В кровавом безумие

Обычное задание, все как всегда: полная зачистка, других в Варию практический не посылают. Десятый Вангола, гуманист, предпочитает не вмешивать отряд убийц там, где можно обойтись хранителями. Семья, решившая, что Вангола ей не указ и с мелким Джудаймэ можно не считаться, заплатит за дерзость жизнью и при чем, платить приодеться всей семье: От потерявшего всякий страх и уважение боса, до последнего наемника. Такова Вария, иначе не бывает. Убить всех , если повезет то быстро, но не в этот раз. Устранять семью отправили Бельфегора и Франа. Принц -Потрошитель не просто красивое имя, оно вполне заслужено, это подтвердит любой кто видел Бела в сражение, но к сожалению, подавляющее большинство таких счастливчиков закончило свое существование бесформенной массой, смутно напоминающей человеческое тело. В примечаниях к заданию было сказано, что наемников будит много, именно поэтому отправили Принца. Но вангольские разведчики ошиблись, наемников было очень много, конечно для знаменитого Принца — Потрошителя это не проблема, проблемы будут у уборщиков, которым предстоит убирать трупы. Кровь, алым покрывала все вокруг, тела падали каждое мгновение, сраженные стилетами, а Фран безучастно наблюдал за этим со стороны. Он так привык, сэмпай веселиться, кохай смотрит. Иллюзионист занимался системой безопасности, камерами и наблюдательными пунктами, так что бы никто ничего не увидел раньше времени. Если подумать то так даже удобнее, не приходиться самому пачкаться, к тому же иллюзионисты слабы в ближнем бою, а заставлять резать самих себя с помошью иллюзий слишком скучно. И зачем его вообще отправляют на задания с Принцем, Бел-семпай и один бы справился, а Фран лучше бы почитал что-нибудь про . . . Мысли его прерывает острие ножа, вонзившееся в плече. Он не почувствовал боли, лишь дискомфорт, как обычно, но сейчас лезвие вошло намного глубже и есть повод для беспокойства. Лягушенок тянется к рукояти, что бы вытошнить нож. — Бэл-сэмпай, вы что уже из за своей челки не видели где цель, а где . . . Но подняв глаза и увидев принца, мальчик понял, у него проблемы, при чем проблемы серьезные. Бель-семпай кажется, потерял контроль и теперь будит крошить все, пока не останется один среди мертвецов в радиусе пары километров. Кольцо мгновенно зажигается фиолетовым пламенем, и иллюзии тумана окутывают Франа. Но нет такой силы, что бы остановить Принца — Потрошителя, нацелившегося на жертву. Стилеты проходят сквозь туман, попадая точно в цель. Разрезая форменную куртку и жаля хрупкое тело. Умирать Фран никогда не спешил, тем более в планы иллюзиониста не входила мучительная кончина в роле подушки для иголок. Если иллюзия не действует, то единственное что остается юному хранителю тумана — это бегство. О том, что бы привести сэмпая в чувства он даже и не думает, дело бесполезно, в таком состояние, наверно даже патлатый идиот — капитал мало чем смог бы помочи Принцу. Бежать и очень быстро, но тело иллюзиониста слабо и ножи, летящие в вдогонку не придавали сил. Наконец запнувшись за одно из тел, валявшихся в склизкой луже, Фран падает, подгоняемый стилетом, впивающимся в спину. Неуклюжая попытка встать была прервана рукой принца, грубо перевернувшей лягушонка на спину. — Бэл-сэмпай, пожалуйста, придите в себя. От привычного равнодушия не осталось и следа, но королевская особа осталась глуха к его мольбам. вместо этого он сверкнув острым лезвием и безумно зашишиков, нанес первую действительно серьезную рану. От выступившей крови футболка мерзко прилипла к телу, но боли не последовало. Если иллюзии и не действуют на сэмпая, для себя поддерживать бесчувственность Фран еще способен. Но разум подсказывает, что простой иллюзией нормального состояния тут не обойтись, если мозг и можно обмануть, то с телом это не получиться, потеря крови и повреждения органов все равно убьют иллюзиониста. Он не Мукуро-сэнсэй и в отличие от учителя не сможет создать достаточно материю для органов, что бы продержаться до прибытия помощи. Да и о какой помощи может быть речь, Вария не посылает за провалившими задание, зачем им трупы. Смириться с судьбой, все что остается молодому иллюзионисту, но жизнь упорно не хочет покидать слабое тело, пусть и похожее на кусок мяса, без правой руки, залитого кровью и утыканного ножами. Боль приходит слишком резко, Фран не был готов к такому контрасту ощущений, но кольца ада больше нет, а точнее нет руки, на которой оно было надето и иллюзия, спасающая разум спадает. Иллюзионисты от природы слабы к тактильному воздействию и потому в глазах темнее, голову заполняет звон и парень теряет сознание. Крошить, потрошить, создавать, таврить. Принцу кажется, что он художник-скульптор и тело под ним, его мрамор, ещё немного выточить здесь, нанести кровавый мазок там и творение готово. Но вот что-то не так в его шедевре. Ах да точно, цвете: великолепный алый— свежей крови в сочетание с Богровым, или даже темным, почти черным— запекшейся превосходны, как всегда, но вот зеленый, совершенно не вписывался и портил картину. Да и как то не правильно, тревожно. Нож замирает в миллиметре от груди жертвы, останавливая финальный штрих — удар в сердце. — Какого черта, лягушка Под Принцем лежал бесчувственный Фран, точнее его изуродованное тело. Такова реальность — это работа знаменитого Принца – Потрошителя: форма изрезана в лохмотья, а то, что осталось пропитано кровью, зловеще расползающейся вокруг едва живого тела. Рука с кольцом ада на пальце валяется отдельно от тела. Но сердце еще бьется, выталкивая больше крови из ран, вопреки всему, все-таки земноводное не хотело умирать. Принц видит, что с такими ранами иллюзионист не жилец. Слишком поздно Бель пришел в себя, наверное, минут пять назад лягушку можно было бы спасти, но сейчас уже поздно. И почему глупый жабёныш не сопротивлялось, не пыталось спасти свою жизнь?. Почему позволило так себя изувечить? Принц зол, на напарника за такую безответственность, возможно злость — как способ успокоить себя, подавить другое чувство. Впрочем, сейчас уже не важно, не важно и то, что чествовал Бельфегор на самом деле, пронзая сердце напарника. Просто акт милосердия, несвойственного принцу, что б не мучился, так сказать. И принц поднимается с тела, теперь уже мертвого кохая. Когда Потрошитель переступает порог парадного входа, особняк вспыхивает красным пламенем урагана, пожирающего следы сегодняшней зачистки. И никто не подумает что сгорает, возможно, самый дорогой человек жестового убийцы. Никто не увидит предательских слез на щеках принца и отсутствие маньячкой улыбки. И уж точно никто никогда не узнает что чествовал Бельфегор в момент, когда острие лезвия в его руке пронзило слабо трепещущее сердце. Слишком личное, что бы показывать это даже самому себе. У убийца не должно быть чувств, и у Принца их тоже больше не будет. Все сгорает сейчас в пламене Минка, не оставляя даже следа от своего существования. Только пустота на месте сердца Хранителя урагана Варии. Но кто заметит эту потеря с расстояния, на которое Бел подпускает окружающих, а ближе никто и не синиться, иначе у принца всегда наготове десяток остро заточенных ножей.