Пошлые

Майкл осторожно переставлял стаканы, опасаясь разбить хотя бы один. Ребята сегодня обещали подойти ближе к вечеру, сетуя на забитые рабочие дни. Какие такие рабочие дни у безработных? Бармен и сам не понимал, но чтобы скрасить тоску и не умереть от болтовни прилипчивой Наён, блондин вытащил из подсобки "отца" их дружной компании. Пак Джинён-старший равнодушно разглядывал вино в высоком бокале, изредка делая маленькие глоточки. — Как дела с борделем? — Слегка затуманенный взгляд прошёлся по всему заведению, отмечая про себя кристальную чистоту, которую редко встретишь при слегка рассеянном Марке. — Смотрю, маленькая госпожа Им слегка набрала в весе. Туан проследил за похорошевшей Наён, увлечённо рассказывающей что-то побагровевшей Мине. Она не вызывала у него никаких других чувств, кроме отвращения. Сейчас она была для него красной тряпкой, которыми обычно дразнят бешеных быков в Мадриде. Эта девушка создала ещё более высокую стену между ним и Югёмом. Такую, что казалось, её уже невозможно преодолеть. Шатен не появлялся на работе уже несколько недель, предпочитая ей учёбу и занятия по корейскому языку с Бэмом. Конечно, Майкл и сам бы с собой не стал разговаривать после такого, только вот он не сможет набить рожу Марку хотя бы потому, что у них одно тело на двоих. А бить морду самому себе дико даже для него. — Всё отлично, правда, Наён больше не работает, а Мина, — Он кивнул головой в сторону рыжеволосой японочки. — Ещё та целка патриотка. Но в любом случае, сейчас я зарабатываю больше, чем когда-либо зарабатывал ты. — Вот оно как, — Рука потянулась за бутылкой красного, чтобы обновить содержимое бокала. Только когда жидкость доходила до краёв, наркобарон отставлял сосуд в сторону. — Так, кто у вас будет? Туан сделал вид, что не расслышал. У него никого не будет. Это ребёнок Марка, и лучше бы они были братьями-близнецами, а не двумя личностями в одном теле. Сейчас он ходил с высветленными волосами, но стоит ему только уступить место, как они станут чёрными, как безлунная ночь, и Югём будет страдать ещё больше оттого, что объект его обожания влюблён в другую и счастлив от осознания того, что у них будет ребёнок. — Хорошо. Будь по твоему, — Джинён-старший пригубил вина, прикрывая глаза и глубоко вздыхая. Сейчас лампочки над ним снова мигали, готовые в любой момент снова взорваться только по одной прихоти Майкла. В нём всегда было что-то такое демоническое, привлекающее внимание. Только смотря ему в глаза хотелось продать душу за бесценок, лишь бы этот пристальный взгляд как можно дольше с интересом изучал твоё лицо. — Кто будет у Наён и Марка? Блондин хмыкнул, спешить с ответом смысла не было, поэтому он, заметив пятно, сначала тчательно оттёр его с барной стойки, и лишь потом призадумался, пытаясь вспомнить результаты УЗИ, на которое его насильно отправили друзья, усадив за руль машины Ёнджэ, и подкинув несколько пачек успокоительного, дабы вспыльчивая натура парня не показала себя во всей красе в гинекологии. — У них будет девочка. — Вот как. А почему бы тебе не позаботиться о бедняжке и не жениться на ней? Она же совсем молоденькая, — В голосе звучали нотки осуждения, что чуть не вызвало у бармена приступ истерического хохота. Уж кому-кому, а этому человеку точно не дано судить его. — Стыдно быть матерью-одиночкой в двадцать лет. — Ага, а работать проституткой в нашем заведении не стыдно? — Майкл облокотился на чистую поверхность, упираясь лицом на раскрытую ладонь. Вся эта ситуация настолько смехотворна, что, на самом деле, даже печальна. Сейчас у него кружилась голова из-за выпитого накануне, и немного подташнивало, но даже при этих факторах хотелось пить снова и снова. — Её продал парень, если ты забыл. — Она могла бы его бросить. Или Наён была рабыней? Я думал, что рабство отменили давным-давно, — Туан достал из-под стойки стакан, забросил туда три кубика льда, и долил немного виски с колой. Настроение итак ни к чёрту, ещё этот старый пердун строит из себя порядочного человека, хотя сам и открыл и этот бар, и бордель, и продавал наркоту, не беспокоясь взрослый ли человек его покупатель или же обыкновенный школьник. Почему нас пытаются научить чему-то люди, которые сами ничего стоящего в жизни не сделали? Пак-старший скривился, видя, как бармен спокойно пьёт виски. Ему не хотелось спорить, но себя не переделать. — Да что ты знаешь о любви? — Простодушно отмахнулся "отец", допивая остатки вина прямо из бутылки. Ему не довелось заметить, как угрожающе отразились в чёрных глазах лучи света. — Что я знаю о любви? — Блондин уже почти кипел. На несколько секунд все лампочки в помещении часто заморгали, из-за чего среди посетителей возникло паническое чувство, но постоянные клиенты быстро заверили их, что и не такое здесь бывает. — Побольше твоего знаю, что такое любовь, ёбаный жмот, — Майкл убрал чёлку, открывая высокий лоб, и именно в этот момент, словно по сигналу, лопнула первая лампочка. — Ты называл нас своими сыновьями, а сам свалил, прихватив с собой все денежки. Знаешь ли ты, как мы голодали, чтобы сохранить этот хренов бар? Знаешь ли ты, что наших девочек и мальчиков пришлось продавать дешевле, чтобы к нам от конкурентов перебежали люди? Что тебе вообще знать? — Джинёна приподняли за края синей рубашки, и тут взорвалась вторая лампочка, оставляя лишь одну скромно освещать заведение. — Что ты знаешь о том, что Джебом и Джинён до сих пор не могут слетать в Японию, чтобы заключить брак, ибо они по уши в долгах? Что ты знал об этом, когда давал их адрес Суджи, чтобы та шантажировала их, не давая спокойно прожить и дня? А знал ли ты, что Ёнджэ бросил университет, поскольку не мог его больше оплачивать? А то, что он начал подделывать документы, дабы как-то прожить? Джексона вообще чуть не посадили за многочисленные неоплаченные налоги! Деньги выбивали из него практически каждый день, не давая зажить старым ранам и не оставляя ни одного живого места. И это ты, бросивший нас, спрашиваешь, что я знаю о любви? Я знаю лишь то, что человек, умеющий любить, не бросит своих детей, что влюблённый не станет врать, а любящий не оставит в нужде. В глазах бывшего наркобарона плескалось сожаление, но его крупицы были настолько малы, что бармен решил для себя больше никогда не пытаться достучаться до его совести. Возможно, он и её продал. Посетители неловко молчали, разглядывая узоры на стенах и демонстративно делая вид, что изучение этих странных фигур намного интереснее, чем развернувшийся перед ними скандал. Все эти люди, приходящие и уходящие, и подумать не могли, что у этой безбашенной компании могли быть такие проблемы, что сердце скрипело, оцарапываясь об острые рёбра. — Мне жаль... — Нет, тебе не жаль. Потому что это ты ничего не знаешь о такой дряной штуке как любовь, — Майкл притянул Джинёна-старшего настолько близко, что его дыхание обжигало нежную кожу лица. — Это не тебя динамят уже который год, не тебе отдают от ворот поворот только потому, что ты вторая личность. Не ты хочешь вырвать себе сердце и измельчить его в блендере. Не тебе хочется перестать чувствовать, или навсегда исчезнуть из этого мира. Не тебе, блядь, не тебе. Дверь с грохотом закрылась за спиной Кима, который всё это время не в силах был вымолвить и слова. Картина, развернувшаяся перед его глазами, явно достойная Оскара, заставила потерять дар речи. Теперь все взгляды посетителей были обращены только на него. — Что на вас нашло? — Шатен подбежал к барной стойке и вырвал "отца" из цепкой хватки Туана. Проститутки тихо перешёптывались, боясь лишний раз пошевельнуться, чтобы не навлечь гнев всего мира на себя. Наён схватила Мину за руку, чтобы не упасть от волнения. Её личико побледнело, а губы бесшумно шевелились — Майкл, какого хрена ты творишь? Ты хоть понимаешь, что для этого не время и не место? Блондин долил себе виски и в несколько глотков осушил большой стакан. Мелкие янтарные капли, словно драгоценные камни, переливались на не успевших растаять, кубиках льда. Туан следил за ними завороженно, не отводя взгляда, пытаясь понять то, что понимают все, кроме него самого. — А когда время и место? — Его шёпот становился громче с каждым словом, твёрже с каждым звуком, угрожающе с каждой буквой. — Или может ты считаешь, что я настолько тупое животное, что ничего не пойму? Или причина, по которой ты не можешь любить меня, это моя жестокость? — Губы коснулись горлышка бутылки, и первые глотки показались более болезненными, чем когда-либо, словно он глотал жидкость с измельчённым стеклом. — А мне кажется, что Марк жесток. Он же знает о твоих чувствах, но предпочитает продажную проститутку. Игнорирует тебя, избегает, лжёт тебе, кроме жалости ничего не испытывает. Наён резко поднялась со своего места и неловко улыбнулась, не в силах преодолеть страх перед этим мужчиной. Поистине он и её Марк два разных человека, скрытых в одной оболочке. Ей тоже больно. Больно настолько, что еле как удаётся скрыть слёзы, скопившиеся в уголках подведённых глаз. — Просто позволь мне родить этого ребёнка, — Хрупкая ладонь легла на слегка выпирающий аккуратный животик. — Я обещаю, что не помешают вам с Югёмом и никогда не напомню о своём существовании. Шатен прекрасно понимал, что насколько бы ни был диким Туан, он бы ни за что не прервал жизнь ещё не родившегося ребёнка. Сейчас он смотрел на девушку, как побитый щенок. Она всё равно не понимала его, как бы ни старалась. Совсем не это ему нужно. Совсем не это. — Дурочка. — Что? — Если бы я хотел смерти этому ребёнку, его бы уже давно не было. — Майкл, — Югём мягко улыбнулся в попытке успокоить друга. Его рука потянулась к почти законченной бутылке, чтобы отнять её. — Ты выпил лишнее. Давай позже поговорим? — Сейчас шатен знал, что лучше урегулировать ситуацию, не давая выйти ей из-под контроля. — А ты ничем не лучше Марка, Югёми, — Туан нарочито сладко произнёс имя возлюбленного, пряча стеклянный сосуд под стойкой. Уже было плевать на посетителей, на Пак Джинёна, чёртового предателя. И даже на самого Ким Югёма. Его хотелось задеть, кольнуть побольнее хотя бы раз. — Ты относишься ко мне также пренебрежительно, как и он к тебе. Словно мстишь. Но мстить нужно не мне. Я всегда считал, что ты умный парень, но я ошибался. Надеюсь, ты поумнеешь до того, как Марк вернёт себе тело и женится на Наён. — Я... — Да, ты, ты, ты... Ты! Всё время только, блять, ты! Мелкий эгоист! Лучше бы я ненавидел тебя, потому что... — Туан сам не заметил, как накинул на себя кожаную куртку. Тело дрожало из-за холода, хотя ещё несколько секунд назад ему было тепло. — Потому что ты убиваешь меня. Одиночество хуже пули, — Блондин приложил ватную руку к груди, пытаясь успокоить рвущееся на части сердце. — Лучше бы я никогда не встречал вас. Ни тебя, старый эгоист, ни тебя, малолетний сутенёр, не способный разобраться в такой простой задаче, и ни тебя, беременная шлюха. Я застрял здесь только из-за одного человека, и теперь, расставив все точки над i, я с вашего позволения удаляюсь. Сильно пошатываясь и не обращая внимание на оклики, он направился к выходу, захватив свой телефон и пачку сигарет. На улице слегка моросило, скорее всего ожидался затяжной дождь, чего уж точно не хотелось тому, кто только что так демонстративно покинул бар. В ушах всё ещё надоедливым мотивом вертелся плач беременной девушки, которой именно он, видит Бог, ничего не должен. Не его вина, что первая личность натворила глупостей, не его вина, что Марк тот ещё ублюдок, прячущий свою истинную сущность за маской добродетели. Ему не стоило так обращаться с Кимом. И хотя он хотел задеть парня за живое, сделал хуже только себе, понимая, что даже такого лживого козла любят и прощают абсолютно за всё, а он, как обычно, остаётся не у дел. Как же всё заебало. Когда едкий дым первой затяжкой был выдохнут из лёгких, парень набрал недлинное сообщение, мысленно умоляя друга откликнуться как можно скорее. Больше ему не к кому обратиться, и почему-то это солью разъедает старые шрамы. — Пожалуйста, поддержи меня, — Блондин запустил руку в волосы и до боли оттянул их, подставляя лицо под мелкие капли. Хотелось плакать от бессилия, но Майкл только глотал крупный ком обиды, вставший поперёк горла ещё в заведении. Каждая затяжка обжигала горло сильнее виски, и он не знал, так оно и есть, или ему кажется. Клубни дыма разрывали воздух, танцуя в нём замысловатые танцы, притягивая взгляд опустошённых глаз. Сейчас он похож на куклу больше, чем когда-либо. Безжизненный. Холодный. Отрешённый. Неживой. Одиночество хуже пули. [Кому: Джебом Им] Привет. Это Майкл. Забери меня, я за баром. [Кому: Джебом Им] Пожалуйста. Мне холодно.