Боги Эквестрии

Глава 27 Души и миры

      Величественный вид поворачивающейся над горизонтом Эквестрии завораживал, несмотря на тысячелетия наблюдения. Потоки светлых энергий окутывали всю планету, создавая никогда не повторяющуюся картину пылающего живой магией мира. Мира, полного света и добра, и только серая громадина поверхности луны на горизонте оттеняла его величие своей постоянностью.       Этот пейзаж окружал меня долгие тысячелетия, но даже он теперь заиграл новыми красками — с прибытием в мой дворец сестры. Она, словно кусочек такого далёкого мира, принесла с собой тепло жизни, оживляя эти мёртвые пейзажи ночного светила и согревала меня своим душевным теплом. Теплом, которого мне так не хватало все эти века.       Особенно доставалось в этом плане огромному белокаменному балкону, на котором мы сейчас отдыхали после трудовых подвигов. Совсем недавно идеально ровная и чистая поверхность гранита покрылась множеством следов подпалин от солнечной магии, которую так щедро расходовала здесь моя сестра, не боясь навредить нашим маленьким пони. Все эти следы складывались в причудливые узоры, в которых мне никак не удавалось найти закономерности, но это даже хорошо. Они привносили в этот слишком упорядоченный мир ночного светила столь милые сердцу лёгкие элементы хаоса, который я столь полюбил, вернувшись в мир, но главное, чтобы его было не слишком много.       Устроившись на балконе рядом со мной, Селестия сейчас не спешно дегустировала новые, созданные моими личными поварами тортики и параллельно изучала кристалл с моими выкладками на тему имперской магии. Попутно, сестра каждую секунду создавала всё новые каскады простейших заклинаний, а потом так же быстро избавлялась от них, пробуя новую для себя школу волшебства.       А я же всё это время просто любовался золотистыми всполохами её светлой магии, отдыхая телом и душой после очередной очистки мира снов. Наконец, заставив себя подняться с импровизированного ложа, я, предвкушая очередную дегустацию, устроился за небольшим столом, доверху заваленным такими же свежими изделиями моих Кантерлотских кондитеров, и с удовольствием отправив в рот первую ложечку тающего на губах лакомства, магией притянул к себе тускло светящуюся сферу души. Я собирался получше рассмотреть свой самый первый настоящий трофей!       Расслабившись и крутя в копытах пленённую душу архидемона, я никак не мог понять, что чувствую по отношению к нему. Ведь анализ его обрывочной памяти расставил всё по своим местам. Глупая атака, в которой он не имел шансов на победу, на самом деле была не так проста и прямолинейна. Вместо этого, его истинной целью было выманить сестру из под защиты светил и завлечь в глубины хаоса, прямо в подготовленную ловушку — где её уже ждали другие могущественные демоны.       Да только, вместо светлой богини, на битву вышел я и пожиратель миров понял, что план пошёл под откос. Он то готовился противостоять светлому богу, а получил во враги тёмного. Мало того, что он был совершенно не готов к такому противнику, куда хуже было то, что он не смог от меня удрать. По плану, он должен был отступать по заранее подготовленному пути, а вместо этого ему пришлось срочно драпать, куда глаза глядят. Только бы спастись от меня. А всё потому, что я просто быстрее сестры, и причем, намного. Особенно, когда ломаю пространство и двигаюсь без его ограничений. И это вовсе не сумасшедшая гонка на скорости света, о, нет, это тупой взлом самой метрики реальности, в которой важна только грубая сила, что снимает все ограничения с предела скорости, а у этого червяка уже не было сил, чтобы попытаться соперничать со мной в таком перемещении.       Само же сражение — было ещё более обреченно на провал. Особенно, возле нашего мира, где сестра в любой момент могла подсобить мне ещё одним ударом дневного светила, а там у него был шанс, пусть и мизерный. Особенно в начале, когда он сбросил маскировочную завесу ценой гибели своей штурмовой оболочки.       Сам же бой был с самого начала жестом отчаяния. У пожирателя миров уже не было сил даже бежать, не то, что сражаться. Чудо, что он смог выдать из себя такой мощный сгусток тёмного огня.       Судя по доставшимся мне воспоминаниям, единственная его надежда была на домен демонов. Ту самую странную шестигранную конструкцию, внешне похожую на соту, и в которой должен был находится, по крайней мере, один демон-лорд со своим легионом. Червь просил, умолял, заклинал своего побратима помочь, но в ответ получил только тишину. То ли лорда там не оказалось и более слабые демоны решили не связываться со мной, то ли сам лорд посчитал, что драться уже нет смысла.       Всё-таки, в тот момент я выглядел тем ещё чудовищем. Связываться с которым — себе дороже. Его память хорошо запечатлела то, как я выглядел со стороны, и от этого даже мне самому стало страшно. Страшно до ужаса, даже несмотря на то, что это, собственно, и был я.       Огромная фигура в абсолютно черной броне, в которой, словно в чёрной дыре, тонет любое излучение. Только вспышки света от работающей магии вокруг тела подсвечивали силуэт призрачным маревом. Но не это, на самом деле, вызывало подлинный страх, постепенно переходящий ужас. Куда страшнее было видеть, как сама реальность исчезала и сминалась с поразительной лёгкостью. Это было просто за пределами моего понимания.       Как? Ну как у меня выходило так легко это делать? Это было за пределами любых самых смелых предположении и прогнозов. Казалось, мне подвластен сам Хаос, хотя я ни в коем случае не хаотик. Более того, по мнению пленника, я вполне мог и сам с ним справиться, даже без помощи сестры, сил хватало. Хотя, по опыту их применения, я сильно проигрывал любому архидемону или дракону хаоса. От чего, на самом деле, было не совсем понятно, чем завершился бы тот бой один на один. Скорее всего — ничьей. Хотя, возможны и другие варианты, и не все из них благоприятны для меня.       Теперь же я мог заслуженно вкушать плоды победы, жадно поглощая все его знания о природе Хаоса. Я перерабатывал огромные массивы информации, накопленные этой тварью за тысячелетия жизни во всеизменчивом. За это время он столько всего повидал и так много узнал. Одна структура его оболочки несла в себе столько любопытных открытий, что они буквально просились в моё тело или, хотя бы, в доспех — для ещё более удобных и быстрых путешествий по просторам хаоса. Конечно, для начала хорошо бы получить хоть небольшую практику путешествий. Это было бы замечательно, но увы, сестра запретила мне пока покидать наш мир, запугав возможной местью его друзей. Во всяком случае, сейчас слишком рискованно покидать Эквестрию, а то мало ли, что может случиться? Здесь же, под защитой светил, можно было не бояться подобной атаки. Уж слишком она дорого будет стоить архидемонам. И пусть для них нет большей радости, чем уничтожить нас, но тут ведь какая штука... В процессе и самим погибнуть можно, а сестра не раз показывала, что с ней шутки плохи.       Хотя, по-хорошему, мне стоило бы развеять и тот домен, дабы уменьшить количество свидетелей, но, с другой стороны, они не могли знать, кто я и откуда. Червь не успел им сказать, а потом было уже поздно выяснять.       Да и не моя это забота. Куда интересней лежать в расслабленной позе под сияющим боком сестры и изучать душу пленённого врага, покоящуюся сейчас в моих копытах. Ведь эта сущность была огромного размера и выглядела в тонком плане не гладкой и округлой сферой, а словно покрытая рытвинами и глубокими сколами. Они были хоть и плохо заметны, но если хорошо присмотреться, то становилось ясно, что структура сущности демона сильно повреждена. При том, что сам я этого точно с ним не делал, и наличие этих дефектов позволяло мне сейчас разглядывать её слоистую структуру, а не только монолит внешней астральной оболочки.       В принципе, я знаю, что в теории душе можно нанести повреждения, но как и чем — представляю довольно смутно. Разве что, разрушать подобное подобным? То есть, другой душой. В теории, можно было попробовать... Но рисковать целостностью структур своих духовных оболочек ради этого знания? Вот ещё! Поэтому я никогда не изучал подобные аспекты ранее, опасаясь нанести себе травмы, которые потом не понятно как восстанавливать. Но теперь, кажется, пришло время заполнить пробелы в этих познаниях. Тем более, что я могу пойти более лёгким и безопасным путём, чем эксперименты над собой.       — Сестра, чем можно повредить душе?       Селестия, дёрнув ушком, повернула ко мне своё удивлённое лицо.       — Есть способы. — рассеянно ответила она и вернулась к сосредоточенному изучению основ имперской магии, которую она совсем недавно начала осваивать под моим присмотром.       При этом, Тия показывала выдающуюся скорость обучения, превышающую мою на порядок. В принципе, не удивительно. Ведь я был куда младше, да и двигался почти на ощупь, а у неё же есть готовые учебники, тысячелетний опыт, да и я всегда подскажу, если появятся проблемы.       — Какие? – не унимался я.       — Магия душ или божественная магия по стандартной классификации. — снова ответила она после небольшой паузы.       — Можно поподробней?       Сестра с явной не охотой оторвалась от кристалла, перестав творить заклинания, и подняла на меня глаза. Всем своим видом, она демонстрировала явное не желание распространяться об этом.       — Зачем тебя эти проклятые знания?       — Любопытно, кто его так уделал? — ухмыльнулся я в ответ, поигрывая в копытах пленённой душой архидемона. — Да и вообще, хотелось бы иметь хоть общие представления об этом, а то имперская магия, при всех её достоинствах, это магия смертных и в ней о душах вообще молчок.       Я продолжал улыбаться во все зубы и моё общее состояние лучше слов говорило Селестии, что я не отстану и выбью из неё эти знания так или иначе.       — Не удивительно. — наконец, сдалась сестра. — Только душа может воспринять другую душу, а не внешние духовные или материальные оболочки.       — И что это должно значить? – прикинулся я дурачком, на время выкинув из головы все свои наблюдения и готовясь перенимать чужой опыт, и только потом уже я буду сравнивать их и делать выводы.       — Ну ладно. Начнём с самого простого. — сестра, наконец, оторвалась от кристалла окончательно и, подняв на меня глаза, стала чётко отслеживать все мои реакции на свои слова. — Обычный цикл жизни и смерти приводит к увеличению параметров энергетического потенциала и структуры Сущности. Каждая прожитая жизнь, словно слой на луковице. Они нарастают друг на друга, делают душу больше, мудрее и опытнее с каждым воплощением. Толщина слоя зависит от множества факторов, но, в какой-то момент душа набирает критическую массу и тогда она не просто становится источником жизни, но и получает возможность воздействовать на реальность. Это ступень полу бога, который уже может стать полноценным богом в любой следующей жизни. Лишь бы у него был достаточно сильный дух, который сможет пропустить через себя силу такой крупной души. В идеале, тело такой душе должен подарить другой бог, породив своего ребёнка.       — Хорошо. А бог тогда что? – не то, чтобы я не догадывался, но лучше знать наверняка. Ведь, в отличии от меня, у Селестии есть доступ к знаниям всего мироздания.       Навострив ушки, я приготовился к очередному откровению, превратившись в один сплошной слух и отбросив весь остальной мир ради максимально эффективного усвоения знаний. Сестра явно это заметила, и поняв, что малым не отделается и я не отстану, снова продолжила своей рассказ.       — Когда сила души порождает достаточно сильный дух, то смерть приводит к любопытному эффекту. Душа начинает соединяться со всеми слоями своего духа. То есть, со всеми личностями всех своих воплощений, поглощая их и формируя из них ещё один слой, Единый. Тем самым, сущность делает своё последние воплощение буквально частью своего высшего Я, но при этом, мощь этого единого слоя духа так велика, что он продолжает жить, несмотря на частичное поглощение душой. Фактически, текущая личностное Я сливается с душой в одно целое и душа становится едина с духом. Если у обычных смертных дух почти никак не влияет на душу до своей смерти, то у нас они сливаются в единую систему, из-за чего пытаться уничтожать наш дух и тело бесполезно. Душа просто восстановит дух, а он, в свою очередь, скомпилирует новое тело. Ну, ты знаешь.       — Да. — И меня снова передёернуло от воспоминаний о всех этих смертях. Да что бы я ещё раз такою глупость сделал! Да ни за что!       — Возможен также вариант с соединением души, духа и тела у долгоживущих существ, — продолжила свой рассказ сестра, — но такой контакт не столь плотный, так как душа слишком слаба, и мало что может дать духу. Не отдавая силы, она, наоборот, берёт их для своего развития. Обычно, это происходит с могучими архимагами, которые хоть и могут накопить много знаний и в совершенстве овладеть магией, но всё равно останутся со слабой душевной основой. Они не боги, но уже и не смертные. Обычно таких называют истинно бессмертными, ведь смерть уже не нужна им для самосовершенствования. В теории, они даже могут достичь божественности особыми путями, но их пути всегда опасны.       — Ты это про нас? — удивлённо воззрился я на Тию.       Та кивнула.       — Отчасти, наши души были недостаточно сильны в начале жизни для претендования на статус полу-бога. Тем не менее, накачка магией привела к усилению нашего духа и бурному росту. Он достиг нужной силы и произошло слияние с душой, пусть это и заняло прорву времени, поэтому мы и стали бессмертными аликорнами и прожили почти полторы тысячи лет до своей гибели.       В голове у меня молнией проскочила ужасная догадка, от которой я чуть не бухнулся со дивана. Да быть этого не может!       Я ошалело уставился на сестру:       — Т... Ты же не хочешь сказать, что именно в ту ночь…       — Именно. — Селестия утвердительно кивнула. — В ту ночь принцесса Луна из бессмертной переродилась в бога Найтмер Мун. То, что она считала раздвоением личности, было на самом деле не только им. Скорее всего, это было медленное слияние её души и духа. Когда твоя тёмная душа победила твой светлый дух и завладела телом, почти став настоящим богом.       Любопытная деталь, о которой я раньше не думал. Если смотреть на это под таким углом, много проясняется. Вот только, сейчас это уже не важно.       — Но, по сути, это уже ничего не меняет.       — Кое-что всё-таки меняет. — не согласилась сестра. — Хотя душа у тебя тёмная, но дух твой светлый, благодаря ночному светилу. Учитывая твоё состояние, можно смело сказать, что твой дух сильнее твоей души, а значит, ты больше моя сестра Луна, а не тёмная сущность Найтмер Мун из твоей души.       — Это имеет значение? – ого, я и не думал о таком раньше!       — Имеет. — подтвердила Селестия. — Учитывая, что твоя душа и дух едины не до конца. Просто ты должен знать, откуда проистекает твоя тьма. Более того, именно в ту ночь ты умерла под ударом магии Элементов Гармонии, мощь которых просто стерла твоё физическое тело, приковав к луне только твои дух и душу. Формально, именно в тот момент ты стал богом, а не истинно бессмертным.       После такого откровения Селестии, я какое-то время просто сидел, как мешком ударенный.       Тысяча лет прошла, а я только узнал об этом!?!       — Могла и раньше рассказать подобные нюансы! – не удержавшись, я цапнул Селестию за крыло, втягивая её свет и понемногу успокаиваясь от этого известия.       — Могла. Только зачем? – беззаботно ответил сестра, не обращая никакого внимания на прокушенное крыло и пару золотистых капель живого света, скатившихся по её перьям. — Как ты сам сказал, это ничего не меняет. Между прочим, я тоже умерла в ту ночь. Именно так исчезла бессмертный аликорн "королева Селестия" и родилась терпеливая и кроткая принцесса богиня. В тот момент, когда я в одиночку пропускала через себя всю мощь Элементов Гармонии, мы, по сути, погибли вместе. Связанные воедино их магией, большая часть силы которых, между прочим, пошла далеко не на твоё заточение, а на наше дальнейшее гармоническое развитие.       — И что из этого вытекает? – наконец, пробормотал я, снова поднимая взгляд на сестру.       Так. Спокойствие, только спокойствие... Да какое, к сену, спокойствие! Это же надо было, не знать таких важных нюансов?! Мало того, что Элементы могут переродить бессмертного в бога, так мы ещё были перерождены вместе и эта связь до сих пор остаётся между нами? Как именно она действует и к чему может привести? Могу только предполагать, что именно их воздействие помогло нам обрести гармонию между духом и душой.       — Да уж, Гармония! Это не Гармония, а постоянная борьба света и тьмы за господство над всем! – прорвало меня от всех этих спокойных слов сестры. — Вот за что мне всё это?! — но на лице солнечной принцессы не дрогнул ни один мускул и она всё так же невозмутимо продолжила говорить.       — Учитывая природу твоего светлого духа и тёмной души, эта гармония — настоящее чудо. Пусть гармоничное слияние ещё не завершено, но это лишь вопрос времени, когда свет уравновесит твою тьму. Главное, ты на правильном пути и у тебя всё получится.       — Ладно. Будем считать, что я тебе поверил. — простонал я, в раздражении почесав свою усеянную мириадами звёзд гриву. — Но что ещё с нами сделали Элементы?       — Они изменили меня. — со спокойной улыбкой ответила сестра. — Окончательно соединили мой дух и светлую душу, сделав меня той, кем я являюсь теперь. Доброй и заботливой принцессой Эквестрии, а не вспыльчивой воительницей прошлого.       — То есть, ты позволила своей Высшей Сущности так поменять свой дух?       — Вроде того. Хотя, сам понимаешь, всё намного сложнее, но вместе с этим, я обрела гармонию своего духа и души, которая вышла на новый качественный уровень после нашего примирения. Благодаря твоему прощению я смогла обрести истинную гармонию в себе и, как следствие, стала куда более могущественной, чем была всего пару лет назад. Теперь я начала ощущать на грани своих чувств следы воздействия Элементов Гармонии во всём мире, а не только внутри себя.       — Неужели, ты не могла выяснить это за такую прорву времени? – мне просто не верилось, что при её то возможностях, она ничего не узнала.       — И рассказать, что в нашем мире есть такое сокровище? Нет, брат, ТАМ, — Селестия указала кивком головы на усыпанную мириадами звёзд иллюзию ночного неба, — никто о них не знает толком, считая их просто довольно могучим оружием, но не чудом нашего мира, и это хорошо. Я ещё не сошла с ума, чтобы доверять кому-то на стороне такие секреты.       Наступила неловкая пауза, за время которой я пытался переварить всё услышанное, а сестра с беззаботным видом латала ранку у себя на крыле.       Наконец, я продолжил свои расспросы:       — Ладно. Мы потом об этом поговорим, а сейчас меня больше интересует твой рассказ про души.       Я решил, что не стоит ворошить прошлое. Живя в настоящем, слишком больно вспоминать его в очередной раз. Особенно, в такое чудесное время нашей гармонии. И так, мне надо сначала принять эти новые знания и только потом углубляться в них, а то я просто не могу в них поверить. Слишком уж это всё кажется притянутым за уши.       — Рост души продолжается, — как ни в чем не бывало продолжила сестра, — но не слоями, как раньше, а одним структурированным слоем из нашего духа, который окружает душу и дает ей силы для дальнейшего роста. У меня мало конкретной информации о данном процессе, да и вообще, о строении самых высших тел души. Эти знания считаются особо тайными и добыть их почти невозможно.       — Но у тебя ведь получилось?       Ну, не верю, что она ничего об этом больше не знает!       — Кое-что, но цена была по истине колоссальна. Да и не важны сейчас подробности, мы говорим о другом.       "О другом, так о другом." — мысленно согласился я. — "Но к этому вопросу мы точно ещё вернёмся."       Как-нибудь позже, и так сейчас в голове каша из-за её признаний. Вот партизанка! Столько молчала и на тебе, рассказала это именно сейчас.       — Ага. — перевёл я внимание Селестии в интересующую меня область. — О повреждении души. — и я ткнул копытом в сферу сущности пленённого архидемона.       — В данному случае, он выжег свою душу, в попытке взять больше силы, чем у него было.       — Как выжигание тела и духа? — перебил её я.       Ого... Мне и в голову не приходило, что можно снять ограничители с души и использовать такие силы, которые приведут к повреждению самой её структуры. Надо же. Я думал переступить пределы возможностей можно только телом и духом, а оказывается, такое ещё и с душой возможно.       — Да, примерно. — подтвердила сестра, наконец усаживаясь за столом напротив меня. — По сути, это тоже самое и поверь, это не столь редкое явление, как кажется. Хотя и частым, его тоже не назовешь. Обычно за чудесами, если их конечно кто-то более сильный не подстроил, стоит выжигание души. Активатором почти всегда служат чувства предельной силы. Они понукают душу жертвовать собой ради устремлений духа. Например, когда какой-нибудь герой жертвует не только своей плотью и духом, но и душой, превозмогая невозможное и демонстрируя настоящий триумф воли. Активатором таких чудес почти всегда служат чувства предельной силы, которые понукают душе помочь духу даже в ущерб себе. О них складывают легенды, им посвящают памятники, их помнят и чтут, но цена чудес всегда велика.       — Представляю. — Да уж. Не думал, что всё так серьёзно. — Насколько всё плохо с ними потом?       — Смотря, насколько они выжгли свою душу. — Тия притянула к себе тарелку с очередным тортиком и, прожевав кусочек, с удовольствием облизнула губы. — Порой повреждения не значительные и через пару жизней сходят на нет, но даже эти жизни будут крайне тяжёлыми и болезненными. Если же выжечь всё, то ты и лишишься всего. Вернёшься к тому, с чего начал давным давно, и потребуются сотни, а то и тысячи, воплощений, дабы восстановиться.       — Неприятная штука. — меня снова передёрнуло от такой картины.       Жуть какая! Это же не просто смерть, это смерть, помноженная на все предыдущие жизни, а их может быть ой, как много.       Сестра замолчала, собираясь с мыслями, и зажевала ещё пару кусочков торта на пару со мной для успокоения нервов, но, в конце-концов, я более менее взял свою тьму под контроль и перестал обжигать ею окружающий мир.       — Именно. Это крайне неприятная штука. — согласилась Тия. — При том, что смертные даже не догадываются, какую цену платят их великие герои за свои деяния. Именно эта сила позволяет смертному победить бога, получив равную ему силу на короткое время.       — Что... И нас могут победить смертные? — Вот это поворот! Ночь открытий, прямо!       — Смертные разные бывают. В теории могут, но на практике это почти невозможно. Мы слишком сильны для этого. Усиление не беспредельное и имеет свои границы, так что смертному нас так не победить, а вот истинно бессмертный, вроде Кризалис, имеет шанс. Пусть и мизерный. Молодой и слабый бог, вроде Твайлайт, выжигая свою душу, уже имеет более заметные шансы. И так далее.       — Понятно. — я задумчиво ковырял ложечкой свою порцию, когда Селестия, наконец, продолжила.       — Мы же, брат, выжигая свои души, способны на куда большее, чем обычно. Тот архидемон выдыхал в тебя тот тёмный огонь, не так ли? Этим он тебя и заинтересовал? Так вот. Это и были осколки его Высших тонкоэнергетических оболочек души, перекованные в пламя. Страшное оружие, от которого почти нет защиты.       — Не такое уж и страшное, как оказалось. — заметил я.       — Он был уже на последним издыхании. — парировала сестра. — После той погони, которая стоила ему слишком много.       — В общем, не стоило ему к нам лезть. — ухмыльнувшись, подвёл я итог.       — Это было наилучшим вариантом, брат. Другой способ повредить душу — это творить зло.       — В смысле? — я снова удивлённа воззрился на Селестию. — Только не рассказывай мне эти сказочки про зло и добро. Я слишком стар для подобной чуши.       — Всё куда сложнее, чем в сказочках, брат. Когда существо творит зло, оно творит его по отношению к кому-то. И вот его жертвы, как раз, и могут проклясть его силой своей души. Например, мать, чьё дитя убивают на её глазах, или мучительная смерть возлюбленного. В общем то, что ранит саму сущность и вызывает ответную реакцию. По сути, их боль такова, что они откалывают кусочек своей души и наносят им удар мучителю на тонком уровне. Не умело, конечно, глупо и слабо. Чаще всего они наносят этим мучителю лишь микро травму, которая не представляет особенного значения для развитой Сущности, но если таких проклятий будут сотни тысячи или даже миллионы, тогда они могут уничтожить даже очень сильного бессмертного, а то и бога. Обычно, от этого страдают разные темные властелины и прочие глупцы, творящие много зла. Вот только, цена таких проклятий всегда очень высока. Кстати, на это также способны и мёртвые. Особенно, сразу после мучительного убийства.       Подождите-ка! Но ведь это значит… И я задал ещё один захвативший меня вопрос:       — А что будет с жителями мира, в котором много не сфокусированного зла? Ну, вот просто вообще?       — Это, так называемые, тёмные миры, — подобрала более подходящую классификацию сестра, — антиподы светлых. Зло, по своей природе, деструктивно по отношению к телу, духу и душе. Если оно и создает что-то, то только за счёт других. Это ужасные миры, которые калечат не столько тело и дух, что не так опасно, но саму душу, уничтожая всё то, что она накопила в своих прошлых жизнях. По сути, убивая её прошлое, настоящее и будущее.       — Зачем они тогда вообще нужны? — Не понимаю просто. Всё это бредово! — Куда их боги смотрят!?       — Они как раз за этим и стоят. — печально проговорила сестра, отвернувшись от меня и сглотнув, словно пыталась проглотить камень, и я почувствовал, как в мыслях у неё на десяток секунд наступил настоящий сумбур. Но она быстро вернула себя в норму, раньше чем я успел понять, что происходит.       Я же пытался переварить эту новость.       — Видишь ли, — наконец, продолжила Селестия, — богам может быть выгодно калечить души, ведь их осколки так легко собрать и обратить в своё могущество, и чем больше в мире искалеченных душ, тем больше силы обретает такой бог.       — Подожди. Если они собирают осколки душ, то что же с ними то должно происходить? — Это же вообще не понятно, как они живут! Столько проклятий на них сыпется! Я вот сколько мучаюсь со всей этой тьмой, а если ещё и этим усугубить?       — Зависит от силы и опыта. По большей части, погнавшись за такой быстрой и лёгкой силой, многие из подобных богов сходят с ума и гибнут, но те, кто выдерживают этот кошмар, в итоге перековывают его в свою силу. Обретают огромное могущество, не только текущее, но и обретают возможность быстро расти в силе. Такие боги становятся крайне опасными противниками и потому их стараются уничтожать, объединяясь всеми мирами. Дабы эта пакость не отожралась до критических величин и не начала представлять угрозу всему мирозданию.       — Почему такие миры вообще не уничтожают с самого начала? — у меня просто в голове не укладывалась вся эта безумная картина.       — Их боги очень сильны, хотя и молоды, и в этом то и проблема. На место одному придёт второй, а за ним и третий. Более того, битвы с богами таких миров приводят к масштабным войнам внутри самого мира и, как следствие, к ещё большим бедствиям. В целом, война между нами бесконечна и бессмысленна, как само мироздание, но от этого она только куда более ужасна. Ведь, в отличии от войн смертных, в наших войнах страдает не только тело и дух, но и сами души воющих сторон.       — На кой это тогда вообще надо?       — Регресс душ. — будничным голосом ответила сестра. — Без него все уже давно бы стали богами. Причём, куда более могущественными, чем мы. По правде, я не знаю... Но это единственное логичное объяснение, почему Высшие Силы допускают такое. Хотя, они всегда молчат и только наблюдают. — Селестия подняла голову к звёздам и словно попыталась рассмотреть там нечто, недоступное моему взору.       — А если наоборот, и бог всей душой любит смертных? — не удержался я от очередного вопроса, последовав за ней и по-удобней устроившись рядом.       Наблюдая, как она потягивается всем телом, щекоча крылом мой бок, я в ответ потрепал её эфирную гриву, взбив её большим шаром сплетённых солнечных энергий.       Сестра пару секунд думала над моим вопросом, а потом проговорила:       — Я могу отдать частичку своей души, тем самым, усилив любимого, и ещё по-настоящему любящие души могут обменяться частичками себя, а при односторонней любви происходит дар от любящего любимому. При этом, потеря сил мягкая и легко восстановимая, а взаимная любовь даже приводит к взаимному усилению. Тогда каждый дух становится только крепче и сильнее, становясь целостным и стабильным настолько, что навредить ему и душе становится крайне тяжело. На схожем принципе построены все религии. При молитве и нахождении в загробном мире, смертные отдают частички духа или души богу, тем самым, замедляя развитие своей Сущности плоть до полной остановки, но обычно, это не приводит к регрессу в светлом варианте. Тут ведь всё зависит от конкретного бога: сколько и чего он возьмёт. Может отобрать всё, а может и отказаться от дара, как делаю я.       — Почему, кстати? Ты ведь могла стать сильнее.       — Я этого не желаю, да и тебе не советую связываться с этим мутным делом. — со сталью в голосе ответила сестра. — Это не похищение осколков души, но нечто близкое, по своей сути. Тем более, у нас есть наши светила, от которых проку куда больше, чем от религий и загробных миров. При всём этом, такое усиление имеет свою цену. Хоть размеры души растут стремительно, но её структура становится более хрупкой и рыхлой. Чужая жизнь она и есть чужая и если использовать её, то это будет иметь свои последствия в долгосрочной перспективе. Особенно, если большая часть роста души будет идти за счёт чужих жизней. Я не позволю никому причинять вред моим маленьким пони и уж тем более, сама не буду вредить им таким способом, как отбор их жизни, которая должна пойти на развитие их душ. Лучше я отдам частичку своей силы им, исцеляя их недуги, если в этом есть потребность.       Я задумался над её словами. Интересно, сколько раз нас бы уничтожили с таким нерациональным подходом, не будь у нас светил?       — Не думал, что это так просто, сестра.       — Только в теории. На практике сознательно пользоваться силой души крайне сложно даже для нас. Обычно, она сама решает, когда и как действовать. Тем более, ты сам это только что познал.       — Ну это да. Вряд-ли у меня выйдет исцелять души, а вот разрушать или просто повреждать, наверное, смогу. Когда я дал свободу своей тьме и перестал её сковывать, я ощутил небывалое могущество. Могущество, которое превосходило все мои самые смелые расчёты и ожидания. Со мной случилось нечто большее, чем просто снятие оков разума. Нечто такое, что я не могу осознать… В общем, не знаю, что со мной было, но мне это очень понравилось. Я ощущал себя по-настоящему свободным от всего. Это было просто…       Да что слова? Я просто передал сестре все образы тех чувств, что испытывал во время боя.       — Да, это всегда невероятно. — согласилась Селестия.— Ощутить абсолютную свободу, слиться с ней в одном порыве, отдаться ей и чувствовать, как вселенная вращается вокруг тебя, обретая запредельную гармонию в душе и духе.       — О, так у тебя тоже это выходит? – в ответ, сестра как-то странно посмотрела на меня, но потом прижалась всем телом, накрыв меня сначала крыльями, а потом почти сразу и потоком своей любви.       — С недавнего времени это стало не так уж и сложно, в определённых обстоятельствах. — с улыбкой добавила она.       У меня словно пелена с глаз спала. Да быть не может! Но ведь это!.. Не может быть! Разговор открытий прям. Ещё немного, и у меня мозги просто откажутся воспринимать новое.       — Ты хочешь сказать, что это любовь твоей души?!       — В том числе, и души. Разве у тебя не так же?       — Ну... Я не совсем понимаю, что такое любовь, и не очень умею это делать. — я внутренне поёжился. Стыд-то какой. Может, сквозь дворец провалиться или в мир снов сбежать?       — Глупый братец. Я же чувствую твою душу. Она, как и ты, любит меня. Просто ты не понимаешь пока, как сильна твоя любовь.       — Подожди. Выходит, я люблю тебя потому, что моя душа любит твою? Это ведь бред.       — Сам ты бред. Мы едины с нашей душой, а не отделены от неё, как смертные. Для нас это одно и то же. Именно эта любовь до сих пор слепит нас, несмотря на весь опыт и самоконтроль наших духов. Можешь думать, что я дура, но я просто люблю и это, так замечательно.       В подтверждение её слов, меня накрыла такая волна её чувств, что мой разум просто капитулировал и я на время буквально выпал из реальности.       Только по прошествии получаса я смог собрать мысли в кучу и перестать тупо пялиться во влюблённые глаза сестры. Я ощущал разлитую вокруг нас сильнейшую светлую энергетику, рождённую любовью, такую плотную и осязаемую, что её можно было буквально потрогать копытом. По сути, сейчас мой дворец превратился в эдакий рай, в хрустальную мечту для всех перевертышей. Конечно, при условии, что они не сгорят мозгами в таком потоке энергий.       — Это, конечно, замечательно, но у меня ещё один вопрос есть.       — Задавай. – Селестия не охотно снова взяла себя под контроль, продолжая нежно обнимать меня всем телом.       — Мы любили друг друга, кажется, всегда. Это я про Луну. Это что? Выходит, любовь была порождена нашими душами изначально?       — Не могу сказать наверняка, но, в принципе, возможно. Хотя и сомнительно, учитывая нашу полярность душевных сил. Скорее всего, любовь наших духов была так сильна, что отпечаталась в душах ещё при жизни или во время нашей смерти и так она стала настоящей любовью наших душ, а не духа и, тем более, не тел. Если она есть, всё остальное не имеет значения. Ни вид, ни пол, ничего. Даже то, что мы антиподы, по сути, для души пустяк. Ты что, этого не знал?       — Вообще, я не по этой части, сестрёнка. — я улыбнулся и добавил. — Как это вообще возможно?       — Это сложно объяснить. Просто мы любили друг друга, и всё. В общем, не такое редкое явление. Особенно, в нашем мире. Вот только, снова встретить свою любовь в следующей жизни трудно и мало кому везёт обрести её снова. Хотя, бывают приятные исключения. Особенно, если им помочь найти друг друга, самую малость. Например, подтолкнуть их к переезду, собрав в одном ничем не примечательном городке.       Я улыбнулся, вспомнив Твайлайт и её подруг. Понятно всё, с этой интриганкой Селестией. Вот, значит, откуда такая мощная любовь и дружба у нынешних хранительниц Элементов Гармонии. А я всё думал, как они умудрились так удачно собраться в одном городе? Значит, ты не только контролируешь тело и дух важных тебе пони, но и про души не забываешь. Не ожидал, что сестра может за столькими одновременно присматривать. Надо вытянуть из неё ещё больше откровений, раз она в настроении о них рассказывать.       — Может, я покажусь тебе идиотом, но что это ещё за разная любовь?       — Как будто, сам не знаешь.       — Догадываюсь, но лучше спрошу у специалиста. — я снова сделал наивную улыбку сестре, фоня, при этом, бесконечным любопытством.       — С любовью души всё просто. Ты просто любишь с первого взгляда. Точнее, с момента, как души ощутят друг друга и если они, конечно, любят друг друга по-настоящему. Такая любовь крайне трудно разрушима и продолжается даже после смерти. Она просто есть, и остальное не важно.       — Да уж. — согласился я, нежась в её живительном свете и одновременно спасая от него тортики. — Тысяча лет изгнания, моё безумие и изменение наших личностей, а в итоге, всё стало только лучше.       — И это замечательно. — кивнула она, продолжая свой рассказ — Дальше, есть ещё любовь низших духовных оболочек. Это обычная любовь между разумными существами, которую практикуют почти все пони и другие разумные нашего мира, за редким исключением. В других мира её ещё называют Платонической. Строится она на духовной близости разумов и желании заботиться и оберегать друг друга. Развивается медленно и порой, незаметно, проистекает из дружбы и приязни. Когда войдёт в полную силу, может даже перерасти в любовь на уровне душ, как у нас. Любовь же тела — это всего лишь плотские механизмы, которые доставляют удовольствие разуму и телу. Сама по себе, она удел животных в виде инстинкта размножения. Единственный способ заставить животных тратить энергию на совокупление и размножение — это предоставить им взамен удовольствие.       — Понятно.       — Сомневаюсь, что до конца. — поправила меня сестра. — Все три вида любви дополняют друг друга, хоть это и редкость. У нас любовь духа породила любовь душ, в то время, как любовь души усиливает и углубляет любовь духа, а удовольствия магии служат приятным дополнением и катализатором для такой любви. В нашем мире, как ты знаешь, из-за обилия магии для удовольствия достаточно контакта духовных тел и нет потребности совершать половой акт, который приведёт к появлению новой жизни. Да и не особенно это приятно для нашего вида, хоть и позволяет наиболее полно ощутить партнёра.       — Тоже мне, открытие. — отмахнулся я. — Как по мне, они просто бояться залететь, поэтому редко практикуют максимально полный контакт тела и духа. Отчего чувствительность у кобылок и жеребцов сильно страдает, в виду отсутствия постоянных стимуляции.       — И это тоже. Увы, в этот момент энергетика разнополой пары выходит на гармонический пик, разрывая любые адекватные способы предохранения. Любые методы, что гарантируют безопасность, сводятся на нет из-за взаимного магического всплеска, теряя весь смыла своего действия. Никто так и не сумел разработать нормальную контрацепцию, которая, с одной стороны, не мешала, а с другой, гарантировала отсутствие последствий таких связей.       — Хочешь, я им её подарю? — подколол я сестру, уже зная заранее ответ.       — Только попробуй! Да я тебя ещё раз на луну закину! — взвилась было Тия, но, прочитав мои истинные эмоции, тут же снова успокоилась и продолжила. — Злоупотребление такими удовольствиями до добра никогда не доводит. Это смещает мироощущение с духовных ценностей к плотским.       — Ладно-ладно. Но для внутреннего пользовании втихаря-то можно? — Сестра в ответ только закатила глаза к звёздам. – Я Сноу Бриз хочу подарок сделать. — пояснил я.       — Не стоит. Это только пойдёт ей во вред.       — Ладно. Тогда, я ещё подумаю.       Может, она действительно права и не стоит делать ей такой подарок, но, с другой стороны, большинство пегасок меня бы на копытах носили за такое изобретение. Не зря же неожиданных малышей называют залётными. Ведь именно крылатые чаще всего заходят дальше, чем следовало бы, теряя в процессе голову и уносясь на вершины удовольствия с известными последствиями. Земнопони и единороги в этом плане куда, как более сдержанные, и редко теряют голову, как пегаски.       Явно прочитав мои мысли, Селестия улыбнулась и заметила:       — Это только для нашего мира. В подавляющем большинстве других, это не так. Их жители, в своем большинстве, не могут любить друг друга на магическом уровне из-за мизерного количества разлитой в пространстве магии. Она там связана в материю, из-за чего любовь плоти почти не имеет альтернатив.       — Да ладно? Как там жить вообще можно?! Это же просто ужасно, лишаться возможности ощущать любовь друг друга через магию! Как они вообще жить могут?!       — У них выбора особого нет, так что приспосабливаются и к таким мирам, демонстрируя свои чувства с помощью физических тел, отчего их дух зациклен на плоти, а не на душе.       — Подожди, а как же дети? У них ведь должен настать бум рождаемости? Точнее, он должен быть перманентным?       — Будь они магами, да, — мотнула головой Селестия,— но так, как их магия слаба, то и предохраняться им крайне просто. Зачастую, даже магии не надо. Достаточно вот таких штук. — и она лёгким движением рога материализовала в пространстве эластичный предмет понятного назначения.       — Так его же порвёт мгновенно? — пробормотал я, рассматривая столь хрупкую, хоть и довольно сильно растягивающуюся, конструкцию.       — У нас да, но если у пары мало магии, то он выдержит. Но порой, особо любящие могут и проколоть его магией в процессе очень ярких чувств, а потом удивляться, как они умудрились залететь даже с ним. Хотя, зачастую, им хватает и физических воздействий для приведения его в негодность, а как следствие, много удовольствия тела и мало любви духа.       — Так они же инвалиды! — от такого известия, я не удержался и, вскочив, начал нарезать круги по балкону.       Сестра почти никак на это не отреагировала, спешно поглощая мою порцию сладостей.       — Уму не постижимо, как они там живут! — продолжал я возмущаться, пока меня снова не отвлёк голос сестры.       — По нашим меркам, плохо. Хотя, они сами так не считают. Просто живут в своих мирах, считая, что они единственные и уникальные во всей вселенной. Отчего их ментальность отлична от нашей на самых базовых уровнях, порождая огромную культурную пропасть между существами живущими в волшебный мирах, существами из магических и, тем более, теми, кто живёт по законам техно миров.       — И в чём это выражается?       — Во всём. Например, отсутствие одежды для большинства таких техно культур — Табу. И если ты явишься в своём привычному виде к ним, они посчитают тебя животным только потому, что ты не носишь одежду.       — Это как? — я даже икнул, забавно шлёпнувшись перед сестрой на круп. — Не понимаю, какая может быть связь между одеждой и разумностью существа? Да разве красота одежды может сравниться с красотой здорового тела? Абсурд какой-то! По духу же сразу видно, кто разумен, а кто нет!       — И вовсе не абсурд. — рассмеялась Тия, любуясь моей отвисшей челюстью. — Видишь ли, у них тело без одежды ассоциируется с готовностью к совокуплению, отчего его вид вызывает половое влечение и парализует работу не окрепших разумов. Ходи они раздетые, то в место разума и духа, ими руководила бы только плоть. Да и к тому же, большинство таких разумных видов лишены нашей шерсти, отчего вынуждены почти постоянно носить одежду ещё и для согревания.       — Бедняги. — я печально вздохнул, представив подобную картину. — Это же сколько у них усилий уходит на одно согревании своих тел?       — Много. Очень много.       Создавать одежду для повседневных нужд и греть жилища... Жуть просто. Это сколько на это должно уходить усилий? Не то, что у пони, которые просто шерстью обрастают, когда холодно, и максимум в чём нуждаются, так это в шарфике и носках, когда холодает особенно резко. И то, только пока зимняя шерсть не отрастёт. Да и дома особо греть не надо. Вода не замерзает и хорошо, а остальное не так важно даже самой холодной зимой. А у этих? Это же сколько дров потребовалось бы, дабы нагреть все дома Эквестрии зимой до летней температуры? Секунда подсчетов заставила меня передёрнуться. Одних только дров не напасешься на всех! Пришлось бы все леса под топор пустить!       — Это ещё что. — прочитав мои мысли, подлила масла в огонь сестрица. — Не способные на прямую показывать свои чувства магией, они очень неплохо умеют их подделывать. А точнее, они не умеют их распознавать, отчего многие не понимают, есть ли ответная любовь или нет. Да и сама ответная любовь рождается с трудом, если вообще возникает.       — В смысле, подделывать любовь? — у меня это просто в голове не укладывалось. — Это вообще как?       — Не подделка, а изображение любви при полном её отсутствии. По сути, обман.       Продолжая нарезать круги вокруг сестры, я пытался уложить всё это у себя в голове. Не верю! Не верю. Бред какой-то! Ну, как можно изображаться чувства и не испытывать их? Это же даже самый тупой пони поймёт, что его обманывают. Ну, невозможно в этом обманывать, не будучи великим магом, полностью взявшим под контроль свою энергетику и магию собеседника.       — И как у них это выходит? — я просто сдался, в попытке понять, как такое вообще возможно.       Селестия на секунду задумалась, почесав свой подбородок золотым накопытником, а потом ответила:       — Так как они зачастую не ощущает магию любви, то вынуждены полагаться на мимику и язык тела. Поэтому, для имитации чувств надо подделать только движения тела, взяв их под контроль и имитируя ими влюбленность. Зная об этом, они постоянно опасаются такого обмана, что, в свою очередь, всё только усугубляет. Куда хуже то, что во многих культурах отсутствие любви считается нормальным, а браки приходят по расчёту или, при мнимой любви, ради выгоды одной из сторон.       — Знаешь, мне теперь как-то покидать дом резко расхотелось. — пробормотал в пол голоса. А что? Чистая правда. Мне уже страшно подумать, какие именно чувства испытывают друг к другу существа в подобном обществе.       — О! Ты ещё об измене и ревности на почве их мнимой любви ничего не знаешь! — проворковала довольная сестра, явно специально надавливая на мою свеже обнаруженную слабую точку.       Ага, как же... А то я не понял, что это только для того, чтобы я дома сидел и не порывался куда-то сбегать. Хотя, резон в её словах есть. Мне и правда резко расхотелось покидать Эквус.       — Ладно, забудь. Мы о повреждениях души говорили. — Действительно. Хватит с меня этого кошмара. Лучше уж о душах говорить, чем о безумных мирах без магии, в которых не понятно, как жить вообще можно!       — Как хочешь. — явно довольная достигнутым результатом, Селестия продолжила свою лекцию. — Повредить душу ещё можно разным демоническим оружием, в котором есть запертая душа, соединенная с ним в одно целое и ставшая, по сути, оружием сама. Хотя, цена этого просто колоссальна и никто добровольно не пойдёт на такое безумие. Последней же вариант — это прямой удар одной души по другой. Тут всё…       Внезапно, волна мощнейшей магии прокатилась по самой структуре нашего мира, словно брошенный в лужу камень, и прервала сестру на полуслове. Темпоральный пробой нарастал, грубо, жёстко, но мощно сминая окружающую его реальность. Причём, тот, кто в будущем творил этот беспредел, совершенно не опасался последствий. Да я такому умнику голову оторву, а потом скажу, что так было! Это же надо было додуматься, со временем играть! Да ещё так нагло! Убью гадов лично, за такие выкрутасы!       — Тень, что происходит? — Селестия тоже ощутила это, хоть и вряд-ли так чётко, как я. Всё-таки, время и пространство — это больше по моей части.       — Временной пробой. — коротко констатировал я, озираясь по сторонам. — Кто-то отправился из будущего в наше время. Скоро финиширует где-то в окрестностях Кантерлота.       — Это может быть опасно. — сестра внутренне подобралась, тоже вставая с ложа на все четыре ноги. — Я подготовлюсь к бою. Если кто-то сумел уйти из будущего, то...       — То это значит, что он либо действовал с нашего одобрения, что бред, — закончил я за Селестию, — либо, мы не сможем ему помешать. Зараза. Времени уже нет! Я прыгаю к точке пробоя! Надо будет стабилизовать реальность!       Переход через мир снов, на нужные координаты, не занял много времени. Да и маскировку я на себя навесил по пути, одну из самых мощных и заковыристых. В последний момент я успеваю подготовиться и расставить ловушку на этого уникума, что так нагло и беспардонно играет с силами, которых не понимает. А в следующую секунду в библиотеке золотого дуба в Понивилле появляться ещё одна Твайлайт. Вся растрёпанная, в какой-то чёрной облегающей водолазке и с повязкой на одном глазу. Чего?!! Я аж присел от неожиданности. Да что там у них творится!? Как такое вообще могло произойти? Неужели, мы сами её отправили в прошлое?       Волшебница только начала что-то объяснять себе самой из прошлого, когда моё терпение наконец лопнуло. Нет времени не детские шалости. Ещё не хватало создать временной парадокс и начать раскачивать реальность ещё больше. Хотя, это её и не уничтожит, но из-за каскада непредсказуемых последствий приятного тоже будет мало. Лучше не допустить подобной пакости. Благо, моя магия работала и не позволяла возмущению пространственно-временного континуума покинуть локальную зону пробоя.       Вогнав в голову прибывшей Твайлайт ментальный щуп, я в темпе просматриваю, что привело её к такому поведению в будущем. Так, не понял… Она что...? Прыгнула назад в прошлое, только чтобы успокоить себя саму??? Ох! Как же мне хочется побиться головой об стенку или, ещё лучше, её головой! Заигрывать с таким силами, и всё ради такой ерунды! Непростительно! Ремнём по крупу бить эту дуру надо, пока она окончательно мозги не растеряла! Вот только, это потом, а сейчас надо как-то замкнуть эту временную петлю. А значит, она должна прыгнуть в прошлое в будущем. Зараза! Как она вообще появилась, хотел бы я знать?       — Как тебе, то есть мне, это удалось? — Твайлайт, изумлённо хлопая глазами, уставилась на саму себя.       — Заклинание времени есть в архиве Кантерлота. — быстро протараторила её потрёпанная копия из будущего.       — Где?! Я их там не видела!       — Они есть во флигере Свирла Бородатого. — "Их там нет! Но они там будут". — мысленно поправил я себя. — Но выслушай меня…       — Такое путешествие потрясающее. — Твайлайт, похоже, снова включила режим голодной заучки и ничего не желала слушать, прыгая вокруг неожиданной гостьи. — У меня столько вопросов!       Но копыто Твайлайт из будущего внезапно заткнуло её рот.       — Я должна сказать тебе о будущем нечто очень важное, но у меня есть всего лишь несколько секунд.       "Так, а вот это ей знать не надо!" — и я мощным направленным ударом развеиваю заклинание, которое удерживает её здесь и сейчас. Именно в нужный момент, как и должно быть в её памяти.       — Так что слушай! — тем временем, продолжала гостья из будущего. — Чтобы ты не делала… — но тут её прервала вспышка света, и Твайлайт из будущего вернулась в своё время. — "О, дети! Вы, порой, просто нарываетесь на качественную порку!"       Хорошо хоть, тревога оказалась ложная. Хотя, терзают меня смутные мысли... о будущей моей неделе. Из вредности прихватив все кексики из холодильника Твайлайт и подчистив все следы искажения временного потока, я переместился обратно на балкончик лунного дворца. Где только и смог немного успокоиться, лицезрея привычный вид спящего мира, освещенный лунным светом.       — Почему не передал сообщение мысленно? — Селестия расхаживала по балкону, лучась ослепительным солнечным светом и будучи явно во всеоружии. — Я места себя не находила! — М-да. Вот что значит, нет опыта. Постоянно о ней забываю в экстренных случаях.       — Ложная тревога. — выдав Тие одну из своих недавно освоенных улыбок Кантерлотского мачо, я плюхнулся обратно на кровать. — Просто твоя любимая ученица Твайлайт отличилась. Прибыла из будущего и понесла сплошную чушь сама себе. Я просмотрел её память. Через неделю она должна прыгнуть в прошлое и не успеть сказать себе, ровным счётом, ничего, но при этом с своим видом, что она перепугает себя так, что она текущая запаникует и будет думать о грандиозной катастрофе. Дойдя постепенно до мысли, что надо остановить время ради спасения всех. Во флигеле Старсвирла Бородатого Пинки Пай найдёт свиток с заклинанием для переноса во времени, которого, вообще-то, там быть просто не может, а твоя ученица его использует и замкнёт временную петлю, пытаясь успокоить себя.       — Это всё?       — Почти. — я перевернулся на спину и с наслаждением потянулся, хрустнув всеми суставами, после чего, зевнув, продолжил:       — Сам свиток только активатор, да и силёнок у Твайлайт на такое не хватит. Я лично знаю только троих, кто способны такое провернуть. И один из них сейчас служит насестом для птиц, в Кантерлотском саду, а ещё двое сидят на это самом балконе.       — Значит, мы должны отправить её в прошлое. — сестра, наконец, сняла боевое напряжение с энергопотоков своего светила и тоже улеглась рядом со мной, положив голову мне на живот. — Мы знаем откуда, куда и в какое время. Брат, за неделю ты сможешь рассчитать и подготовить заклинание. Башня для этого подойдёт почти идеально. Я же прослежу за Твайлайт и удостоверюсь, что всё будет проходить именно так, как в её голове. Передашь мне её воспоминания?       — Сделаю, но это займёт пару суток потерянного времени, но как всё закончится, ты обязательно поговори с ней. Это совсем не дело, что она тебе не сообщит о данной проблеме. Это же надо додуматься, скрывать такое от тебя!       Сумасшедший ребёнок, играющий с силами, которые не понимает. Видите ли, ей материи и магии уже мало! Да хоть пространством бы для начала занялась, так нет, время её сразу подавай! И ладно, мир мы как-нибудь спасём, но откатом её и саму может стереть из реальности на раз-два и потом исправлять что-либо будет уже поздно.       — Не будь с ней слишком строг. — прочитав моё возмущение, Селестия с улыбкой лизнула мою щёку. — Она ещё ребёнок и порой совершает ошибки.       — Дааа.... — с ленцой в голосе согласился я. — Но хорошо бы, чтобы от её ошибок Эквестрия не прекратила своё существование. Хотя, я одного понять не могу, как это петля вообще запустилась, если её активаторы были в будущем? Ведь то, что с ней произойдёт за эту неделю, следствие её действие в будущем, которые были вызваны её посещением прошлого.       — Закольцованная хроно петля? — предположила Селестия, на этот раз целиком взобравшись на меня, как на мягкий тёплый пуфик. — Видимо, недавно произошло нечто не замеченное нами. Нечто, взбаламутившие время и породившее деформацию. Это, скорее всего, отголосок чего-то большего…       — Значит, буду искать причины. — пробормотал я еле слышно, уставившись на ночное небо моего светила. — Не факт, что найду, но придётся приложить все силы, дабы узнать причину этой дряни и не позволять временному потоку впредь искажаться от таких возмущений. Ох... Чувствую, это будет весёлая неделька.       — Согласна. Поэтому мы обязаны выяснить, что стало её причиной, а пока передай мне её память. Возможно, ты что-то упустил.       — Лови. — мой рог засветился, посылая подготовленный пакет информации. — Хотя, некоторые её мыслишки настораживают.       — Какие именно? — хитро прищурилась сестра, принимая пакет.       — Её самоуверенность, граничащая с глупостью. Как бы она не была хороша в магии, она ещё ребёнок. Дитя, которое только делает первые шаги в этом искусстве. Тем более, что она так сильна и может замещать мастерство силой. Ты куда лучше меня знаешь, к чему это может привести.       — Не беспокойся. Всё под контролем.       — Надеюсь, сестра, потому что иначе, придётся принимать меры. Когда она пойдёт в разнос, одурманенная собственной магической силой. Ты слишком мягка с ней, словно не учитель, а любящая мать, потакающая капризам своего дитя. Смотри, как бы это не привело к настоящей беде.       — Не вмешивайся. — Селестия приподнялась на мне, уперевшись передними ногами в мою грудь.       И сказано это было столь непреклонным тоном, что у меня только ещё сильнее копыта зачесались вмешаться в воспитание Твайлайт. Только, пока лучше действительно наблюдать и помогать. Слишком мало я знаю об этом изменившемся мире. Да и воспитание других никогда не было моим талантом. Вот промыть мозги и сделать из демона марионетку, которая будет делать и думать только то, что я велю, это запросто. С пони, наверное, вышло бы не хуже. Только Тия мне такое никогда не простит, поэтому придётся просто поддерживать её. Разве что, в других мирах найду подопытных, если сильно припрёт. Да и может, она права, а я ошибаюсь? Возможно, всё действительно будет хорошо. Буду надеяться, что ты права... Сестричка...       — Ладно, пойду мир снов проверю. — я нехотя стащил с себя обжигающее тело любимой и поднялся на ноги. Мне сейчас нужна холодная голова, а не дурманящая любовь.       — Можешь не беспокоиться. — проворковала сестра, продолжая нежиться на измятых перинах. — Твоя цитадель будет в целости и сохранности. Хотя, пара любопытных заклинаний пытались пробиться наружу. Все своим видом Селестия намекала на продолжение обнимашек, но увы, сейчас мне слишком много надо обдумать и сделать, иначе точно не удержусь и оторвусь с ней по полной.       — Рад это слышать. Тогда до встречи завтра в обычное время.       Бросив ещё один взгляд на свою любимую солнечную богиню, я улыбнулся ей и плавной рябью растворился в тенях дворца, уходя в мир снов.