Другой выбор

Тридцатого ноября Гарри проснулся рано. Сегодня у него было на редкость хорошее настроение. Да, уроки никто не отменял, но ведь в шесть вечера он будет уже далеко от Кенведэма. Самия сказала, что живёт в Сагаре, сравнительно небольшом городе Индии. Генрих вообще не очень сильно любил, когда вокруг него собиралось огромное количество людей, это иногда пугало. Айзен быстрым шагом направлялся в замок, почти бежал. Он никогда не был так рад каникулам, как сейчас, но бесконечные уроки порядком его утомили. На самом деле, он уже начинал жалеть, что подписался на верховую езду и фехтование, хотя понимал, что отец наверняка потребовал бы этого в любом случае. Более того, жажда знаний в нём присутствовала всегда, поэтому он мог с уверенностью сказать: через две недели он снова ринется в бой с домашними заданиями. Но на каникулы список уроков был не менее впечатляющим. Однако домашних заданий никто не будет ему давать, это точно. — Ты сегодня какой-то слишком радостный. — недоумённо произнесла Самия, встретив его уже рядом с кабинетом Боевой Магии. — Не забыл, что мы сегодня должны отправиться в Индию? Я полагаю, что мама не будет вас задерживать, и первого числа вы уже можете оказаться в Канаде. — Ой, я только сейчас понял. — Гарри схватился за голову. — Не думаю, что у нас есть дом или хотя бы квартира в этой стране, по крайней мере я такого не помню. — Что вам мешает поселиться в отеле? — Самия была сбита с толку. — Родители всё ещё находятся за пределами Америки, и сказали, что вернутся только третьего числа. А ты знаешь, что без сопровождения взрослых нам бумаги не оформят, да и детей никто не позволит оставить одних. — пояснил мальчик. — Ну, может, мои родители смогут что-нибудь придумать. Но не думаю, что тебе хочется находиться там, где зимой температура в среднем такая как весной здесь, а бывает и выше. Это как-то не располагает к празднованию, например, Рождества или других зимних праздников. У нас есть коттедж в Питео. Питео — это маленький шведский город. Там снег в основном бывает только в конце января и в начале февраля. Туда мы и уезжаем зимой. — Самия вздохнула. — В Индии слишком жарко и дождливо. — Так вы туда отправитесь? — догадался мальчик. — Возможно, хотя мне кажется, что… Впрочем, я точно пока не знаю. — Джаммел явно не хотела отвечать на этот вопрос. — Ладно, мы можем разобраться с этим позже. — он обречённо взглянул на дверь кабинета. — Как же это тяжело. — Но дальше будет проще. — заверила Самия Айзена. — Это мы ещё не привыкли к этим предметам, поэтому так бьёмся над домашними заданиями и учебниками. На третьем курсе домашних заданий по каждому предмету будет меньше. Ну, мне так говорили, а как на самом деле, не знаю, потому что мы будем изучать больше магических разделов. Но, разумеется, это не значит, что мы должны будем расслабиться. Зачёты ещё никто не отменял, а они являются самыми важными работами после экзаменов. Да и нужно как-то набрать нужное количество баллов. Ты так долго сидишь над учебниками, что, наверно, пишешь все задания на высшие баллы. Это даёт тебе возможность… — Самия понизила голос и осмотрелась. — Отдохнуть в следующем триместре. Гарри вздохнул. Он не собирался отдыхать и расслабляться. Случиться может всё, что угодно, поэтому Генрих решил учиться до тех пор, пока не будет падать в обморок от усталости или пока домашние задания не будут вызывать рвотные позывы. Во всём нужно знать меру, но раз уж его лишили возможности расти среди магов, то можно и пренебречь этим правилом. Уроки проходили слишком медленно, и Айзен мечтал вернуться в тот день, когда эти несчастные семьдесят минут проскакивали словно одно мгновение. Впрочем, об этом мечтал не он один. Катрин и Самия тоже заставляли себя писать конспекты. Профессорам это совершенно не нравилось, но они стойко терпели такое неуважение к своему труду, потому что сами желали поскорее оказаться у себя дома и наконец-то выспаться. Когда два урока наконец закончились, все ученики направились в свои комнаты, чтобы собраться, написать письма родителям и в шесть часов отправиться домой. Генрих же прекрасно знал, что первые дни каникул они вместе с Катрин будут предоставлены сами себе, только если родители вдруг не решат вернуться и перенести свои планы, например, на конец декабря. Гарри надел лёгкую куртку и направился в общежитие. У него было не так уж много вещей, но это не было большой проблемой, правда, это означало несколько часов бесконечных примерок. А ещё у него совершенно не было тёплых вещей. Ангелы Смерти не чувствовали холода до тех пор, пока не наступала зима. Возможно, это потому что они сами несли за собой свежий прохладный, а иногда холодный, воздух, хотя кто его знает. Он забежал в свою комнату, скинул с себя куртку и стал аккуратно складывать все необходимые вещи в чемодан. Профессора, конечно, в последнее время закрывали глаза на такое ужасное отношение к учёбе, но это не помешало им задать домашнее задание, хотя оно было не таким большим, как обычно. Гарри всё-таки заставил себя сделать хотя бы половину уроков, ведь для него эти каникулы были не так уж прекрасны, как для остальных. Вещей у Гарри было не так много, поэтому весь процесс занял не больше десяти минут. Он долго думал, что ему ещё может понадобиться, а потом взглянул на тонкую тетрадь, которая сиротливо лежала на полке. Он не так часто переписывался с Блейзом, а все остальные были в зоне свободного неограниченного доступа, но если вдруг ему надо будет задать вопрос… Вряд ли тетрадь сможет переместиться на несколько сотен километров, сколько бы она не стоила. Гарри открыл тетрадь и взял в руки перьевую ручку. Каждая переписка хранилась под датой этой самой переписки. Что ж, последний раз он писал Забини три недели назад. Это надо исправить. Привет, Блейз. Прости, что долго тебе не писал. Ноябрь выдался по-настоящему ужасным. Я едва помню, что делал всё это время, весь месяц пролетел, словно миг, а ведь на следующий год будет хуже. Ты знаешь, я сам мечтаю взять как можно больше. Записался на каратэ, совершенно точно дополнительные уроки сам, ещё немецкий, французский, русский… Пусть много времени, полтора часа, уходит лишь на первый и последний язык, а немецкий я изучаю по несколько слов в день. Знаешь, я едва не сошёл с ума, слишком много всего, но я к этому привыкну. Сегодня, в шесть вечера, все ученики отбывают на двухнедельные каникулы, которые для меня будут не то чтобы радостными, и всё же лучше, чем ничего. А у тебя там как? Генрих хотел договориться о встрече, но это было слишком опасно. Да, профессор Флимринг не против этой переписки, и Блейз вырос в Италии, к Англии он относится настороженно, однако всё может измениться. Конечно, едва ли Забини узнает в нём Гарри Поттера, ведь шрама-молнии на лбу больше нет… Гарри нравилось общаться с Блейзом, узнавать редкие новости… Вот, например, взять хотя бы Хеллоуин. Что там было, Айзен даже представить не мог, но был искренне счастлив, что сейчас находится так далеко от Великобритании. Они-то только несложную полосу препятствий прошли, хотя ему было всё же проще чем остальным первокурсникам, а в Хогвартс пробрался самый настоящий горный тролль. Поттер ни разу не видел, как они выглядят, но одних только общих эпитетов Блейза — огромный, вонючий, злой и невероятно сильный — хватило, чтобы мальчик несколько минут приходил в себя, стараясь отогнать слишком яркую картинку. А что на это сказал директор? Насколько же сильно Дамблдору мешают слизеринцы, что он таким образом решил от них избавиться? Так этого было ещё и недостаточно! Двое идиотов вместо того, чтобы сказать преподавателям об отсутствии ученицы на обеде, кинулись её спасать. Лонгботтом и Уизли каким-то образом спасли Грейнджер и стали друзьями. Две последние фамилии были очень хорошо знакомы Гарри, и он надеялся больше никогда не видеть эту ненормальную парочку. Мелькнула даже мысль, что было бы лучше, если бы тролль всё-таки добрался до противной девчонки, уж слишком она ему отчего-то не нравилась. В свою очередь, Итаранец поведал о соревновании, даже написал загадки, которые очень легко легли в его голову. Блейз доказал, что является достаточно умным и быстро разобрался со всеми заданиями кроме последнего. Забини тогда ещё написал, что хотел бы поучаствовать в подобных играх, но, к сожалению, английские маги были слишком… Трусливыми, что ли. Привет, Ганди. Я уже думал, что ты про меня забыл. С Хеллоуина не произошло ничего необычного, хотя нет, необычное всё-таки произошло, но не в глобальном масштабе. Некоторые ученики наткнулись на очень «милую» собачку в коридоре на третьем этаже. Ну, знаешь, трехголовую такую, ещё Цербером называется. Директор забыл нам сказать об этом. Ганди, если я останусь в живых, это будет самым настоящим чудом. Разумеется, я послал маме письмо, в котором об этом рассказал, письмо с совой, как здесь это принято. Но ответ я так и не получил, причём не только я, но и другие ученики, которые не собирались молчать. Потом спохватился и написал ей через тетрадь. Ответа я снова не получил. Видимо, Дамблдор постарался. Ты так много всего изучаешь, но это определённо неспроста. Конечно, это не моё дело. Напишешь потом, как тебе Шармбатон и Дурмстранг, хотя с чего бы это тебе захотелось побывать в школе, где три четверти — девушки? А вот с каникулами мне не повезло. Они у нас начнутся только двадцать четвёртого декабря, прямо перед Рождеством, и продлятся примерно две недели. А чего это они у вас так рано? Про цербера я знаю, поэтому могу лишь радоваться, что в Хогвартсе я не учусь. А вот про Шармбатон мне пока рано говорить, может, как-нибудь потом. И ничего каникулы не рано, всё очень даже логично и правильно. Первый триместр — три месяца, второй — два с половиной, третий — два месяца и три недели. Весенние каникулы начинаются первого марта и длятся две недели. Летние каникулы… М-м, так как они называются летними, то, разумеется, они начинаются первого июня, но в конце года мы попадём во временной карман, как я его называю. Уроки закончатся тридцать первого мая, однако в этот момент время останавливается на десять дней. В это время мы сдаём экзамены. Время в триместрах почти одинаковое, что в какой-то мере справедливо. А у вас, получается, каникулы только через полгода после начала учёбы. Да за это время я бы уже повесился, магические науки такие сложные! У вас только зимние и летние каникулы, что ли? Почему же? Нет, у нас есть зимние каникулы, которые здесь называются рождественскими, и весенние — пасхальные. Вторые зависят от того, когда начинается пасха и… Постой, у вас летние каникулы начинаются первого июня? Как же это несправедливо! Мы учимся почти весь июнь, и только потом едем домой. И знаешь… Здесь, в Хогвартсе, я не чувствую особого напряжения в отношении уроков и домашних заданий. Если делать всё вовремя, то вполне можно хорошо отдохнуть. Единственное, что мне категорически не нравится — это отсутствие дополнительных занятий по тем отраслям магии, к которым у нас есть предрасположенность. К тому же, чтобы точно знать свои дары, нужно обратиться к магическим чтецам, а это дорого, четыре или пять тысяч галеонов за полный анализ. Х-м, я знаю одного магического чтеца. Это профессор Флимринг. Я тоже им являюсь, но этот дар пока очень плохо меня слушается. Кажется, на Рождество нас также отпускают домой. Я могу попросить профессора Флимринга, он всё поймёт, а там видно будет. О, Ганди, огромное спасибо. Утром двадцать пятого я отправлю свои координаты. И… можно ещё кое-что спросить? Гарри откинулся на спинку стула и тихо вздохнул. Интересно, зачем он это рассказал? Не то чтобы это была такая уж секретная информация… Конечно, большинство магов за пределами Англии знало, что профессор Флимринг является магическим чтецом, но ему определённо не стоило писать об этом Блейзу. Кто знает, что может произойти. Блейз не был его другом, и это могло измениться. Что будет, когда Забини узнает, кто прячется под маской Ганди Скара? Однако он всё-таки получил новую информацию. Раньше о каникулах в Англии Гарри не спрашивал, потому что считал это не таким уж важным моментом. После этого краткого диалога Генрих понял, что ошибался, хотя это не было так уж неожиданно. Всё как обычно и даже правильно, но порядки Кенведэма мальчику нравились гораздо больше. Здесь всё было предельно понятно и просто. Четыре месяца в Кенведэме могли свести его с ума, ведь, по сути, даже в выходные дни у них были уроки. Айзен мог бы проигнорировать фехтование и верховую езду, тогда бы у него было больше свободного времени, но не смог этого сделать. Это было невероятно интересно. Благодаря тому, что он понимал лошадей, уроки казались совсем простыми и приносили одно удовольствие. Фехтование могло бы вселить в Поттера самый настоящий ужас, но он привык к нагрузкам и справлялся почти со всеми заданиями профессора. Но магической наукой в эти дни являлась только Окклюменция, на которой им пока только читали лекции, которые с одной стороны были абсолютно не нужны, а с другой… Казалось бы, зачем ему знать о двадцати различных сортах древесины, о том какая у них плотность и что-то там ещё? Однако для того, чтобы хорошо защитить свой разум, это была действительно необходимая информация. Пока они прошли только защиту первого уровня и то не до конца. В этой науке было множество тонкостей, поэтому стать Мастером Окклюменции мог стать далеко не каждый. Да, Блейз, если я смогу, я отвечу тебе. Ты знаешь что-нибудь об Окклюменции? В Италии ей учат с тринадцати лет, если нет дара, до этого времени ученики защищены специальным полем. Но здесь, в Хогвартсе, в библиотеке я не нашёл ни одной книги по этой науке. В магазине они были, но книги были настолько тонкими, что… Сам понимаешь, здесь они стоят в среднем пять-шесть тысяч, а информации совсем немного. Гарри нахмурился и ненадолго задумался. Зачем Блейзу знать это? Неужели так трудно заказать книгу из магазина? Или дело в другом? Да, у нас Окллюменция есть, и я вполне разобрался. Но зачем тебе это? Пару дней назад у меня пропал артефакт, который защищал моё сознание. У меня есть ещё один, но как долго он будет у меня? Да и у других учеников тоже исчезли подобные артефакты. У некоторых они были родовыми, но это не остановило Дамблдора! Я не знаю, он ли это. Подобное мог сделать кто-то из Министерства, однако я не хочу, чтобы кто-то копался в моей голове. Генрих рвано вздохнул и распахнул глаза от ужаса. Всё тело внезапно сковало от напряжения. Пальцы начало покалывать от напряжения. Нет, с его самоконтролем нужно что-то делать. Он может поручить это дело крёстному. Мама не раз говорила ему, что тот Мастер Окклюменции. Разве самый молодой зельевар не знает Окклюменцию? Мне казалось, что Северус Снейп обязан быть Мастером в этой науке? Я не знаю… Вполне возможно он скажет, что мне дальше делать. В любом случае, он точно иногда бывает в других странах, и у него должны быть книги по самым разным магическим направлениям. Это было достаточно неожиданно. Должны быть другие способы кроме артефактов! Должно же быть что-то, что они не смогут забрать? Подумать только, забрать родовые артефакты! Кем, интересно, Дамблдор себя возомнил? Теперь он был уверен, что Окклюменция необходима в Англии, а также другие способы защиты сознания. ***** Гарри понимал, что нужно было подойти к профессору Флимрингу немного раньше, ведь до отбытия оставалось всего два часа, но уже ничего нельзя было сделать. Он поднимался в кабинет директора, надеясь, что у того хорошее настроение. Айзену бы не хотелось ещё больше проблем. Профессор Флимринг сидел за столом и ждал его, сцепив руки в замок. Гарри было подумал, что он нервничает, однако быстро откинул в сторону эту абсурдную мысль. В конце концов, вряд ли директор не в курсе, о чём он сегодня говорил с Самией. — Здравствуйте, профессор Флимринг. — спокойно поприветствовал он мужчину, и тот кивнул в ответ. — Вы знаете, что мои родители сейчас не могут составить мне компанию на каникулах. Родители Самии, у которых мы с Катрин решили провести время до третьего числа, уезжают уже завтра, поэтому нам нужно чтобы вы выписали разрешение и отправили с нами кого-нибудь из взрослых. У нас нет недвижимости в Оттаве, куда мы собирались отправиться на каникулы, но мы вполне можем остановиться в отеле. — Вот как. — задумчиво протянул эльф. — Два дня не такой большой срок, но и за это время может произойти всё, что угодно. У меня есть вилла в этом городе, вы можете провести эти две недели там. — увидев, что ученик собирается возразить, Суллис добавил. — Отказ не принимается. В десять вечера я заберу вас, там решим всё остальное. И вот ещё что… — мужчина щёлкнул пальцами два раза, и на столе появилось две книги. — Это про этикет и традиции, ты же должен их изучить. Гарри кивнул и внимательным взглядом окинул два учебника. «Этикет. Как стать настоящим Лордом?». Она была средних размеров и обтянута чёрной кожей, а края книги и название были из золота. Книга своими размерами уже вселяла ужас, на глаз можно было понять, что там около трёхсот страниц. И это всё ему нужно выучить? Фолиант, обтянутый бордовой кожей, который лежал рядом и вовсе заставил его поёжиться. «Традиции Магического Мира» и правда выглядели внушительно. Книга была немного больше, но страниц всё равно было чуть ли не в два с половиной раза больше. — В этих книгах ты найдёшь всё. Другие учебники не содержат полной информации, но к началу следующего учебного года ты должен знать не меньше половины. — Генрих не знал, радоваться ему или нет. — Я понял, профессор Флимринг. — Айзен взял книги в руки и слегка склонил голову, после чего начал спускаться вниз. Злость, которую мальчик старательно подавлял, снова овладела им. Если бы не Дамблдор и его непонятные планы, ему бы не пришлось учить все эти правила. Он бы и так их знал к этому времени и мог бы нормально учиться. Хорошо, что у него было ещё девять месяцев на изучение этого материала. Но удивление тоже присутствовало. С чего бы это директору отдавать им, двум первокурсникам, один из своих домов? А если вдруг что-то случится с этой самой виллой? Что если там будут храниться важные документы или артефакты, и, например, случится пожар, пока они будут в городе? С другой стороны Генрих хотел узнать, как живёт директор. Может быть, он не так часто там бывал из-за бесконечных бумаг и дел, но дом наверняка был чистым и уютным. На самом деле, профессор Флимринг не всегда был в школе, ведь страна была большой, в ней жило очень много магов, а он был Графом Магии. Конечно, помимо Кенведэма у него были и другие дела. Например, ни один судья не мог принять решение без него, если дело касалось таких серьёзных вещей, как предательство или убийство. Генрих невольно вспомнил о Зимнем бале и предстоящей встрече с Ландариэль. Он не был счастлив в Англии, он не мог вспомнить достаточно счастливое воспоминание, связанное с этой страной. Маги в этой стране сами загнали себя в угол, сами истребляли друг друга. Они бросили его, а он должен им помочь. Айзен не хотел этого делать и не знал, что скажет ему Третья Сестра. Он не боялся, но носить титул Графа Магии было не так просто, особенно, если ты ничего не знаешь. Естественно, ему дадут время привыкнуть, но без специальных зелий освоить такое ужасающее количество было просто нереально. К тому же, таких зелий в год можно было принимать лишь определённый объём, однако, возможно, ему удастся запомнить хотя бы половину необходимой информации. Вещи уже были собраны, и Гарри решил посвятить оставшееся время изучению русского языка, который оказался гораздо сложнее французского. Но языки давались ему сравнительно легко, а слова никогда не забывались. Может быть, Окклюменция поможет ему с таким объёмом информации? ***** Ровно в шесть часов вечера Генрих, Катрин и Самия появились рядом с большим трёхэтажным домом, который был окружён небольшим садом с несколькими лавочками из тёмного дерева. Стены выкрашены в светлый жёлтый цвет, а черепица в форме ромбов была тёмного бордового цвета. Здесь и правда было достаточно тепло, поэтому Генрих прекрасно понимал, почему Самия с семьёй часто перебираются в другие свои дома. Широкие дубовые двери открылись, и к ним навстречу вышла высокая худая женщина тридцати шести лет, чья кожа была отчего-то не тронута солнцем. У неё были светлые волосы, которые водопадом спадали на плечи, острые черты лица и большие зелёно-серые глаза, обрамлённые пушистыми чёрными ресницами. На ней было светло-зелёное облегающее платье до колена и чёрные туфли. Она медленно подошла к ним и обняла дочь, при этом рассматривая Поттера. — Здравствуйте, Генрих, Катрин. — её голос был тихим. — Я рада наконец-то познакомиться с вами. — она улыбнулась. — Я видела недавно твоих родителей, Гарри, и написала письмо Северусу, но не думаю, что он сможет вырваться из Хогвартса. Дамблдор ему не позволит, он может отправить его в Азкабан. — Ничего, я смогу подождать до следующих каникул, крёстная. — Айзен едва заметно улыбнулся. Гарри был невероятно огорчён. Он надеялся встретиться с тем, кого для него выбрали Ландариэль и родители, но надежда разлетелась вдребезги. Что ж, ещё один пункт в пользу ненависти к этому старику. Поттер знал про Азкабан. Это была одна из тюрем в Магическом Мире. О ней в Америке было известно не так много, ведь здесь есть своя тюрьма. Зачем ещё? Дементоры не вызывали страха, хотя он с ними лично никогда не встречался. Да, они отвратительные, но не более того. — Мам, кто ещё дома? — тихо спросила Самия. — Только Вират. — Индира вздохнула и внимательно взглянула на дочь, а затем развернулась и направилась в дом. — К сожалению, мы не сможем долго побеседовать, Генрих, но ты, наверно, уже всё знаешь. ***** Генрих удивлённо смотрел на голый участок земли примерно десять на десять футов. Катрин же, наоборот, кажется всё поняла и просто внимательно наблюдала за совершенно спокойным профессором. — Ну, что ж, внимательно запоминайте, что я сейчас вам скажу. — наконец-то заговорил мужчина. — Детей, конечно, нельзя оставлять одних, но… У меня есть ещё дела в Министерстве, поэтому за вами будет следить Сатрона. Всё, что вы найдёте в моём доме, ваше ровно на две недели. Я надеюсь, что мне не придётся беспокоиться, но если вам что-то очень сильно нужно, вы можете спросить у неё мои координаты. Катрин быстро кивнула и потащила брата за собой. Генрих же никак не мог прийти в себя. У него было целых несколько дней на то, чтобы делать всё, что его душе угодно. Это было просто невероятно, великолепно и так неожиданно! Гарри моргнул и открыл рот от удивления. Перед ним был большой двухэтажный белый дом с вальмовой крышей тёмно-синего цвета. Окна были намного больше чем в обычных домах, но это смотрелось очень красиво. Здание было окружено небольшим садом, но чёрные стволы деревьев и такая же чёрная земля явно не располагали к радостному настроению, а, скорее, напоминали о Хеллоуинских соревнованиях. — Пошли, я хочу всё поскорее рассмотреть. — Катрин направилась к дому, и Айзен поспешил за ней. — Думаю, профессор придёт завтра, чтобы проверить нас. Поттер вздохнул. Свобода, у него, конечно, была, но явно не такая абсолютная, как он хотел. Мальчик открыл дверь, быстро скинул с себя кроссовки и прошёл в достаточно большую гостиную, где мгновенно зажёгся свет. Два одинаковых белых дивана занимали одну из стен, шкаф от пола до потолка расположился напротив них. Мягкий светло-синий ковёр приятно щекотал ноги. Напротив гостиной была большая кухня, но сейчас Генриха интересовала исключительно, без всяких сомнений, мягкая кровать. Он поднялся по резной массивной лестнице на второй этаж и открыл первую дверь, которая была сделана из белого дерева. Видимо, это была спальня профессора Флимринга, но Гарри это ничуть не смутило. Комната была очень большой, даже больше чем его комната в общежитии. Кровать была раза в два больше и притягивала взгляд. Две тумбочки по бокам от неё были совершенно одинаковыми. Рядом с дверью расположился массивный шкаф. Окна были плотно закрыты шёлковыми шторами тёмно-синего цвета. Генрих, конечно, понимал, что отсюда лучше уйти как можно быстрее, но не мог этого сделать. В конце концов, профессор Флимринг сказал, что всё в этом доме принадлежит им, а под данное определение вполне подходит эта шикарная спальня и не менее шикарная кровать. К тому же, чемодан с его вещами стоял рядом с ней. Поттеру потребовалось ровно пять минут, чтобы переодеться в мягкую пижаму, забраться под белое одеяло, закрыться от мира тёмно-синим шёлковым пологом. Он поудобнее устроился на кровати и заснул со счастливой улыбкой на лице. ***** Гарри проснулся рано и направился в душ, чтобы наконец смыть с себя остатки сна. Кровать действительно была очень мягкой и удобной, но нужно было многое успеть. Спустя минут пятнадцать он выскочил из ванной, одетый в зелёную рубашку и джинсы, и быстрым шагом направился вниз по лестнице. Профессора в доме ещё не было, поэтому он достал из шкафа книгу по Окклюменции и просмотрел оглавление. Он слишком долго откладывал это дело. Взгляд зацепился за одну из строчек, и мальчик пролистал несколько страниц. В Окклюменции есть четыре уровня защиты. Первый уровень — это разные породы дерева. На стену этого уровня требуется 3 200 сактов (80 с/ч или 160 с/ч). Второй уровень — камни, цемент. На стену этого уровня требуется 5 200 сактов (130 с/ч или 260 с/ч). Третий уровень — металлы. На стену этого уровня требуется 7 600 сактов (190 с/ч или 380 с/ч). Четвёртый уровень — драгоценные камни. На стену этого уровня требуется 10 800 сактов (270 с/ч или 540 с/ч). Четвёртый уровень доступен только для тех, у кого Окклюменция родовой дар. Значит, вот почему у него количество часов сокращено. Неужели на защиту сознания тратится так много магии? Генрих сел на ковре в позу ноги по-турецки, опустил руки на колени ладонями вверх и медленно закрыл глаза. За октябрь и ноябрь он достаточно хорошо изучил всё то, что потребовала от них профессор. Конечно, он волновался, но не так сильно, как другие первокурсники. Он чётко составил план, знал, что и зачем будет следовать. У него всё должно получиться. Тёплый воздух проходил через горло, грудная клетка медленно поднималась и опускалась. Напряжение медленно покидало тело, и чувство свободы снова охватило его. Гарри медленно глубоко вдохнул, задержал дыхание на положенных пять секунд, а затем медленно выдохнул. Снова и снова, пока он не попал в своё подсознание, где было по-прежнему уныло и темно. Айзен медленно поднялся на ноги и понял, что это пространство не имеет размера. Можно возвести хоть тысячу стен, хоть десять тысяч, но для начала нужно выбрать центр. Что бы ему хотелось скрыть ото всех, в том числе, от Дамблдора? Что ж, придётся постараться, но это будет того стоить. Он, естественно, хотел бы скрыть всё то, что случилось после встречи с Дамблдором. Он не допустит, чтобы его дом кто-то нашёл. Необходимо было возвести первую стену начального уровня, но потом он к ней вернётся и обязательно переделает её. В категорию первого уровня входили сорта древесины, но Генрих решил, что первая стена будет сделана из эбена. Эта древесина была достаточно прочной, поэтому он её и выбрал. Окклюменция была достаточно трудной в плане того, что вытягивала из организма много магии. Стена первого уровня в его случае требовала три тысячи двести сактов, по сто шестьдесят сактов на каждый час. Гарри быстро понял, что восемь стен, которые требовала профессор, совсем не восемь, а, как минимум, в полтора раза больше, ведь это количество легко можно было набрать. Постройку стены нужно было контролировать, но не настолько тщательно, как он думал. В те дни, когда у них была История Магии или Травология, разрешалось опустошать резерв на постройку стен лишь на тридцать процентов. Если этих предметов не было, лишь на пятнадцать. Но у Генриха было намного больше магии, поэтому он решил тратить около половины своего резерва. Стену также можно было строить во время сна, и Гарри вроде разобрался, как это делать. Это могло избавить его от дополнительных нагрузок. ***** На следующий день Генрих проснулся поздно, однако это было вполне ожидаемо, ведь вчера они побывали в национальной галерее и музее природы, а вот непонятное чувство тревоги никак не вписывалось в понятие «ожидаемо». Список мест, которые он должен был посетить сегодня с Катрин, был достаточно большим, поэтому он надеялся быстро забыть об этом. Он принял тёплый приятный душ, спустился вниз и нашёл в гостиной сестру, которая совершенно ушла в себя. Она не заметила его присутствия, поэтому Гарри смог незаметно выскользнуть из дома. Чувство тревоги становилось всё сильнее, и теперь Айзен был уверен, что это ненормально. Кому-то нужна была его помощь, и этот кто-то становился всё более настойчивым. Генрих поморщился от боли и перестал сопротивляться странному зову. Через несколько секунд он оказался в безлюдном мрачном месте. Это были магические близнецы, мальчик и девочка. У обоих одинаковый рост, идентичные чёткие, немного резкие черты лица, гладкие прямые тёмно-каштановые волосы почти до плеч, один и тот же лисий разрез глаз, только у девочки лазурно-синие глаза, а у мальчика тёмно-лазурные. Если не присматриваться, то их невозможно различить. Над ними возвышался рослый мужчина с короткими лохматыми тёмно-каштановыми волосами, который что-то угрожающе нашёптывал двум маленьким детям, которым на вид было года так три-четыре. Это напомнило Генриху то, что он так старательно пытался забыть. Точно так же над ним раньше стоял Вернон Дурсль, а он точь-в-точь как эти бедные дети боялся пошевелиться, не то чтобы что-то сказать. Ярость взметнулась в груди огненными всполохами и отчаянно желала вырваться наружу мощными огненным потоком, на который, как думал Айзен, он никогда не будет способен. Пальцы снова начало покалывать от невероятного напряжения. Он вновь почувствовал безграничную свободу и могущество, которое было так ему непривычно. Всего лишь один взмах. Один взмах, и этот поганый человек исчезнет навсегда, сгорит в ярком неистовом пламени. Один взмах, и он освободит этих несчастных детей. Но он не собирается становиться убийцей. По крайней мере, точно не сегодня. Гарри подошёл ближе и сам удивился, как это получилось незаметно и легко. — Мне абсолютно плевать, что с вами будет. — тихо произнёс мужчина, схватив мальчика за ворот белой рубашки. — Ваша мать не была достойна жизни, тем более вечной, хотя она и была очень красивой. Она должна была отдать мне своё бессмертие, ровным счётом так же, как и всё своё имущество, но, увы. — мужчина ухмыльнулся и швырнул мальчика на землю, скривившись от отвращения. — Даже кицунэ имеют слабое место, поэтому я… Генрих уже не слышал, что говорил этот мерзкий человек. Он знал, что на каникулах можно было колдовать, но лишь определённое количество раз, если ты находился на виду у обычных людей, однако никого не было, поэтому Поттер резко вскинул руку, а затем увидел тонкие серебристые нити, которые быстро стали опутывать мужчину. — Падан Танга (1). — едва слышно прошептал Гарри и вывел рукой необходимый знак. Серебристая магия быстро проследовала за этим движением, и уже через секунду сложилась в этот самый знак, который повис в воздухе, но был виден только мальчику. Незнакомец, почувствовав, что земля ушла из-под ног, запаниковал и обернулся, увидев того, кто помешал ему разбираться с этими дьявольскими отродьями, и потерял дар речи от страха. На него внимательно и с нескрываемым презрением смотрел мальчик, чьи глаза с каждой секундой становились всё темнее и темнее, пока не стали абсолютно чёрными, даже белки сравнялись с ними своей чернотой. Гарри же не замечал никаких изменений, разве что зрение едва заметно изменилось. Но ведь это могло быть и магическое зрение, поэтому Айзен не сильно обратил на это внимание. Пять футов… Шесть… Семь… — Достаточно. — прошептал Генрих, и нити магии тут же порвались, отпуская свою ношу в совсем уж недолгий полет. Мужчина не ожидал этого, но всё-таки успел приземлиться так, чтобы получить только сильные ушибы. Гарри вздохнул и ощутил, как нормальное зрение стало возвращаться к нему. Он уже был не настолько зол, хотя магия всё ещё бушевала внутри, стараясь вырваться наружу. — Я не знаю, кто ты. — голос почему-то был слегка хриплым и властным. — Но мне и не хочется этого знать. Ты жалок и отвратителен. Эти дети ничего тебе не сделали, а ты так к ним относишься, мерзкий человечишка. — с каждым словом в голосе было всё больше презрения. — И ты несомненно пойдёшь следом за мной, если не хочешь получить ещё. — Да кто ты такой? — это должно было прозвучать яростно и грозно, однако страх всё ещё присутствовал. — Уж точно не человек. — Гарри усмехнулся. — И поверь, лучше тебе не задавать вопросов. Они могут мне не понравиться. Мужчина сглотнул и задрожал, а затем обернулся и с ненавистью посмотрел на близнецов. — К тому же, ты убил, пусть не человека, но ты убил, а это серьёзное преступление. — Поттер не понимал, что на него нашло и щёлкнул пальцами, чётко произнеся. — Министерство Магии США. — мужчина тут же исчез, дальше с ним будут разбираться там, а Поттер улыбнулся детям. — А вы пойдёте со мной. Не успел он активировать порт-ключ, как чувство лёгкости охватило его. Гарри появился в огромном круглом зале с высоким потолком. Пол был выложен мраморной плиткой, стены сделаны из белого камня, а тридцать тонких колонн, похожих на два скрученных стебля, были серебряными. Прямо перед ним появилась Третья Сестра, всё такая же яркая и красивая. Как он мог забыть о ритуале? — Здравствуй, Генрих. — её голос отражался от стен. — Ты находишься здесь, потому что все готово для Алмазного Ритуала Родственных Уз. Это самые прочные узы, которыми можно только связать людей, которые не являются родственниками. Магия, кровь и плоть, полностью и безвозвратно. — Да, я читал о нём. — Генрих кивнул. — Я выбирал между ним и Золотым ритуалом, но Катрин не хочет возвращаться к своим родителям. Она не хочет оставить им ни шанса. — А эти дети? — она с интересом взглянула на близнецов. — О, так вы кицунэ! — и внимательно посмотрела на Гарри. — Их отец явно маглорождённый, я даже не почувствовал его силу, но ему от них нужны только деньги. Он убил, и скоро поплатится за это. — он потрепал девочку по волосам. — Им, наверное, некуда идти, иначе бы они не позвали меня. — А ты услышал? — с вежливым интересом спросила Ландариэль. — Скорее, почувствовал. — возразил мальчик. — А потом… — Тебе не понравилось, что кто-то так обращается с детьми, тем более, ты пережил что-то подобное, и выпустил часть одной из сущностей наружу, Ангела Смерти. — Третья Сестра улыбнулась. — Полагаю, ты не против, если твоя семья станет ещё больше. Разумеется, Лили и Джеймс должны здесь присутствовать, но они уже дали согласие на ритуал, а то, что мы немного отклонимся от плана… Это даже интересно. — Но им нужны новые имена и… — Генрих неуверенно взглянул на близнецов, которые не сказали ни слова. — Я знаю, это не проблема. Возьми. — она протянула ему тонкую золотую тетрадь с именами. — У тебя есть десять минут. Имён было слишком много, а времени слишком мало. Гарри нервничал. Через десять минут здесь появятся Катрин и родители, и он не сможет нормально им объяснить, что к чему. Он даже не знал, как зовут этих детей, а должен стать их братом. Имена были выбраны, тетрадь отдана Ландариэль, и Поттер наконец осмотрелся. В зале была аккуратно вырезана гептограмма. Внутри неё, в центре, появились три вырезанных круга, а напротив них в десяти футах были нарисованы серебряные круги. Перед ними появился стол из белого дерева с шестью изящными алмазными кубками, в которых плескалась и бурлила непонятная жидкость нежно-голубого цвета. В тот же момент в зале появились удивлённые родители и не менее удивлённая Катрин, которая с непониманием смотрела на близнецов. — Это дети кицунэ, и у них нет родственников. Они позвали меня, и я откликнулся. Я спас их и не против них. — он взглянул на близнецов. — Вы хотите, чтобы мы стали вашей семьёй? — Вы спасли нас, хотя большинство боятся таких, как мы. — неуверенно начал мальчик. — Но не вы, поэтому мы согласны. Катрин вздохнула и встала рядом со столом. Она не понимала, что здесь происходит, но доверяла Генриху, иначе бы не согласилась на этот ритуал. Ещё с утра её что-то заставило изменить время этого события, и теперь Катрин понимала, почему это произошло. Сейчас уже нельзя остановиться и что-то спросить, только идти вперёд и выполнить этот ритуал. Лили и Джеймс, впрочем, не были удивлены. Они уже знали, что их сын может вляпаться в историю, так как не знает законов и традиций. Вот и результат. Они не знали, хотел ли этого Генрих на самом деле, но дальше будет видно. Гарри встал с другой стороны стола и взял в руки серебряный нож. Он сильно нервничал, но всё-таки осторожно надрезал ладонь и отсчитал в первый кубок пять капель крови. Зелье зашипело, вспенилось и изменило цвет на нежно-фиолетовый. Катрин согласилась на то, чтобы стать эльфом, а каким, её не сильно интересовало. Он подошёл к следующему кубку и бросил задумчивый взгляд на близнецов. Он уже были мифическими существами, поэтому он сосредоточился и бросил в каждый кубок по пять капель обычной, как он надеялся, крови. То же он проделал с остальными ещё три раза и отошёл в сторону. Порез затянулся. То же проделали и родители, а затем Катрин. Потом она помогла близнецам, и они встали с другой стороны от стола. Генрих первый глотнул обжигающе холодной жидкости, которая замораживала всё изнутри. Вкус был достаточно приятным, но одного глотка вполне хватало. Он опрокинул оставшееся зелье в вырезанные линии, и его примеру последовали остальные. Затем они строем вернулись на места, чтобы завершить ритуал. Последний штрих, изменение. Шесть кубков одновременно тихо звякнули о стол, после чего Айзен почувствовал лёгкую тошноту. Его окружила стена из света, раздался треск, а потом по залу промчался вихрь прозрачных алмазных осколков. Зелье забурлило и зашипело, но Гарри слышал только громкий голос Госпожи Магии. — Я, Ландариэль, силой своей разрываю все прошлые связи. Отныне ваши родители Лилиан и Джеймс Поттеры, с которыми вы соеденены плотью, кровью и магией. Ваши дары с этого момента едины, каждый получит то, что хочет. И нельзя разрушить эту связь никакими способами. Да будет так! Гарри резко закрыл глаза, но это не помогло ему избежать внезапной яркой вспышки света. Он на несколько секунд потерял связь с реальностью и не мог понять, где находится. Тело постепенно немело, и становилось всё тяжелее держаться на ногах. Генрих больше не мог сопротивляться, и тьма поглотила его.