Боги Эквестрии

Пролог

      Да что же этот дурной сон никак не хочет заканчиваться?! И ведь всё настолько реально, что я даже не могу найти ни одной зацепки для выхода из плода моего подсознания. При том, что всё происходящее здесь настолько абсурдно, что ни при каких обстоятельствах не может быть реальностью. И это противоречие просто сводит меня с ума!       Вот откуда это всё взялось? Эквестрия, сестра, глупые кобылки, которые каким-то чудом стали хранителями Элементов Гармонии? И более того, они ими по мне ещё и ударили! Причем, довольно успешно. Загнали мою тьму в самые глубины души. Не знаю, временно это или нет, но они лишили меня большей части моей силы, лишив присутствия субличности Найтмер.       Но всё равно, как же мне плохо быть почти трупом — пусть даже это и происходит в каком-то дичайшем сне. Надо бы поскорее возвращаться в материальный мир.       В пол уха слушая болтовню порождений моего сна, я собирался с силами, восстанавливая ошмётки своего тела в некое подобие порядка. Уж очень не хотелось погибать вот так. Пусть это и происходит в каком-то дурацком сне.       Который, по странному выверту моего сознания, внезапно привёл меня в наш старый разрушенный замок. Ага, сейчас! Так я и поверил в этот бред, словно с нашего боя прошло всего несколько минут, а не целая вечность одиночества.       Наконец, мои галлюцинации наговорились, и придуманная Селестия обратилась ко мне, как ни в чём не бывало. Ага, тысяча лет всего прошла! Как же! Да и по-другому она должна выглядеть. Не настолько слабой и беспомощной. Словно сестрица не прогрессировала, а наоборот, деградировала всю эту бездну времени.       — У меня есть ещё одна просьба. Луна, я уже тысячу лет тебя не видела, — её стройная белоснежная фигура нависла над моим крошечным тельцем, на поддержание жизни в котором я тратил почти все свои силы.       Непроизвольно сжавшись от страха, я с трудом поднял на неё глаза, и тогда она неожиданно легла передо мной, улыбнулась, и среди пыльных развалин нашего тронного зала вновь разнёсся её ласковый мелодичный голос:       — Пора нам оставить все наши разногласия. Мы должны править страной вместе, моя маленькая сестра.       — Сестра? — удивившись, вытаращила глаза лавандовая единорожка, с диадемой Элемента Гармонии на голове.       — Ты примешь мою дружбу, сестра? — Селестия не обратила на её возглас никакого внимания, полностью сосредоточившись на мне.       Да когда же этот бред закончится!       М-да. Я знал, что Элементы Гармонии творят невероятные вещи с реальностью, не разнося её при этом вдребезги своей мощью, но обо всём их удивительном могуществе, как-то подзабыл. Вот только, какого сена подсознание решило мне об этом напомнить? Да ещё и таким замысловатым образом.... У меня же сейчас даже говорить сил почти нет, а галлюцинация, в обличье моей сестры, по-прежнему ждёт ответа. Ладно. Кое-как латаю горло, дабы суметь ответить.       Но всё равно, странный сон мне снится. Видимо, на меня снова накатывает волна безумия. Что, впрочем, не удивительно — после нескольких столетий относительной стабильности сознания. Надо будет снова собой заняться, а то мне это совсем не нравится. Ещё снова с ума начну сходить. Нет уж. Нечего потакать безумию, постоянно маячащему на задворках сознания. Пора самому себе сказать правду, пока это не зашло слишком далеко. Наконец, голосовые связки кое-как восстановились, и я снова смог говорить.       — Жаль вас разочаровывать, девочки, но я не Луна. Меня можно назвать её тенью, но не ею самой.       — А-а-а-а-а… — они все так забавно на меня уставились. Жаль, нет сил посмеяться над их удивлёнными лицами.       Какие же они странные, все эти порождённые моим разумом детишки. Особенно вон та розовая земная пони, с гривой и хвостом, словно торчащий ком сахарной ваты. Столько детской театральности в её огромных голубых глазах. Столько позитива, круто замешанного на безумии хаоса. Такой мощный Хаотик…! Глядя на неё, мне вспомнились древние времена. Сколько же ужаса тогда принесли миру подобные существа, заражённые хаосом! Они творят лишь то, что хотят, а мир искажается от их желаний. И иногда, совсем не в лучшую сторону. Если бы она была настоящая, то умерла бы ещё при первой нашей встрече. Вот только, убивать свои собственные галлюцинации… Это уже полный идиотизм.       — Точно, вы ведь не знаете, — я снова повернулся к Селестии, которая недоумённо хмурила брови.       Вот только, это была внешняя игра. Маска. Я уже ясно вижу мощный щит света, который мне сейчас даже не стоит пытаться пробить. Но хорошо хоть, что ко мне снова возвращается способность видеть истинную мощь моей сестры. Богини света и огня.       Чувствую, как вся её магия натянулась, словно струна, готовая в любой момент закрыть детишек от меня. Но толку-то? Я и так на последнем издыхании, и от любого чиха развалюсь на части.       Насладившись моментом, я с недоброй ухмылкой продолжил.       — В общем, малышка Луна очень долго терпела тиранию своей старшей сестры и во всём ей подчинялась более тысячи лет. Но в один не слишком прекрасный день её воля сломалась и она не удержала то, что породила. Ничто не берётся из ниоткуда и ничто не уходит в никуда. Вы знали? Моя тьма, так долго скованная светом, всё-таки взяла над ней верх. Однажды она высвободила всё то, что более тысячи лет было сковано серебряными цепями воли. И вот, из Луны вырвалась её тёмная Сущность, которую вы все знаете как Найтмер Мун. Ведомая ранее скованной частью своей личности, принцесса не захотела опускать луну утром. Она считала, что таким образом пони увидят красоту её ночи. Она надеялась, что тогда она станет равной своей сестре. Пусть только в своих собственных глазах, но она перестанет быть её вечной маленькой сестрёнкой.       Не обращая внимания на изумлённых детишек, я смотрю в опущенные аметистовые глаза Селестии, в которых плещется «искренняя» печаль. Я осознаю, что она понимает и принимает свою вину, но остановиться уже не могу. Да и не хочу, выговаривая всё порождению своего сна.       — Вот только, её любимая старшая сестрица до глубины души возмутилась такой непокорностью, со стороны своей ранее кроткой сестрёнки. Между ними произошел бой, по итогу которого младшая сестра получила вечное изгнание на луну. Только за то, что посмела ослушаться «великую Селестию».       — Неужели, это правда? — чуть слышно всхлипнула жёлтая пегаска с длинной, стелющейся до пола, нежно розовой гривой.       Они не верят, я чувствую это. Хотя, какое мне до этого дело? Они всего лишь порождения моего разума, которые немного скрашивают моё одиночество. Всяко лучше болтать со своими галлюцинациями, чем с камнями.       Кое-как поднимаюсь на подрагивающих ногах, и с трудом шагаю в сторону шестёрки пони. На то, чтобы поднять крылья, сил уже нет, и они волочатся по каменному полу нашего замка, словно грязные тряпки. Я подхожу к ним ближе, и рассматриваю их подробней.       Они заворожённо смотрят на меня, а я продолжаю выливать на них всё то, что накопилось в моей душе за прошедшую тысячу лет.       — Правда, мои маленькие пони. Но дальше было куда интересней. Шок Луны и Найтмер от всего произошедшего был настолько велик, что их начало окутывать безумие, что почти без сопротивления проникало в те ошмётки кровоточащих личностей, что оставались на месте их прежнего «Я». Вот они, последствия предательства той, кого она так любила. Сами наверное понимаете, что это такое, остаться на луне одной? Навечно. Наедине только со своим долгом, от которого Луну даже изгнание не освободило. Представьте, каково принцессе было осознавать, что она вечная узница ночного светила и никогда ей не покинуть его. Это сводило её с ума, и в этом безумии родилось желание бежать. Бежать любой ценой. Но проблема была в том, что Элементы Гармонии пригвоздили Луну и Найтмер к луне настолько качественно, что даже смерть не помогала. Они пробовали много раз, но всегда возрождались. Снова и снова... Без конца. И тогда они придумали хитрый план. План, что никогда ранее не пришёл бы в голову бывшей принцессе и её чёрной альтер эго. План, чья суть противоречила самим основам личности Луны. Всему… Но какое это имело значение, когда её предала родная сестра? Краеугольный камень её внутреннего мира? Мира, который рухнул.       Шестеро пони сейчас были совсем рядом, и со страхом и жалостью смотрели на меня. Особенно меня привлекла лавандовая единорожка, обладающая просто огромным, для смертной, магическим потенциалом. Не удивительно, что Элемент Гармонии признал её. Рядом с ней стояла соловая земнопони, с похожей на сено копной гривы и хвостом. Она была напряжена, как струна, и явно готова продолжать драться. Ещё была та самая желтая пегаска с розовой гривой, которая до боли напоминает мне ту, кого я так давно потерял. И оттого, что она так сильно боялась меня, мне было особенно больно. А вот жемчужно белая единорожка, с изящно завитыми в крупные локоны гривой и хвостом, похоже, больше думает о том как она выглядит, чем обо всём что здесь происходит. Ну и конечно, эта кудрявая розовая земнопони, от которой буквально за милю разит энергиями необузданного хаоса. Она и не думает меня бояться, а наоборот, таращится во все глаза и вся аж дрожит от любопытства. А рядом с ней, явно прикрывая остальных, замерла голубая пегаска с радужной гривой. Она смотрит враждебно и как-то растерянно, словно не понимая, что тут вообще происходит. Но я чувствую: в любой момент она готова закрыть своих подруг собственным телом.       Какие они, всё-таки, разные, но при этом так гармонично дополняют друг друга. Словно специально созданы для Элемента Гармонии и пяти его якорей. Они наблюдают за мной с такой детской непосредственностью и наивностью. Даже не верится, что все они ещё так молоды.       — Они? План? — с явным интересом переспросила лавандовая волшебница, отвлекая меня от размышлений.       Какие, всё же, забавные пони, и такая забавная реакция на моё откровение. Возвращаясь к этому глупому разговору, я прохаживаюсь среди застывших детишек и вполглаза наблюдаю за иллюзорной сестрой.       — Луна приняла свой кошмар с открытым сердцем, и Найтмер Мун в ответ приняла её. Их общая боль была так велика, что всё остальное было просто несущественным. Даже столетия борьбы перестали иметь значение. У них не осталось никого, кроме них самих, и они нашли общий язык между собой. Сделали, казалось бы, невозможное. В общем, личности Луны и Найтмер примирились и слились воедино, породив меня. Того, кем принцесса ночи должна была быть изначально — без этого поганого клейма.       Я указал кивком на свою къютимарку, и продолжил.       — Того, кто вобрал в себя изначальную тьму и наносной свет луны. Когда моё «Я» родилось благодаря слиянию их Сущностей, памяти, желаний, страхов и надежд, они погибли как личности. В общем, почти тысячу лет назад, Луна и Найтмер Мун исчезли, став частью Меня. А Я занял их место, родившись на луне в одиночестве. Молодец, Селестия. — я метнул взгляд на замершую сестру. — Ты сначала искалечила Луну как личность, породив в ней Кошмар, а потом угробила и её саму. Мои поздравления. Одно хорошо: благодаря долгому заточению они решили свои внутренние разногласия и приняли друг друга. И вот теперь... Я здесь... И без понятия, что мне, собственно, делать.       — Ты лжёшь! — крик иллюзорной сестры резанул по ушам и отозвался болью в груди. Болью, которую я так долго пытаюсь похоронить, но не могу. Просто не могу перестать её любить, несмотря ни на что.       Зараза, как же я хочу объяснить ей всё! Дать ей понять, насколько мне всё ещё больно… Настолько я её люблю! Люблю, несмотря ни на что. Бедная моя старшая сестрёнка, что вынуждена терпеть такую муку. Как жаль, что я не могу сказать тебе всё… Как жаль, что ты всего лишь иллюзия моего сходящего с ума сознания.       — Твоё право не верить мне. — я развернулся, и подошёл вплотную к Селестии, заглянув в её огромные выразительные глаза. — Вот только, я очень устал от этого бремени. От этого рабского клейма, не дающего мне свободы выбора. Так что, делать мне тут больше нечего. Пора отправиться на покой. И кстати.       Я снова обернулся к стоящим столбом носителям Элементов Гармонии.       — Вы знали, что Селестия не имеет власти над луной, если я того не пожелаю? Луна полностью подчиняется мне, и только я контролирую её последние тысячелетие. Только моё разрешение позволяет ей частично контролировать ночное светило, и в моей власти уничтожить Эквестрию раз и навсегда! Я мог это сделать тогда, когда Я(!) этого захочу! И так, как Я(!) этого захочу!       Снова метнул взгляд на ошарашенную Селестию.       — Молодец, сестрёнка. Благодаря тебе, Эквестрия тысячу лет висела на волоске стабильности моего сознания, удерживаемая от гибели моим долгом. Нашим предназначением, нашим проклятьем. Вот только, я за это время мог окончательно сойти с ума, и для меня они могли перестать иметь значение, а вместе со мной погибла бы и Эквестрия. О чём ты только думала в тот момент, когда отправляла меня на луну? Моя любимая и такая глупая сестрёнка.       — Эм… — растерянность и флёр стыда засияли маленькими искорками на сплошном фоне её вины.       Ну да. Так я и поверил, что Селестию можно заставить потерять самоконтроль.       Ага, а ещё Дискорд вернулся! Нет, это не может быть настоящая Селестия! Из ИХ памяти. Это всего лишь очередная иллюзия. Всего лишь образ, ничего более. Не смей даже думать, что это может быть реально! Нельзя об этом даже мечтать, иначе я просто не выдержу такой пытки!       — Теперь, как хотите, так и правьте ночным светилом, а звёзды исчезнут. Больше поддерживать их свет я не буду. Изменения климата, как и прочие прелести, вам так же обеспечены. Селестия, у тебя мало времени на поиски моей замены.       Говорю всё это, и ведь даже сам не понимаю — зачем? Хотя, зачем себя обманывать. Я просто хочу, чтобы это было реальностью. Тешу себя глупой и несбыточной мечтой о свободе. Свободе, которой никогда не будет. Никогда…       — Хотя, по правде сказать, я сомневаюсь, что такая замена вообще существует. На этом прощайте. А то ещё раз влипать в эту передрягу нет никакого желания. Мне моя свобода куда важнее, чем эта бесполезная сила и осточертевшая жизнь.       Пора заканчивать эту затянувшуюся мечту, сводящую меня с ума своей невероятной реалистичностью. Что же, раз я могу контролировать себя, то у меня есть один путь: покончить с этими иллюзиями раз и навсегда. Всё равно, из-за оков Элементов Гармонии я не могу убить себя по-настоящему, а вот сейчас у меня должна появиться такая возможность. Так что, погибнув во сне, я должен проснуться наяву. Пока у меня ещё есть силы сопротивляться этому наваждению. Пока я ещё могу свернуть с пути полного безумия в плену своих иллюзий, порождённых бесконечным одиночеством.       Вспышка магии — и я выжигаю остатки этого тела и личности, высвобождая свою душу из оков, и ухожу на перерождение, столь манящее своим покоем и забвением. Всё-таки, тысяча лет одиночества — это слишком много даже для моего разума.       Пора на покой…       И всё-таки, как это приятно, быть свободным…       И всё-таки, какой приятный сон…       Как жаль, что это только сон…       … И ничего более…