modern fairytale

Мун буквально каждый день начинает новую жизнь после отъезда Шистада. Для всех - она пытается найти себя, для себя - она просто пытается не пропасть. Ну, кто же знал, что этот блядский мальчик с ублюдской улыбкой и коньячного цвета глазами сможет раскрошить её маленький камешек, что находится меж ребер. Казалось, что после Юнаса, у Эвы должен быть иммунитет на мудаков. А нет. Кажется, ей стоило все это время пить Имунеле. До сих пор помнит это заветное, произнесенное Крисом: "Мы ничего друг другу не должны", - а потом, он её так по-родному, щелкает по носу, прежде чем снова завалить на свои шелковые простыни (и если честно, Мун они бесили. Вечно скатываешься с них, вечно они спадают на пол. Только лишь красивая картинка для их совместны фотографий, которые никто так и не увидит, ведь они давно лежат в папке "Корзина"). Впереди целое лето, которое расшифровывается как «Вечеринки-встречи с подругами-флиртуй с кем захочешь-прожги свою жизнь», а Мун кажется, что она попала в долбанную осень, где её вместе с опавшими листьями в танце закружил сплин. Разгребая ненужные тетради и учебники, от которых пора уже избавиться за ненадобностью, Эва обнаруживает CD-диск в пластиковой коробочке. Это странно, ведь технологии шагнули далеко вперед, и сейчас уже мало кто даже флешками пользуется. Но она заинтересованно вертит его в руках, пытаясь понять, кто мог оставить черным маркером на обложке надпись: "Это все, что я не сказал". Эва Квиг Мун ненавидит фильмы, для которых нужно готовить платочки и от которых потом отходишь несколько часов. Но еще больше Эва Квиг Мун ненавидит когда её собственная жизнь становится похожей на дешевую мелодраму. Кажется, сейчас момент кульминации. Эва уже и не помнит, когда включала последний раз DVD-проигрыватель, который стоит под телевизором, и с каждым днем покрывается все большим слоем пыли. Однако это единственная техника, что может ей помочь сейчас. На удивление, DVD-шник не тормозит, да и все провода подключены к телевизору. Так что Эве остается только ждать, когда прогрузится музыкальная дорожка. - Привет, Эва, - такой знакомый голос заставляет тело покрыться сотнями мурашек. Боже, Эва сейчас все, что угодно отдала, лишь бы он что-то ей шепнул на ухо. - Я надеюсь, ты не плачешь ночами в подушку из-за меня; не ходишь в обнимку с моей черной толстовкой, которую я оставил у тебя в коридоре, когда уходил после знакомства с твоей мамой (А Мун и вовсе не знала про нее). Передавай ей, кстати, привет. А еще я надеюсь, что ты вспоминаешь меня вечерами, когда расслабляешься в ванной, - Эва готова поклясться, что если бы он сказал ей это в лицо, она обязательно бы покраснела. - Моя девочка, - от такого обращения невольно накатываются слезы. - Я вернусь, ты слышишь? Дождись. Я знаю, что ждать такого подонка, как я, совсем уж низко. Но ты же помнишь? - Мы на дне, - вместе с ним говорит Эва, вспоминая фразу-сигнал. Эва оказывалась всегда с Крисом на дне. И только лишь вместе они возвращались оттуда. Кажется, что Шистад её забыл сейчас там, а Эва учится заново взбираться одна. - Хотя, это твоё дело, - уже тише бормочет Кристофер. - Только, пожалуйста, дай знать, если будешь скучать. Если бы не глобальные планы отца, которым я сейчас просто не в силах противиться, то обязательно бы остался. И, Эва, я надеюсь, ты не думаешь, что это тупая отмазка. Моя Э-в-а. Такая красивая Э-в-а. Оставайся такой, даже не ради меня, а ради себя. Ты словно подсолнух, такая же яркая и солнечная. Если уж не собираешься дожидаться меня, то сделай это ради себя. Покажи им всем, моя девочка. Сделай, так как ты умеешь. Эва смеется. Может, и вправду искренне, за последние несколько дней. Только вот Мун знает Шистада. Знает его привычки. И уверена, что подобное получили несколько девиц, что провели с ним последние дни перед отъездом. - Пошел к черту! - громко кричит она, слыша про какую-то искренность. Вы издеваетесь? Да у Шистада же вся жизнь - театр, а наигранность - его второе имя. Какая к черту искренность? В его лексиконе такого слова точно нет, поди заглянул в словарь. Это все кажется таким бредом, что, не дослушивая, Мун вытаскивает диск и выкидывает в мусорное ведро, разломив предварительно на несколько кусочков (дабы избежать соблазна услышать этот бархатный голос вновь). И если бы она потерпела сладкую лесть Шистада еще несколько минут, то обязательно узнала, что на последней странице в дневнике лежит билет в другую страну к одинокому блядскому мальчику с ублюдской улыбкой и коньячного цвета глазами.