На пути к счастью

Прошло две недели с тех пор, как мы узнали о диагнозе Чонина. Я сидел на диване в палате Чонина и ждал пока малыш вернется с процедур. Мысли о смерти никогда не пугали меня, как сейчас. Сейчас, когда эта смерть дышит в затылок моему ребенку. Сначала я думал, почему Чонин? Почему именно мой Чонин… Но потом свыкнулся с этой мыслью, теперь единственная наша цель спасти сына. Чонину назначили химиотерапию, он все свое время проводит в больнице, а я все свое время провожу с ним.  — Наши с тобой не подошли, — в палату вошел Крис и протянул мне какие-то бумаги. - Что наше с тобой? — непонимающе сказал я.  — Костный мозг, не твой и не мой не подходят Чонину, — Крис присел рядом и положил свою руку поверх моей. - Мы ведь его родители, почему, — вздохнул я и прикрыл ладонью лицо, всхлипывая.  — Чунмен, — прошептал Крис и обнял меня. Я чувствовал как у него колотилось сердце, но снаружи он будто был спокоен: это еще не конец, утром взяли анализы у Сехуна, Тао и Минсока. Может они подойдут.  — А если не подойдут? - прошептал я и уже не сдерживал слез: что тогда Крис? Как мы спасем Чонина? - Мы спасем его, другого выхода у нас нет, — сказал Крис и обнял меня сильнее. Дверь в палату снова распахнулась: о, папа приехал, — в палату зашла медсестра с Чонином. Малыш настолько ослаб, что на процедуры его возили на коляске.  — Сынок, — Крис встал и взял Чонина на руки. Я вытер слезы и попытался улыбнуться. - Когда ты приехал? — Чонин улыбался Крису и рассматривал его, будто тот сейчас испариться.  — Только что, я привез тебе планшет и комиксы, которые ты просил, — Крис опустил малыша на кровать и достал из сумки комиксы и планшет. - Круто, спасибо папа, — захлопал в ладошки Чонин: я поиграю попозже, мне снова хочется спать, — обиженно надул губки малыш.  — Конечно, лечебные процедуры это не легко. Отдохни малыш, — я тоже подошел к ним, и поправил подушки Чонина.  — Хорошо, папа у меня есть еще одна просьба, — сказал Чонин: только я шепну тебе это на ушко, — Крис склонился и Чонин что-то шепнул ему. Странно, а мне почему не говорят. Крис кивнул и подмигнул Чонину. Малыш опустил голову на подушку и сразу уснул.  — Что он тебе сказал? — шепнул я. - Тсс, — Крис приложил палец к губам и указал на дверь. Мы вышли в коридор.  — Он сказал, чтобы я повел тебя на прогулку. И чтобы мы купили ему цветок в горшке, — улыбнулся Крис.  — Надо сказать медсестрам, чтобы приглядели за ним, — я пошел на пост, а потом мы с Крисом вышли на улицу: надо не забыть про цветок. Твой папа приехал? - Да, утром. Он сейчас у нас.  — Давай заедем, я даже не поприветствовал его. А мой папочка?  — Он был вчера, уехал утром. Твой отец заезжал к обеду, — говорил Крис. Я вообще был не в курсе домашних дел, благо Сехун с Тао все понимают, с Минсоком было тяжеловато, в первые дни он даже ночевал с нами в больнице. - Наверно Минсок скоро привыкнет к тому, что меня нет дома. И перестанет узнавать, — с иронией произнес я, хотя очень боялся этого. - Перестань, он может по несколько часов в день смотреть на твои фотографии. Теперь у Чонина есть планшет, можем перезваниваться по видео.  — Он правда смотрит на мои фотографии? — с удивлением спросил я. - Не веришь? Я думаю прямо сейчас, он делает именно это, — засмеялся Крис. Мы подъехали к дому, не успел я выйти из машины, во двор выбежали Тао с Сехуном. — Папа.  — Ай блин, Се не толкайся.  — Я первый к папе хочу, — толкались и кричали друг на друга они. - Се, Тао, что я вам говорил, — Крис метнул грозный взгляд на сыновей и зашел в дом. - Мои милые, идите сюда, мои проказники, — я вытянул руки и малыши бросились ко мне в объятия. - Папа, мы скучали, — сказал Сехун пряча лицо, у меня на груди. — Очень сильно, — сказал Тао. — Я тоже, скучал, — я обнял их покрепче: ну что пойдем. Дедушка из Канады приехал?  — Ага, он привез нам кучу игрушек и сладостей, — Сехун с Тао перекрикивая друг друга, рассказывали мне о подарках. В гостиной среди горы погремушек, пустышек и резиновых булавок для точки зубиков, сидел Минсок. Он смотрел на раскрытый фотоальбом, причем со всей своей внимательностью и сосредоточенностью. Я тихонько подошел поближе, малыш не заметил меня и все так же не отрывал взгляд от фото. Увидев фото, я ахнул:  — Крис правду говорил, неужели ты каждый день так делаешь? - спросил я у малыша. Минсок поднял голову и застыл, хлопая ресничками. Потом он важно опустил взгляд на фото, потом снова посмотрел на меня и снова на фото. - Минсок, малыш. Это я, — сказал я, тепло улыбнувшись. Малыш, еще раз пять посмотрел на фото и на меня поочередно, затем тоже улыбнулся и пополз ко мне.  — Мое ты чудо, мой ангелочек, ты скучаешь по папочке, мой родной, — я усадил Минсока на колени и обнял, вдыхая его запах. - Чунмен, — в гостиную вошел папа-омега Криса.  — Папа, простите, что не приехал раньше. Заехал поздороваться с вами, — сказал я.  — Не стоило, я знаю как тебе сейчас тяжело. Я бы сам приехал в больницу.  — Спасибо, что приехали. Думаю и Крису будет легче.  — Крису и так было нормально, Кибом приезжает каждый день. Теперь хоть меняться будем, садись, как там мой внук? — папа Криса присел на диван, я сел рядом, держа Минсока на руках.  — Ему назначили химиотерапию, теперь ищем костный мозг для пересадки. Мы только начали, наш с Крисом не подходит, моих родителей тоже. Я очень надеюсь на Сехуна, Тао или Минсока. Они ведь братья. - Тогда я тоже сдам, а вдруг повезет, - с надеждой произнес старший омега.  — Да надеюсь, знаете папа я боюсь, ужасно боюсь за Чонина. Время идет, анализы один за другим дают отрицательные результаты. Он слабеет, не может играть, иногда отказывается от еды и часто говорит что устал. Мой ребенок сгорает, а я не могу ему ничем помочь, — мои глаза снова наполнились слезами, я прижал к себе Минсока, словно его тоже хотят отнять.  — Все будет хорошо, Чунмен. Вы уже искали в банке костного мозга?  — Да, в Сеуле нет подходящего для Чонина и в Пусане тоже. Крис связывался с Пекином и Гуанчжоу, но и там тоже нечего не подошло. Сейчас продолжают искать и в других крупных городах Кореи, на днях мы говорили с банком Ванкувера там тоже ищут.  — Ну вот, ты помогаешь. Перестань корить себя, ты нужен Чонину сильным, — папа Криса погладил меня по спине, я кивнул. Минсок все так же внимательно рассматривал меня, и прижимался ко мне, поглаживая мое плечо своей маленькой ручкой.  — Мой маленький ангел, может ты сможешь помочь брату, — сказал я и погладил макушку сыночка. К вечеру Крис повез меня в больницу, Сехун с Тао огорченно попрощались, Минсок долго упрямился, плакал и не хотел отпускать меня. Пришлось задержаться, накормить и укачать его. Даже представлять не хочу, какой будет его реакция утром, когда меня не будет.  — Он спит? — Крис зашел в палату, и поставил на подоконник горшок с фиалкой.  — Да, уже давно. Поезжай домой, и ложись сегодня рядом с Минсоком.  — Он и так спит со мной и фотоальбомом с твоими снимками. Не волнуйся, я справлюсь. Ладно, до завтра любимый, — Крис поцеловал меня в щеку.  — Пока, родной. Редко мне удавалось нормально поспать ночью, Чонин редко просыпался. Его сейчас утомляло все, химиотерапия, прием пищи, игры в планшет и большую часть своего времени он спал. А я уснуть не мог, я просто лежал на диване и смотрел на сына. Иногда сидел рядом с кроватью и прислушивался к его дыханию. Я боялся заснуть, пропустить что-то, боялся что Чонин не откроет глаза, перестанет дышать, боялся что мне скажут о том, что подходящего донора нет.  — Доброе утро, малыш. Пора на процедуры, — сказал я, открывая занавески, палата наполнилась солнечным светом.  — Доброе утро, папочка. Можно я не пойду, можно я еще посплю папочка, — сонно протянул Чонин, протирая глазки. Он был таким бледным, худеньким. Каждый раз глядя на него у меня сердце кровью обливалось, если бы я мог. Если бы я мог, я бы забрал всю боль, чтобы ты мог играть, бегать во дворе, кататься на каруселях как другие дети. - Нет, сынок. Надо идти, хочешь я пойду с тобой? Потом когда вернемся, ты поспишь.  — Ну ладно, — вздохнул Чонин и нехотя слез с кровати. Я усадил его в коляску и мы вышли из палаты. По дороге встретили Юнги и Чонин очень обрадовался встрече с знакомым человеком.  — Как ты, Нини? Хорошо кушаешь? — спросил доктор.  — У меня совсем нет аппетита, дядя Юнги.  — Все равно нужно немного поесть.  — Я постараюсь, заходи к мне в палату, мне скучно с папочкой. Юнги улыбнулся и мы переглянулись. В кабинет где проводили химиотерапию, меня не пустили. Чонина забрала медсестра, а я ждал снаружи.  — Я не хотел говорить при Чонине, вот, — Юнги протянул мне стопку бумаг. Мои самые худшие ожидания сбылись, ни Сехун, ни Тао, ни Минсок не могли помочь Чонину. - Неужели это конец, Юнги. Если его родные братья не могут ему помочь, неужели чужой человек поможет?  — Понимаете Чунмен, не всегда бывает что близкие люди могут помочь. В таких случаях часто донорами становились абсолютно чужие люди, — ответил Юнги. - Но пока донор найдется, мы ищем уже два месяца и ничего. А если Чонин просто не доживет.  — Откуда такие мысли, перестаньте.  — Простите, Юнги, — я был в отчаяний, мой ребенок умирает, ему плохо, а я могу только наблюдать и верить что все будет хорошо. Ждать что какой-то чужой человек, придет на помощь? А придет ли? Все вокруг твердили ты должен быть сильным, я знаю что должен быть сильным, но будто никто не может меня понять. Чонин часть меня, я привел его на этот свет и не хочу чтобы он ушел отсюда так рано.  — Малыш, а для чего ты попросил цветок? — спросил я, когда мы пришли с химиотерапии.  — Я буду ухаживать за ним. Если цветок будет расти и цвести, значит я выздоровею, — сказал он и полил водой цветок, потом поставил его на солнце. Малыш ты веришь в чудо, я тоже буду стараться верить. Дни протекали однообразно, Чонин принимал лекарства, ел по чуть-чуть, и усердно ухаживал за своим цветком. Пару раз мы звонили по видео домой, Чонин долго болтал с братьями, даже Минсок пытался говорить что-то. Результаты поисков были не утешительные, приходили письма о том, что нет подходящего донора. Чонина стали мучить частые головные боли и рвота, он плакал, просил у меня помощи, а я не мог ничего сделать. Приходилось вкалывать ему обезболивающие, только после этого успокаивался и засыпал. Потом заново просыпался от боли, иногда злился и обижался на то что, я не помогаю ему и просил оставить одного. Я очередной раз за день вышел из палаты весь в слезах, стоящий в коридоре Крис, подошел ко мне:  — Чунмен, тихо родной, — он прижал меня к своей груди.  — Крис, он сказал что я не люблю его, и что я ему не нужен.  — Перестань, Чунмен. Он ребенок, когда перестанет болеть, он снова позовет тебя, — говорил Крис. Я кивнул, но слезы обжигали глаза, как и чувство собственной незначимости.  — Крис, Чунмен, — к нам подошел Юнги, он выглядел таким счастливым.  — Добрый вечер, Юнги, — Крис отошел от меня и пожал руку доктору. Они переговорили, Крис спрятал свое лицо в ладонях, и пошел ко мне. Я озадаченно смотрел на него:  — Крис, что случилось?  — Чунмен, донора нашли.