из этих модов лучше… — Я отказываюсь, — я не дал девушке договорить. Хах, решила вызвать меня на дуэль? — Ну ладно. Тогда я сражусь с вашим учеником. Я сжал ручку двери. Стив же ничего не сможет сделать против неё: он в магических сражениях ноль. Он опозорится, и все подумают, что мод Лиры лучше. Ну уж нет. Я покажу всем силу Таумкрафта. — Я согласен на дуэль, — я повернулся к девушке лицом и посмотрел ей прямо в глаза. Они у неё, кстати, были зелеными. — Славно. За Вами зайдут завтра днем. Использовать только вещи из мода. Даже броню. Лира направилась к лестнице, а Стив посмотрел на меня: — Почему Вы не дали мне сразиться? — Даже свиньи смогут лучше использовать жезл, чем ты. — Извините, но это оружие дальнего боя. А я совсем не меткий. — Твои проблемы, — я открыл дверь и зашел в комнату. Теперь мне надо подготовиться к сражению… В полдень в комнату постучали. Это был тот самый дворецкий, его, вроде, Эл звали. Он провел меня вниз, в зал из серой шерсти. Одна из его стен была сделана из обсидиана. В этой стене была установлена дверь и какие-то стекла, которые я раньше не видел. В комнате уже собралось много людей. Незнакомых людей. Я не знал здесь никого, кроме Стива и Логана. И все их взгляды были обращены на меня. — А вот и Роберт! — услышал я звонкий голос. Из толпы вышла та самая девушка, Лира. Она была одета в серую броню с темно-желтыми вставками. На голове у неё была диадема с синим кристаллом. За спиной у неё висел фиолетовый меч, а в руках она держала книгу с красной обложкой. У неё был довольно воинственный вид. Она осмотрела меня и вопросительно выгнула бровь. Ну да, я одет был не так, как она. Плащ с капюшоном, скрывающий мое лицо, был моей единственной броней. — Ясно. У Вас броня под плащом, — сказала Лира. Я распахнул плащ, показывая, что под ним обычная черная одежда. Я поднял немного майку, показывая живот. Лира усмехнулась. Наверное уверена в своей победе. Зря. — Спасибо, что вы покажете для нас возможности Таумкрафта, — к моей сопернице подошел смуглый старик. Он был старше меня лет эдак на двадцать. И тем не менее он был в хорошей физической форме. — Меня зовут Дарвин. Я отец Лиры и президент Моддерии. — Папа! — воскликнула его дочь. — Ты зачем это сказал?! Он теперь будет сражаться в полсилы, чтобы серьезно меня не ранить. — Не буду, — твердо ответил я. Мне было плевать, будь она хоть дочерью самого Админа, я бы не поддался девчонке. — Это хорошо, — сказал Дарвин. — Проходите в тренировочный зал. Мы будем следить за вами через камеры. Только сейчас я заметил у стен столы и какие-то коробки на них. Эти коробки имели внутри что-то вроде стекла. Лира направилась к двери, а я последовал за ней. По пути я заметил еще и Ксавьера. Он завороженным взглядом провожал мою соперницу. Неужели влюбился? — Удачи, учитель! — пожелал мне Стив, когда я прошел мимо него. Я вошел в обсидиановую комнату и обомлел. Это был зал для паркура. Причем я находился в его середине. Вверху и внизу на стенах висели блоки обсидиана, заборы, лестницы, лед, люки и другие вещи. Я обратил внимание на белые прямоугольники на стенах. Они вращались, и сейчас смотрели на нас. Может это те самые камеры? Я стоял на широкой платформе из обсидиана. Лира стояла на такой же платформе у противоположной стене. Я не знал, как она туда добралась, ведь между платформами было большое расстояние, блоков двадцать, и не было моста. Я услышал сзади себя звук ломающейся двери. Повернувшись, я увидел, что деревянную дверь заменили на железную. И для чего это? Чтобы никто не покинул зал? — Дорогие маги! Хочу сообщить вам правила поединка, — послышался голос Дарвина из музыкальных блоков. — Разрешается использовать вещи только из ваших модов: Таумкрафта и Арс Мэджики. Бой длится до того момента, пока у одного из участников здоровье не опустится до пяти единиц. На подготовку вам дается минута. Время пошло! Лира открыла книгу и что-то начала читать. Я достал из плаща палочку и поставил набалдашник молний. Так же я положил в ближайший карман набалдашник девяти кругов Ада. Надеюсь, что смогу нанести ей первый удар. — Осталось тридцать секунд, — сообщил Дарвин. Лира захлопнула книгу, самодовольно и демонстративно улыбнулась. Что? Вчера она казалась скромной, когда вызывала меня на дуэль. А сегодня она выглядит дерзкой. Это она так на публике? Двуличная собака. — Осталось пять… четыре… три… два… один… ноль! Я нанес первый удар. Я выставил вперед палочку, и из неё вылетела молния. Она пригнулась и молния прошла по стене. В её руке появился огненный шар и она кинула его в меня. Я увернулся и шар попал в железную дверь. Та загорелась. Во второй руке тоже появился огненный шар, и теперь она обстреливала меня из двух рук. Мне приходилось бегать по платформе, прыгать, нагинаться для того, чтобы уворачиваться от её шаров. Да она гаст какой-то! Мне почти не удавалось отстреливаться молниями. Через пару минут я осознал, что невероятно вымотался. Эх, старость не в радость! Зато теперь я осознал её план — вымотать меня. Но ей это вскоре надоело. В правой её руке появился белый шарик. Она прижала его к себе и рядом с ней появились белые частицы. А потом она взлетела. Да, она прыгнула и взмыла в воздух. Так вот как она оказалась на той платформе! Черт, да этот мод просто невероятен. Через пару секунд она очутилась на моей платформе. Теперь у неё в руке был меч и она ринулась на меня. Я успел отбежать к краю и сменить набалдашник молний на девять кругов Ада. С помощью набалдашника я выпустил в неё трех красных, адских, летучих мышей. Пока она отбивалась от мышей я вновь одел на палочку набалдашник молний. Я выпустил молнию и снес ей одну единицу здоровья. Первый урон за мной! Но тут в её руке появился голубой шарик. Она кинула его в меня. Я не успел увернуться и шарик попал в меня. А в следующую секунду я оказался прямо рядом с ней. Теперь у неё в руке был меч (так быстро?). Она попыталась меня им ударить, но я отпрыгнул. Она вновь кинула в меня голубой шарик. Я увернулся и он попал в блок обсидиана подо мной. И этот блок исчез. Я все меньше и меньше понимал действие её заклинаний. Как она все это делала? Что у неё еще есть в арсенале? Потом она кинула шарик рядом со мной, и там появился тот самый блок обсидиана. То есть её заклинание захватывает предмет, а потом размещает его? А ведь у меня так работает один набалдашник… Она побежала на меня с мечом. Ближний бой? Ладно, будем играть по её правилам. Я быстро достал из инвентаря зеленый набалдашник — вмешательство края. Я использовал его, и передо мной появился эндер сундук. Я открыл его и быстро выхватил меч, лежащий поверх других вещей. Рукоять у меча была фиолетовая, а лезвие темно-синим. Это был Меч Бури. Лира уже успела подбежать и решила атаковать меня в прыжке. Я увернулся и сам атаковал её мечом. Она выставила свой, чтобы заблокировать мой удар. Зря. Когда наши мечи соприкоснулись, она отлетела*. Мы стояли недалеко от края платформы, поэтому она упала с неё. Да! На момент я забыл про её заклинание полета. Я пожалел об этом, когда через секунду моя соперница взлетела до уровня платформы. Теперь в руке у неё появился фиолетовый шарик и она сразу же кинула его в меня. Я не увернулся, и поэтому её заклинание попало в меня. Оно не нанесло мне урона, но сделало кое-что похуже. Палочка, в левой руке, и меч в правой вылетели из моих рук и улетели на противоположный край платформы, к двери. А тем временем в её руке появился бело-голубой шарик. Но я атаковал первым. В моем плаще скрывалась еще одна палочка с красным набалдашником огня. Я выстрелил из неё огнем, который немного задел Лиру. Она успела отлететь, пока огонь не нанес ей больше урона. Я побежал к мечу. И тут Лира выстрелила. Шарик попал передо мной, и на обсидиане появился лед. Я поскользнулся и упал, а палочка отлетела на два блока. Меч Бури лежал рядом, и я потянулся к нему. И тут прямо на мою руку упал этот самый шарик. Он не нанес урон, а заморозил руку по локоть. Просто замечательно! Как холодно-то. Левой, незамороженной рукой я достал из плаща третью, последнюю палочку. На неё был нацеплен бело-голубой набалдашник, набалдашник искажения. В данной ситуации он очень хорошо мог помочь. Я вытянул руку и вокруг меня образовалась полу-прозрачная сфера. Я обернулся, и увидел, что Лира выпустила еще один шарик. Он ударился о сферу и исчез. Лицо Лиры скривилось. Теперь у меня имелся щит, защищающий меня от дальних атак. Именно от дальних. — Черт! — воскликнула Лира и приземлилась на свою платформу. Это был мой шанс. Я снял с палочки набалдашник и одел другой, бордовый набалдашник пламени ифрита. Я выстрелил из него лучом по льду, и тот превратился в воду. Моя рука посинела и еле двигалась. Ну все, девчонка, держись! Лира, тем временем установила на своей платформе какой-то треугольный блок со странными голубыми символами. Она заливала в него что-то из ведра, и символы начинали светиться. Она забыла про меня и занималась только этим блоком. Я же сменил пламя ифрита на набалдашник теневого луча. Он был темно-фиолетовым. Это был самый сильный из моих набалдашников, не считая сингулярность. Я направил палочку на неё, и из жезла вылетел темно-фиолетовый луч, пронзивший Лиру. Она отлетела к стене, и у неё осталось двенадцать единиц здоровья. Лира поднялась с пола и кинула в меня огненный шар. Я же сменил фиолетовый набалдашник на прозрачный с огоньком, меняющем цвет, внутри. Это был набалдашник сингулярности. Я выпустил снаряд так, чтобы взрыв задел треугольный блок, а не Лиру. Лира ринулась к блоку, но взрыв её оттолкнул. Треугольник был уничтожен, а у неё осталось всего восемь единиц здоровья. Она использовала некое заклинание и побежала вперед. Это заклинание, как я понял, увеличивало её скорость, ведь через считанные секунды моя соперница оказалась у края своей платформы. А потом она перепрыгнула два десятка блоков и оказалась на моей платформе. Я застыл. Как она это сделала? Это невозможно! Лира воспользовалась моим остолбенением и использовала заклинание, заставившее палочку вылететь из моих рук. Затем она подбежала ко мне и активировала еще какое-то заклинание. Я понял, что это было заклинание полета, когда она схватила меня и мы начали взлетать до потолка. Я пытался вырваться, но девчонка держала меня очень крепко. Мы долетели до самого верха. Я глянул вниз. Я знал, что она меня сбросит, и сейчас рассчитывал свои шансы выжить после падения на несколько десятков блоков. — На войне все средства хороши, — сказала Лира, отпуская меня. Я закричал. Да, мне было невероятно страшно и я орал во всю глотку, приближаясь к полу. Удар. Хруст костей. Я упал на спину, и она сейчас невероятно болела. Я издал хриплый стон. Дышать было трудно. — Битва окончена! — послышался голос, заполняющий комнату. — Победила Лира! Победительница опустилась ко мне и бросила в меня желтый шарик. Я почувствовал небольшое снижение боли. Она продолжала забрасывать меня шариками, пока мое здоровье не восстановилось до двадцати единиц. Я попробовал подняться. Позвоночник болел, и я еле удерживал себя на ногах. Лира приобняла меня и активировала заклинание полета. Наши ноги оторвались от пола и мы полетели на платформу. Самым первым нас встретил Стив. — Учитель, Вы в порядке? — Стив был напуган. — Да, в порядке. Лира не так уж и сильно меня кинула. Спина правда болит, но это терпимо. — Извините, Роберт, — Лира была расстроена. От той ярости не осталось и следа. Неожиданно она выронила книгу, которую держала под мышкой. Стив наклонился, чтобы её подобрать. — Спа… — Лира вдруг замолчала, принимая книгу, поднятую Стивом. Я мгновенно понял, чему она удивилась. Мой рот непроизвольно раскрылся. — Что с вами? — Стив ничего не понимал. Потом он опустил глаза на книгу, которую все еще держал в руках. Когда его глаза поднялись, в них читалось удивление. Твою мать, Стив, сколько еще у тебя глобальных модов?