Мерцающее величие

После предупреждающего визита Рейдена жизнь в Нереальности стала сущим днем сурка: пылающие тела, огненно-красное небо, сухой, безжизненный воздух, инфернальные чудовища и остальные вещи, которые вызвали бы у обычного человека страх, но уже давно стали диким однообразием для господствующих там ревенантов. Китана с тоской выглядывала из окна полуразрушенного замка. Раньше мысли о жизни вызывали у нее неприятные чувства. Но теперь, учитывая недавние события, она частенько ностальгировала по прошлым временам. Китана вспоминала свою придворную жизнь, убийства врагов империи Внешнего Мира, дворцовые интриги, заговоры и шумные приёмы, переходившие иногда в побоища, а иногда в оргии... Теперь же она — непонятное существо, не мёртвое, но и чужое живым. Такая вот бесславная участь постигла некогда великого воина. Изредка посещал заброшенные руины Лю Кенг и дарил Китане мёртвые и почерневшие от пепла цветы. Экс-принцесса Внешнего Мира, не забывая о светском воспитании, с натянутой улыбкой принимала подарки от темного ухажера. Но если с Лю было всё понятно, то состояние матери вызывало тревогу. Было похоже, что Синдел тронулась умом — каждый день Китане приходилось слышать ласковый голос, доносившийся из покоев бывшей королевы, будто бы она возилась со маленьким дитём. Любопытство одолело Китану и однажды она приоткрыла дверь, но мать заметила её и встрепенулась. Китана успела заметить, как она быстро спрятала в шкаф какой-то небольшой короб, после чего повернулась к дочери и наигранно-приветливо заулыбалась. Но Китана рассмотрела, что в коробе лежало нечто довольно большое — с голову величиной, округлое, серое, похожее на большой клубок шерстяных нитей. «Матушка совсем тронулась? Вязать начала? Носки, шарфы... Да, немудрено, в Нереальности у кого угодно рассудок загниёт», — рассуждала принцесса. Джейд после смерти стала очень неловкой, однажды она неудачно бросила разоранг и... отрезала себе голову. В тот злосчастный момент рядом никого не было, Джейд провалялась овощем в зарослях костлявых кустов пять дней, пока ее не обнаружил Кабал, гордо шествовавший во главе табуна адских скакунов. Нашёл случайно — один из скакунов заметил зелёное платье и, решив, что это трава — настоящая, живая — метнулся туда. Он склонился над Джейд и стал зажёвывать подол, чавкая и пуская слюну. Джейд перепугалась, что её сейчас сожрут и заорала. Вид отдельно лежащей головы, издающей жуткий вопль, перепугал скакуна и он бросился искать защиты у вожака. Но Кабал так и не смог сообразить, как правильно пришивать голову и поэтому позвал Смоука, надеясь, что он спасёт свою сердечную подругу. И все-таки дальше так продолжаться не могло! Из-за скуки и ужасного голода Китана за два с половиной месяца успела знатно поохотиться на местных чудовищ. «Шиннок и Куан Чи уже не смогут остановить меня! Я избавлю это измерение от грязи!» — думала про себя Китана, вынимая сложенный веер из головы редкого фиолетового демона. С тоской взглянув на некогда сияющее лезвие, ревенантка преисполнилась яростью и, посчитав конвульсии чудовища агонией, одним ударом разрезала его голову. Китана понимала, что превратить Нереальность в райское местечко ей не по силам, но потрепать здешнюю мерзкую фауну, которая много раз делала ей подлянки, шанса не упускала. Демоны, только завидев стройный силуэт воительницы, со свинячим визгом разбегались и прятались кто куда, но большинству из них встреча с тёмной принцессой не сулила ничего, кроме окончательной смерти. Другие ревенанты по-разному относились к мании Китаны. Лю Кенгу было все равно. Кабал же заметил, что мясо демонов съедобно для его питомцев, поэтому он часто ходил следом за покойной подругой, тайком откармливая скакунов, многие из которых знатно располнели. Однажды к свежей куче убиенных демонов пожаловала Синдел, и Китана узнала, что она прятала в шкафу. Оказалось, что в коробе у матери лежали не принадлежности для рукоделия, а голова самого лорда Шиннока, отрубленная Рейденом, которую Синдел нашла, блуждая по тёмным коридорам крепости. Впервые за долгие столетия Китане стало жутковато — Шиннок глядел свирепо, он явно не одобрял её браконьерских замашек. Ситуацию усугубляло то, что среди истреблённых в этот раз Китаной демонов был представитель крайне редкого вида — пурпурный бес. Синдел заметила глубочайшую печаль, с которой Шиннок смотрел на гору сваленных трупов, его горящие глаза были направлены в одну точку. Проследив за его взглядом, Синдел обнаружила причину грусти падшего божества — тот самый пурпурный бес, молодой и стройный, с нежной шелковистой кожей голубовато-лилового оттенка, аккуратными чертами лица и заострёнными вытянутыми по-эльфийски ушами. Такая утончённость тела была несвойственна для обитателей Нереальности, пурпурные бесы были исключением, а их мягкое мясо считалось изысканным деликатесом. Неудивительно, что данный вид оказался на грани истребления ещё задолго до устроенных Китаной зачисток. Шиннок неотрывно смотрел на красавца-беса, и Синдел даже показалось, что в его глазах блеснули слёзы. Присмотревшись к телу беса внимательнее, она обнаружила на его подтянутых округлых ягодицах иероглифическое клеймо, которое переводилось так: «Повелителю Преисподней всемогущему лорду Шинноку в подарок от Куан Чи». Синдел всё поняла и с сочувствием сказала: — Так вот почему ты такой грустный! Он был твоим любимцем, а когда дворец разрушили, остался без дома... Голова в ответ еле кивнула. Шиннок не видел смысла скрывать эмоций, какая польза от лжи, когда ты все потерял? Включая даже того прекрасного беса, о жизни которого он, уже будучи отрубленной головой сильно переживал... Вернувшись в развалины дворца, вся залитая чёрной кровью, Китана ушла в свою комнату. Воды по понятным причинам в Нереальности не было, поэтому несколько лет тому назад Китана попросила Саб-Зиро наколдовать льда, да побольше. Растопив и сделав большие запасы воды на многие года, принцесса разлила ее по всяческим емкостям, коих было полным-полно во дворце, спрятала их в темное и относительно прохладное место — пустую кладовку. И теперь, открывая украшенную искусной резьбой деревянную дверь, Китана с мрачным настроением смотрела на последнюю, оставшуюся ванну с застойной и неприятно пахнущей водой. «Саб-Зиро уже воскресили, черт, негде теперь взять эту воду! Придется экономить!» Намочив тряпку, она провела мокрой тканью по запачканным кровью местам. Гемолимфа бесов очень хорошо сходила. Вымывшись, Китана заметила, как в покои зашёл Лю Кенг. Бывший монах ласково улыбнулся обнаженной принцессе, ему редко доводилось видеть абсолютно голую Китану, хотя сама она не была стеснительной и при жизни могла спокойно расхаживать обнажённой при слугах обоих полов и всех рас. Чувствуя желание овладеть возлюбленной, Лю медленно подходил к Китане. — Ты же монах, не боишься испортить карму? — Я теперь не монах, а всего лишь тень, мертвец. Шао Линь позабыл обо мне, ведь теперь у него новый Чемпион, говорят, ему покровительствует сам Рейден! — А как же карма? — Посмотри на меня, я весь темный! Карма воздала сторицей за мои грехи в виде позорного существования в виде тени. Теперь я не могу обратиться к свету! Китана ничего не ответила на философский выпад Лю Кенга, ей давно хотелось оказаться в руках настоящего воина! Прижав любимую к себе, монах прошептал ей на ухо: — Будешь моей женой? Китана с важным видом отстранилась и прикрыла тело широким куском ткани — чего бы она не желала, не стоит принцессе падать в объятия мужчины по первому его требованию — пусть добивается! — Я подумаю, — снисходительно ответила Китана. Лю не уходил, а Китана вдруг загрустила. Раньше, когда она была принцессой Внешнего Мира, у неё было много поклонников, но никто не осмеливался звать её замуж — все боялись её приёмного отца, даже полубог Рейн. Да и сама она не стремилась связать себя узами брака с кем-либо. Сейчас же она вдруг чётко представила в воображении себя, одетую в роскошное свадебное платье, толпы гостей, праздник... Было в этом что-то манящее и обещающее, что-то возвращающее душу к жизни. — Я подумаю, — повторила Китана уже серьёзно, без жеманства. Лю Кенг заулыбался, в его взгляде появилась надежда