Мерцающее величие

Китану поразил легкий мандраж, оставивший след в виде мурашек. Выйти замуж, здесь, в Нереальности... Что может быть глупее? И какой свадебный ужин она приготовит гостям? Обжаренную демонятину или мерзкий, но одурманивающий сок местной флоры? Выбор в Нереальности был невелик. Да они чертовы ревенанты, им даже еда не нужна! Но Китана не хотела мириться с такой проклятой судьбой. За все походы ни один чертов бес не пытался сопротивляться или вызвать ее на бой! Жажда сражений так и осталась неутоленной. Конечно, были мысли напасть на Земное Царство, однако чудовищная сила обезумевшего Рейдена, поклявшегося уничтожать любого агрессора, умерила разгоряченный пыл Китаны. Что ей делать? Умереть она не может, вернуться к жизни — меньше всего хотелось, да и каким образом? И все-таки Лю был прав, Китана любила монаха ещё до своей кончины. По правде говоря, она была рада, что он вскоре воссоединился с ней. Чувственный и заботливый Кенг, на удивление, не изменился даже после своей смерти. Те цветы, что он дарил Китане, несмотря на внешнее сходство с обгорелым веником, хоть и немного, но все же радовали мертвую принцессу. Она знала, что иных прекрасных растений, кроме истлевших бутонов подгивающих цветов, по всей Нереальности нельзя было найти. Потому Китана и ценила то, что делал Лю, охотно обращала внимание на его попытки отвлечь любимую от мрачных мыслей. Монах всегда находил время, чтобы навестить Китану и помочь ей забыться. Вдобавок, Лю не отвернулся, как Джейд, которая уже целую неделю где-то развлекалась... Как ей ответить взаимностью? Но что подумают о ней другие? Синдел уже наплевать на отношения дочери — в Нереальности не было родовитых женихов эденийского происхождения. Страйкер уже как месяц где-то беспробудно дрых. Кабалу были интересны только демонические скакуны, а Смоуку, да и Джейд, было, видимо, совсем некогда, возможно, они сбежали... Лежа на кровати, Китана не могла нормально сосредоточиться и определиться, каких демонов ей завтра убить — зелёных или красных? Скорее тухлая вода кончится, чем она истребит всех. Приняв решение, Китана обшарила весь замок, чтобы найти хоть какое-нибудь платье. Как оказалось, Шиннок не планировал заводить себе наложниц, поэтому все наряды состояли исключительно из мужских парадных одеяний. Однако Китане пришла в голову отличная идея... *** Прогуливаясь по почерневшим от пепла парапетам, Лю Кенг смиренно вдыхал сухой, безжизненный воздух. Казалось бы, его существование меркло с каждым часом. Хотелось задуматься над собственной бренностью, но в голову ударила лишь единственная мысль — справедлива ли при жизни была его вера? Он не нарушал равновесия в мире, помогал нуждающимся и спас Земное Царство, так почему же карма приговорила его, обрекла на жалкое существование ренегата? Но мрачное философское созерцание развеяла подошедшая к нему сердечная подруга, от которой он, после недолгих колебаний, услышал два сладких для ушей слова: — Я согласна... Оставив размышления о карме, падший монах обнял принцессу. Ощущая его округлые и упругие мышцы, эденийка вскоре разнежилась в крепких объятиях. — Китана, ты уверена? Я не хочу быть обузой твоему существованию... — Лю, если бы ты был помехой, то я сказала бы тебе об этом раньше. Ну... То есть убила бы, хе-хе. Ох... прости, после смерти, у меня появилось отвратное чувство юмора. Легко улыбнувшись, Лю Кенг отпустил Китану. Но только разомкнув пальцы, он услышал тихие всхлипы. Китана сжала объятия крепче, дрожащим голосом выговаривая слова: — Поверить не могу, что сейчас я отталкиваю любимых мне людей... А ведь сама, даже отца не помню, и мама все это время молчала, боялась за мою судьбу... А Шао Кан, — глаза Китаны наполнились гневом, — эта тварь заставляла меня считать его дочерью! И по его наущению стража сурово обходилась со мной, а соглядатаи все время докладывали: то я нищим подавала, то с детьми играла! Для Шао Кана было все равно кого убивать — невинную мать с грудным младенцем или узурпатора, не вовремя перешедшего дорогу. Важно, что исполнителем его прихотей всегда была я! И только после встречи с тобой моя душа стала любить кого-то по-настоящему. Тот, кто был неравнодушен ко мне и пытался проявить любовь и заботу... — Китана отошла от Лю и оперлась о кованые перила, она взволнованно дышала. — Китана, мы все согрешили при жизни и здесь искупаем свои ошибки. Но теперь же я всегда буду рядом и помогу тебе нести эту непосильную ношу. — Спасибо тебе, Лю... За все. — Китана вдохновленно воспряла, взяв за руки ревенанта. — Если нам суждено быть вместе, то мы обязаны стать ближе! Давай сокрушим рамки дозволенного и испытаем небольшое, но все же заслуженное счастье прямо здесь. Через два дня, будь готов, любовь моя, а сейчас, — Китана моментально достала веера, — я должна сделать кое-что! С этими словами мертвая принцесса улыбнулась и открыла синий портал, исчезая в голубоватой дымке. «Оно свершилось! Моя любовь... Мы теперь всегда будем вместе!» — радовался Лю Кенг. Дни шли один за другим. Весть о грядущей свадьбе, которую торжественно огласил Лю, стала самой настоящей неожиданностью, сенсацией для всех обитателей разваливающегося дворца. Ревенанты перетряхнули каждый закуток, рассчитывая найти хоть что-то походящее на церемониальный наряд, дабы приодеться на такое торжественное событие. Через три дня свадебный пир состоялся. Гротескная, лишенная былого изящества, лепнина в виде горгулий украшала стены огромного, опирающегося на множество колонн парадного зала. Лю Кенг стоял за алтарем, держа в руках вялый букет, умудрившись подкрасить его завядшие бутоны красной, подозрительно похожей на кровь краской. Правда, пафосность момента портили летучие мыши, которые обустроились на потолке. Они пикировали вниз, пищали и пытались утащить что-нибудь со стола. Уставший исполнять роль священника, Кабал нервно зажимал кислородный клапан своего давно опустевшего респиратора, не имея возможности поддаться соблазну рвануть, что есть сил за горизонт. Сдавленный и хриплый голос устало донесся из инфернальной маски, скрывавшей изуродованное огнём лицо: — Господин Кенг, ваша невеста немного опаздывает... — Как госпожа Нереальности, она имеет такое право и к тому же она желает быть неотразимой, поэтому сейчас вы узрите совершенную грацию, что напоминает сакуру, цветущую на фоне горного горизонта... Горькая правда состояла в том, что даже спустя два часа после этого Китана так и не заявилась. Удрученный положением дел, монах начал волноваться: «Что если Китана сбежала в слезах? О, карма, опять ты терзаешь меня за благородство...» Но вскоре тлеющие лучи меркнущего солнца прорвались сквозь мутный рисунок полуразбитого витража, давая надежду на возвращение Китаны для Лю и скорейшее окончание брачной церемонии для гостей. Через полчаса огромная дверь в зале отворилась и по красной, еще не успевшей истлеть, ковровой дорожке ступил золоченный каблук принцессы. Широкое, сверкающее алмазной пылью платье, сшитое из кусков тканей, различной степени ценности, повергло гостей в эстетическую эйфорию. Огромная фата, полы которой поддерживали двое мелких, похожих на поросят, бесенят, была настолько длинной, что ее целых две минуты заносили в зал. Давно не видевшая дочь, Синдел поразилась красоте и великолепию наряда, знакомый блеск которых она уже успела позабыть под смертной тоской Нереальности. Голова Шиннока, стоявшая на блюдце неподалеку от Синдел, важно оглядывалась по сторонам. Выражение лица поверженного бога было настолько недовольным, что воздух вокруг головы стал заметно дрожать, источая жар. Шиннок желал заметить чей-нибудь гневный взгляд, дабы посмотреть на расправу над ревенанткой, убившей его любимого демона и распотрошившей весь гардероб с парадной одеждой. Но, увы, никому не было дело до прихотей падшего божества. Синдел, заметив плохое настроение подопечного, вздохнула и воткнула ему в рот немножко замусоленный чупа-чупс, который достала из потайных складок платья. Шиннок не мог говорить, есть и пить, но вкус он чувствовал и был вполне способен удержать во рту круглый леденец. Усердно причмокивая, Шиннок начал сосать чупу, и его хандра постепенно проходила, сменяясь удовольствием от вкусняшки. Синдел погладила голову и сказала: — Как же я волнуюсь, мой бывший повелитель! Шутка ли — единственную дочку замуж выдаю! Джейд, у которой голова была грубо пришита к шее, начала радостно елозить по стулу, не вовремя устроив аплодисменты. Смоук же безуспешно попытался осадить обезумевшую эденийку, ловко ускользавшую от пальцев и ладоней обеспокоенного эненры. Страйкер уже успел отрубиться и свесить голову на праздничный стол. Скрытно взиравший на своего друга Кабал безмерно ему завидовал. — Дорогие грешники и ревенанты, нас согнали... Точнее, мы собрались здесь, перед ликом пустоты и хаоса, дабы узреть необычный и прочный союз двух мертвых душ... У Кабала выступил пот на лице, следующая страница из священного текста, который тот в спешке набросал перед торжеством, была смята и грубо обглодана одним из его скакунов. Не решаясь распевать импровизированные дифирамбы, ревенант счёл, что лучше сразу приступить к кульминационной части: — Готова ли ты, Китана, взять в мужья великого Лю Кенга и стать символом верности и любви в этом проклятом мире? Улыбаясь и дрожа от волнения, принцесса молвила: — Да, я согласна! — девушка украдкой посмотрела на то место, где сидела Синдел, с гордостью взиравшая на дочь. — Готов ли ты Лю Кенг, взять в жены прекрасную принцессу Китану и стать ее твердой опорой в этом бренном мире, пока случайное воскрешение не разлучит вас? — Я согласен быть с ней до самого конца и клянусь убить того, кто воскресит меня! — Тогда мир... Ой, то есть, великое упокоение любимым душам! Приглашенные встали, возбужденно хлопая в ладоши. Хотя на самом деле все радовались тому, что докучающая церемония, наконец-то закончилась. Гости не ограничивались списком старых, мертвых знакомых. На свадьбе присутствовали незнакомые, даже самому Шинноку, духи, а за колонной, Кунг Лао приметил скрывающуюся тень, подозрительно напоминающую давно сгинувшего Шенг Цунга. Общая атмосфера радости достигла максимального накала, как вдруг послышался грохот, потом появилась ослепительная вспышка белого света, и гости, отвыкшие от такой яркости, все отвернулись, а у Шиннока от неожиданности выпал изо рта чупа-чупс. Это лорд Рейден явился на свадьбу и сотряс воздух. — Так-так, а чего меня не пригласили? Опять забыли? Так-то ты, Лю, чтишь своего наставника! Рейден уселся за стол, налил себе мутной бормотухи из тяжёлой бутыли и разом проглотил пойло. — Я же поздравить вас пришёл вообще-то... ах... но вы помните, да, что если нападёте на Земное Царство, будете иметь дело со мной... Лучше, сидите в Аду... и-ик! — Рейден налил ещё чарку. — Ну, за молодых! До дна! Несмотря на то, что Рейден в Нереальности был персоной нежелательной, адские обитатели не могли не признать мудрости его предложения — всем давно хотелось выпить! Под радостные возгласы Китана и Лю Кенг во второй раз обменялись поцелуями. Ощущая теплоту и такую приятную слабость, принцесса разнежилась, неохотно освобождаясь из объятий любимого. Гости выпили бокалы с желтой жижей, заметно меняя выражение лица с радостного на сморщенное. Предел безумия у Джейд еще не подошел к концу. Спятившая эденийка расправила шест и воткнула его меж кромок каменной кладки. Проверив фиксацию, ревенантка заорала во весь голос: — МИР МОЛОДОЖЕНАМ! ДО ПЕРВОГО ВОСКРЕШЕНИЯ! — После бредового возгласа Смоук пожалел, что вообще пришил ей голову, но на этом проказы не закончились. Джейд обхватила ногами шест и, аки юла, с завидной быстротой описала пять кругов вокруг своей оси. Некоторые ревенанты хихикали и удивлялись, что некрепко втиснутый шест смог вообще выдержать такой напор. Смешки продолжись до тех пор, пока в ход не пошли акробатические трюки. Обхватив «пилон» ладонями, Джейд принялась на весу рассекать воздух, вращаясь, как гимнастка в висе. Со стороны это напоминало огромную юлу, Китана вообще задумалась — имела ли ее подруга такие же способности при жизни? Ибо только один трюк уже несколько раз нарушил законы физики. Но вот, истлевшие шнурки с треском разошлись, и первый сапог шмякнулся прямо по Шинноку. Удивленная таким раскладом дел, голова слетела с блюдца и укатилась под стол. Китана засмеялась, но в душе пыталась спрятать нарастающее возмущение и недоразумение. Недобурлеск пришлось останавливать Смоуку, что сбил шест дымовой бомбой. Не ожидавшая такого расклада, Джейд в растерянности упала и поспешно растворилась в зеленой дымке. Синдел полезла под стол, подняла голову, погладила и что-то пробурчала, потом дала Шинноку чупу и стала баюкать, как ребеночка. Только Рейдену были безразличны пляски Джейд. Он пил, глядя в одну точку, и о чём-то вздыхал. Синедел, успокоив Шиннока, решила поговорить по душам и с Рейденом. — Ты чего грустишь-то? Кислый, как будто вот-вот заплачешь. Что случилось? — И-и-ик... — первым делом ответил пьяный Рейден. — П-п... понимаешь... без Куана здесь все как-то... зачахло. — Да, пожалуй... — осторожно согласилась Синдел. — Куан был такой выдумщик, — продолжил Рейден, — пусть мы и не ладили, но он... — Рейден осушил залпом ещё чарку жёлтого пойла. — Он мне нравился! У нас получилось бы, я уверен... — Что у вас получилось бы? — шепнула Синдел. — Любовь! — Рейден стукнул кулаком по столу. — Как я скучаю по тебе, тварюга лысая! — Рейден взял бутыль и отпил прямо из горла. — Помянем Куан Чи... не чокаясь. Если бы не его упрямство, мы были бы счастливы. Синдел, ошарашенная откровениями бога грома, не знала, что и ответить, но ей повезло. Продолжать разговор не пришлось, поскольку Рейден грохнулся на стол и отрубился, заснув крепким пьяным сном. Ещё час продолжались пляски и монотонные тосты, а после, под всеобщие возгласы, молодожены собрались и вышли из зала, сев на грубо склепанную карету, запряженную четырьмя адскими скакунами. *** Китана долгое время раздумывала, сможет ли она получить удовольствие, будучи ревенанткой и сейчас у нее появился шанс проверить это. Принцесса поспешно сняла с себя платье, оставшись в полурваном нижнем белье. Лю Кенг расстегнул золотую монашескую робу и черные штаны, представ полностью нагим перед Китаной. — Все хорошо, любовь моя? — обеспокоенно спросил монах, волнуясь за состояние жены. Китана неспешно изучала его тело: округлая грудь, крепкий, как орех, пресс, мощные бицепсы и трицепсы, словно созданные для того, чтобы ими любовались. Но, как и у всех ревенантов, кожа монаха была пепельно-серой, и нижняя его часть не была тому исключением. Впечатленная размерами и изяществом своего мужа, Китана распалилась в желании. Заметив похотливый взгляд эденийки, Лю подошел к ней и тихо прошептал на ушко: — Не бойся ничего, мое тело в твоем распоряжении... Кровать легко скрипнула, когда Китана плавно села на бедра Лю. Чувствуя ягодицами его напряжение, эденийка легко поцеловала монаха, давая ему почву для дальнейших действий. Плавные движения двух тел внушали обоим, будто они до сих пор живые и наслаждаются минутами незабываемой близости. Смена позиций и учащение движений. Близкий экстаз и его медленное ускользание. Ощущения такие уникальные и невероятные, какие наверняка испытывают любящие люди под светом Луны. Китана не знала, что Лю, будучи монахом, мог так умело двигаться и ласкать ее. На мгновени, ей даже показалось, что любимый заинтересован только в том, как принести удовольствие своей женщине, нежели разрядиться самому. Тленность исчезла с глаз, когда Китана почувствовала медленно нарастающую теплоту от столь страстного сношения. Расслабившись в объятиях, Лю Кенг поцеловал любимую и, влекомый сном, несильно сжал руки принцессы и прошептал: — Мое существование перестает так называться, если ты рядом. А может, оно и к лучшему, что мы нежить, и теперь никакая смерть не сможет помешать нам... Лежа на другой половине кровати, Китана разнежилась и, вспоминая насыщенный день, крепко уснула. Сладко спящие Лю и Китана и не заметили внушительную трещину в стене их спальни. А с обратной стороны дворца проходил Смоук, который вел Джейд, к ней возвращалась вменяемость. Эденийке было немножко стыдно за свою выходку на свадьбе подруги. Смоук и Джейд одновременно остановились, когда сквозь зияющую дыру невольно заглянули в спальню новобрачных. Они долго молчали, потом Смоук тихо сказал: — Знаешь, я рад за них. Так приятно видеть их счастье... Джейд... — Что? — шепотом отозвалась эденийка. — А что если и мы поженимся? Хочешь свадьбу? Джейд смущенно заулыбалась и, ещё раз взглянув на постель, ответила: — Я подумаю...