Настоящее

Лидия Мартин любит себя и Джексона Уиттмора. Она слишком прекрасна, чтобы размениваться на остальных, и каждый второй в школе это знает. Её фотография висит на доске почёта, она защищает школьную честь на всех конкурсах и олимпиадах, побеждает совсем без шпаргалок, тщательно подбирает одежду вечером и уже утром меняет своё мнение. Лидию устраивает ход собственной жизни. Её не устраивает собственная подруга. Она обращает внимание на Эллисон и разрывает связи с девицей в нелепом костюме. Лидия впускает новенькую в свою компанию за хорошо подобранный кардиган и честно к ней привязывается. Она беспокоится о ней и великодушно предлагает на выбор целую вереницу парней с платиновыми кредитками родителей в карманах, но Эллисон выбирает другого, и жизнь Лидии незначительно, но всё-таки меняется. Она замечает его впервые за десять лет. Лучший друг Скотта МакКолла, оказывается, без колебаний готов принести ей все свои карманные — суммы незначительные, поэтому мало её привлекают. Он крутится рядом, садится напротив в столовой и смотрит на неё своим по-собачьи преданным взглядом, заставляющим всякий раз её напрягаться. Лидия ищет под столом руку Джексона и крепко сжимает его колено, отмечая полное отсутствие реакции и про себя на самом деле сильно обижаясь. Вероятно, со школьной дискотеки всё и начинается. Эллисон всё-таки окончательно отказывается от помощи Лидии в выборе парня. Они просто идут в магазин за нарядами, и Лидия, чувствуя себя далеко не в порядке после ссоры с Джексоном, с головой уходит в поиски того самого идеального платья, а когда оборачивается с несколькими вешалками в руках, вдруг видит вместо подруги того самого чумного Стайлза, который носит клетчатые рубашки так по-лузерски нараспашку и выбирает футболки с принтами из комиксов. Она отдаёт ему платья, не колеблясь, как ей самой кажется, и замечает уголком глаза, как его лицо расцветает и он готовится не падать в обморок от счастья. Лидия хмыкает несколько более радостно, чем ей следует, и снова от него отворачивается. Она соглашается пойти с ним на танцы, не утруждая себя поисками причины, которую, наверное, тяжело даже просто выдумать. Лидия выбирает серебристое платье, расправляет перед зеркалом каждую складку и проверяет каждую янтарную прядь, но к мыслям о Джексоне возвращается, только когда видит его, ведущего Арджент под руку к школе. Она слишком устала от собственных ссор с ним и от странных отношений Скотта и Эллисон, поэтому отвечает скромной, но вполне искренней улыбкой на комплимент Стайлза, который берёт её за руку так бережно и так аккуратно, что её сердце невольно вздрагивает, приученное не к нежности, а к грубой и немного животной страсти. Они танцуют, и Лидия думает, что он, вероятно, один из самых забавных кавалеров, которых она вообще к себе подпускала. Она не привыкла себя осуждать, но чувствует себя виноватой перед Стайлзом, когда он утыкается лбом ей в плечо и щекочет её кожу своим дыханием, а она сообщает ему, что должна найти Джексона Уиттмора. Она вглядывается в толпу и пытается не замечать, как он безнадёжно вздыхает. Она семенит своими изящными ножками по полю, выкрикивая имя бывшего в холодную темноту, пока свет неожиданно не включается и она не видит перед собой два огромных клыка. Уже падая, Лидия слышит за спиной звенящий от тревоги голос Стайлза.

***

Она всё ещё любит Джексона Уиттмора, хотя перед глазами постепенно открываются другие перспективы. Впрочем, у неё нет ни времени, ни желания, чтобы подробно анализировать ситуацию. Она много спит и прячется за серыми жалюзи больничной палаты, в то время как Стайлз пытается разглядеть её кровать в узких щелях. Он отворачивается от проходящих мимо него санитаров, бросая на лицо замасленную медицинскую брошюру. Он умоляет Мелиссу хотя бы на минуту пустить его в палату, но Лидия не знает даже его имени, и сейчас этот факт особенно подавляет. Джексон навещает Лидию только под давлением шерифа, и самое обидное в том, что его пускают. Лидия медленно приходит в себя, но продолжает просыпаться по ночам и ощупывать руки и ноги под одеялом, как бы ища на своём теле кровоточащие раны, которых уже давно нет. В горле постоянно першит, так что ей хочется закричать, а буквально через несколько ночей она находит себя в холодном мраке леса, исцарапанную, напуганную и дрожащую. Она идёт на звук, на два ярких огня — синий и красный — и снова предстаёт перед Стайлзом, ведь именно на нём и кончались все её чёткие воспоминания. Он падает, пытаясь стащить куртку с отца, и покрывается алыми пятнами, после чего вертится рядом, вытаскивает сухие листья и сучки из её спутавшихся прядей, и самое главное заключается в том, что Лидия нисколько не возражает. Она сильнее сжимает его плечо, когда садится в машину, и внимательно разглядывает большую коробку с подарочным бантом у него в руках месяц спустя. Её дом почти пуст, единственные гости — её друзья, которых она до этого дня даже не замечала, кроме Эллисон, разумеется. Её глаза ярко накрашены, обидно только, что некому ими любоваться, и она почти готова снова заплакать, как вдруг гости всё-таки появляются, хотя и совсем не такие, каких она ожидала увидеть. Лидия пускает в свой дом буквально каждого и радуется, когда не остаётся ни одной свободной комнаты, бассейн полон подростков и даже в гостиной нечем дышать. Она забывает про большую коробку Стайлза, но почему-то рассматривает подарки сквозь пелену слёз на глазах. Она приходит к нему, не отдавая себе отчёта почему именно, поднимает вверх обе руки и кричит, когда он забивает первый гол на своей первой игре. Она запоминает его имя и фамилию — Стайлз Стилински — и даже номер на его тёмно-красной форме. Двадцать четыре. Она улыбается и с удивлением обнаруживает, что смотрит ему прямо в глаза.

***

Жизнь Лидии как-то незаметно смыкается до пределов интересов стаи. Она выбрасывает свою последнюю красную помаду, предпочитая ей карамельный блеск, и выбирает совершенно другие наряды — женственные, но уже не такие открытые и манящие. Лидия переписывается со Стайлзом, читает книги, которые он подбирает специально для неё на летние каникулы, и прослушивает его плейлист до конца, сохраняя себе несколько песен. Её так и тянет набрать номер Эллисон и расспросить её о том самом, которого она ещё не встретила, но может быть, заметит в скором времени. Она сдерживается, но всё равно отмечает, что Стайлз вырос и раздался в плечах. Ей нравится его новая причёска, она думает, что в отросшие волосы будет гораздо приятнее зарываться пальцами. Ей некогда ругать себя за странные мысли, потому что сердце с бешеной скоростью колотится от страха, а в лобовом стекле её машины стынет тело оленя. Стайлз подталкивает её к джипу, положив руку на талию, и она замечает смелость, проявляющуюся во всех его движениях и даже по отношению к ней. Лидия не скучает по прежнему Стайлзу, но становится как-то определённо труднее игнорировать настоящего. Они по-настоящему сближаются, когда учебный год только начинается. Точнее, это Лидия к нему прижимается и цепляется за его руки своими идеально наманикюренными пальчиками, пока обезумевшие птицы машут крыльями над головой и больно клюют в висок. Она закрывает глаза и оглядывается, только когда всё заканчивается и Стайлз тянет её за руку, помогая встать. Крылья птиц всё ещё слабо подрагивают, Лидия резко дёргает плечом, так что её рука неохотно, но всё же выскальзывает из его тёплых пальцев. Лидия вспоминает это ощущение намного позже, в тот самый момент, когда они вбегают в пустую мужскую раздевалку и она усаживает задыхающегося Стайлза прямо на пол, падая на колени с ним рядом. Пальцы движутся по паркету беспорядочно, находят его руку и сжимают. Она надеется на ответную реакцию, но Стайлз слишком напуган, растерян, возможно, он даже не замечает её движения. Лидия перебирает в голове десятки разных тем, но ни одна из них не подходит. Она наклоняется, отчаянно смотрит ему в глаза и порывисто прижимается своими губами к его губам, выбирая как будто специально тот момент, когда он задерживает дыхание. Мир перестаёт вращаться, или небо падает на землю, или ещё что-нибудь непременно случается, пока она растворяется в этом ощущении непосредственной близости с ним — Стайлзом Стилински. Она чувствует странные движения в области живота и смотрит на него широко открытыми глазами, отстраняясь. Всё тело сковывает совершенно непривычная робость. Она думает, что он выглядит пугающе уязвимым и его удивление граничит с детской эмоцией, но вместо всего этого она объясняет ему, что где-то прочитала об этом способе остановить паническую атаку. Стайлз рассеянно благодарит её и даже улыбается. Она всё ещё смущена, но желает, чтобы этот момент никогда не кончался. Она до последней секунды отказывается вспоминать о дараке, но дело есть дело, и в нём замешаны все без исключения её друзья, так что она проворно вскакивает на ноги и бросается в коридор вслед за ним. В тот же вечер она несколько раз порывается позвонить Эллисон и всякий раз почему-то сдерживается. Лидия не ищет причин и не придумывает их, она просто проводит весь вечер перед телевизором, жадно слушая слова героев каждой мелодрамы и надеясь, что в её собственной будет примерно так же. Но всё, конечно, оказывается сложнее. Лидия переступает порог клиники в своих песочного цвета ботинках, видит серьёзное лицо Дитона и понимает, что в следующее мгновение произойдёт что-то важное, знаковое. Она навсегда убеждается, что он не обычный ветеринар, а скорее какой-то провидец, раз он умудряется разглядеть её ментальную связь именно с ним. Она скорее слышит, чем видит, как Эллисон улыбается, и её преследует чувство, что вместе с тёмной макушкой под водой исчезает что-то главное. Она как будто упускает суть, а ситуация снова меняется.

***

Стайлз приводит Малию и с улыбкой до ушей объявляет, что она его девушка. Лидия чувствует что-то острое, впивающееся в грудь, может быть, её просто тошнит, а может, она просто неожиданно получила удар в живот — такое бывает, знаете ли, когда город наводнён наёмными убийцами. Она снисходительно улыбается, вызывается помочь Малии с математикой, хотя перспектива занятий с девушкой Стайлза её совершенно не радует. Она чувствует себя уязвлённой, можно и так сказать, ведь ей ничего не стоит обогнать Малию по всем предметам и намного больше преуспеть в математике. Она разбирается в моде, носит лучшую одежду в городе и пользуется дорогим парфюмом, но ничто из этого не помогает вернуть потерянное внимание Стайлза. Наверное, Эллисон бы сейчас посмотрела на неё осуждающе и сказала бы, что ей просто нужно сделать этот дурацкий первый шаг и начать с разговора, но Эллисон нет рядом, есть только Кира, которая сама нуждается в советах. Единственный выход — заставить губы цвести под губами двадцатипятилетнего копа. Можно сказать, полицейский участок становится её вторым домом. Она сталкивается с Джорданом Пэрришем на месте преступления, он берёт её с собой, когда она просится, и забирает из школы, но не как ребёнка, а как девушку, так что даже миссис Мартин думает, что он подходит. Временами Лидия косо на него смотрит и особенно строго замечает, что кофе он приготовил слишком крепкий и слишком горький, но она молчит, предпочитая сладко улыбаться ему, а не смотреть, как Малия и Стайлз гуляют в обнимку по улице. Как-то раз она замечает, что Стайлз смотрит на неё с какими-то странными, почти семейными правами. Он дотрагивается до её руки случайно, и она готова заплакать от этих мурашек, которые легко можно спутать со слабым электрическим разрядом. Она облизывает губы, прежде чем начинает улыбаться, и Малия сидит рядом, прижимаясь к Стайлзу, как в прошлом году прижималась она сама, но рука, сжимающая её пальцы, ободряет несказанно. Лидия думает, что могла бы привыкнуть к этому. Она могла бы проводить время с Пэрришем, мечтая о Стайлзе, она могла бы смотреть, как он обнимает Малию, и сжимать его руку так же. Может быть, он поймёт её когда-нибудь, но сейчас, очевидно, настало её время ждать.